Варшавскому пану Станиславу
и московитой пани Ольге
очень нравится Оксфорд,
и они в маниловских мечтаниях
порою грезят о том,
как на старости лет
будут неспешливо выгуливать на лужайке мопсов
пред махоньким, но собственным особнячком
в три миллиона злосчастных фунтиков.
Их дуэт об Англии и англичанах - нескончаемая песня:
"Сначала мы стали расистами, следом - антисемитами,
затем - "и, кажется, уже навсегда" - саксофобами!"
Раздражает их в туманном Альбионе
фактически все: погода,
"двушки с затхлым, сырым запашком,
со стенами толщиною в кирпич,
окнами в одинарное стекло и без подоконников,
с разводами на стенах
грибковой "зеленки",
и раздельными кранами горячей и холодной воды
в ванной.
Как и все завзятые саксы, пан Станислав и пани Ольга
зимою свою двушку не отапливают вовсе:
ходят и спят в вязанном - толщиною в палец - исподнем:
"А что Вы хотите? Спим,
как и все эти англосаксные чукчи,
в холодрыжном леднике - бережем здоровие!"