Список необычных пари мы начнем с рассказа о строгом посте, которому на протяжении сорока дней подвергал себя некий доктор Таннер из Америки. Было это в 1880 году и стоило 1000 долларов. Доктор голодал под пристальным вниманием ученых, которые тщательно фиксировали любые изменения в его физическом и психическом состоянии.
Легкость, с которой Таннер перенес первые 9 дней голодания, удивила многих, но до окончания пари было еще слишком много времени. Именно на 10 день чувство голода стало проявляться особенно остро, и доктор начал пить воду в небольших количествах, которой вряд ли хватило бы для нормальной жизнедеятельности взрослого человека. Надо сказать, что при этом Таннер помногу ходил пешком, ездил верхом на лошади и принимал травяные ванны. Это помогало поддерживать бодрость, но скорее это была бодрость духа, а не тела.
Судя по наблюдениям врачей, самым тяжелым периодом для спорщика стали последние 10 дней. Усилились не только физические страдания, но и начались изменения в психическом состоянии упорного доктора. В эти дни он лежал, не вставая, испытывая сильнейшую тошноту. По словам очевидцев, его лицо приобрело звериное выражение. Будучи по натуре добрым и приветливым человеком, к окончанию спора доктор стал злым, капризным и раздражительным. Это и неудивительно после сорока дней голодания.
Как только срок пари истек, Таннер с жадностью накинулся на фрукты, потом на мясо, несмотря на предостережения окружающих о вреде обильной пищи после длительного голодания.
К какому же выводу пришли ученые, наблюдавшие за этим пари? Прежде всего, что человеческий организм имеет огромный запас прочности и способен перенести долгое голодание без особого ущерба для здоровья. Доктор Таннер вскоре восстановился, стал, как и прежде, веселым, приветливым и общительным. И хотя этот эксперимент над организмом не нанес вреда здоровью доктора, мы не советуем следовать его примеру ни за 1000 долларов, ни за большую сумму.
****
В 1901 году один американец поспорил со своими друзьями, что ему удастся собрать не менее сотни подписей священнослужителей высокого ранга под прошением о повешении нью-йоркского епископа. Казалось, что спорщика ждал провал. Но он все хорошо продумал. Написал длинную петицию на хорошей бумаге. Смысл петиции содержался в следующих строках: «Мы, нижеподписавшиеся, просим повесить епископа Нью-Йорка». Эта фраза располагалась в середине послания. А в начале были использованы следующие слова: «В целях интересов церкви...»
Самым сложным оказалось получить подписи первых пяти священнослужителей. Их приходилось убеждать в том, что это действительно очень важно для существования епископальной церкви и иного выхода нет. Для нас останется тайной, как спорщику удалось это сделать. Собрать остальные 95 подписей не составило труда, т.к. эти священнослужители даже не вникали в суть написанного, а лишь следовали примеру подписавшихся ранее.
Пари было выиграно, за что спорщик получил немалую денежную сумму. Обрадованный таким успехом победитель утверждал, что смог бы собрать и тысячу подписей – было бы для чего.
****
В Америке частым предметом для заключения пари служат выборы президента. Причем чаще всего споры заключаются не только на деньги, но и на исполнение необычных желаний. Пари заключались между представителями различных партий, чьи претенденты боролись за главный пост в стране. Например, некий Томпсон обязался прожить в глухой деревне в течение года в случае проигрыша кандидата от его партии.
Что там год в деревне по сравнению с обещанием двух других спорщиков покинуть родину навсегда в случае проигрыша представителей их партий! При этом все пари заключались официально и регистрировались у нотариуса, поэтому невыполнение условий спора могло повлечь наказание.
****
Однажды заспорили два фабриканта – Коксеттер и Трокмортон. Первый из них заявил, что с хорошими мастерами можно делать чудеса. «Чудес в нашем деле не бывает. Для нас самое важное – добросовестность рабочих», – сказал второй.
«А я всё же утверждаю, что с настоящими мастерами можно совершить чудо», – повторил Коксеттер. Слово за слово разгорелся спор. Коксеттер предложил: «Если утром вы приведёте мне двух живых овец, к вечеру я сделаю из их шерсти сюртук».
Трокмортон громко рассмеялся:
– Не верю! Это вздор!
