«Он тебя не любит! Ты – игрушка!» Мысль наотмашь била по лицу,
Процедил: «Всё кончено, подружка», так хотелось врезать подлецу.
Но сдержалась, слёз не показала, хлопнув дверью, выбежала прочь.
Надо бы добраться до вокзала, пережить достойно эту ночь.
Поздно, на автобус не успеть…палец вверх, быть может, кто подбросит.
Денег чуть, ещё кредитка есть, повезёт, так платы не попросят.
Разошёлся не на шутку дождь, что ж за город сыростью пропахший?
В тонкой куртке пробирает дрожь, а где-то мама, свет, уют домашний…
Мимо мчались встречные машины, капала за шиворот вода,
И тогда прорвало слёз плотину, затопила доверху беда...
В панике, закрыв лицо руками, прислонилась к мокрому столбу.
Тут раздался голос: «Эй, что с вами? Может быть, хоть чем-то помогу?
Я живу здесь рядом, предлагаю крышу, чай с жасмином и покой,
Вам сейчас кошмарно, понимаю, утро всё окрасит в цвет другой».
Подняла глаза – стоит мужчина, добрый взгляд и зонт над головой.
По необъяснимой мне причине крепко сжала тёплую ладонь.
Он молчал, и я в ответ молчала, знал, что для бесед не хватит сил,
Чай принёс, подушку, одеяло, вышел и тихонько дверь закрыл.
Утро светом солнца одарило, огляделась - в комнате чужой…
"Я ж его не поблагодарила!" Только оказался дом пустой.
Собралась, решив, что задержалась, в коридор перешагнув порог,
Там у двери лилия лежала и записка – сложенный листок.
«Будет всё отлично, я уверен! Этот опыт для чего-то дан».
Ниже подпись: «Просто хлопни дверью». Дальше имя скромное «Иван».
Шла, зажав в руке его цветок, а в душе надежды луч сиял.
Не забыть того, кто мне помог, на пути отчаяния встал.
Часто слышу: «Злые все сейчас, равнодушны, не свернут с пути»,
Я же верю – есть добра запас в каждом сердце, бьющемся в груди...
Copyright: Марина Яныкина
Свидетельство о публикации №117012007175
Сегодня исполнилось бы 80 лет Иосифу Александровичу Бродскому – выдающемуся русскому поэту, лауреату Нобелевской премии по литературе. В связи с пандемией вспомнили его стихотворение "Не выходи из комнаты...". Это сейчас Бродского называют гением, а в СССР называли тунеядцем и антиобщественным типом.
Он был человеком свободомыслия – свободным в несвободной стране. Бродский не желал приспосабливаться и быть винтиком в механизме советского государства. Он не хотел вписываться в обычную советскую среду, он вываливался из советского стандарта, он был чужим среди своих. Но он отстоял право быть собой!
«Его личная трагедия стала его триумфом, не перестав быть трагедией», – заключил один близкий знакомый Иосифа.
«В настоящей трагедии гибнет не герой – гибнет хор», – сказал в Нобелевской речи Бродский в 1987 году.
В 1991 году СССР распался. Бродский умер спустя пять лет после гибели «хора». Было ли это самоубийство или естественная смерть, до сих пор не известно, – вскрытия не было. Когда я был на открытии музея Бродского «Полторы комнаты» в доме Мурузи, то подумал: а мечтал ли Иосиф дожить до 80 лет?
Пару дней назад бездумно ткнула пальцем в пульт и попала на ностальгический канал, который называется "Центральное телевидение". И увидела лицо Довлатова. Живое лицо! А ведь писателя так редко и так мало снимали, что увиденные кадры могут считаться буквально раритетом! Записал Довлатова, а позже и Бродского в Нью-Йорке питерский режиссер и журналист Евгений Поротов. Много лет он мечтал снять фильм и литературной жизни Ленинграда начала 60 годов. Собирал материал, записывал уникальные интервью, гонялся за разлетевшимися по свету друзьями и современниками Иосифа Бродского. Но сделать фильм Евгений Поротов не успел: случилась трагедия. Он вместе с женой находился на даче под Питером, когда в доме замкнуло электричество. Дом вспыхнул, как свечка, и быстро сгорел. Режиссер и его жена погибли. Фильм о Бродском и Довлатове, как я понимаю, доделывал сын Поротова. Называется он "Конец прекрасной эпохи. Бродский и Довлатов". Не знаю, есть ли фильм в интернете, но я досмотрела его на одном дыхании, слава Богу, его показывали без рекламы и перерывов. Самое ценное в фильме, конечно, документальные кадры, снятые Поротовым. Он снимал Бродского в его квартире в Нью-Йорке за год до смерти. И Бродский был какой-то совершенно удивительный: домашний, раскрепощенный. Тихий. Говорил много личного, хотя это совершенно не в его характере. Больше того, благодаря другу Бродского Владимиру Уфлянду, Поротову удалось собрать осколки петербургской семьи Бродского: дочь от связи с балериной Марианной Кузнецовой, внучек, которые родились в браке его сына Андрея. Сам Андрей Басманов – явление странное, интервью не дает, с семьей не живет, больше странствует. Не дает интервью и главная любовь жизни поэта Марина Басманова. Кстати, Владимир Уфлянд – тоже замечательный, ироничный и очень тонкий поэт. Бродский ценил его. Равно как и другого поэта - Евгения Рейна. Вообще, вокруг Бродского было много прекрасных талантливых удивительных личностей. Да, гении притягивают…
Не называй меня своей, и не шепчи в любви признаний, В порыве чувственных страстей, не перейди запретных граней. Твои горячие слова, в душе не тронут струн ответных, Пусть повенчала нас молва, твои попытки будут тщетны.
