Владимир Ильич Ленин – русский революционер, большевик, крупнейший теоретик марксизма, основатель первого в мире социалистического государства и одна из самых величайших личностей мировой истории. На протяжении почти 30 лет на постсоветском пространстве ведутся непримиримые споры о том, каким он был человеком, и какую роль он сыграл в истории России и мира.
Десятки и сотни статей, книг, документальных и художественных фильмов вышедшие со времен развала СССР породили огромный массив мифов о его личности. Где правда, а где ложь неподготовленному человеку понять непросто.
В этом видео пойдёт речь о возможной мести Ленина за брата.
Бесалу - небольшой средневековый городок на берегу речки Флувия, расположенный на окраине вулканической провинции Гарротча (La Garrotxa). Бесалу в настоящее время является достаточно популярным туристическим аттракционом. Поэтому, если вы путешествуете по Каталонии на машине или увидели Бесалу в списке экскурсий в турагентстве - не упустите шанс посетить это замечательное место, не пожалеете.
Венеция - это говоря хипстерским языком - маст хев для посещения. Романтика, то, сё.... Но. Хипстер никогда не будет инженером, и наоборот. Потому, что с точки зрения любого инженера - Венеция - это адский пиздец и пиздецкий ад. Простите за мат, я не ругаюсь, но метафора.
С технической точки зрения, с финансовой, с любой. Это безумие - строить такое на воде. Это зловоние, которое местами и сегодня - запредельное, а представьте 200 лет назад, когда мылись раз в год, на чистый четверг? Зато срали и ссали в Гранд Канал?
Я не верю в артефакты или конкретные факты. Они могут вводить в заблуждение. Я верю только Логике, которая основываясь на совокупности фактов или артефактов - строит единственно логичную картину событий.
Каким бы не был монарх, тиран, деспот, никто не заставит кучу людей строить кучу каменных огромных домов, таскать лиственницу под сваи из Альп и даже из России, просто из блажи. Огромные траты на вбивание свай, затраты на перевозку материалов и абсолютно бессмысленное с точки зрения безопасности, как природной, так и военной. Строить Венецию на воде - было абсолютно бессмысленной затеей, даже с точки зрения туризма. Ну можно понять если крепость на острове. Или небольшой гарнизон, но не мегаполис, а по тем временам - Венеция была мегаполисом. Сохранившиеся гравюры начинаются с 16 века. На них город - расположен на островах и окружён крепостной стеной. Значит - строили до 16 века. И тут по времени совпадает с возможной Катастрофой.
Но главный вопрос. Зачем было строить на воде, когда рядом Местре? Маргера? Там поместилось бы 5 Венеций. Там до сих пор местами жопа, которую я наблюдал когда останавливался там, неоднократно. Там дешевле отели. Почему Венецию не построили в Местре? Почему не в Маргере?
А потому, что:
Венецию строили у самого моря, как нормальный город, на суше. С нормальными улицами, домами, фундаментами. В городе была река, впадавшая в море и по которой в море уходили рыбаки, сливалось говно и т.д. ( её русло было там, где сегодня насыпь и дорога из Местре) Город строили хорошие инженеры, хорошо знающие своё дело, обработку камня, дерева и т.д. Строили обычно, сначала там был доисторический посёлок, который потом разросся как портовый и торговый город. Хороший климат, клёвые условия. Недалеко Альпы, с одной стороны Италия, Рим, с другой - восточный мир. Клёвый перекрёсток. Строили примерно с 1000 года по 1500, если в современном календаре. К 16 веку это был мегаполис по тем временам. Огромные домищи, дороги, порт, инфраструктура. Центр цивилизации и культуры. ВАЖНО !!! СТРОИЛИ КОГДА УРОВЕНЬ моря был ниже метров на 10/12, если не все 20. Там не было лагуны. Вообще не было воды. Граница суши проходила там, где сегодня дамба. И Бурано, Мурано не были островами, а были предместьями, деревеньками, городками. А то что сейчас лагуна - было простым крестьянским полем, с деревьями и посадками, дорогами и перекрёстками, которые вели из региона в главный порт - в Венецию. И море было не в самой Венеции, а за крепостной стеной. Там где сегодна дамба. И в море вливалась широкая река, которая и была воротами города со стороны моря.