Заключили пари на 1000 гиней. На следующий день Трокмортон привёл на фабрику к Коксеттеру двух овец. Тот заверил, что в девять часов вечера сюртук уже будет готов. Предстояло остричь овец, спрясть шерсть, размотать и выткать пряжу, свалять сукно, выкрасить его, спрессовать, и только после всех этих операций портной мог приступить к своей работе.
К четырём часам дня было уже готово сукно, а в 8 часов 40 минут вечера Коксеттер передал Трокмортону готовый и сшитый на его фигуру сюртук, в котором тот появился на балу перед многочисленным обществом, собранным победителем пари, чтобы отпраздновать это событие.
****
В России тоже были любители держать оригинальные пари.
Однажды генералгубернатор Новороссийского края князь Воронцов и его друг помещик Торопов присутствовали при задержании контрабандистов на таможне.
– Дураки, – сказал помещик, – не могут провести незаметно контрабанду. Ведь таможенников очень легко обмануть.
– Вы ошибаетесь, – ответил ему главный таможенный начальник, – мы контрабанду легко найдём, где бы её ни спрятали.
– Раз вы так уверены, давайте заключим пари.
В разговор вмешался князь Воронцов.
– Я принимаю пари и ставлю сто тысяч рублей. Вам контрабанду незаметно не провезти.
– Завтра в двенадцать часов дня я провезу контрабанду, и вы её не заметите. В свою очередь, против ваших ста тысяч я ставлю своё имение. Посмотрим, чья возьмёт.
– Что же вы повезёте? – поинтересовался таможенный начальник.
– Кружева, бриллианты и другие драгоценности. Ровно на десять тысяч рублей.
На следующий день в назначенный час к таможне подъехала коляска, в которой сидел помещик Торопов. Начался обыск. Помещика увели в отдельную комнату, раздели догола, осмотрели каждую складку его платья и белья, но ничего не нашли. Такому же строгому обыску был подвергнут его кучер. Отпороли обивку экипажа. Нигде контрабанды не было.
Пошли на крайнюю меру: разрубили экипаж, предварительно уплатив Торопову приличную сумму денег за него. Нигде ничего.
– Ну что, закончили осмотр?
– Закончили, – уныло подтвердили таможенники.
– Где же ваша контрабанда? Показывайте! – обратился к помещику князь.
Торопов подозвал к себе белую собачонку, спокойно дремавшую у дерева, и попросил подать ему ножницы. Потом он распорол «шкуру» своего пуделя вдоль спины. Оказалось, что он навертел на простую дворняжку дорогих кружев, между ними расположил бриллианты и другие драгоценности, после чего искусно «упаковал» невольную сообщницу в шкуру пуделя, а лапы, хвост и голову выкрасил в белый цвет. Пари он, разумеется, выиграл.
****
А этот случай произошёл в то время, когда Наполеон вошёл в Москву в 1812 году. Пари, которое заключил князь Гагарин с целой компанией офицеров своего полка, было совсем безумное. Он побился об заклад, что лично доставит Наполеону два фунта чаю. Несмотря на большой риск, он достиг лагеря французов и был принят самим Наполеоном. В ответ на вопрос французского императора, кто он такой и что ему нужно, князь Гагарин рассказал о заключённом пари и предложил Наполеону отведать московского чая.
– И только для этого вы рисковали жизнью? – спросил удивлённый полководец.
– Отнюдь нет! Заодно я хотел убедиться, насколько французы гостеприимны.
– Французы снисходительны и справедливы, – ответил Наполеон и приказал пропустить князя Гагарина обратно в русский лагерь.
Пари князь выиграл.
****
Примером одного из самых необычных пари, которые когда-либо заключались, может послужить то, что недавно заключено в Англии. Житель Бирменгема Стив Кэлдикотт поставил на кон 20 фунтов на то, что его сын забьет гол в ворота соперника сборной Англии в финале чемпионата мира по футболу в 2022 году. В случае выигрыша Стив может получить миллион фунтов стерлингов, но в эту возможность не верит никто, кроме самого спорщика. И вера эта просто поражает. Вера в стабильность фунта, в непреходящую силу английского футбола, наконец, в незаурядные возможности Кэлдикотта-младшего, которому пока всего-навсего... полгода.
P.P.S. РЕЛИГИЯ - а был ли мячик?
