Вчера было 25 ноября 2012 года. Я думала: "Как странно... Ровно 5 лет и 5 месяцев назад я познакомилась с мальчиком, с которым у нас завязался глупый детский романчик, а сегодня я сижу в кино с его знакомым".

И правда, всё так странно. Я думала, что надо специально чаще выбираться из дома, чтобы встретить свою новую влюблённость или того, чьей влюблённостью будешь ты. Но жизнь и обстоятельства умнее нас. 4 ноября я поехала в "Европейский" купить джинсы. На мне было надето что-то очень неприметное и повседневное, я была ненакрашена, и все мои мысли занимали шмотки. Несмотря на это, ко мне подошёл познакомиться молодой человек, с которым, правда, ничего кроме совместно проведённого часа за чашечкой кофе ничего не вышло и не выйдет. Но не в этом суть: любовь нагрянет тогда, когда её не ждёшь.

21 ноября я ехала к 1 паре. На Савёловской я зашла в вагон вначале поезда и увидела парня, который учился в нашей школе, правда, в другой параллели. Мы были знакомы до этого, периодически переписывались в контакте, но не общались уже так давно, что я не решилась подойти. Как и я, он вышел на "Боровицкой", даже встал за мной на эскалаторе. И тут...
- Не подскажешь, который час, Полина?
- Вот то-то я смотрю, лицо у тебя знакомое! Дима, да?
- Ну надо же. Ты помнишь...
Слово за слово, мы вкратце рассказали друг другу, где учимся (он заканчивает какой-то лицей). Мы сошли с эскалатора: мне надо было выходить. Он предложил вместе кататься на электричке, когда мне к 1 паре. Вечером он добавился в контакте и предложил встретиться в центре.
На следующий день мы всё-таки встретились: погуляли, поболтали. И рассказывал он очень умные вещи: про Карлоса Кастанеду, параллельные миры, известных писателей и т.д. Единственное, что меня смутило: мы обошли весь Арбат, но посидеть он предложил именно в "Макдаке". Но эта странность замялась разговорами.
Вечером я поняла, что он на что-то рассчитывает, когда он начал помогать мне с моим рефератом, присылая интересный материал, но я предпочла не обращать на это особого внимания. На следующий день он писал уже какими-то полунамёками, мол, неплохо бы было выяснить, романтична ли ты. Предложил сходить в воскресенье на "Облачный атлас". Согласилась.
Воскресенье. Мы встречаемся в "Европейском", идём к кинотеатру. В кассе он сказал мне: "Сплитуем счёт, да?", что меня немного задело, но вместе с тем и успокоило. Задело, потому что это не очень красиво со стороны парня, который пригласил девушку в кино. Успокоило, потому что это, как я подумала, не свидание. Что подтверждалось тем, что мы пошли в "Ресторанный дворик", вместо обычной кафешки, несмотря на мои намёки.
В "дворике" он рассказал мне о том, как писал олимпиаду по литературе в субботу, как после неё пошёл с какой-то девочкой в кафешку, после этого отправился на концерт "Lumen", на который ему купили билет знакомые этой девочки, как на этом концерте к нему клеилась какая-то баба с недотрахом... Если на моментах с девочкой с олимпиады и с девочкой с концерта я мысленно посмеялась ("Ты надеешься вызвать во мне ревность? А ты уверен, что так уж очаровал меня за эти 4 дня? Цену набиваешь? Не кажется ли тебе такой способ глупым и дешёвым?"), то про момент "за меня заплатили" я подумала, что лучше бы было этого не афишировать. В общем, правила этикета хромают у мальчика. Но внутренний мир человека не исчерпывается соблюдением правил этикета, потому я решила не загоняться по этому поводу.
В зале мы сели во 2 ряду. Началась реклама. Я тихонько кашлянула. Со словами: "Ты простудилась? Лечись давай!" он взял мою руку. Я думала это вроде как акт доброжелательности, но руку он не планировал выпускать. Ну что ж, подумала я, это кинотеатр и тут своя атмосфера, и не стала отдёргивать руку. В неприятные моменты фильма, когда я опускала глаза, он гладил меня по руке, иногда брал вторую. Где-то на середине фильма, когда я опять начала кашлять, он обнял меня, прижал к себе. "Тебе удобно? Всё хорошо?" - эти заботливые вопросы я слышала каждые 15 минут. Значит, это всё-таки свидание. Зашибись.
Потом мы погуляли от "Киевской" до "Арбатской". Он по-прежнему казался мне умным и хорошим, но я поняла, что держаться за руки и обниматься с ним мне нравится гораздо больше, чем разговаривать.
Когда мы поднимались по эскалатору "Петровско-Разумовской" мне позвонила мама, спросила, надо ли встретить. Я сказала, что нет. Конечно, в связи с запущенными понятиями о вежливости у Димы я не была уверена, проводит ли он меня, но просить его или родителей было как-то унизительно.
- Что звонили?
- Спрашивали, надо ли встретить?
- Проводить?
- Если не напряжно.
- А на какой ты остановке живёшь?
- Школа 272.
- Далеко твой дом от остановки?
- Да не особо. Ну можешь не провожать, если напрягает.
- Не напрягает. Недалеко же...
Ещё один скользкий момент. Он проводил меня, и его прощальный поцелуй в губы подтвердил, что это было всё-таки свидание. Неоднозначное впечатление.
Этим впечатлением я поделилась сегодня с Дашей Ш, с которой мы опоздали на экономику. Она выслушала меня и сказала: "А тебе не кажется, что он просто маленький?". Всё гениальное просто! Возможно, он действительно ещё не совсем вырос, даже несмотря на то, что умно рассуждает и читает Кастанеду. Этим всё объясняется! Напряжно платить за девушку, но не напряжно назначать свидания. Напряжно провожать, если далеко, но не напряжно обниматься в кинотеатре. Похоже, он правда маленький. Всё встало на свои места.
А что будет дальше с нашим общением? Не знаю. Но он не мой человек.

