Кирилл Шебеко. Калина красная. 1977

Профаны,
Прежде чем съесть гранат,
Режут его ножом.
Гранатовый сок по ножу течёт,
На тарелке красная лужица.
Мы
Гранатовый сок бережём.
Обтянутый жёлтою кожурой,
Огромный,
Похожий на солнце плод
В ладонях медленно кружится,
Осмотришь его со всех сторон:
Везде ль кожура цела.
А пальцы уж слышат сквозь
кожуру
Зёрна -
Нежные, крупные,
Нажмёшь легонько
(Багряная мгла!),
Кровью брызнули три зерна
(Впрочем, брызгаться тесно там -
Глухо и сочно хрупнули).
Теперь осторожно мы мнём
и мнём
Зёрна за рядом ряд.
Струи толкутся под кожурой,
Ходят, переливаются.
Стал упругим,
Стал мягким жёсткий гранат.
Всё тише, всё чутче ладони рук:
Надо следить, чтоб не лопнул
вдруг -
Это с гранатом случается.
Терпенье и нежность -
прежде всего.
Верхние зёрна - что?
Надо зёрна
Суметь
Достать в глубине,
В середине размять их здорово...
И прокусить кожуру,
И ртом
Глотками восторженно пить потом,
В небо подняв драгоценный плод
И
Запрокинув голову!


Владимир Солоухин. Как выпить солнце. 1961

В алькове на столе лучи косые света

Скользили змейкою по золоту браслета,

По чудным яхонтам, алмазам, жемчугам -

И от сияния всех этих ожерелий,

Камеев дорогих, из золота изделий

Мне больно делалось глазам...


А рядом, на окне, забыта в вазе скромной,

Полускрываяся за драпировкой тёмной

Высокого окна,

Как будто этот блеск нахальный презирая -

Большая лилия склонилась, увядая,

Задумчиво бледна...







Франсуа Коппе. Лилия. 1888

Они стоят в бокале

На низеньком столе.

Рой пузырьков вдоль стебля

Сквозит-дрожит в стекле.

А над бокалом чудо:

Румяный хоровод -

На лепестках росинки

И матовый налёт...

Котёнок, встав на лапки,

Пыхтит, как паровоз,

И, жмурясь, влажный носик

Всё тычет в сердце роз.

А ты, мальчишка тихий,

Сжав крепко кулачки,

Лишь удивлённо смотришь

На эти лепестки...



Саша Чёрный. Розы. 1930

Камиль Писсарро. Розы в стеклянном бокале. 1877

Ты под веткой весенней
Склоняешься чутко,
В этом хитросплетенье
Увидев вдруг чудо.

Ты берёшь изваяние
Ветки печальной
И всё ищешь название
Скульптуре нечаянной.

Ты несёшь на весу
Это чудо природы.
Ты поставишь весну
В равнодушную воду.

Только сломанной ветке
Цветов не качать,
За заборчиком ветхим
Ей пчёл не встречать.

Но в разбуженной комнате
Будет сниться весь день,
Как на улицы ломится
Сквозь заборы сирень.

Как за окнами плавают
Облака налегке,
Как сиреневым пламенем
Ветка бьётся в руке...







Андрей Дементьев. Сирень. 2004

Анри Матисс. Ветка сирени. 1914

Перед цветочной лавкой на доске
Из луковицы бурой и тугой
Вознёсся гиацинт:
Лиловая душа,
Кадящая дурманным ароматом...
Господь весной ей повелел цвести,
Вздыматься хрупко-матовым барашком.

Смотри:
Над гиацинтом вьётся
Пушистая пчела!
То в чащу завитков зароет тельце -
Дрожит, сбирает дань,
То вновь взлетит
И чертит круг за кругом.

Откуда ты, немая хлопотунья?
Где улей твой?
Как в лабиринт многоэтажный
Влетела ты, крылатая сестра?
Куда свой сладкий груз
Снесёшь под гул автомобилей и трамваев?

Молчит. Хлопочет.
И вдруг взвилась - всё выше, выше -
До вывески "бандажной мастерской"...
И скрылась.