Мотивация в споре обычного человека:
- У меня есть мячик!
- Да? Докажи!
- Вот он.
- ОК.
Мотивация в споре верующего:
- У меня есть мячик!
- Да? Докажи!
- А КАК ТЫ ДОКАЖЕШЬ ЧТО У МЕНЯ НЕТ??!!!
- ...
Опрос:
Если мячик есть его можно показать. 69%, 9 голосов
Мячик есть если мне не доказали что его нет! 31%, 4 голоса
а как думаете Вы?
P.P.S Стиль спора. (с) Жванецкий
Хватит спорить о вариантах зернопогрузчика. Долой диспуты вокруг технических вопросов.
Мы овладеваем более высоким стилем спора. Спор без фактов. Спор на темпераменте. Спор, переходящий от голословного утверждения на личность партнера.
Что может говорить хромой об искусстве Герберта фон Караяна? Если ему сразу заявить, что он хромой, он признает себя побежденным.
О чем может спорить человек, который не поменял паспорт? Какие взгляды на архитектуру может высказать мужчина без прописки? Пойманный с поличным, он сознается и признает себя побежденным.
И вообще, разве нас может интересовать мнение человека лысого, с таким носом? Пусть сначала исправит нос, отрастит волосы, а потом и выскажется.
Поведение в споре должно быть простым: не слушать собеседника, а разглядывать его или напевать, глядя в глаза. В самый острый момент попросить документ, сверить прописку, попросить характеристику с места работы, легко перейти на "ты", сказать: "А вот это не твоего собачего ума дело", и ваш партнер смягчится, как ошпаренный.
В наше время, когда уничтожают вредных насекомых, стерилизуя самцов, мы должны поднять уровень спора до абстрактной высоты. Давайте рассуждать о крахе и подъеме Голливуда, не видя ни одного фильма. Давайте сталкивать философов, не читая их работ. Давайте спорить о вкусе устриц и кокосовых орехов с теми, кто их ел, до хрипоты, до драки, воспринимая вкус еды на слух, цвет на зуб, вонь на глаз, представляя себе фильм по названию, живопись по фамилии, страну по "Клубу кинопутешествий", остроту мнений по хрестоматии.
Выводя продукцию на уровень мировых стандартов, которых никто не видел, мы до предела разовьем все семь чувств плюс интуицию, которая с успехом заменяет информацию. С чем и приходится себя поздравить. Прошу к столу - вскипело!
Спор о споре

Студенты одного из университетов решили создать дискуссионный клуб, где можно было бы обсудить интересующие их проблемы общественной жизни, науки, искусства. Первое заседание они посвятили методологии спора: как надо проводить дискуссии, чтобы они дали наиболее эффективные результаты. Некоторым такая прелюдия к деятельности клуба казалась излишней: надо, мол, сразу спорить по существу конкретных проблем. Однако они не учитывали, что разное понимание существа дела и того, что означает «спорить по существу», превращает порой дискуссию в пустую перебранку или в разговор на разных языках.
Первое же заседание показало, что оно ненамного отличается от ситуации, описанной в басне И. Крылова «Лебедь, Рак и Щука».
Затравку дискуссии дал молодой скептик. Говорил он гладко, с усталым спокойствием и, видимо, получал большое удовлетворение от самого процесса речи. «Спор помогает, - изрекал он, - его участникам лишь отточить собственное мнение. Надеяться на успешное взаимопонимание наивно. Невозможно уточнить все употребляемые в споре понятия, а каждое из произносимых слов вызывает в сознании собеседников совершенно разные индивидуальные ассоциации». Среди возгласов возмущения в ответ прозвучал, между прочим, один вопрос, который наш скептик счел удобным понять за тонкую шутку и оставить без внимания: «А вы, сообщая свою точку зрения, тоже стремились только к самовыражению?»
Вопросы такого рода оказываются роковыми для всех субъективистов. Действительно, если ты говоришь всерьез, то рассчитываешь, конечно, на то, что тебя так или иначе поймут. А если ты в это не веришь, то зачем вообще сотрясаешь воздух: разговаривай про себя. Или, как заметил логик Людвиг Витгенштейн: «То, что вообще может быть сказано, может быть сказано ясно, а о чем невозможно говорить, о том следует молчать».
