Некоторые вещи, кажется, существуют так недавно, и зрители фильмов о прошлом серьёзно удивляются, обнаружив, как им кажется, анахронизмы. Это может касаться медицины, механики, инженерных возможностей или каких-то чисто бытовых вещей. Всё дело в XIX веке. Именно тогда стало общепринято посматривать на прошлое очень сильно свысока и отказывать древним обществам в способности мыслить и изобретать.

Цветная фотография

Увидев цветную фотографию эпохи корсетов, многие уверены, что видят перед собой современное раскрашивание. На самом деле, технология запечатления цвета при фотографировании была представлена в 1892 году, и серьёзными фотографами начала использоваться очень быстро – так что у нас теперь есть цветные фото дореволюционных России и Британии. Процесс был трудоёмким, расходники – недешёвыми, так что чёрно-белая фотография оставалась популярной. Полноценная передача цвета, как считается, всё равно стала возможной только после 1905 года, когда технология передачи цвета была значительно усовершенствована.

Двенадцатилетняя Ирис Лэнг в 1910 году
Для получения цветной фотографии поначалу снимали три отдельных негатива одной и той же сцены: для спектров красного, зелёного и синего цветов. Из-за необходимости последовательно сменять пластинки для фотографирования снимать можно было только неподвижные объекты и довольно терпеливых людей. Притом все три негатива выглядели одинаково чёрно-белыми, так что при получении изображения на экране (как часто демонстрировали отснятое) или самой фотографии, когда они должны были использоваться для работы с одним, другим и третьим цветами, важно было не перепутать их последовательность.

Английская девочка Кристина, снятая отцом в 1913 году.
Кстати, рулонная фотоплёнка появилась тоже в XIX веке – в 1885 году её изобрёл Джордж Истмэн, основатель компании Kodak. Репортёры моментально оценили новинку. С ней по городу ходить было куда удобнее, чем со стеклянными пластинками. Сама же фотография и фотографирование людей появились достаточно рано, чтобы потомкам остался портрет Гоголя – но недостаточно рано, чтобы фотографии Пушкина и Паганини могли существовать (если говорить о двух популярных в социальных сетях фейках).

Японская семья, 1926 год

Семья русских поселенцев в Азии, 1905 год

Пластмасса и целлофан

Первая же фотоплёнка была пластмассовой. Пластмасса в те времена была одна – целлулоид. Её делали из нитроцеллюлозы, какого-нибудь пластификатора вроде касторового масла или камфоры и, при необходимости, красителя. Саму нитроцеллюлозу сумели впервые получить ещё в тридцатых годах девятнадцатого века, то есть примерно двести лет назад, а вот целлулоид на её основе начал изготавливаться только в пятидесятых годах того же века. Использовался целлулоид очень долго, ещё в начале двадцать первого века можно было встретить изделия из этого вида пластмассы. Он сразу распознавался по особенной тонкости и лёгкости – образцом могут служить мячики для пинг-понга.

Французская целлулоидная кукла тридцатых годов ХХ века
Из целлулоида в девятнадцатом веке делали кукол – то есть уже современницы Софьи Ковалевской в больших городах возились с пластиковыми пупсами. Применяли целлулоид и для других изделий, вроде гребешков, частей музыкальных инструментов, брошек и так далее. В начале двадцатого века в моду вошёл мужской целлулоидный воротничок, не требующий стирки и накрахмаливания – протёр тряпочкой, надел, и вот он, безупречно белый, подпирает твой подбородок. Правда, иногда таким воротничком пережимало сонную артерию, и мужчина сначала терял сознание, а потом умирал. Как пластмасса, целлулоид имел два недостатка: относительную хрупкость и склонность, если уж загорелся, вспыхивать ярко, жарко, сгорая сразу дотла (и устраивая страшные пожары в магазинах кукол).