Вы же не думаете, что венецианцы такие долбоёбы, чтобы строить мастерские стеклодувного или зеркал на острове, что бы туда таскать сырьё, которое прибывает в Местре? Почему не построили мастерские в Местре? Да потому, что не была Венеция островом. Там вообще была везде суша.
ВЕНЕЦИЯ строилась на НА СУШЕ, вместе с Бурано, Мурано и остальным. В это же время строили Питер, тоже на суше.. И строили Крепость Сан-Мишель во Франции. На холме, но тоже на суше. И Гамбург строили, ТОЖЕ НА СУШЕ. И Манхэттен в те времена вообще не был островом. А Голландия была большой страной, а не огрызком сыра почти под водой.
Почему поднялся уровень - не тема этого разговора. Но Венеция была уже огромным городом, когда её затопило. И все поняли, что это не просто наводнение, а НОВЫЙ УРОВЕНЬ моря и он - надолго. Венеция пожертвовала первыми этажами. Питер вообще накрыло тиной. Сан-Мишель оказался в луже, а не на холме.
Вот тогда пришлось добывать лиственницу, сажать дома на сваи, и по сути, со временем - заменить все строения, посадив их уже на сваи. Река стала Грандканалом, улицы - простыми каналами. Почти все нынешние здания в городе Венеция - построены или реставрированы после 16 века.
Отнимите у моря ровно 12 метров глубины - и вы увидите какой была Венеция на момент затопления.
Если бы существовала доступная карта с регулируемым уровнем моря - многие загадки перестали бы ими быть, но Паразит не стремится к массовому внедрению подобных инструментов:)))
То что на карте зелёное - это бывшая зона затопления на момент Библейского Потопа.
То что я прочертил красным - русла рек, на слиянии которых и был построен город.
Представьте себе, слову этому больше двух тысяч лет! В латинском языке существовало слово «прэпозитус» («præpositus»), то есть «стоящий впереди», «командир», «начальник».
В старофранцузском языке оно превратилось в «превост» («prévost»), а оттуда попало в голландский и немецкий языки в форме «профос» («profos»).
Одной из задач профоса было обеспечение телесных наказаний...
Когда царь Пётр I в начале XVIII века начал создавать армию европейского образца, ему пришлось ввести и военную полицию – то есть людей, которые надзирали в армии за порядком и чистотой, охраняли арестованных и наказывали за проступки. Военные полицейские в России стали называться на немецкий манер «профосами».
Нетрудно догадаться, что особой любви к таким «надзирателям» (которые часто придирались к солдатам, брали взятки и так далее) никто не испытывал; немецкое же слово «профос» русским солдатам было совершенно непонятно – вот они и заменили его на созвучное «прохвост». Ну, а затем уже прохвостами стали называть непорядочных людей.
Фотографии из Свято-Введенского Толгского женского монастыря, который стоит на левом берегу Волги. 100 лет назад это место было уже за пределами города, да и сейчас на этом берегу, вокруг обители расположены лишь дачи, а быстро попасть сюда можно только через построенный в 2010 году Юбилейный мост через Волгу, либо летом на катере.
Находится он через Волгу, как раз напротив Дзержинского района города – самого крупного ярославского “спальника”, который расположен в северной части города. Возле старой деревни (сейчас поселок) под названием Толга.
Монастырь этот очень старый. Краткая история его такова:
“Основан как мужской в 1314 году епископом Ростовским Прохором на месте чудесного обретения им иконы Богородицы (Толгская икона), ставшей главной святыней обители.
В 1553 году монастырь посетил царь Иван Грозный.
1609 год. В Смутное время поляки убили иноков Толгского монастыря.
1625 год. На территории монастыря был построен Крестовоздвиженский храм.
1652 год. Был построен построен Никольский храм, а в 1681—1683 годах — Введенский собор.
1763 год. Монастырь посетила императрица Екатерина II.
1812 год. В Спасском храме был похоронен герой Отечественной войны 1812 года генерал-лейтенант Николай Тучков.
