Закрытие XIII зимнего фестиваля «Площадь искусств».
Оратория «Кармина Бурана» Карла Орфа.
Вторая ложь, от 1945-46 годов,
в "жизни и судьбе" Карла Орфа
оказалась ещё более вящей.
Благодаря ей любимец Геббельса
избежал остракизма и "запрета на профессию"
и оставшиеся ему 37 лет своего земного бытия
прожил в состоянии "двойничества",
выдавая себя за того, кем он никогда и диких фантазиях не был -
за борца антифашистского сопротивления,
фактически таясь под личиной своего, казненного нацистами "друга", Курта Хуберта.
Вот как пишет об этом до всего дотошный pschutt:
"Клара, супруга Курта Хубера была всегда сдержана в своих воспоминаниях об Орффе: ей было очень стыдно за близкого друга ее казненного мужа.
Обличительным пафосом наполнены воспоминания дочери Орффа, Годелы, появившихся на прилавках книжных магазинов в 92-м году, то есть к 10-тилетию смерти ее отца. Пишет она с горечью, насколько Орфф умел всегда искусно маневрировать между политическими течениями и манипулировать людьми в своих интересах. "Он людей использовал, менял, выбрасывал", - пишет она.
Орфф не только не был причастен к "Белой розе", но и даже ничего не знал об этой группе. Хубер, по воспоминаниям жены, никогда не заговаривал о политике со своим близким другом! Видать Хубер хорошо представлял себе пределы его благонадежности.
Орфф был шокирован вестью о казни друга. Он настолько струхнул, что сжег дома все письма, которые хоть чем-то могли заинтересовать гестапо, а затем исчез из Мюнхена, оказавшись где-то в Верхней Баварии на койке в больничке у знакомого врача.
Так же и в 45-м с приходом американцев Орфф слинял из Мюнхена в горы..."
http://kalakazo.livejournal.com/1069571.html?thread=14311683#t14311683
"К лету 42-го года Орф получил официальное признание, его музыка каждый день звучала по немецкому радио (которое было в руках Геббельса). Потекли ему в карман крупные гонорары. К концу 44-го года, после того, как он ублажил самого Гитлера любимым им Гёльдерлином (как понимаю, это были зарисовки оперы "Антигона", доработанной уже в 49-м году), он оказался в зените славы.
Понаблюдаем за ним после капитуляции Германии. Южная Германия оказалась в руках америкасов, начались чистки деятелей искусств, которых распределяли по трем категориям списков: "черный" (для явных деятелей режима), "серый" (для вынужденных идти на компромиссы) и "белый" (для явно пострадавших в нацистские времена). Орфф обделался и в панике сбежал в Альпы, но затем вернулся, поскольку без документов далеко не уйдешь. К тому же он узнал, что попал в "серый" список. Правда, "серый" делился на 1) gray acceptable и 2) gray unacceptable. Орф оказался в последнем, с которого он легко мог скатиться в black. Но тут ему здорово подкузьмило – ответственным по культуре в Швабии оказался американский офицер Дженкинс (Jenkins) , который в молодые годы учился в Германии у Орфа.
Чистка деятелей искусств тянулась долго. Шел уже конец 46-года. Орф вышел на связь с Дженкинсом. И вот они вместе сидят в рождественскую ночь..."
http://kalakazo.livejournal.com/1069571.html?thread=14313475#t14313475
"Слухи о стукачестве Орффа разошлись в народе сразу после ареста Хубера. Но супруга Клара всегда утверждала, что Орф не был посвящен в подпольную деятельность ее мужа. Слухи были связаны с одновременным взлетом Орфа на германский Пегас. После низвержения нацистского орла он старался подчеркнуть свою тесную дружбу с мучеником гитлеровского режима. Но это была не дружба, а скорее, содружество в работе над Carmina Burana. Сама идея музыкального воплощения принадлежала Хуберу. А Орф горячо ее поддержал. К тому же он прекрасно знал латынь и любил читать древнеримскую классику в оригинале. И в тот момент, когда Кармина Бурана зазвучала на крупных сценах Третьего Рейха (только из Вены до начала 45-го года он получил 36000 марок!) уходит в мир иной его соавтор.
Но вернемся в рождественскую ночь 45-го (выше я ошибочно указал 46-й). Джекинс занимал в то время большую должность в Information Control Division (ICD) в Штуттгарте. К концу года он приехал в Мюнхен и попросил своих коллег предоставить досье Орфа из архивов гестапо. По одной версии он забрал бумаги, из-за которых Орфф наверняка скатился бы в «черный» список. А за рождественским ужином Джекинс посоветовал своему бывшему учителю хорошенько проработать свое алиби. Нужны были какие-то веские доказательства его антинацистской настроенности. И тут-то Орффа осенила идея непосредственного участия в подпольной группе "Белая роза". Конечно же, все участники уже в мире ином, и никто не сможет его опровергнуть. К тому же он рассчитывал на сдержанность Клары, жены Хубера, зная ее тихий нрав. Но нужны были хоть какие-то бумаги, подтверждавшие его соучастие. Да, все письма, фотографии он сжег при начале арестов (он и на самом деле сжег письма, подтверждавшие его контакты с Хубером)… Но хоть что-то нужно было ICD представить . И тут он составляет якобы черновой вариант одного письма Хуберу, которое вдруг случайно нашел среди книг и бумаг!
…
Допрос в ICD прошел успешно. Его перевели сразу в gray acceptable, а чуть позже после ряда экспертиз и необходимых процедур он оказался уже в белом списке!
Как должен был бы Орф быть несказанно благодарным своему бывшему ученику, рисковавшему ради него, если не жизнью, то уж, во всяком случае, своей успешной карьерой, не говоря уже про офицерскую честь. Но Джекинс, как это и бывает, стал ему мешать жить. Через год он уехал в Америку, а Орф очернил его в прессе самым позорным образом.
Не подумал Орф, что его дочь Годела, которую он в нацистские времена оторвал от матери, увез в Швейцарию на попечение чужих людей, сам при этом "развлекаясь со своими многочисленными молодыми подружками", к 10-тилетию его смерти подпишет ему окончательный приговор (Godela Orff. „Mein Vater und ich. Erinnerungen an Karl Orff“. München-Zürich, 1992)
Да, поистинне: "как люди в страхе гадки —
Начнут как бог, а кончат как свинья!"
http://kalakazo.livejournal.com/1069571.html?thread=14314243#t14314243