Забери меня к себе
Я так устал бежать за тобою вслед
Открой глаза, закрой лицо руками
Свет... я хочу увидеть свет
Между нами

Почему на душе как-то паршиво? И опять не пойму из-за него или нет... А может, просто хочется любить, а некого? Или и вовсе не хочется...
Прошёл год, с тех пор как я увидела его впервые. И узнав спустя пару недель его имя и парочку моментов биографии, вся такая окрылённая стала мечтать. Да, это ведь действительно была влюблённость, хоть я и не была с ним знакома! Радовалась, когда пересекалась с ним взглядом, огорчалась, даже плакала, если он, весь такой недоступный, ставил лайки под фотками Наташи С. Глупо, оченью Но влюблённость вообще штука глупая. Познакомилась по Интернету, мило пообщались пару дней, затем стих диалог, и чувства стихли. И уж оставался решающий момент - поступим в один вуз или нет.
Поступили. Но на разные отделения. Я на дневном, он на вечернем. Казалось бы, всё просто. Но девочки с курсов, с которыми мы общаемся, попали с ним в группу. И я постоянно слышу о нём.
А вчера зашла на страничку Наташи С. Да, он опять ставит сердечки под её фотками. Но мне всё равно паршиво от этого, хоть и симпатия моя сошла на нет. Может, это просто осознание того, что никому я не нравлюсь. Мои былые симпатии живут лишь в вопоминаниях да в списке друзей в контакте. Потому немного пусто на душе.

Отпусти... с невыносимою утратой
Утро... пойдём домой
Запусти себя в кратеры моей души
Дыши... дыши... дыши
Я сам нажму все клапаны

P.S. И всё же она рядом. Я чувствую. Но, пожалуйста, пусть это будет не так, как в последние несколько лет...

Сегодня мы взвешивались в школе. Дурацкие весы показали 52.800. Но это неправда, я ведь легче!
Да, я действительно легче. И не только физически. Мои шаги к развитию силы воли очень вдохновляют меня. А ещё мечтательность.
Влюблённость - вообще отдельная тема. Вчера я даже начала писать песню. Да-да! Я не поэтичный человек, и уж тем более не музыкальной, но что-то внутри меня подталкивает к наивному и безумному.
А через 20 минут я выйду из дома и поеду на курсы. И увижу его. И получу новый заряд вдохновения.

И грех не сказать, что за последнее время были и положительные моменты.
В субботу папа предложил пойти погулять на выходных. Сходили на митинг. КПРФ. Увидела Зюганова вживую, фак еее). Мне дали красный шарик с надписью "Против партии жуликов и воров! За Краснодар!" (шарик, правда, сдулся к вечеру того же дня, что символично). Когда какой-то избиратель взял микрофон и сказал: "Меня настолько поражает наша власть, что я впервые в жизни написал пламенную речь и даже распечатал её красным шрифтом; кое-что из этого я всё же зачитаю" - папа предложил уйти. Мы мотались по холодным улицам, ища суши-бар и нашли-таки. Вкусно). Ну хотя бы отношения разрядились между нами более менее. Рада.
Поделилась вчера с Мадиной моими переживаниями по поводу Г. Она сказала, что у неё похожая проблема, только диаметральная: она нравится какому-то молодому человеку 22 лет. "Поболтали в Интернете, он спрашивает, когда я буду в Грозном. Из разговоров поняла, что он очень умный и религиозный. Правда, фотки нет, а спрашивать как-то неудобно. Но вдруг он урод какой-нибудь?". Поржали. Мадинка Предлагает добавиться к Г в друзья. Или начать издалека: добавиться к его другу. "Полин, да ты что! Если бы я знала, что нравлюсь кому-то и этот человек уже долго молчит, я бы сдохла, наверное!" Ну что ж, время покажет. А мне стало полегче.
Вчера до самой курсовской литературы делала литературу. Выписывала цитаты Печорина на разные темы. Ответила что-то, как и многие. Слушали её лекцию - в общем, обыкновенное занятие. Когда закончили, стали расходиться. Я прошла мимо её стола, но даже не успела попрощаться:
- Полин, подойди сюда на секундочку. Ты учишься в обычной или специализированной школе?
- С уклоном на английский...
- А на литературу выделяется столько же часов, как и в обычной школе?
- Да, а что?
- Ты мне интересна: ты пишешь неплохие работы. Ты ведь будешь ходить второй семестр?
Вниз к гардеробу я просто на крыльях летела. Думаю, нет смысла описывать это состояние. Одно точно могу сказать: я ужасно боюсь её разочаровать.
Ещё к Светлане Михайловне вчера заглянули. И душе так тепло было...

Хватит задерживаться у дверей его аудитории, поджидая, когда он выйдет! Хватит лазить по страничкам его сестёр и друзей, выискивая его записи и фотографии! Хватит вести себя как маньчка или идиотка! А уж тем более хватит накручивать себя, что ничего с ним не получится.
Просто остановись ненадолго. 5 лет? Да, разница немаленькая, но если захочешь, всегда добьёшься. Тем более, что это не тот случай, когда влюблённость хочется убить на корню.
Просто остановись. Ненадолго "забудь" о его существовании. И развивайся, чтобы, если представится возможность познакомиться, ты была на высоте. Хочешь стать журналистом? Публикуйся! Хочешь научиться круто играть на гитаре? Так струхивай с неё пыль и лабай! Хочешь круто выглядеть? Ешь и спи нормально.
Просто скажи "стоп" ненадолго.

Donnez moi un suite au Ritz, je n'en veux pas!
Des bijoux de chez CHANEL, je n'en veux pas!
Donnez moi une limousine, j'en ferais quoi? Papalapapapala

Определённо, это она. Ну или её двойник.
Он уже мне снился. В институте пытаюсь поймать его взгляд. Порой получается, ага.
В понедельник вышла из дома пораньше, забыв даже пообедать. Подумала: куплю что-нибудь перекусить уже на факультете. Так и сделала. Встала у лестницы, где есть что-то наподобие столика, чтобы быстренько перекусить, ибо одиноко жрущая растрёпанная девочка вряд ли оставляет очень приятное впечатление на окружающих. Когда я почти закончила, появился он. Мда, прекрасно. Наверное, как фотограф, он оценил бы такой "удачный" кадр. По крайней мере, когда я стала судорожно идиотически запихивать оставшееся в сумку, он пару раз удивлённо обернулся. Клаааас. Лучше и не придумаешь.
Что ж, если в тот момент у меня появилось желание провалиться как можно глубже под землю, то да, наверное, это действительно она.