1862 год. В Толгский монастырь приезжал епископ Игнатий (Брянчанинов). В 1883 году монастырь посетил цесаревич Николай Александрович.
1913 год. В связи с празднованием 300-летия дома Романовых Толгский монастырь посетил император Николай II с семейством.
1914 год. Праздновалось 600-летие со дня основания монастыря. К юбилею в монастыре были проведены большие ремонтные и реставрационные работы под руководством его настоятеля игумена Серафима.
В 1928 году Толгский монастырь был закрыт советскими властями.
1987 год. Эпоха Горбачева. После почти шестидесяти лет закрытия вновь открыт как женский.”
1. Совершенно завораживающий вид с Волги на Толгский монастырь.
Прямо возле монастыря находится пристань “Толга”. Вернее катер пристает прямо к берегу. На фото как раз видны люди ожидающие катер.
Это самый удобный и романтичный способ попадания к монастырю из центра города Ярославля. Еще есть маршрутка.
На этом месте пристань существует издавна. Еще Николай II проезжая по Волге, сходил здесь на берег для посещения Толгского монастыря.
В летнее время сюда ходит до пяти рейсов в день от Речного вокзала. Стоимость – 32 рубля в один конец.
2. Вид на монастырские стены и храмы со стороны пристани. Своим фасадом обитель обращена к реке.
3. Западная воротная башня. XVII век. Въезд в монастырь со стороны реки Волга.
4.
5.
7. Церковь Николая Чудотворца и Святые ворота. 1672 год.
8.
9.
10.
11. Пятиглавый собор Введения во храм Пресвятой Богородицы. 1683 год.
12. Часовня.
13. Колокольня. 1826 год, архитектор Пётр Паньков.
14.
15.
16. Стенды посвященные истории монастыря в XX веке.
17.
19.
20. Старый некрополь. Видна церковь Спаса Нерукотворного образа. Начало XVIII века.
Чхве Джонгюн - Choe Jonggyun (\…а) родился в 1949 году в Кэсоне. Художественное образование получил в Пхеньянском университете в 1969 году. С 1970 года работал в художественном отделе Министерства путей сообщения. В 1998 году получил звание "Заслуженный художник".
Уроженец Кэсона, Чхве Джонгюн представляет свою родину в самом привлекательном свете: в своих работах он оживил историческую часть Кэсона, создал ощущение, что здесь, как в довоенные времена, живут люди, играют дети и цветут сады.
Гора Пэктусан. 2006. 120х60 см.
Гора Пэктусан. 2006. 120х62 см.
Гора Пэктусан. 120х80 см.
Гора Пэктусан весной. 2004. 197х88 см.
Вид горы Пэктусан. 2007. 191х85 см.
Вид горы Пэктусан. 2007. 189х82 см.
Гора Пэктусан вечерней зарёй. 2006. 122х51 см.
Гора Пхотхэсан осенью. 2007. 192х84 см.
Гора Халласан. 2006. 120х52 см.
Острова Токдо. 2006. 120х50 см.
Улица Кэсона. 2005. 116х80 см.
Дом в Кэсоне. 2006. 92х72 см.
Кэсонский народный музей. 2006. 90х72 см.
У двери. 65х79 см.
У ворот. 65х52 см.
В саду. 2001. 45х38 см.
Старый город Кэсон. 59х50 см.
Старый город на юго-востоке. 53х49 см.
Академия Сунъянвон весной. 2004. 60х44 см.
Родной город. 2003. 60х50 см.
В саду. 2004. 62х45 см.
Главное здание в буддийском храме Похёнса. 60х49 см.
Сегодня хотелось бы поговорить о гениальном полотне, жемчужине мирового искусства "Запорожцы пишут письмо турецкому султану" гениального классика русской живописи Ильи Репина. А если быть точнее, то рассказать об интереснейших фактах истории его создания, о картине-двойнике, о знаменитостях выступивших в роли моделей и о многом другом, что может заинтересовать взыскательного читателя.