Спор - явление социальное. Он ведется для выработки конструктивных решений, в которых заинтересованы его участники. Если же интересы участников в корне противоречат друг другу, то он теряет смысл. Можно доказать мелкому буржуа, что фашизм не способствует удовлетворению его потребностей, но бесполезно доказывать преимущества коммунизма убежденному хищнику фашисту или достоинства честности человеку, принявшему за аксиому свое «право» на ложь. Поэтому в начале спора надо установить хотя бы минимальную общность интересов спорящих: пусть они искренне не принимают противоположные решения вопроса, но так же искренне стремятся к объективной истине. Если же кто-либо стремится лишь к личной победе во что бы то ни стало, к самоутверждению и посрамлению оппонента, то такой спор становится уже элементом конкуренции («спор» соперничающих вожаков в обезьяньем стаде), а не взаимного сотрудничества.
Спор не является самоцелью. Он оправдан в тех случаях, когда у спорящих, с одной стороны, есть определенные разногласия и неясности, а с другой - реальная возможность разобраться в них и устранить их. Когда же для решения спора нет необходимой информации и принятие решения связано с риском, то лучше принять недостаточно совершенное решение, чем, продолжая спорить, «митинговать» и не принимать никакого решения. И хотя существует афоризм: «В споре рождается истина», это не значит, что спор является абсолютно необходимым и самым лучшим способом достижения истинного знания.
Конечно, лучше, когда люди настолько хорошо понимают друг друга, что им не приходится тратить времени на дискуссии. Спор - средство вынужденное, но уж если приходится им пользоваться, делать это надо умеючи.
Из признания социальной природы словесного спора вытекают все остальные предъявляемые к нему требования. Попробуем сформулировать некоторые правила конструктивного спора.
Уясни цель спора. Поставь перед собой простой вопрос: зачем ты дискутируешь на эту тему? Если, например, ты споришь о том, побывали ли на Земле пришельцы из космоса, то что движет тобой? Жажда необычного? Интерес исследователя к необъясненным фактам? Желание получить новую информацию (узнать различные точки зрения)? Подтвердить этим допущением какую-то другую гипотезу (допустим, о происхождении культуры инков или Тунгусского метеорита)?
Цель спора определяет его характер (последовательная защита своего тезиса, в истинности которого ты уверен, или принуждение противника вести такую защиту своих взглядов, или спор-поиск: «Допустим, что...», «А что получится, если...» и т. д.).
Четко сформулируй свой тезис, осознай возможности и наметь план его доказательства. По поводу любой темы в голове может быть множество мыслей, иногда перебивающих друг друга. Раздели их на две группы: доказываемое и доказывающее. В том, что тебе вообще хртелось бы доказать, выдели то, что нужно и можно доказать именно сейчас. Пусть тебе хочется заявить категорически, что «инопланетный разум существует». Но, взвесив реальные доводы и цель дискуссии (подготовить сознание к восприятию различных явлений, с которыми человек может столкнуться в космосе), ты сформулируешь тезис иначе: «Инопланетный разум возможен».
Затем надо навести порядок в доказывающем материале, то есть мысленно расположить аргументы в такой последовательности, чтобы, двигаясь шаг за шагом по их цепочке, вывести из них доказываемое положение. Очень полезно помнить «правила стиля мышления», сформулированные методологом математики Д. Пойа: «Первое правило стиля - знайте то, что вы хотите сказать. Второе правило - контролируйте себя, когда вам надо высказать две мысли. Выскажите сначала одну, затем другую, не говорите обе одновременно».
Трезво оцени противника. Предполагаются осознание его тезиса, оценка его аргументации (логическая оценка) и отношения к спору (ищет ли он истину и конструктивное решение - этическая оценка).
Довольно часто беспристрастный наблюдатель имеет все основания спросить: о чем, собственно, спор? Противники доказывают различные, но отнюдь не исключающие друг друга вещи. Если биохимики называют систему живой в том случае, когда она состоит из белков и нуклеиновых кислот, а кибернетик говорит то же самое, если система может вырабатывать условные временные связи, позволяющие ей сохранять себя путем изменения поведения в изменяющейся среде, то спор их излишен (хотя он и продолжается до сих пор). Один определяет жизнь по составу системы, а другой - по ее структуре и функции. Здесь надо синтезировать, а не противопоставлять.