Je veux d'l'amour, d'la joie, de la bonne humeur,
Ce n'est pas votre argent qui f'ra mon bonheur,
Moi j'veux crever la main sur le coeur papalapapapala

And all the sweet honey from above
Pour it all over me sweet love
And while youre flying around my head
Your honey kisses keep me fed

I wish I had your pair of wings
just like last night in my dreams
I was lost in paradise
Wish Id never opened my eyes

Итак, каникулы подошли к концу. Не всё успела, что хотела, но всё-таки нет обычного ощущения, что свободное время прошло впустую. Скорее наоборот: я ничуть не отдохнула и даже заработала бессонницу.
Хотя, конечно, грех утаить и о хороших моментах: снова сумасшедшее чувство, похудела немного, написала химию (осталось поучить). А вчера плюс ко всему наша группа на курсах победила в игре "Выборы". Мы представляли КПРФ и я была Кашиным, помощником Зюганова. Несмотря на то, что наши мальчики нас кинули, мы были на высоте. Вот его вчера не было. А жаль. Хотя... Может, и к лучшему.
Вот я чувствую, что у меня растут крылья. Да, мы с ним не знакомы, он меня значительно старше и умнее. Но влюблённость, пусть и невзаимная, даёт мне прилив вдохновения. Я как будто в игру играю. Он побывал на всех возможных выставках и флешмобах? Не проблема, тоже поезжу, даже репортажик накатаю. Он лабает сложные переборы Цепеллинов? Не беда, попрошу у Гоши побольше табов и буду тренироваться. Кто знает, может я и фотографией всерьёз заболею, как он. И крутой ЖЖ заведу. И умудрюсь остаться собой при этом)
Вот так вот. Я чувствую свои крылышки. Маленькие и слабенькие, но они по крайней мере есть. Жаль, что не ангельские. Правда, люди-ангелы никогда не поверят в это. На то они люди-ангелы. А я по-прежнему злюсь на старое и выдуманное. Дура.
Крылья, вырастите пожалуйста сильными, чтобы поднять мою тушку выше этих недостатков.

Sometimes I wish I were an angel,
Sometimes I wish I were you.

Ну заголовок я пишу под впечатлением от наших занятий по литературе на курсах. Хорошее впечатление. Но речь сегодня пойдёт не об этом.
Вот уже несколько дней, как я не могу заснуть. Закрываю глаза - и сердце так бешено-бешено колотится, что хочется, как сумашедшей прыгать по всей квартире и петь самые красивые песни. Ага-ага. Оно самое.
Он очень высокий. У него тёмные волосы и глаза. И обалденные скулы. Громкий и низкий голос. И, конечно, он производит более приятное впечатление, чем его смазливые пафосные одногруппники.
Он фотограф. Ведёт блог. В каждом посте что-то очень-очень умное, но при этом не наигранное. И ещё на гитаре играет.
При этом и что-то беззаботно-подростковое в нём есть. Видела его фотки со Дня Поцелуя, где он вроде бы в качестве фотографа был. Но кто же, кроме него самого и его друзей, точно знает об этом?:) Его немного глупая и смешная переписка с другом о психоделических сказках, музыке и фотках в стиле ню.
А что самое интересное?
1) Мы не знакомы лично.
2) Он на 5 лет старше.
Ой, ну это же такая фигня, да?

Снова чувствую странное, но приятное ощущение: в горле комок, в животе тревожно, дикий прилив энергии. Может, опять выдумала, что со мной, к сожалению, нередко бывает. Но для выдумки слишком уж ощущения сильные. В любом случае, время покажет.
Он учится в 1 группе. Зовут его Георгий Д. Судя по его страничке вконтакте (аргумент, блин), девушки у него нет. Вот только проблемка. Он на 5 лет меня старше.
Впервые всерьёз задумалась над этим. 21-летний парень может считать 16-летнюю девочку малолеткой. Думаю, да. Даже скорее всего. Если только парень не дурак и ему девочка нужна не для пососаться-потрахаться. Судя по всему, он не такой: учился во ВГИКе и хочет пойти на выставку Сальвадора Дали. Блин, познакомиться бы с ним.
Ну что, журфак, прекрасное испытание для выявления коммуникативных качеств. Занесу это в виш-лист на 2012 год. Если раньше не получится, конечно)

Dreams are my reality
the only kind of real fantasy.

Где-то читала, что 50% жизни человека - его мечты и сны. Вы уверены, дорогие "британские учёные"? А может 70? 90? Или того 99,9?
Незнакомая, но очень милая улица. Он держит мою руку. Ждёт меня на следующий день у подъезда, а я, как сумасшедшая, мечусь по всей квартире в поисках ключей, чтобы поскорей выйти к нему. Да, характер у него не айс. Я, кстати, говорила ему об этом, после чего у нас произошла небольшая ссора. Только я начала на него обижаться, с шумом захлопнулась окно.
"Пипец бы был, если бы всё это было сном. Блин... А ведь это сон". И я проспала до половины одиннадцатого, чтобы уыидеть продолжение. Увы и ах.
Только сейчас впечатления от сна более менее начинают отпускать меня. Да-да. У меня сейчас два больших желания: влюбиться и поступить на журфак. Первого надо ждать и не выдумывать, а второго добиваться.
Жду.
Борюсь.

Dreams are my reality
I like to dream of you close to me
I dream of loving in the night
and loving you seems right
perhaps that's my reality.