"Запорожцы", пожалуй, одно из самых фундаментальных и шедевральных творений мастера, на которое он затратил огромное количество энергии, душевных сил, любви, ну и конечно же времени. Писал Репин свое творение с небольшими перерывами почти 13 лет, а именно с 1878 по 1891 год. "Я уже несколько лет пишу свою картину и, быть может, еще несколько лет посвящу ей, — говорил живописец, — а может случиться, что я закончу ее и через месяц. Одно только страшит меня: возможность смерти до окончания "Запорожцев".
Однако не многие знают, что живописец практически одновременно писал два варианта этого полотна. Первый, менее известный, сейчас хранится в Харьковском художественном музее изобразительных искусств, ну а второй, всемирно знаменитый - в Русском музее Санкт-Петербурга. Хотя вторую версию, чистовую, художник и начал писать позже на два года, работа велась параллельно над двумя вариантами сразу. Внося изменения и дополнения в первый вариант, Репин, во втором, основном варианте, стремился к совершенству выражения своего замысла.
А теперь все же хотелось бы вернуться к истории написания картины.
Уникальный замысел картины
Как-то летом 1878 года 34-летний Илья Репин гостил в подмосковном доме известного мецената Савы Мамонтова в Абрамцеве, знаменитого своим гостеприимством и дружбой со многими прославленными историческими личностями России. Так вот, однажды за вечерним чаем, в обществе талантливых молодых людей, Репин услышал прочитанное кем-то из гостей письмо запорожцев к турецкому султану.
По исторической легенде, знаменитое послание было написано в 1676 году кошевым атаманом Иваном Серко "со всем кошем Запорожским" в ответ на выдвинутый ультиматум турецкого султана Мухамеда IV, в котором, величая себя "братом солнца и луны, наместником божьим, владетелем всех царств, царем над царями, непобедимым рыцарем, надеждой мусульман, защитником христиан", повелевал непокорным запорожцам одуматься, сложить оружие и принять турецкое подданство.
Казаков немало разозлил ультиматум султана: не гоже было им чужакам служить. И недолго думая, решили они ответ писать султану турецкому, при том без дипломатического этикета, а по-народному, не стесняясь в выражениях. Дословный текст которого не особо корректно было бы воспроизводить сейчас.
Однако начало было таковым: "Не годен ты будешь сынов христианских под собой иметь; твоего войска мы не боимся, землею и водою будем биться с тобой...", а далее следовали изощренные оскорбительные прозвища, приставленные запорожцами к титулу высокомерного султана. Письмо же заканчивалось таким постскриптумом: "Числа не знаем, бо календарей не маем, мисяць у неби, год у книзи, а день такий у нас як и у вас, поцилуй за те ось куды нас, та й забирайся вид нас, бо будемо лупцювати вас!".
Сам же Репин, хорошо знавший историю казачества запорожского, как-то писал: "Чертовский народ! Никто на всем свете не чувствовал так глубоко свободы, равенства и братства. Во всю жизнь Запорожье осталось свободно, ничему не подчинилось!"
На присутствующих гостей это письмо произвело немалое впечатление. А что уж тут было говорить о тонкой душе художника. Такой колоритный народный юмор казацкого письма мгновенно запал в душу Илье Ефимовичу, который сам был родом из Украины, и который не по наслышке знал о легендарных подвигах запорожского казачества, олицетворявшего собой в глазах общества образ свободолюбивого, жизнерадостного, непокоренного народа.
Красноречивость этого письма настолько затронула воображение художника, что в нем почти сразу же возникло непреодолимое желание запечатлеть в живописи дух того времени и создать несокрушимые и мужественные образы народных героев Запорожской вольницы. Именно там, в Абрамцеве, живописец набросал свой первый графический эскиз древесным углем, который и предопределил композицию будущего гениального творения. К слову, первый эскиз художника к этому полотну на сегодняшний день хранятся в Третьяковской галерее.
С того момента и начался сбор материалов, для гениального творения, которое войдет яркой жемчужиной в сокровищницу мирового искусства. В дальнейшем созданию этого гениального творения предшествовали не одна сотня подготовительных этюдов, эскизов, зарисовок, а также поездка непосредственно на запорожскую землю, которую художник предпринял летом 1880 года со своим любимым учеником, 15-летним Валентином Серовым. Именно там художник напишет множество акварельных этюдов, и оттуда привезет несколько альбомов, с графическими зарисовками оружия, костюмов, посуды и различных предметов казацкого обихода.