В подобном споре противники занимают такие позиции, что им кажется, будто бы они видят разные и взаимоисключающие друг друга явления. Им целесообразнее перейти на третью позицию, с которой хорошо видно, что речь идет о разных, но связанных друг с другом сторонах одного и того же предмета.
Не считайте противника дураком, даже если его тезис кажется вам совершенно непонятным или даже если он действительно более ошибается, чем прав.
Никогда не изрекайте сразу: «Надуманно», «Схоластично» и т. п. вместо того, чтобы честно признаться: «Пока мне не совсем понятно». Ведь были же у вашего оппонента какие-то основания прийти к своей мысли, и эти основания надо найти. Если они ошибочны, покажите, где и на чем противник споткнулся.
Такому отношению к дискуссии учил Ленин. «Философский идеализм, - писал он в статье «К вопросу о диалектике», - есть только чепуха с точки зрения материализма грубого, простого, метафизичного. Наоборот, с точки зрения диалектического материализма философский идеализм есть одностороннее... развитие (раздувание, распухание) одной из черточек, сторон, граней познания в абсолют, оторванный от материи, от природы, обожествленный. Идеализм есть поповщина. Верно. Но идеализм философский есть («вернее» и «кроме того») дорога к поповщине через один из оттенков бесконечно сложного познания... А у поповщины (философского идеализма), конечно, есть гносеологические корни, она не беспочвенна, она есть пустоцвет, бесспорно, но пустоцвет, растущий на живом дереве, живого, плодотворного,... человеческого познания».
Так что не отбрасывайте точку зрения противника с порога, но схватите ее суть и, если эта суть ошибочна, спокойно положите его на лопатки. Поставьте, наконец, себя на его место. Вы прибежали с идеей, которая кажется вам замечательной, а в ответ слышите: «Чепуха какая-то» или: «Запятую не там поставил».
Если противник не вникает в аргументы оппонента и преследует только одну цель - выиграть спор, остаться победителем, то дискуссия с ним бесполезна. Лучше поберечь энергию, а для эмоциональной разрядки сыграть в волейбол.
За нежеланием слушать оппонента часто стоит сочетание невежественности с большими претензиями. Сторонники Т. Д. Лысенко в полемике с генетиками не затрудняли себя поисками серьезных аргументов, но просто обвиняли их в «буржуазной реакционности», «антинаучности» и т. п. На такую «критику» биолог А. С, Серебровский справедливо Ответил, что заявление «хромосомная теория - это ерунда, менделизм - это ерунда... показывает вовсе не «научную революционность», а просто недостаточное знакомство с фактами, неумение делать выводы из фактов и т. д. ... Тем, кто не дает себе труда проработать накопленный наукой богатейший и готовый материал и объявляет его «спорным», мы должны напомнить одну почтенную даму, которая говорила: «Астрономия, астрономия, а что такое астрономия - неизвестно!» Но из того, что этой даме неизвестно, что такое астрономия, вовсе не вытекает, что спорным является движение Земли вокруг Солнца и другие завоевания этой науки». Однако лысенковцев не смущала констатация их невежества, ибо стремились они не к истине, а к вытеснению своих противников. Прошло время, и в биологии восторжествовала истина, а не конъюнктурные соображения.
Уточни употребляемые понятия. «Понимайте значение слов, - учил немецкий мыслитель Лейбниц, - и мир будет избавлен от множества ошибок».
Представим себе такой диалог.
- Современная наука показала, что создание искусственного мозга, способного мыслить, вполне реально.
- Вы абсолютизируете кибернетику. Во-первых, мыслит не мозг, а общественный человек, наделенный мозгом. Во-вторых, целый ряд особенностей работы мозга зависит от его белкового состава.
- А вы недооцениваете кибернетику и противопоставляете реальным возможностям какие-то схоластические общие соображения. И т. д.
Спор явно пошел не по тому руслу. Очень скоро его участники разругаются и обиженно замолчат. Они не поняли друг друга. А почему? В частности потому, что в начале разговора не было уточнено, что понимает каждый из них под словами «искусственный» и «мышление». Первый под словом «искусственный» понимал «созданный человеком», а второй - «состоящий не из белка». Первый, говоря «мышление», подразумевал способность к совершению логических операций, а второй понимал под мышлением сознание в полном объеме, с учетом его человеческой специфики (социального происхождения эмоциональной окраски и т. д.). Первый подразумевал комплексный научный подход, а второй свел его к структурному кибернетическому подходу.