Съездила на курсы в журфак. В субботу - чисто организационное собрание, а вчера было первое занятие. Обо всём по порядку)
В субботу ездили с Пимой получать пропуска и прослушать кратенькую лекцию обо всяком разном. Мы с ней в разных группах, как и с Женей Л. Не беда:) Когда приехала домой, зашла в группу подкурса журфака МГУ и увидела мем: "Нет повести печальнее на свете, чем повесть триста баб на факультете". Действительно, мальчиков немного. Зато какие! Если бы я была подвержена припадкам любви с первого взгляда, я бы 100% влюбилась. Даже знаю в кого, хотя, к сожалению, не знаю его имени. Знаю, что фамилия от А до К. А если серьёзно, то во что я точно влюблена, так это в атмосферу журфака. Блин, хочется-то как сюда!
Вчера была на первых занятиях. Та же тётенька по творческому конкурсу, что и летом была. Она офигенная. Когда выяснилось, что только у 3 человек из нашей группы есть публикации и я в их числе, я просто на 7 небе была! Буду обозревателем новостей Русской службы новостей. На следующем занятии - самопрезентация с предметом и сочинение "Лето - это маленькая жизнь". Сейчас у меня такое странное настроение, что мне кажется, будто если я что-то не написала за день, значит, он прожит зря. Дай Бог не потерять такого настроения. Дай Бог поступить.

Вот говорила же себе, что мечтать - плохая затея. Соглашалась, мысленно кивая, но всё равно продолжала.
Итак, я зашла на его страницу. Его - того мальчика, которого вообще-то пора бы забыть уже давным-давно. С которым я зачем-то целовалась когда-то. Так вот, на его страничке - "люблю" какой-то Ани.
Какого перепуга это должно меня как-то трогать? Он симпатичный. Ну или не урод, по крайней мере. Вежливый. В меру. Общительный. Неглупый. А главное, не мой. Ну вот почему бы ему не влюбить в себя какую-нибудь милую глазастую блондиночку, а ему не влюбиться в неё?
А вот вбила я себе в голову что-то. "Просто пофантазировала" насчёт того, что было бы, если бы он жил в Москве и после лагеря мы бы встретились. А глупые "предположения" превратились в чувство собственности к человеку, которого никогда не увижу и в заведомое "ничего, больше дружбы" к человеку, которому нравлюсь здесь и сейчас.
Вчера болтали в скайпе с Дилярой и Юлей. Диляра: "Вот было б так: хочу парня - ок, будет. не хочу парня - ок, не будет".
По совету мудрого Шекспира много раз пыталась не думать о любви. Но делала это из мысли, что любовь "кинется на шею". Так что подсознательно я бежала за ней. А сегодня честно пообещала себе задуматься в первую очередь об учёбе. Любовь потом.
Проснулась утром без мысли о том, "что могло бы быть, если...", о милой улыбке бывшего и о старых разговорах с Тёмой в аське. Как будто вообще без мысли.
Привыкну, но сейчас... Пусто немного.

Как обычно бывает в каникульные среды-четверги, мне не даёт покоя мысль, что отдых подходит к концу, а я так ничего и не успела сделать. Печалька. Слово, которое я произношу так часто и от которого балдеет Костя.
Костя... Надеюсь, что это не влюблённость. Не хочу сейчас влюбляться. Но трудно уберечься от этой эпидемии, ибо весна.
Короче, кратенькая зарисовка моего состояния.
И вообще, краткость - сестра таланта.

Только что вернулась с Гошиного дня рождения.
Почувствовала атмосферу нашего бывшего 9 "Б" класса. Яна, Вася, Настя, Кирюша, Даша, Паша, Женя, Саша, но, что главное для меня, пришёл и Миша М., мой дорогой друг и бывший сосед по парте. Подумать только, я не видела его больше полугода!
Пришёл также и Артём К. Сердце дико билось - ужасно не хотела видеть его. Когда он пришёл, я старалась сесть поближе к девчонкам, завязать какой-то громкий разговор, отводила глаза - в общем, сначала я вела себя как дура. Но всё это от одной мысли: Боже мой, я целый год что-то придумывала ради почти незнакомого человека, который просто проявил ко мне внимание. Но всё равно остальную часть дня я разговаривала с ним холодно. Сейчас уже жалею об этом - он в конце концов хотел меня увидеть.
Конечно, без алкоголя не обошлось. Трезвыми, как обычно, остались мы с Янкой, ещё и Саша. Даже именинник был буквой зю. Сначала я думала, что Гоша притворяется, но когда он назвал меня "клёвой тёлкой", я поняла, что всё серьёзно. Он заплетающимся языком извинялся. Дурак. На пьяных не обижаются.
В сосиску пьяная Настя рассказывала элегии, стоя на диване. Женя клеился к Мише и пытался показать стриптиз. Поддатая Вася рассказывала о том, какая сволочь её кошка. Абсолютно трезвый Саша сидел со мной на диване и говорил, какой он урод, что так нажрался (выпил, на минуточку, 2 капельки водки).
Конечно, такой рассказ постороннему слушателю покажется очередным тупым сборищем - я бы тоже так подумала. Но, всё-таки, я очень рада этому дню, хоть и не поклонница алкоголя. Просто старый добрый "Б" собрался наконец вместе, что будет теперь довольно редко.
От Артёма я, кстати, отмазалась. Ну всмысле гитары. Сказала, что нечего было сессию заваливать.
Когда мы прощались, я старалась как можно крепче всех обнять, особенно Мишу и Яну. Я очень отстраннёно попрощалась с Артёмом, хотя видела в зеркале в прихожей его глаза. Не утрирую - я не хотела смотреть, сердце бы сжалось. А сейчас немного жалею, что не обняла его. В конце концов, кому от этого стало бы хуже? Но, может, так оно и надо.
Вышла я с Женей и Сашей. Они проводили меня до дороги, где я была перехвачена папой - они же "мужики", как сказал Жека :). Пока я шла с ними, мне показалась на мгновение, что я влюбилась. Не буду говорить в кого - я даже себе не признаюсь.
Но а вдруг День Святого Валентина действительно день, когда все влюбляются?