Для убедительной исторической правды и, чтобы проникнуться духом того героического времени, Репину немногим позже пришлось предпринять еще одну поездку на Кавказ и Кубань. Там он напишет множество этюдов с изображением потомков казаков, переселившихся туда из Запорожской вольницы после ее распада, а так же с упоением будет слушать художник рассказы о легендарных дедах-сечевиках, передаваемых из поколения в поколение.
Очень ценные исторические сведения и советы давал Репину его земляк - известный украинский историк, знаток старого Запорожья Д. И. Яворницкий, обладавший уникальным даром рассказчика. Именно от него Репин получил не только много ценнейшего материала, но и списал с него образ писаря, ключевой фигуры своей картины. Захаживал в мастерскую художника в то время и сам Лев Николаевич Толстой, давая Репину советы и указывая на исторические детали, за которые тот "готов был расцеловать" писателя.
Илья Репин использовал весь свой опыт художника, психолога и, если можно так выразиться, режиссера-постановщика, располагая эту громаду людских тел на одной картинной плоскости. Десятки, сотни раз Репин переписывал этот холст, перемещая и передвигая своих героев, а иногда полностью заменяя одни типажи другими. Очевидцы с чувством восхищения и ужаса вспоминали о том, как автор навсегда убирал с полотна не вписавшиеся образы героев в общую композицию картины. А ему было не жаль, ведь поиски и невероятный труд был подчинен одному - художественному замыслу мастера.
И что весьма любопытно, Репин в процессе работы постоянно лепил из глины небольшие фигурки казаков в различных позах и компоновал их в разных вариациях, дабы добиться оригинального построения картинной плоскости. Тщательнейшая продуманность чувствовалась в каждом образе, в каждой детали и мелочи. А после того как картина была готова, удовлетворенный своей работой мастер заявил: "... я глубоко убежден, что теперь в этой картине не надо ни прибавлять, ни убавлять ни одного штриха". И это поистине было так.
И наконец, завершенные "Запорожцы" были выставлены на юбилейной экспозиции работ Ильи Репина в 1891 году, которую устраивала Академия художеств по случаю 20-летия творческой деятельности живописца. Удивительное душевное состояние автора и его отношение к своим героям моментально передавалось зрителям. Полотно было очень тепло принято публикой и получило высокую оценку в прессе, которая так прокомментировала это событие: "Всмотритесь пристальнее и вы начинаете понимать, что перед вами не просто веселая компания, а исторические деятели, не эпизод комедии, а исторический момент. Это право насмешки над грозным и могущественным султаном куплено кровью, куплено бесчисленным количеством героических смертей и деяний. Нужна великая отвага в душе, великое, смелое сердце, чтобы так искренне смеяться в такую минуту".
После триумфа "Запорожцев" на выставках в галереях России, а также в Мюнхене, Стокгольме, Будапеште и Чикаго, император Александр III лично выложил за шедевр целое состояние - 35 тысяч рублей. И эта жемчужина отечественной живописи оставалась в царском собрании до самой революции, а после была национализирована и передана в Русский музей.
Легендарные образы запорожских казаков и реальные люди, позировавшие художнику.
Запорожцы... Вот они предстают перед публикой во всей своей красе и могучей удали: загоревшие, "обветренные степными ветрами, опаленные солнцем, дубленные невзгодами, изрубленные в жестоких схватках, но все же дьявольски красивые, источающие силу, энергию, бьющую через край". Галерея типажей, созданная живописцем на одной картинной плоскости, - оригинальна, неподражаема и легендарна, ее можно рассматривать без устали часами. Вся эта пестрая ватага неустрашимых воинов увлечена сочинением ответа султану. И зрителю остается лишь любоваться яркими персонажами, их сильными богатырскими телами и искрометным юмором, которые так мастерски создала кисть живописца.
Группа казаков, изображенных на переднем плане, максимально приближена к зрителям, которые становятся как бы непосредственными участниками происходящего. А динамика движения этой массы фигур, крепко объединенная эмоциональной связью, создает ощущение нерушимого единства, мощной духовной близости атамана Ивана Серко и его побратимов.
