Дело ведь не в том, что над ней смеялись коммуняки, путинцы и «патриоты» и называли «демшизой». Дело в том, что точно так же делали и либералы. Не все, конечно, и без классовой ненависти — но пальцем у виска крутили. И про демшизу говорили тоже.

Причины были понятны. Потому что в Новодворской всего было слишком и без полутонов. Она была святее папы Римского, то есть демократичнее самого рьяного демократы, либеральнее самого отъявленного либерала. Ее мир был не просто белым и черным — черное у нее было «радикально черного цвета», и сама она была радикальнее самого непреклонного радикала. Массы могут таких людей ненавидеть или восхищаться ими, но никогда за ними не пойдут, и такие, как Валерия Ильинична, обречены либо на одиночество, либо на очень неширокий круг стопроцентных приверженцев.

Помню, как поразила Новодворская меня, совсем молодого пацана, в начале перестройки, когда прилюдно порвала в клочья портрет Ленина. К низвержению Сталина мой мозг уже был подготовлен, но Ленина мы еще продолжали чтить — и тут такое! И с тех пор я еще миллион раз поражался ее словам, поступкам, текстам. Миллион раз не соглашался. В душе порою тоже был готов съязвить или покрутить пальцем у виска, но сразу же дал себе зарок никогда не делать этого публично и вообще не трогать Новодворскую ни единым словом, даже если буду абсолютно с нею не согласен. По единственной причине. Она была способна сделать то, на что сам я точно не способен. И этим она безусловно заслужила право на какую угодно точку зрения, на чудачества и заблуждения. А я не смел ее за это критиковать.

Ведь вы только представьте, что это такое: 19-летняя девушка, разбрасывающая во Дворце Съездов антисоветские листовки. Одиночка — против гигантской советской системы. Без шансов на победу, без шансов хоть на какую-то широкую поддержку. Без шансов даже на то, что про нее вообще станет известно кому-то, помимо случайных свидетелей и чекистов. Для меня этот поступок всегда стоял в одном ряду с выходом диссидентов на Красную площадь 25 августа в 1968 году. Таких исключительно отважных людей — единицы. Которым в то время было в тысячу раз сложнее бороться, чем нам всем теперь. Потому что советская система казалась вечной, а советские люди в подавляющем большинстве даже помыслить не могли о том, что эту систему нужно менять.

Не сломаться, не отступить, не предать себя, своих товарищей и своих убеждений. Перенести не только моральные, но и физические страдания ради какой-то пусть и благородной, но призрачной, далекой цели.

А потом дождаться того момента, когда система эта страшная рухнет и одиночки окажутся победителями!

Сейчас советская система пытается взять реванш. Но если ее удалось разбить тогда — когда она была куда как крепче, — то удастся разбить и теперь, когда система возрождается лишь как пародия на саму себя. И мы еще миллион раз вспомним Валерию Ильиничну, как вспоминаем всех прометеев диссидентского и правозащитного движения. Потому что они сделали за нас самую трудную работу и показали, что даже в самой безнадежной ситуации путь к победе существует.

Антон Орех, Ежедневный Журнал

источник