Судьба русской балерины Ольги Спесивцевой, наверное, одна из самых печальных, которую знает история балета. Для многих Спесивцева была идеальной Жизелью, ее безупречный танец и вид уязвимости затмевали даже интерпретацию Анны Павловой. Балерина очень хотела танцевать в России, но те времена, на которые пришелся расцвет ее карьеры не оставили Ольге шанса.

Ольга Спесивцева, одна из талантливейших русских балерин XX века

Ольга Спесивцева родилась 18 июля 1895 года, в Ростове-на-Дону в обеспеченной семье. Однако смерть отца привела семейство к тяжелым финансовым трудностям, и Ольгу отправили в приютдля детей неимущих актеров.  В десять лет она стала студенткой Императорского хореографического училища в Санкт-Петербурге. Здесь она нашла порядок и дисциплину, в которых очень нуждалась. Застенчивая, замкнутая девочка, Ольга посвятила свою жизнь балету. В 1913 году она окончила училище, а в 1916 году стала солисткой балетной труппы Мариинского театра.

Хотя она не поддерживала идеи Сергея Дягилева, в 1916 году согласилась заменить Тамару Карсавину в американском турне «The Ballets Russes». Вернувшись в Россию в 1918 году, Ольга получила звание примы-балерины. Здесь ей представился шанс впервые станцевать «Жизель». Именно эта роль прославит балерину на весь мир.

Ольга Спесивцева 

Ольге сызмальства пришлось прятаться в призрачном мире фантазий, она была слишком чувствительна и ранима, а жизнь вокруг становилась все более грубой и жестокой. Первые годы Спесивцевой в Мариинском театре прошли под знаком мировой войны, революции и начавшегося в стране террора. После училища Ольга жила вдвоем с матерью, и они в буквальном смысле голодали. Часто Ольга шла на репетиции, шатаясь от слабости на промозглом петербургском ветру.

Ольга Спесивцева в образе Жизели

Будучи человеком искусства, Спесивцева не особенно вникала в перипетии революционных событий, которые набирали силу в России. У нее впереди была долгожданная премьера — она готовилась выйти на сцену в роли Жизели в одноименном балете.

Такой уникальный шанс выпадает не многим начинающим танцовщицам. Она целыми днями занималась в репетиционных залах, оттачивая каждое движение своей героини.

Влюбленный поклонник Спесивцевой, знаменитый искусствовед Аким Волынский посоветовал однажды Ольге посетить психиатрическую клинику, чтобы лучше вжиться в роль Жизели, которая находится на грани сумасшествия.

Балерине понравилась такая нестандартная идея, но лучше бы она этого не делала. Посещение дома для душевнобольных действительно добавили в исполнение балерины нотки реализма. Однако впечатлительная артистка слишком близко приняла тот ужас, который увидела в больнице.

Накануне премьеры она скажет: «Я не должна, не должна ее танцевать — слишком вживаюсь в роль».

Если бы она тогда знала, что судьба приведет ее в психиатрическую клинику, но уже в качестве пациентки, у которой не будет даже имени.

Премьера «Жизели», которая станет легендарной, состоялась тридцатого марта 1919 года. Как часто бывает, Ольгу тогда всего лишь попросили заменить заболевшую приму и Спесивцева быстро подготовила сложнейшую партию. Те, кто видел ее в тот вечер, говорят, что ничего подобного никогда не случалось в театре. В финальной сцене сумасшествия Жизель-Спесивцева, как вспоминал композитор Богданов-Березовский, «медленно восставала из могилы, застенчиво приближалась к повелительнице виллис и, оживая, чертила круги на одной ноге по планшету сцены, другой ногой простираясь в летучем арабеске, это казалось сновидением, чем-то по силе выразительности лежащим за пределами возможного». Зрители повскакивали с мест, и вот уже весь партер стоял, затаив дыхание, следя за невиданным по экспрессивности зрелищем. Вдруг раздались чьи-то всхлипывания, потом еще и еще, чтобы люди в партере массово плакали — такого «Мариинка» еще не видела. Стоявшая за кулисами Ваганова рыдала и истово крестилась.

Ольга, казалось, не слышала чуть не обрушивших театр аплодисментов и бешеных выкриков браво. За кулисами она бессильно упала на руки Вагановой. Балерина была так бледна, что ее педагог испугалась. Рядом суетились врач, коллеги, мать. Ольгу наконец привели в чувство, и она через силу сумела выйти на поклоны.

Наутро испуганная, с лихорадочно горевшими глазами прибежала к любимой сестре Зине на Васильевский остров: «Зюка, я так испугалась вчера! Мне нельзя танцевать Жизель, я слишком вживаюсь в роль!»