А теперь о самом интересном... Для большинства образов запорожцев Репину позировали его знакомые и друзья, весьма знаменитые исторические личности: для писаря — историк-этнограф Д. Яворницкий, для Тараса Бульбы — профессор Петербургской консерватории А. Рубец, для есаула — солист Мариинского театра Д. Стравинский; в образе запорожца с повязкой на лбу можно узнать художника Н. Кузнецова. Казак в высокой черной шапке писался с В. Тарновского, украинского коллекционера и мецената, а персонаж, опустивший кулак на спину соседа,— с художника Я. Ционглинского. Полуголый запорожский вояка — приятель Репина, педагог народной школы К. Белоновский. И даже затылок запорожца, развалившегося на бочке спиной к зрителю, списан с натуры друга.
Довольно долго Репин искал реальный типаж на роль главного героя и вдохновителя послания султану, который буквально навис над писарем. Дьявольски улыбающийся атаман Иван Сирко, был личностью героической - провел полсотни серьезных боев и из всех выходил неуязвимым. В конце концов, моделью для этого образа стал не менее выдающийся военный деятель - генерал Михаил Драгомиров, герой русско-турецкой войны, позже ставший киевским генерал-губернатором. И, как видим, Репин действительно попал в точку, лучшего кандидата сыскать было невозможно.
А иногда для своих персонажей живописец заимствовал у моделей лишь отдельные черты лица. Да, что там у моделей... Для изображения беззубой улыбки персонажа в центральной верхней части полотна художник использовал череп казака-запорожца, найденный во время раскопок братских могил запорожских сечевиков. Однажды русский писатель Дмитрий Мамин-Сибиряк вспоминал: "Репин рисовал с меня для своей будущей картины целых два часа. Ему нужно было позаимствовать мои глаза для одного, а для другого - веко глаз, и для третьего запорожца поправить нос". И таких моделей у Репина было множество, среди них военный юрист Александр Жиркевич, управляющий штатом и финансами императорского двора Георгий Алексеев, украинский драматург Марк Кропивницкий и, это не считая малознакомых людей, которые попросту попадали под руку художнику. Так, колоритный беззубый сморщеный дедок с люлькой был срисован Репиным со случайного попутчика на пристани города Александровска (нынче Запорожье).
БОНУС. Первая версия картины "Запорожцы"
Ну и наконец, хотелось бы предоставить читателю детальный просмотр первой версии "Запорожцев", являющейся хотя и не такой знаменитой, но не менее ценной.
Изначально "первых" Запорожцев у Репина выкупил известный русский меценат Павел Третьяков. А уже после революции в 1933 году из Третьяковки картину передали на Украину в качестве паритетного обмена между музейными собраниями двух республик. С тех пор творение гениального живописца хранится в Харьковском музее.
И как видим, суть и замысел первого и второго варианта картины неизменны, а вот образы... На второй вариант полотна художник забрал самые удачные находки и типажи.
И подытоживая вышесказанное, хотелось бы сказать, то что хранится сегодня в Русском и Харьковском музее, - лишь часть колоссальной работы, которую проделал гениальный мастер кисти - Илья Репин, создавая эти полотна. За 13 потраченных лет художник несчетное количество раз переписывал, переставлял и менял в них и образы и детали. И это поистине заслуживает глубокого уважения и поклонения потомков величайшему таланту 19 века.