Где-то год назад я писала, как сильно всё меняется за достаточно короткий период - 2 года. Оказывается, за ещё более короткий.
Год назад, в февральские каникулы я была дико счастлива, сама того не осознавая. Жила, как дурочка-задротка в Интернете, ловя его сообщения в аське. Переписываясь с ним, искренне рассказывая о чём-то, я думала, что встретила идеального человека и прекрасно разбираюсь в себе и людях. Ошибочка вышла.
Я не достигла пика мудрости и ещё очень долго не достигну. Да и он оказался не таким уж и ангелом во плоти.
Год. Я встретила нового друга, влюбилась, сердце парочку раз поразбивалось. Влюблённый мальчик пишет мне "Привет". Год - он на аве счастливый, рядом со своей девушкой.
"Вода находит свой уровень. А тебе предназначен кто-то гораздо лучше, поверь мне", - пишет Настя. Ну да, наверное. Я не говорю, что чем-то лучше него. Но всё-таки они, я думаю, хорошая пара. Правда, говорить ему об этом не хочется. И, боюсь, что раскусит, да и вообще, почему-то не хочу видеть его. А это скоро случится. Вот чёрт! Мне ему ещё на гитаре играть - обещала же.
У него умер кот. Когда умирает животное, что-то меняется к худшему.
Я-то знаю.

P.S. Надеюсь, я своё уже отныла. Прекращаю занудство.
И надеюсь, что тег "Тёма" не будет через 365 дней выделяться так жирно на фоне остальных.
Всё. будет. хорошо.

Хороший день был. С утра с мамой съездили в "Европейский", по дороге встретила Костю.
Освободившись от уроков, зашла в контакт и увидела его аву. Да, он действительно встречается с этой девочкой. И в этот прекрасный момент я всё поняла. Насчёт себя.
Да никогда мне Тёма и не нравился! Я просто хотела избавится от своих комплексов за счёт мальчика, проявлявшего ко мне внимание. И вся эта мнимая ревность - чистой воды эгоизм. Рисовала в своём воображении, что умело и ловко разбиваю сердца одному, второму - а в жизни получила по заслугам.
Когда он рассказал мне о своей тогдашней девушке, мне стало больно не от того, что он не со мной. Первая фраза, промелькнувшая в моей голове: "Неужели я никому не нравлюсь?" - это ведь уже о чём-то говорит?
Но самое худшее для меня - зачем я начала тему "Ты мне нравился, но сейчас я влюблена в другого"? И повелась на его " ты мне не безразлична".
Поболтала с Настей - стало легче. В общем, теперь-то всё 100 пудово в прошлом) И плевать, что скоро увидимся. Думаю, ни для него, ни для меня это уже не будет иметь никакого значения. Просто впредь буду умнее. А ему желаю счастья.

Ужас. Кошмар. Что со мной такое, блин, творится?
Думаю о нём, хотя обещала себе этого не делать. Наверное, сейчас самое главное - сосредоточиться на учёбе и только на ней. Позанималась сегодня математикой. Даже когда уроки делаю, всё равно эти мысли! Вспоминаю, как готовилась к ГИА по алгебре: исписала дома несколько вариантов, чертила графики, считала, решала - бесполезно. Мечты любят легкомысленные головы.
А с другой стороны - дисциплинирует, как сказал Гоша. Вот экзамены все сдала на 5. Пусть даже мысль была идиотская: мол, сосредоточусь на ГИА, покажу ему, да и себе, чего я стою. Кто знает, может, это просто подсознательный способ направить свой потенциал в нужное русло?
Как бы то ни было, послезавтра я выхожу в школу. Чувствую, что сейчас эти уже почти ненавистные стены - убежище от глупости.