А вот пример несколько из другой области. Илья Эренбург вспоминает такой эпизод из времен гражданской войны. «Однажды я увидел толпу возле листка, который назывался «Декрет № 1 о демократизации искусств». Кто-то читал вслух: «Отныне вместе с уничтожением царского строя отменяется проживание искусства в кладовых, сараях человеческого гения - дворцах, галереях, салонах, библиотеках, театрах».
Бабка взвизгнула: «Батюшки, сараи отбирают!» Очкастый человек, читавший «декрет» вслух, разъяснил: «Про сараи ничего не сказано, а вот библиотеки закроют, ну и театры, конечно».
Листок был сочинением футуристов, и внизу значились подписи: Маяковский, Каменский, Бурлюк. Имена ничего не говорили прохожим, зато все знали магическое слово «декрет». Действительно, «знали» каждый в меру своей недоинформированности, засоренности и неточности своего мышления.
Уточнить употребляемые понятия - это значит точно перечислить те признаки, которые всплывают в сознании при произнесении данного слова. Понятие будет определено верно, если эти признаки необходимы и достаточны для отличения определяемого предмета от других предметов этого же рода.
Несмотря на кажущуюся простоту и даже «формальность», это очень ответственная операция. Иногда от нее отказываются, ссылаясь на глубину и неисчерпаемость реальных явлений, которые будто бы нельзя «втиснуть» в «дефиниции». На деле за этим стоит леность мышления и претензия на бездоказательное доверие к собственным туманным «глубинам».
При решении определенной задачи число признаков предмета, имеющих актуальное значение, вполне конечно, и их необходимо отчетливо осознать. Правда, не всегда это удается сделать, и нам часто приходится оперировать с «размытыми» понятиями, содержание которых мы представляем лишь приблизительно. В таких случаях нужна особая осторожность, и если, натолкнувшись на островок неизвестности, не удается выработать некоторой интуитивной общей платформы, то лучше вообще прекратить спор до получения необходимой дополнительной информации.
А как быть с субъективной многозначностью любого слова, с индивидуальностью вызываемых им образов и ассоциаций? Здесь свои коррекции вносит практика.
Пусть слово «лошадь» вызывает у меня в сознании образ скакуна, а у вас - скульптуру на Аничковом мосту в Ленинграде. Но, право же, это несущественно, если у нас общая задача: запрячь эту самую лошадь. И чем больше мы сведущи в этом деле, тем больше будет и взаимопонимания в разговоре.
Специалисты понимают друг друга с полуслова, ибо общая деятельность заставляет их одинаково видеть предметы этой деятельности. Если же вы никак не можете договориться, то это верный признак того, что у вас деятельность разная, интересы разные, или вообще нет никаких конкретных интересов, кроме как продемонстрировать свою непонятость. За этой демонстрацией стоит, как правило, весьма корыстный интерес.
Наиболее яркой формой спекуляции на неопределенности является религиозный обман. Недаром патриарх Алексий утверждает: .«Когда догмат становится слишком понятным, есть все основания подозревать, что он берется не во всей его божественной глубине» (читай: теряет свою силу затуманивать мозги).
Не употребляйте эмоциональных «аргументов». Борьба взглядов в споре не должна уподобляться борьбе взглядов самцов гориллы: кто кого переглядит (высмеет, поставит в неловкое положение, скажет более «веско» и «убедительно» и т. д.). Убедительность должна подкреплять доказательность, но не заменять ее.
Станислав Чекунов, молодой рабочий, делясь в «Комсомолке» своим опытом изучения ленинских работ, так передает впечатление от полемики Ленина с народником Михайловским.
«Можно ведь было, искренне любя и почитая Маркса, с пафосом одернуть Михайловского или кого там еще: «Эй, вы, не трогайте Маркса! Он гений!» Но вряд ли был бы толк от такой «защиты». Потому что так . «защищать» Маркса не значит еще быть марксистом. Это всего только быть поклонником, пускай и востор-. женным, благоговеющим, но - поклонником. Восторг, азарт - чувства непрочные, быстро тающие. Ленин же своим личным примером дает блестящий урок, что значит быть подлинным марксистом».