Спесивцева стремительно превратилась в приму, на нее посыпались главные партии в «Корсаре», «Баядерке», «Эсмеральде». Петроград полюбил молодую танцовщицу: ее худоба, изящество, некоторая манерность движений, прямые черные волосы и горящие темные глаза делали Ольгу идеальной героиней декаданса. Сколько мужчин пало к ее ногам?! Десятки, сотни? Поджидающие у театра толпы, неисчислимое количество любовных записочек, приколотых к роскошным букетам. А у нее за плечами никакого опыта, лишь природная робость и неискоренимый романтизм в душе. Этой ее неискушенностью умело воспользовался известный балетный критик Аким Волынский. Он был намного старше Ольги, буквально втерся в ее поклонники и вскоре стал любовником и патроном балерины.

«Вы гений, жрица искусства, вы не можете опуститься до прозы жизни, это удел быдла», — внушал Ольге Волынский, и она внимала как послушная школьница, записывала его изречения в тетрадочку, безропотно ходила за ним в Эрмитаж, понимая, что он старается образовать ее и развить вкус. Волынский оставил Спесивцеву, устав от ревности и не сумев смириться с армией настойчивых воздыхателей, атакующих Ольгу со всех сторон. Среди них были знаменитости и те, кто ими скоро станет: молодой Шостакович, Мандельштам, Гумилев, Чуковский. Ей посвящали стихи и музыку: композитор Богданов-Березовский называл Спесивцеву Stella montis — Высокая звезда, художник Владимир Дмитриев хотел из-за нее стреляться.

Слава и признание были так прекрасны, что у балерины совершенно не было времени и желания, наконец, осознать, что Российская империя встретила свой страшный кровавый конец.

Впрочем, разруха и голод революционной России коснулись всех. Зарплаты артистов Мариинского театра превратились в мизерные пособия. В ледяных репетиционных залах, которые перестали отапливать было невозможно репетировать.

Серж Лифарь и Ольга Спесивцева

Хрупкое здоровье Спесивцевой и лишения русской революции способствовали тому, что в 1919 году она заболела туберкулезом.

К счастью Ольги, в ее жизни появился мужчина — богатый чекист Борис Каплун. Он практически спас балерину от смерти, отправив лечиться в Италию.

Черноволосый красавец Борис Каплун, в кожаной тужурке и с револьвером, однажды явился к Спесивцевой за кулисы, властно положил руку на плечо и сказал: «Моя!» Ольга по какой-то ведомой только ей загадочной причине сразу узнала в нем Альберта, возлюбленного Жизели. Племянник Урицкого, друг Зиновьева и репетитор его детей, Борис при новой власти сделал отличную карьеру, став к двадцати пяти годам крупным хозяйственником, управляющим делами Петроградского Совета. Он очень любил искусство, его сестра была скульптором, брат — владельцем берлинского издательства «Эпоха». Наверняка Ольгу подкупили его сила и властность, ведь вокруг нее в основном вращались мечтательные творческие мужчины. Какой контраст являл на их фоне Каплун!
Благодаря Борису ее жизнь чудесным образом переменилась: в театре стали топить! Каплун буквально выколачивал для «Мариинки» дрова, полуголодным артистам увеличили паек, а уж Ольга и вовсе зажила как у Христа за пазухой. Борис приносил ей сладости, фрукты, икру, мясные консервы, вызывал свой роскошный белый автомобиль, экспроприированный у кого-то из «бывших», и вез в ресторан кормить. В отличие от богемных поклонников Каплун не мучил ее разговорами об искусстве, для этого у Бориса хватало собеседников — он дружил с Замятиным, Гумилевым, Белым, Мейерхольдом. Ольга не раз слышала их горячие споры о Киплинге, Уитмене и Эдгаре По, в разгар которых часто раздавался резкий звонок огромного страшного телефона, и Борис вскакивал: «Дела!»
Друзья намекали Ольге, что Каплун участвует в массовых убийствах, что у него руки по локоть в крови, она в ответ ахала, бледнела, задавала ему какие-то робкие вопросы, но Борис лишь отшучивался. Позже из-за связи с Каплуном Спесивцеву сочтут за границей русской шпионкой и будут называть Красной Жизелью. 

Роман Бориса и Ольги был странным и недолгим: покровитель исчез из ее жизни так же внезапно, как и появился.

К 1921 году она восстановила свои силы и снова присоединилась к Русскому балету в Лондоне, чтобы танцевать принцессу Аврору в «Спящей принцессе».

Сергей Дягилев

 Дягилев изменил название со «Спящей красавицы» на «Принцессу» (The Sleeping Princess) с оглядкой на моду на высшую аристократию после революции. В то же время известно, что на вопрос, почему он так сделал, он якобы ответил, что «не располагает красавицами».

Спесивцева в образе Авроры из "Спящей красавицы"

Увы, на Туманном Альбионе балет потерпел финансовый крах. Однако в России, куда Спесивцева вернулась из Англии, Аврора в ее исполнении имела большой успех. В 1924 году, окончательно потеряв сцену Мариинского, она поняла, что в России ее больше ничего не держит и в последний раз покинула родину.