А в начале двадцатого века, незадолго до Первой Мировой, в Швейцарии изобрели целлофан – прозрачную плёнку из вискозы. Она появилась в ходе экспериментов по созданию непромокаемой и жиронепроницаемой скатерти, которая облегчила бы жизнь тысячам домохозяек. Для этой цели целлофан оказался слишком жёстким, и к тому же плёнкой снимался с тканевой основы, стоило только потянуть, но Жак Эдвин Бранденбергер счёл эксперимент всё же не таким уж бесполезным. Он решил продавать целлофан как упаковочный материал. Уже в двадцатых годах двадцатого века (при жизни Маяковского и Есенина) в крупных городах Европы и США можно было купить много разных товаров в прозрачной целлофановой упаковке. Кстати, в отличие от полиэтилена, целлофан биоразлагаем и при разложении не токсичен.
Кстати, в некотором роде целлофан то же, что вискоза – зависит от того, как исходный материал, кислотный раствор ксантогената, сформируют – плёнкой или нитями. А ксантогенат получают из древесных и бамбуковых волокон. Вискозные платья, в отличие от полиэстеровых, экологичны. Само вискозное волокно было запатентовано за несколько лет до целлофана; на рынке продвигалось как «искусственный шёлк», из него делали бельё, чулки, платья, блузки и платочки. Волокно это может производиться с различной структурой, что позволяет регулировать свойства получаемой из него ткани. Современная вискоза «дышит», меньше мнётся и не так быстро изнашивается, как это было в начале двадцатого века.

Чулки из вискозы распространились в двадцатые годы, вытеснив шёлковые.

Вода и холод в пустыне

Сейчас, судя по репортажам из многих арабских стран, воду и холод в городах среди пустынь в основном добывают в больших торговых центрах. Но когда ещё не было электричества и бутилированной воды в холодильниках в магазинах, на востоке умели обеспечить и хранение продуктов в прохладе, и добычу воды там, где до воды не докопаешься. Речь идёт об иранских ячхалах и среднеазиатских сардобах.
Ячхал – конусовидное каменное сооружение, которое нередко можно увидеть на фотографиях из Ирана. Их начали строить примерно в четвёртом веке до нашей эры. Само слово «яхчал» переводится как «ледяная яма», что уже немного говорит о том, что у них находилось внутри. Под конусом из толстого слоя кирпичей вниз уходит большой погреб – склад для еды. Лёд внутри зимой образовывался сам по себе, а летом его могли подвозить с гор. А могли и не подвозить, но тогда срок хранения продуктов был чуть поменьше.

Яхчал.

В более северных странах ямы-погреба для тех же целей было бы достаточно, но яхчалы строили в жарком климате. Сохранять холод внутри помогала именно их конструкция. Внизу и вверху делались отверстия: благодаря форме яхчала в нижнее отверстие втекал охлаждённый воздух, который в яме охлаждался ещё больше, особенно если там была подаваемая по акведуку вода, а нагретый выходил через верхнее.
Стены яхчала строили с помощью раствора, усиливавшего теплоизоляцию – чтобы жар снаружи не проникал внутрь, а внутренняя прохлада не развеивалась по жаркому ветру. Этот раствор назывался сарудж, и в нём, помимо достаточно обычных компонентов, использовалась козья шерсть. Кстати, зимний лёд лежал внутри яхчалов ещё долго после того, как приходило тепло, так что завозить горный снег слишком часто не было нужды.
Сардоба внешне немного напоминает яхчал, только она более куполообразна, а внутри яма в виде колодца. Вода в этом колодце не поднимается из земли. Строение сардобы таково, что влетающие с воздухом частицы воды конденсируются и накапливаются на стенках колодца, наполняя его. Технически придумать и построить сардобу сложнее, чем описать её действие – конденсацию влаги. Ведь стоят такие колодцы в пустыне, где в воздухе очень мало влаги, зато испаряющий её зной просто зашкаливает. Тем не менее, в сардобе обычно хватало воды напоить средний караван за одну ночную стоянку. Караваны, естественно, старались соблюдать определённый интервал относительно друг друга, чтобы воды точно хватило.