Эти работы являются идеальным примером "завороженного мига", когда гениальный живописец силой своего мощнейшего таланта переносит к нам "в сегодня" сцену далекого прошлого со всеми ее атрибутами и героями
Из воспоминаний Сергея Богаева Из воспоминаний Сергея Богаева. Часть 2 Из воспоминаний Сергея Богаева. Часть 3 Из воспоминаний Сергея Богаева. Часть 4 Из воспоминаний Сергея Богаева. Часть 5 Из воспоминаний Сергея Богаева. Часть 6 Из воспоминаний Сергея Богаева. Часть 7 Из воспоминаний Сергея Богаева. Часть 8 Из воспоминаний Сергея Богаева. Часть 9 Из воспоминаний Сергея Богаева. Часть 10 Оставалось главное – найти нашего дорогого Олега Юрьевича Рауткина, который летом, по обыкновению, зависал на просторах нашей необъятной страны и выцепить его была целая проблема. Со студенческим стройотрядом своего Харьковского Института физкультуры он отправился в Сибирь. Отряд вернулся, но без Рауткина. Затерялся где-то. Потом мы узнали, что Олег в своих путешествиях по Сибири как-то пересёкся с поэтом Андреем Вознесенским, с ним и подвис в гостиничном номере толи Красноярска, толи Новосибирска. Вознесенский выступал тогда с творческими вечерами по городам Сибири, куда и попал Рауткин, а так как Олег – известный ценитель и знаток поэзии, они быстро нашли общий язык. В общем, расставили мы на Рауткина информационные капканы и вот звонок в учительскую – с Украины. Рауткин был готов выезжать “хоть сейчас”. Однако с билетами было туго. Олегу удалось вылететь только спустя неделю – за это время у нас была возможность сделать последние зачистки. Пока я дописывал тексты и ждал Рауткина, Тропилло начал Алису, альбом “Энергия”. По сути, наши записи происходили параллельно. Кинчев приехал из Москвы, тогда-то мы с ним и познакомились. Это было в аппаратной, я там сидел практически безвылазно. Наше знакомство началось с выхода в люди. Тропилло позвал нас в кафе, что было неподалеку (сейчас оно носит странное карельское название “Ворксла”). Лично я к кофе всегда был равнодушен и не знал разницы между плохим кофе и хорошим, маленьким или двойным, но Андрей сказал, что здесь варят отличный кофе и не мог бы ты, дескать, Серёга, взять нам с Константином по двойному кофе, потому что на одинарный мы б еще и наскребли, а вот на двойной…”. Удивительное время было – я был таким богатеньким Буратино…
Решено было нам в эту ночь продолжить, пока Костя въезжает в ситуацию. Выходим из кафе – пьяный мужик какой-то пристал ко мне свирепо. Не добавить ли нам ему на бутылку. Я, было, встал в удобное положение для размаха, чтобы случай чего залепить ему в репу, но тот, видимо предвосхищая события, мгновенно сменился в лице и как-то уж совсем жалобно стал просить ну хоть чутка ему добавить, чтобы не умереть. Я достал из кармана всю видимую мелочь и положил ему в ладонь. Шли мы втроем в студию, и каждый думал о своем. Наконец, Тропилло надорвал повисшую паузу: “Д-а-а, здорово ты, молодец. Я ведь реально подумал, что сейчас ты ему влепишь. А ты – нет”. “Ну, как иначе?”, – спросил я, – что тут такого?”. “Это многое о тебе говорит, ты просто пока еще не понимаешь, в силу молодости”. Получить такую похвалу от Тропилло было приятно, он скуп на такие вещи. И вот, приехал, наконец, Рауткин. Тропилло стал работать как робот, не покидая студию вообще. Мы спим – пишется Алиса. Спит Алиса – пишемся мы. Тропилло за пультом круглые сутки в состоянии зомби. Как мог, я его тогда подпитывал продуктами питания, старался подменить его в любом моменте работы, говорил: – “Пойди-ка, отдохни, нельзя же так себя трепать”. Сам садился за пульт, а Тропилло закутывался в гитарные чехлы и засыпал. В один из дней, когда я занимался сведением гитарных треков, в студии появился Александр Ляпин, гитарист Аквариума. Он принес совершенное чудо техники – заморский гитарный процессор. Обычной примочкой его назвать нельзя – это было сложное устройство, которое совмещало в себе несколько функций и называлось почему-то гитарным синтезатором Корг. “Смотри, – говорил Андрей, – сама судьба тебе подвернулась – ты ведь можешь насытить альбом чудесными новомодными звуками!” И