Тридцать лет и три года сидел Ваня на печи с ноутбуком, а потом деньги на счету кончились.. Слез он с насиженного места, расправил затёкшие суставы и юрк в кухню, котлеты лопать. Тут матушка евойная в избу входит.

Давным-давно, когда из всей ядерной физики была только лампочка Ильича, курили мы с анестезиологом на ступеньках приёмного покоя.
Чтобы вы знали – хирурги и анестезиологи вообще все рабочее время посвящают курению. А в свободное от курения время - немного пишут, немного оперируют, немного обходят туда-сюда палаты. В общем, бездельничают. И, как все бездельники, очень нервничают, когда их отрывают от основного занятия - курения. А мы, как раз, немного пооперировали - две плановых и одна ургентная. Немного пописали - аж дым из подшипников в запястье правой руки пошёл и, наконец, приступили к главному занятию всей нашей жизни.
А курить с Серёжей было интересно. Анестезиолог от Бога - балагур, кобель и, вообще, редкой интуиции и таланта личность.
Курим мы, значит себе манерно, мечтая телеса под душем омыть, ибо постойте жарким августовским днём трижды в операционной, обернутые в многослойный компресс из пижамы, полиэтиленового фартучка и хирургического халата, с бедуинским намордником на всю голову и в очках.
Курим и мечтаем. Вот, мол, душ, пожрать, вечерний обход и в койку в нарды играть, пока не началось...
Но тут карета скорой помощи подъезжает. И мы понимаем - началось.

Волнушка. Переживает по любому поводу. Стоит, к примеру, мужу задержаться с работы минут на пятнадцать, и за это время она успевает обзвонить все окрестные морги и больницы, выпить два литра валерьянки и заработать стойкую мигрень.

Сморчок. Вечно простужен. Своим чиханием отпугивает птиц. Обнаружить его в лесу можно по куче засморканных платков.

Строчок. Гриб-графоман. Пишет беспрерывно. Все редакции уже от него стонут. Кляузами и анонимками тоже не брезгает.

Лет до четырнадцати я была послушной и хорошей девочкой. У меня были косы, нетронутые перекисью, печень, нетронутая алкоголем, и нано-сиси нетронутые даже лифчиком нулевого размера.
Мамина радость, папина гордость, и позор семьи в моих собственных глазах. Все мои школьные подружки уже пробовали польские крем-ликёры, курили невзатяг пижженный у пап «Пегас», пару раз делали «химию» на мелкие палочки, а кое-кому даже лазил в трусы Лёшка Пожидаев. Я очень комплексовала.
Пытаясь не отстать от подруг, я, рискуя здоровьем своего жопного эпидермиса, выкрала у мамы розовую перламутровую губную помаду, и пронзительно-фиолетового цвета тени, а у папы – пачку «Дымка» и полкоробка балабановских спичек. На следующий день, выкрасив глаза до бровей, и щёки до ушей фиолетовыми тенями, и довершив макияж розовой помадой, я рассердила учительницу английского языка Ирину Евгеньевну, и напугала до икоты трудовика Боливара. Ирина Евгеньевна вызвала в школу мою маму записью в моём дневнике «Уважаемые родители! Обратите внимание на то, в каком виде Лида приходит в школу», а сука-Боливар, кстати, дополнительно накапал маме про запах дешёвых папирос, от которого его не смогли отвлечь неровные и страшные фиолетовые пятна на моём лице. Вечером того же дня, по убедительной просьбе жены, папа ожидаемо выдрал меня ремнём, после чего я затаила на него злобу, и паскудно плюнула ему на ботинки, когда, потирая жопу, брела через прихожую в свою комнату.

* Капля никотина убивает лошадь, а хомячка разрывает на куски.
* Капля каннабиноида пробивает лошадь на хи-хи, а хомячка снова разрывает на куски (но уже от хохота).
* Капля кокаина раскрывает творческие потенциалы лошади, а хомячка начинает переть от собственной невъебенности.
* Капля героина повышает самооценку лошади, а хомячка начинает ещё больше плющить от собственной невъебенности.
* Капля кетамина обеспечит лошади четыре часа здорового безмятежного сна, а хомячка расколбасит на пару суток.
* Капля амфетамина позволит лошади сосредоточиться, а хомячка доведёт до паранойи и окосения.
* Капля триптамина обеспечит лошади некоторое количество радужных глюков и лёгкий стрём на отходняке, а у хомячка из головы начнут расти рога, цветы и прочая разноцветная гадость. Часов на восемь.
* Капля мескалина сместит у лошади точку сборки, а хомячка превратит в Шай-Хулуда. Карликового
* Капля лизергина откроет лошади путь в Матрицу, а для хомячка закроет двери в реальный мир.

Что есть объективная реальность как не субъективное восприятие глобальной интерактивности?

Иван остановился в двух шагах от замкового рва и зычно заорал:
- Кощей, вражина импортная, похититель чужих супруг и вообще маниакальный гад, выходи на честный бой!
Кощей выглянул из окна библиотеки, поморщился и замахал рукой, приглашая царевича в замок.
- Давай, добрый молодец, заходи. Добро пожаловать в мои хоромы, царский сын, а то вопишь на всю округу, как гопник какой. Посторонись чуток, я мостик опущу.
- Здравствуй, гость нежданный, - поприветствовал Кощей вошедшего Ивана, - Испей вот медку, расслабься и поведай, какое у тебя ко мне дело.
Царевич опрокинул предложенную чарку мёда, утёр рот рукавом и сообщил:

- Значит, вкратце, вот какая получается фигня: я стрельнул, она лягушка, ты украл мою жену.
- Красиво! - одобрил Кощей, - Это новомодный стиль, который рэп? Здорово. Вопрос на злобу дня - а зачем мне красть твою жену?
- Ну как, - Иван-царевич пожал плечами, - Из всех предложенных вариантов самым разумным показался этот.
- Ничего не понимаю. Ваня, плесни-ка себе ещё медка да расскажи подробно.

На часах был полдень. Мы с Ершовой сидели и пили. Она чай, а я коньяк. Спизженный по случаю из папиной заначки под шкафом.
На часах был полдень. А пить мы с Ершовой начали тоже в двенадцать. Только ночи. И последние три часа пили мы молча.
- Экий пидорас. – Я решила нарушить тишину, ибо чувствовала, что за минувшие сто восемьдесят минут мы с Юлькой расплодили батальон конной милиции.
- Экий, действительно. – Подтвердила Ершова, и похлопала себя по животу: — Слушай, я уже четыре литра чая выдула, а ты всё ещё к консенсусу не пришла.
- Не пойду я к твоему консенсусу. – Я машинально пригубила свой стакан, потому что коньяк в общем-то кончился ещё в шесть утра, второй бутылки не было, а чаю не хотелось. – Грех это, Ершова.
- Грех, Лида, это жену больную бросать. С дитём малым! – Повысила голос Юлька, а я спросила:
- Почему больную?
- Да потому что только больная на голову баба, когда её муж бросает, двенадцать часов подряд ебёт мне мозг на тему «Как вернуть эту паскудину?», а советов моих слушать не желает! – Закричала Ершова, и схватила меня за шкирку: — Собирайся, брошенка. Это твой единственный шанс.