Действительно, страстность ленинской полемики всегда зиждется на фундаменте железной логики.
Эмоционализм (преобладание эмоционального нажима над логическими аргументами) в споре имеет много разновидностей. Одна из них - «религиозное мышление» или «табу-логика». Религиозный деятель Лютер утверждал: «Коперник говорит глупость, что Солнце нельзя остановить, ибо в библии сказано, что Иисус Навин остановил Солнце».
«Доказательствами» такого типа пользуются не только верующие люди, ибо не только положения религии можно превратить в догму, не подлежащую критике. У догматиков вырабатывается особое чутье к возможным покушениям на их идолы; они уже неспособны следить за логикой спора, учитывать новые факты. Малейшее противоречие с тем пунктиком в сознании, на беспристрастное рассмотрение которого наложено табу, - и в мозгу загорается зловещий красный огонек: «Так говорить нельзя!»
Но есть и более рафинированные формы. На заседании дискуссионного клуба, о котором шла речь, я вкратце высказал многое из того, о чем пишу здесь. Особый упор сделал на критику эмоционализма, который может принести эффектную «победу», но не способствует достижению истины. Постарался показать, что спор может и должен вести к взаимопониманию. Возражая мне, молодой человек, начавший дискуссию, сказал так: «Философ нарисовал нам оптимистическую картину. Ну что ж, философы - они склонны к оптимизму...» (подразумевай: казенный, мол, этот оптимизм, профессия к нему обязывает). Опровергнуть мои аргументы он не смог, но эмоциональное сомнение, бесспорно, заронил. Внимательный читатель заметил, что и я не отказался от некоторых эмоциональных штришков, рисуя портрет своего оппонента. Но, надеюсь, не в качестве замены ими логических аргументов.
Контролируй ход спора. В дискуссии часто появляется соблазн свернуть в сторону, и тогда она легко превращается в поток ассоциаций, а то и в салонный, светский разговор. Конструктивный спор подобен решению математической задачи: тезис должен быть шаг за шагом выведен из аргументов, как решение из условий задачи. Еще лучше сравнить его с задачей шахматной: доказать свой тезис - значит поставить противнику мат, а движение аргументов должно привести к этому результату, как умелое передвижение шахматных фигур к постановке мата. В этом отношении спор - игра, совершаемая по правилам логики. Но необходимость соблюдения при этом и правил этики превращает эту игру в серьезное дело.
И, наконец, учитывай положительные результаты спора. Пожалуй, не было случая, чтобы в результате серьезного спора я не усвоил для себя чего-то полезного. Я благодарен судьбе за то, что она часто сталкивала меня с сильными противниками, стоящими на других, чем я, и поначалу непонятных для меня позициях. Нет худшей траты времени, чем проспорить, не вступив в «обменную реакцию» и ощутив лишь бессилие своих аргументов, отсутствие доброй воли у оппонента к их восприятию или свою неподготовленность к восприятию его аргументов. Результаты спора имеют по крайней мере троякий характер: партнер в споре кое-что понял из того, что говорил я (иногда такую «победу» считаю единственным достойным результатом); я кое-что понял из того, что говорил противник (порой это более важно, чем первое); оба мы (или каждый по отдельности) сформулировали новые проблемы, вытекающие из нашего спора.
Если не достигнуто ни одного из этих результатов, то считайте, что спора не было - было словопрение.
Положительные решения и новые проблемы, как результаты спора, должны находиться в определенном равновесии. Если для вас все ясно и нет никаких проблем - это опасный симптом догматизма, застоя мысли. Если же вы видите ценность только в проблемах, то не спорите ли вы ради спора, не превращаете ли вы спор из орудия постижения действенной истины в самоцель и очередное хобби?
Но противоположности сходятся, и из одной метафизической крайности легко шарахнуться в другую. Участник очень интересного спора, описанного английским логиком И. Лакатасом в книге «Доказательства и опровержения», так резюмирует свою эволюцию: «Но вначале у меня не было проблем! А теперь у меня нет ничего, кроме проблем!»
Ах, метафизика, везде-то она воздвигает свои Сциллы и Харибды...