Беги же прочь, беги туда, где ждет тебя любовь большая. Взрасти цветок, в своих садах. Я не твоя! Нельзя! Чужая... Садовник лучший может ты, и солнца свет средь серых буден, Но, роза белая, увы! в чужом саду цвести не будет...
Завари мне ромашковый чай, Посидим, помолчим про былое, Нам, наверное, стоит начать Отвыкать от сердечного сбоя.
Знаешь, белая эта зима Одурманила снежной игрою, И любовь, в холода задремав, Не сумела проснуться с зарёю.
И, наверное, ты не любил, Я сама всё про нас сочинила, Не притронулся к чаю. Остыл. Ты же любишь холодный... забыла...
И в твой дом я зашла невзначай, Извини что вот так вот, без стука. Одиночество – это наука, Не скучаю, и ты не скучай...
Завари мне ромашковый чай...
Так и будем жить, встречаться, расставаться, С первым лучиком рассветным просыпаться, И вливаться в неизведанное время, И стараться не отдать чужому стремя.
Так и будем жить, считая зимы, вёсны, Провожая их то радостно, то слёзно, И влюбляться до безумия, до крика, День за днём сердца сжигая страстью дикой.
Так и будем жить, людей впуская в душу, Кто-то след в душе оставит, мир нарушив, Кто-то просто отпечаток на сетчатке, Кто-то станет эпизодом очень кратким.
Так и будем жить, встречаясь сентябрями, Тратить капельки души... мечтать ночами, И дарить своё тепло родным и близким, Не страшась войти с годами в группу риска...
Не называй меня своей, и не шепчи в любви признаний,
В порыве чувственных страстей, не перейди запретных граней.
Твои горячие слова, в душе не тронут струн ответных,
Пусть повенчала нас молва, твои попытки будут тщетны.
Бывает и стихи не помогают,
И строчка кривится, не ворожит строфа,
И буковки, как мышки убегают,
И не рифмуются, как нотки ре, ми, фа.
Чего-то ждёт притихшая страница,
Признаний ли? до боли у виска,
А может муза ей сегодня и не снится,
Вся в золоте небесного песка.
Но будет, выльется божественною строчкой,
И твой...и мой ..и всякий божий стих,
В нём лунный свет серебряною ночкой,
В нём жар любви безвременьем не стих.
Всё будет, будет и тоска желаний,
Осуществлённых, нет? Не в этом суть,
В нём истины поверенных посланий,
В нём лишь один поэтов судный путь.
И верен он её святым мотивам,
Где чувства не сокрыть бряцаньем слов,
Что не является, нет, ни письмом ни чтивом,
Поэта звездный и пристрастный сердца кров.
Приготовила зорька свой лучший наряд,
Одеваясь, гадала, - Откуда ждать чуда,
Почему и о чём небо, звёзды молчат,
Что скрывает в себе елей цвет изумрудный? -
А туманы плывут по земле молоком,
Там, где сосны прищурили иглы–ресницы,
Где рассвет возвратившийся машет платком
Нежной зорьке, чтоб радостью в ней раствориться.
В синий яркий хитон облочась небеса,
Обнимают лесные угодья умело,
И упавшая холодом утра слеза,
На щеке у берёзы как страз заблестела.
Лучик солнца попробовал нежным теплом
Разогнать застоявшийся призрак ненастья,
Но напился туманным парным молоком,
И растаял, оставшись к всему безучастным!
clevdobare26
sisichafoun54
lj_belan_olga