Дом в переулке
Это был старый-старый дом, со старым, заглохшим садом. Здесь жил когда-то замечательный хирург, но он почему-то спился и умер.
...К телефону обычно подходила бабушка.
— Сейчас, — говорила она и, шаркая шлепанцами, удалялась из комнаты. — Аля, тебя, — слышал он далекое.
Он вслушивался в трубку, волнуясь и стараясь уловить что-то такое, что могли бы скрывать от него. Но ничего не было слышно, только иногда бой часов в комнате ее отца. Он сам удивлялся тому, что вслушивается в эту пустоту и пытается услышать что-то такое, чего на самом деле нет. И все-таки каждый раз он напряженно вслушивался.
Потом хлопанье дверей, визг собаки и звук быстрых шагов. Первой к трубке всегда подбегала собака, она радостно и торопливо лаяла, как будто старалась до ее прихода рассказать ему что-то на мужском собачьем языке.
Потом трубку хватала она, и они разговаривали под отрывистую, как марш, музыку собачьей радости. Он слышал, как девушка отгоняет собаку, но та снова и снова врывалась в разговор. Иногда ему казалось, что собака кое в чем противоречит своей хозяйке, уточняет ее слова и даже поправляет ее, но та, смеясь, отгоняла собаку, и все было хорошо. По вечерам они целовались в саду, мечтали и говорили о будущем. Собака уходила в заросли бамбука, долго вынюхивала там какие-то следы, а потом неожиданно прибегала, как бы спохватившись, что надолго оставила их вдвоем. Они, смеясь, успевали разомкнуть объятия, но по умной, лукавой морде собаки было видно, что она кое о чем догадывается.
Дом, заросший виноградом и сиренью, уютно белел сквозь навес молодой листвы. Собственно говоря, он давно нуждался в ремонте, но об этом никто не думал. Бедность была гордой и рассеянной. Она не утруждала, а может быть, даже стыдилась поддерживать себя подпорками. Во всяком случае, ему так казалось. Они жили на маленькую пенсию. Кроме того, у матери был небольшой заработок. Она вечно сидела с шитьем, но считалось, что это не работа, а так, развлечение.
Дом напоминал старинную усадьбу, соединенную с нашими днями только телефонным шнуром, потому что здесь когда-то жил замечательный хирург.
...Проголодавшись за ночь, они рвали холодный ночной виноград, а если она на цыпочках выносила из кухни хлеб, не было ужина прекрасней. Хлеб и виноград — древний ужин влюбленных.
Собака тоже ела виноград, смешно клацая зубами. Собаку звали Волк. Это была здоровенная овчарка, может быть, не чистых кровей, но с чистой и, на удивление, доброй душой. Может быть, она решила, что настоящая сила несовместима со злостью, и лаяла только в знак радости или приветствия. Иногда ее ругали за ее ленивое добродушие, за то, что она всех без разбору впускает в дом. Порой ее пытались натравить на бродячих кошек, которые неизвестно откуда появлялись в саду. В таких случаях собака пыталась извлечь из горла несколько воинственных звуков, но, то ли она забыла, как это делается, то ли никогда не знала, получалось до того фальшиво, что все начинали смеяться, и она стыдливой рысцой убегала в конуру.
Девушка бледнела от ночной прохлады, и, когда они выходили из сада, раздвигая мокрые синеватые листья, она вздрагивала и тесней прижималась к нему. А ему казалось, что в мире нет такого холода, от которого он не смог бы спасти свою девушку.
Он уходил домой и долго слышал парной детский запах ее губ. Он не мог уснуть. Комната покачивалась. Из полумрака летней ночи появлялись то ее лицо, бледное и ожидающее, то большая мудрая голова собаки.
Раньше, в детстве, он жил на этой же улице недалеко от ее дома. Иногда он тайком забирался к ним в сад за инжиром или за грушами или вырезал для удочки длинный трепещущий ствол бамбука. Она, еще совсем маленькая, бегала по саду, раскрасневшаяся, всегда чем-то взволнованная, быстрая. Голосок ее звенел то в одном углу сада, то в другом.
Однажды, играя с подружками в прятки, она забежала в кусты и притаилась совсем рядом с ним, чуть не наступив на него. Он замер, глядя на ее почти прозрачное личико и тонкую, как стебелек, шею. Он видел ее темный глаз, остановившийся, полный восторженного страха. Через мгновение она выбежала из-за кустов и скрылась, топоча крепкими ногами. Иногда она часами качалась на качелях, и он ненавидящими глазами следил за нею, надеясь, что веревка оборвется и она так или иначе вынуждена будет уйти в дом. Но веревка не обрывалась, а качаться ей не надоедало, и он неподвижно лежал в зарослях бамбука или ежевики, чтобы его никто не заметил.
Тогда ему было странно, что в саду доктора никогда не собирали фрукты.
Весной поспевала черешня, наливалась соком, потом постепенно высыхала. Фонарики мушмулы в начале лета начинали зажигаться желтыми огоньками, потом они делались оранжевыми и долго после этого не менялись, надеясь, что их заметят, а потом гасли и тускнели, как незамеченная любовь.
В те времена он часто видел самого доктора. Высокий тонкий человек быстро садился в подъехавшую машину. Жена доктора каждый раз что-то говорила ему из окна, но доктор досадливо махал рукой и уезжал. Было удивительно, что она каждый раз не успевала ему что-то досказать дома. А может быть, высовываясь из окна, она говорила с ним, чтобы даром время не пропадало, пока он усаживается в машину. Если машина не сразу заводилась, она продолжала говорить, и тут уж доктору некуда было деваться.
Улица с уважением следила за отъезжающим доктором.
Доктора могли вызвать в любое время, и он никогда никому не отказывал. У него, говорят, была твердая и точная рука, которая дрожала только в одном случае: когда держала стакан с водкой.
Однажды в детстве он видел, как доктор пил водку, стоя у ларька. Запрокинув стакан и голову, он, казалось, старался как можно быстрей залить что-то такое, что горело внутри него. Рука его сильно дрожала, когда он торопливо вливал в себя водку, и казалось, что она дрожит от волнения. А когда доктор выпил и, вдруг успокоившись, расплатился и ровными быстрыми шагами пошел в сторону больницы, он тоже успокоился и решил, что струя попала как раз в то место, куда доктор целился.
Как-то раз девочка, забежав в самый глухой уголок сада, застала его на инжировой ветке. Они мгновение смотрели друг на друга. Он сверху вниз, она снизу вверх. Он первым очнулся и грозно приложил палец к губам. Потом быстро слез с дерева, нырнул в кусты, пролез сквозь щель ветхого забора и выскочил на улицу.
День прошел в тоскливом ожидании — думал, придут домой с жалобой. Но никто не пришел.
Через несколько дней он встретил ее на улице с подружкой. Она улыбнулась ему и стала что-то шептать подружке, плутовато поглядывая на него. И каждый раз, встречая ее, он чувствовал по ее улыбке, что она помнит об их тайне и не собирается ее забывать.
Потом он с родителями переехал в другую часть города. Теперь он ее видел очень редко, и все отодвинулось и почти забылось.