Саша Чёрный. Городские чудеса. Март 1929

Август Маке. Гиацинты. 1911

Декаданс. Декаданс? Декаданс!

Тёмно-синих цветов контрданс.

Хрупки станы и лики бледны

Вечных ирисов вечной Весны.

Исполняя минутный каприз,

Вы утратили свой парадиз

И из райских иконных садов

Перешли в суету городов,

Заблудились в сетях этажей,

Заструились в лучах витражей,

В тяжких складках лиловых гардин,

В блеклых красках печальных картин,

В силуэтах изысканных ваз...

И устало взирает на вас

Из-под сонно опущенных век

Невозвратный Серебряный век.


Мария Каулен. Ирисам эпохи модерн. 1995

Смущался март, испытывая страх
Коснуться снега голыми ступнями,
И снежный замок таял на глазах,
Обобранный, опустошённый нами.

Снег повисал на крестовинах рам,
На деревах - рубахами сырыми,
Цветные пятна зябнущих реклам
Дрожали, разбегаясь мостовыми.

Глядит малыш, дыханье затая,
На леденцы блестящие, - как сладко!
На старой карусели бытия
Звонит и скачет новая лошадка.

О, щедрый март, поют колокола,
Клубится запах пасхи и крахмала, -
Надежды терпеливая игла
Надорванное сердце залатала.

Приемля белизну и синеву,
Дивится очарованное око, -
О, щедрый март, я сызнова живу,
Не ведая дарованного срока.









Владимир Полетаев (1951-1970). Март. 1970

Любовь Оборина. Сумеречный ангел. 1998

Букет жасмина на столе моём

Благословляет одинокий дом:

Пускай душа блаженством не согрета,

Он ей несёт весь пыл, всё буйство лета.

Не знаю, чьей участливой рукой

Зажжён жасмина праздник восковой, -

Залог, быть может, нежности таимой...

Но он подарен не рукой любимой.

Благоуханьем светлым окружён,

Вдыхаю мир, как облако, как сон.

В тебе, благословенная отрада,

Нет примеси губительного яда,

Мятежная тоска тебе чужда.

И в этом облаке остаться б навсегда...





Александр Кочетков. 1900-1953. Двенадцать элегий

Татьяна Лившиц. Жасмин перед окном. 2006

Весною, когда расцветает
Корявая слива в окне,
Китаец-скиталец витает
Над нею в ночной тишине.

Щеку подпирая рукою,
Он взором глядит неземным -
И веют землёй и рекою
Стихи, сочинённые им.

Прозрачный, как воздух над сливой,
Как вещие знаки во снах,
Такой молодой и красивый
Витает поэт и монах.

И сливы корявой цветенье
В его пеленах шелестит...
И я для него - привиденье,
Мой дух в его царстве гостит.











Юнна Мориц. Читая Ван Вэя. 2000

Винсент Ван Гог. Цветущая ветка миндаля
в стакане и книга. 1888

Как в трапезной - скамейки, стол, окно

С огромною серебряной луною.

Мы кофе пьём и чёрное вино,

Мы музыкою бредим...

Всё равно...

И зацветает ветка за стеною.

И в этом сладость острая была,

Неповторимая, пожалуй, сладость.

Бессмертных роз, сухого винограда

Нам родина пристанище дала.










Анна Ахматова. 1945

Туве Янссон. Натюрморт с фруктами и цветами
на фоне открытой двери. 1945

Живёт в фарфоровом дворце

Принцесса нежная Мимоза

С улыбкой грустной на лице.

Живёт в фарфоровом дворце...

Летают в гости к ней стрекозы.

Жучки дежурят на крыльце.

Живёт в фарфоровом дворце

Принцесса нежная Мимоза.

Она стыдлива и чиста,

И ручки бархатные хрупки,

Наряд из скромного листа.

Она стыдлива и чиста,

Как вздохи девственной голубки,

Как в ранней юности уста.

Она стыдлива и чиста,

И ручки бархатные хрупки...


Игорь Северянин. Принцесса Мимоза. 1907

Моисей Кислинг. Мимозы. 1938