Сардоба

«Анахронизмов» больше, чем можно подумать

Древние римляне строили многоквартирные дома в несколько этажей, и частью из них продолжали пользоваться в разных концах Европы в девятнадцатом веке. В Помпеях существовали знакомые нам пешеходные переходы, полосками. Только эти полоски делались из камней, сильно поднятых над мостовой – ведь транспорт по улицам ходил, производящий много естественных отходов.
Многие цивилизации бронзового века, например, Хараппа и Крит, знали водопровод и туалет со смывом. Египтяне и инки использовали пенициллин в его природном виде – в плесени, что, правда, требовало умения с ней работать. Воду умели поднимать механически до изобретения насосов – используя архимедов винт.
В Византии была известная женская фармакологическая контрацепция – для неё использовали определённое растение, к нынешнему времени уже полностью истреблённое. Галлы применяли химические удобрения и химические же красители для одежды. Обезболивание в родах существовало задолго до девятнадцатого века – в разных цивилизациях использовали разные способы. К сожалению, из-за охоты на ведьм европейские акушерки перестали пользоваться обезболивающими отварами, опасаясь, что их сочтут колдовскими зельями, и женщинам пришлось веками мучиться без надежды на помощь с тем, чтобы перенести боль. На случай слишком сильной боли стали теперь давать закусить палочку.

Пешеходный переход в Помпеях.

В каменном веке умели лечить зубы, пострадавшие от кариеса. Использовалась маленькая ручная дрель, а пломбу делали из хорошо затвердевающих смол с дополнительными наполнителями. Ацтеки системно строили вдоль своих широких, подобным римским, дорог бесплатные общественные туалеты. В Японии в семнадцатом веке несколько лет просуществовала обширная государственная сеть собачьих приютов – их закрыли со сменой правительства.
Первую школу для девочек, не готовившую монахинь, в средневековой Европе организовала Евфросиния Полоцкая. Школа была бесплатна и открыта для девочек всех сословий, туда ходили, а не жили там – это было очень необычно. Первая школа для девочек не при монастыре была организована в форме пансионата и только для дворянок – во Франции семнадцатого века. На этом фоне нельзя не удивиться прогрессивности белорусской монахини, живший на пятьсот лет раньше.

Картина Нафонты Калашниковой, изображающая Евфросинью Полоцкую.

Музыкальные пластинки появились куда раньше возможности записывать звук. Это были металлические пластинки для музыкальных автоматов с отверстиями, программирующими звук – который, как правило, воспроизводили маленькие колокольчики на разных нотах. Если автомат был хороший, то кроме колокольчиков могли быть струны, и звук становился разнообразнее. Чем-то напоминало MIDI-мелодии на кнопочных телефонах в нулевые годы двадцать первого века. Проигрывались эти мелодии по кругу, но пластинку всегда можно было сменить. И да, под них танцевала молодёжь. Или сидела и грустила старая графиня. Это какую пластинку поставишь.
Кроме пластинок, использовались также валики. Портативный музыкальный автомат в виде ящика, часто на выдвигающейся подставке, с валиком внутри, назывался шарманкой. Его заставляли играть, прокручивая ручку сбоку от ящика. Валик мог быть сменным или нет. Обычно шарманку использовали для простых уличных представлений во дворах домов – бродячий музыкант принимался крутить ручки, а его, как правило, куда более молодой компаньон или компаньонка – танцевать, петь или выполнять простые гимнастические и жонглёрские трюки.

Шарманщик на картине Василия Перова.

Первую раскладушку разработали для египетского фараона Тутанхамона. Царственный юноша был очень болезненным и не мог долго стоять или сидеть, так что придворный мебельщик придумал лёгкую складывающуюся-раскладывающуюся кровать, которую можно было везде носить за фараоном. Кстати, ещё древние египтяне знали цемент, фанеру и так ловко обращались с примитивными строительными инструментами при помощи остроумных техник и решений, что могут спорить с обладателями современных инструментов. Правда, труда и смекалки им приходилось вкладывать больше.
В начале двадцатого века уже существовали электрические утюги и электрочайники. Только доступны они были тогда не широким слоям населения. В Советском Союзе в тридцатые их можно было обнаружить дома у хорошо зарабатывающих инженеров или профессоров. А горячая вода из кухонного крана текла ещё в домах голландских домохозяек XVII века.

*    *    *    *    *