В последний раз он увидел ее весной возле школы, где и сам когда-то учился.
Она прошла с подругами мимо него и радостно кивнула ему головой. Девушки пронеслись, обдав его ветерком юности и предчувствием тайны. Через мгновение он услышал за собой дружный смех и, краснея, догадался, что она им рассказала про случай в саду.
Весь этот день он вспоминал ее, ночью долго не спал. Слышал ее быстрый голос, видел жадно-любопытный взгляд и радостную улыбку, как бы идущую из детства. Утром встал с таким чувством, как будто что-то случилось. Несколько дней он нарочно ходил мимо ее школы.
Уже два года после окончания техникума он работал дежурным техником городской электростанции. Чувствовал себя взрослым, особенно после того, как приобрел мотоцикл. Мотоцикл придавал ему какую-то уверенность, даже если он ходил пешком.
Однажды они встретились и разговорились. Он знал, что ее отец умер несколько лет назад. Его отец погиб еще раньше, на фронте. Оказывается, она об этом знала. Когда-то их отцы дружили. Она сказала, что ее маме будет приятно увидеть его, и пригласила его домой.
И вот он первый раз появился на улице, на которой когда-то жил. Почему-то стыдно было проходить по ней. Может быть, потому, что многие его помнили, останавливали, грустно удивлялись, что он так вырос, а главное — понимали, почему он снова здесь появился.
Он думал, что эта неловкость вскоре пройдет, но и потом, появляясь здесь, он чувствовал смущение перед старыми знакомыми.
Женщины, как когда-то в детстве, сидели у ворот и внимательно его оглядывали. В их взглядах он чувствовал то ли осуждение, то ли сожаление, словно он делал что-то неловкое, неестественное и жалкое. Казалось, они говорили ему: «Раз уж ты переехал на другую улицу, где-то там и ищи себе девушку, а сюда возвращаться глупо и бесполезно».
Такое ощущение возникало у него почти каждый раз, когда он приходил к ней. Потом он научился не обращать на него внимания, но ощущение все-таки не проходило. Вернее, проходило после того, как он захлопывал за собой калитку, и Волк, который всегда радовался его приходу, бросался ему навстречу.
За эти годы мать ее немного постарела, но была все еще стройной, подтянутой. Бабушка показалась ему такой же, как и была, только стала плохо слышать. Это была веселая, жизнелюбивая старуха. Она быстро привыкла к нему и стала называть своим женихом. Она часто вспоминала, что в детстве спасала его от какой-то болезни, но никак не могла вспомнить, что это была за болезнь. Она тоже в свое время работала врачом, но теперь была очень стара. Говорили, что она тронулась после смерти сына. Возможно, так оно и было.
Порой ему казалось удивительным, что он в тот же сад теперь входит через калитку. Но еще удивительней было чувство, будто не тогда, а сейчас он делает что-то незаконное.
Мама ее иногда просила его собрать фрукты, и он выходил в сад с Алей или с бабушкой. Влезать на старые знакомые деревья тоже было странно. Казалось, они стали совсем другими.
Старушка часто увязывалась за ним, особенно когда он собирал инжир. Она стояла под деревом и все время просила, чтобы он бросил инжир, и, когда он бросал, она испуганно замирала, растопырив подол. Иногда инжир шлепался рядом, но она его все равно подбирала и отправляла в рот. Она поедала инжиры быстрей, чем он успевал их срывать. Она их ела так, как он в детстве.
Когда он приезжал на мотоцикле, девушка выбегала на улицу с сияющими глазами в мальчишеских брюках и лихо усаживалась за ним.
Мать неизменно появлялась в окне, как во времена доктора, и что-то говорила. Наверное, предостерегала от чего-то, но за треском мотора он не слышал слов. Потом он рвал с места, и, выехав на шоссе, они летели за город. Они летели, ломая встречный ветер, в какой-то неподвижности каменеющего восторга.
— Быстрей, быстрей! — выкрикивала она ему в спину, потому что ни разу не падала и еще не знала страха. Иногда после таких поездок они возвращались домой поздно вечером, и он, пьяный от счастья, чертил вокруг ее дома грохочущие круги, не в силах оторваться от своей счастливой орбиты, пока кто-нибудь из соседей не высовывался из окна и не швырял ему вслед беззвучные проклятья.
Они встречались почти каждый день, везде бывали вдвоем, а чаще всего у нее дома. Ее мама встречала его с ровной доброжелательностью, и он не знал, догадывается она или нет о том, что они целуются. Она вела себя так, будто все время хотела сказать: ничего не случилось. Он не знал, хорошо это или плохо. Он был благодарен ей за такт, но все-таки это его тревожило.
С тех пор как они стали встречаться, он заметил, что думать о ней для него стало так же естественно, как думать вообще. Иногда ему казалось, что она ему ближе и понятней, когда ее нет рядом. Но это бывало редко.
Несмотря на все эти мелкие тревоги, он чувствовал в себе какую-то пьяную легкость, и каждый день казался ему тайным праздником, и каждый день он просыпался с таким чувством, какое бывало в школе в начале каникул, когда праздник уже начался, но еще весь впереди. Ложась спать, он иногда боялся, что однажды проснется и этого не будет, но утром, еще не проснувшись, чувствовал, что оно здесь.
Осенью подошло время идти в армию. Он пришел попрощаться с ее родными. Мама ее все так же спокойно и благожелательно выслушала его и просила обязательно заходить, как только он вернется.
— Конечно, — сказал он и почувствовал, что приглашение это его кольнуло, но он не разобрался, почему оно было ему неприятно. Не оставалось времени. Узнав, что он уезжает, бабка отозвала его и попросила в последний раз нарвать ей инжиру. Он залез на дерево и стал бросать ей последние осенние плоды. Они уже переспели и торчали на ветках, обнажив изъеденную птицами кроваво-красную мякоть. Над ними кружились насекомые, и, прежде чем сорвать инжир, ему приходилось отгонять злых полосатых ос. Бабка все так же ловила плоды в подол, потом жадно запихивала их в рот и съедала раньше, чем он успевал сорвать следующий.
— Береги себя, — сказала она, глядя вверх в ожидании очередного инжира. И вдруг добавила: — А то убьют, как моего Павлика.
Так звали ее сына. «Совсем спятила, — подумал он. — Ведь доктор умер дома, его никто не убивал».
— Я готова, — сказала Аля и вышла в сад нарядная, тонкая, праздничная. Вот так она выходила в сад, где он ее ожидал, когда они собирались в гости или в кино. Он быстро слез с дерева.
Она провожала его на вокзал вместе с собакой и выглядела оживленной. Может быть, ей казалось, что разлука — это тоже продолжение любви. Продолжение незнакомое и потому интересное.
Волк выглядел грустным и растерянным. Толпа незнакомых людей на вокзале, музыка, пение, крики — все это сбивало его с толку, и Волк испуганно прижимался к их ногам.