Ольга (в центре) с балетной труппой Гранд-опера. Париж 1922 год

Ольга вместе с матерью эмигрировала в Париж, где стала звездой балета Парижской оперы. Сначала ее тепло приняли в «Гранд-Опера», балетмейстером в котором был Серж Лифарь — французский артист балета. Ради нее даже возродили балет «Жизель», который парижане не видели больше полувека.

Серж Лифарь

Однако Франция не приняла Ольгу. Так считала сама балерина. Ей казалось, что в ней все видят русскую шпионку. Но, скорее, дело было в максимализме и перфекционизме, которые мешали ей найти общий язык с Сержем. Балерина не стала испытывать свое терпение и вновь решила уехать.

На сей раз она отправилась в Лондон.

Приглашение танцевать Одетту во втором акте «Лебединого озера» в Ковент-Гардене побудило Спесивцеву в 1929 году вернуться в труппу Дягилева.

Спесивцева в роли Одетты "Лебединое озеро"

Он пообещал балерине, что воскресит для нее Жизель. Но этим планам не суждено было сбыться. 19 августа 1929 года Сергей Павлович умер. Ольга тяжело переживала уход Дягилева. Несмотря на разногласия, он был для нее настоящим другом, поддерживал и выручал в самых тяжелых ситуациях, до самых последних дней старался давать ей работу.

От тяжелой депрессии ее спасла встреча с американским бизнесменом Леонардом Брауном. Их отношения длились девять лет. Леонард оказался тем мужчиной, с которым Ольга готова была провести всю свою жизнь. Он не только поддерживал ее финансово, но и взял на себя все бытовые вопросы балерины, заботился о ней и матери.

1934 год, Ольга на пике балетной карьеры. Гастроли Dandre-Levitoff Russian Ballet в Сиднее

Ольга расцвела. Она вновь танцевала, гастролировала по разным странам, а рядом с ней был любимый мужчина. В 1932 году ей удастся снова станцевать «Жизель» в советской постановке Камарго в театре «Савой».

Это выступление знаменовало возрождение отечественного классического балета в Англии.

В 1934 году Ольга приняла приглашение совершить довольно большое турне по Австралии, в котором затмила воспоминания о выступлениях Анны Павловой.

Однако гастроли давались ей очень тяжело. Балерина танцевала каждый день, ее мучала усталось, она с трудом переносила жаркий климат.

И психика артистки балета не выдержала перегрузок... наступила сильнейшая депрессия. Звезда балета стала вести себя неадекватно, появились симптомы серьезного душевного заболевания.

1934 год, Ольга с Леонардом Брауном в окружении коллег

Леонард отвез балерину в Америку, где определил ее в хорошую клинику.

Но Браун неожиданно умирает от инфаркта. Такого удара нестабильная психика танцовщицы уже не выдержала. Ольга начала терять память, не могла выговорить простые слова, даже собственное имя вспоминала с трудом. В таком состоянии ее поместили в психиатрическую клинику для неимущих под Нью-Йорком. Так одна из талантливейших балерин XX века превратилась в безымянную пациентку № 360446.

Она проживет в больнице 21 год, десять из которых в общей палате на 20 коек в полнейшей изоляции. Французский она почти забыла, английского толком не знала, а на русском там никто не говорил.

Но в 1940 году случилось чудо. Молодой американский танцовщик и литератор Дейл Ферн читая дневник Вацлава Нижинского наткнулся в нем на фотографию Ольги Спесивцевой. Он стал искать информацию о балерине и совершенно случайно выяснил, где она находится. Ферн посещал некогда блистательную артистку каждую неделю в течение 10 лет и писал ей письма на французском.

Пансионат под Нью- Йорком, устроенный младшей дочерью Толстого Александрой Львовной для одиноких соотечественников, полуживую Спесивцеву привез ее верный поклонник — писатель Дейл Эдвард Ферн

По сути, Ферн спас Спесивцеву, потому что, когда в больнице узнали, кто у них находится, условия содержания кардинально изменились. Пациентка № 360446, наконец, обрела имя и хорошую палату, в которой ей позволили держать православные иконы.

Все это способствовало улучшению состояния Ольги Александровны.

В 1960 году Ольгу Спесивцеву удалось забрать из психиатрической больницы и определить жить на «Толстовскую ферму» — приют для престарелых, который организовала дочь Льва Николаевича Толстого — Александра. Здесь ей было уже комфортно. Она почти победила болезнь, занималась интересными для себя занятиями, к ней приходили гости, в том числе знаменитые артисты и артистки балета.

Ольга Александровна Спесивцева, США 1964 год

Ольга Александровна и Александра Львовна Толстая на "Толстовской ферме", США 1975 год

Спесивцева умерла в 1991 году в возрасте девяноста шести лет. Она прожила в пансионате Толстой двадцать восемь лет. Ольга Александровна так никогда и не узнала, что Борис Каплун, тот самый чекист спасший жизнь Ольге — был расстрелян в 1937-м...

О ее Жизели было сказано: «Она танцевала не для себя, не для публики, а для самого Танца».

Источник...