Ляпин тоже восхищался прибором, сказал, что необычайнейшие возможности открывает перед гитаристом этот предмет, и даже оставил его нам на весь день. Я потыркал его, даже что-то попробовал куда-то вписать, но впоследствии стало ясно, что уступает цифровой синтезатор боссовским примочкам. Не такой мощный он, как аналоговая педаль. Поэтому в альбом так ничего и не вошло. Тропилло удивился, но признал, услышав разницу. Ляпину мы, конечно, ничего не сказали. Наступал weekend. Кинчев уезжал в Москву, и мы решили от студии немного отдохнуть. Тропилло пригласил нас с Рауткиным домой, на Исполкомскую, и решил закатить пир. У него была получка, и он выдал нам с Олегом денег, чтобы мы купили у таксистов водки. Ровно на две бутылки по спекулятивной цене. Мы вышли – времени час, на улице пусто – ни людей, ни машин. Простояли так минут пятнадцать, вдруг – таксист едет пустой. Водки у него не было, но мы решили проехаться на другой конец города, в общежитие Института Кораблестроения. Там у нас было много фанатов – там учился брат Коли Лысковского. Место это славилось тем, что в любое время там всегда можно было что-то найти. Нам обрадовались, тут же сымпровизировали закуску, выкатили запасы и дали Рауткину гитару. А это – всяк, на несколько часов затея. На те деньги, что дал Тропилло, нам взяли не две, а аж четыре пузыря, и под утро, сытые и пьяные, мы, наконец, явились. Дверь открыл осунувшийся Тропилло. Всю ночь они с сестрой обзванивали близлежащие отделения милиции и морги в поисках известий о двух иногородних долбоёбах, ушедших из дома в час ночи и не возвратившихся обратно. Больше всего удивило Андрея сохранность миссии, он нас не ждал уже живыми увидеть, не то, что с кульком водки и всевозможной закуской. Так и провели мы выходные – впереди тяжелая неделя. Рауткин живо вписался в процесс, ему не надо было ничего объяснять. Он послушал фонограмму, что-то прошептал себе – бу-бу-бу, бу-бу-бу, затем встал к микрофону и сказал, что готов. Я говорю – давай пропой без записи, он – нет, пиши сразу. Врубил запись, и Рауткин обрушил на нас с Тропилло такой заряд мощи и энергии, мы так и присели. Нет, говорит Андрей, он больше так не споёт. Рауткин закончил, спросил, может перепеть? Но результат нас так ошеломил, мы сразу следующую ему дали. Он и ее спел с первого раза. Грустная история, песня о любви комсомольского активиста к девушке лёгкого поведения вообще не представлялась мне так, как она получилась – Олег великолепно вошел в роль и все, кто были в студии – Губерман и Тропилло – были впечатлены исполнением. Какие-то песни мы с ним спели вдвоем, такие как Конгломерат или Супер-Чукча – наши тембра удачно поддерживали друг друга. Апогея наш дуэт достиг в песне “Мать порядка”. Там мы выстроили красивый контрапункт, который очень обрадовал Тропилло, он, наверное, вспоминал недавнее наше приключение и думал, что не зря всё же связался с нами, такими обормотами. Изредка в студию заходил Борис Гребенщиков, проведать заодно, как там всё, ну я ему – ты не беспокойся, Борис, вот, сокровище на месте. Просто не хотелось бы отдавать инструмент, пока не свели всё – мало ли что. Время от времени появлялся Слава Задерий, что и говорить, человек популярный – основатель Алисы, но сам процесс звукозаписи Слава не жаловал – изредка налетит, пронесётся, как ураган, выдаст быструю информацию о том, откуда он примчался и куда сейчас помчится, и улетит. Такой манер не мог не сказаться на качестве исполненных им бас-треков. Алиса позвала другого бас-гитариста - Петра Самойлова. Сначала он переиграл один трек, затем второй, а потом и третий, и, наконец, сыгранных Славой басовых гитар так и не осталось и самого Задерия в группе тоже не осталось. источник
Прилюдное попрание чести порой считалось даже более суровым наказанием, нежели смертная казнь, поскольку поруганному гражданину потом приходилось мириться с бесславием, сопровождавшим его на протяжении всего земного пути.
Во все времена подвергнуться унижению могли как мужчины, так и женщины, только в зависимости от пола разнились как методы бесчестья, так и причины позора.