Перед самым отходом поезда многие ребята целовались со своими девушками, и получалось так, что и им надо было поцеловаться на прощание, но они оба не смогли преодолеть неловкости, потому что на людях они никогда не целовались.
Поэтому он облегченно вздохнул, когда поезд тронулся, и, подхватив свой вещмешок, вскочил на подножку. Кто-то взял у него вещмешок и бросил в тамбур, а он стоял на подножке, ухватившись за поручни, и смотрел в ее сторону, стараясь слиться с общей, немного искусственной, нервной раскованностью уезжающих ребят, и, не умея слиться с этим вокзальным весельем, досадовал на себя.
Поезд набирал скорость. Он в последний раз увидел ее в толпе. Ему показалось, что лицо ее опрокидывается. Он чувствовал, что она его все еще видит. На мгновение вокруг нее раздвинулась толпа, и он заметил собаку. Она сидела у ее ног и слепо смотрела вслед уходящему поезду. Он подумал, что собаки всегда так вот, слепо смотрят вдаль, когда стараются разглядеть что-то неразличимое. Почему-то он пожалел, что Волк его уже не видит.
Она ему писала длинные нежные письма. Писала, что они с Волком страшно скучают. Писала, что в городе тоска, нечего делать, и она кое-как готовится поступать в институт.
На следующее лето она уехала в другой город поступать в институт, и он ждал результатов, но она не писала, а потом он получил от нее письмо, когда она уже возвратилась домой. Она ему писала, что пыталась поступить в медицинский институт, куда ее никогда не тянуло, но мама ее уговорила, потому что медицина их фамильное призвание. Она срезалась на химии и теперь вернулась домой, и у нее еще один год пропадает, а ведь могла поступить здесь в педагогический институт, хотя и учительница из нее, наверное, будет никудышная. И наверное, она неудачница и ничего из нее не выйдет, а ему еще целых два года служить.
Потом она стала писать реже, и переписка заглохла, а через несколько месяцев ему написали, что она вышла замуж за молодого врача, приехавшего работать в их город.
Днем еще было ничего. Но по ночам он опять и опять растравлял себя мучительным: почему? Почему так случилось?
И во все время службы он продолжал думать о ней, и боль никуда не уходила, и он злился на нее за это, и все-таки продолжал думать о ней, а иногда боль выплескивалась с такой физической силой, что он ощущал ее, как приступ тошноты.
Так бывало, когда он слышал знакомую музыку, которую когда-то слушал с ней, и она теперь звучала, как тогда, или видел на улице девушку, которая, остановившись под порывом ветра, одной рукой придерживает волосы, а другой — платье, как она когда-то, или мимо проносился мотоцикл, на котором сидели парень с девушкой, как они когда-то, — было множество таких мелких, повторяющихся, мучительных примет.
Однажды в лесу, когда, смертельно усталые после марша, они с ребятами отдыхали в тени большой липы, он услышал, как дерево зашелестело под ветерком точно так же, как во время их прогулки за городом, когда они отдыхали в тени букового дерева, и не успел он удивиться мучительной точности этого сходства, как испуганно свистнула птица и, чиркнув крыльями в листве, улетела куда-то совсем как тогда, и он подумал в следующий миг, что этого не может быть, что он сходит с ума.
Когда раздался голос сержанта, который оборвал это сходство, он медленно пришел в себя и был благодарен сержанту.
Окончился срок службы. С тяжелой, мстительной радостью он думал о том, как они встретятся, как жалко она будет оправдываться и как он раздавит ее холодным, беспощадным презрением. И в то же время он боялся, что не выдержит и выдаст всю боль, и вздрагивал от стыда, боясь этой ненужной, позорящей откровенности. Особенно он опасался неожиданной встречи.
Первые дни в родном городе прошли в суматохе встреч, узнаваний, разговоров и дружеских попоек. Слава богу, все позабыли, во всяком случае, никто не напоминал о его девушке. День начинался со смутной надежды на встречу, боязнью этой встречи и кончался тоскливой пустотой облегчения.
Однажды на улице он встретил ее маму. Она немного постарела, но все еще хорошо выглядела, то есть оставалась стройной и подтянутой. Она ласково расспросила его о делах, пригласила обязательно заходить, сказала, что все будут очень рады. К своему удивлению, он, подчиняясь тому тону, который она ему легко и прилично навязывала, обещал заходить, хотя про себя решил, что этого никогда не будет.
Он впервые почувствовал что-то глубоко фальшивое в ее стареющем изяществе. Она снова говорила с ним так, будто ничего не случилось, и в этом была какая-то тихая, хорошо отработанная жестокость. Она как бы внушала ему, что между ними ничего не было, нет и не может быть.
А может, так оно и есть? — вдруг почему-то попытался он оправдать ее. Может, в самом деле ничего не случилось для нее и она ничего не понимала? Ну были знакомы, ну приходил...
Но он знал, что это не так, и догадывался, что ему хочется оправдать ее ради будущей встречи. На следующий день он увидел на улице девушку с собакой и почувствовал, как внутри все одеревенело. И хотя сознание с мгновенной радостью отметило, что это не она, мускулы медленно, с опозданием, возвращались из телесного обморока. Придя в себя, он зашел в телефонную будку и позвонил. К телефону подошла бабушка. Потом, шаркая шлепанцами, затихла в другой комнате.
— Аля, тебя, — услышал он далекое. Потом тишина и только мерный стук старинных часов из кабинета ее отца.
И вдруг он вспомнил, как раньше он вслушивался в эту тишину, стараясь услышать что-то такое, что могли от него скрывать, и вспомнил ту давнюю тревогу, от которой он никак не мог избавиться, и тут же с необыкновенной ясностью понял, что все, что случилось, уже тогда было заключено в его тревоге. Это открытие так поразило его, что он забыл про трубку и вздрогнул, когда услышал ее голос.
— Обязательно приходи вечером,— сказала она,— будет много старых друзей.
Ему показалось, что она вытолкнула этих старых друзей, чтобы спрятаться за ними. Разговор был неловким, чувствовалось, что она боится того главного, о чем он и так не в силах был говорить, тем более по телефону.
Дождавшись темноты, он пришел к ним. Мать ему открыла дверь и, все так же ласково улыбаясь, провела в комнату, где сидела бабушка. Та долго не узнавала его, а узнав, начала рассказывать, как лечила его в детстве от тропической лихорадки. Вспомнила наконец.
— Слава богу, что возвратился живой,— сказала она умиротворенно, как будто он был не просто в армии, а на фронте.
Вошла Аля. Он напряженно ждал ее прихода и поэтому не растерялся, а достаточно спокойно с ней поздоровался.
— А ты возмужал, — сказала она, протягивая ему руку, и по ее голосу он понял, что она пытается взять тон матери, может быть, бессознательно ей подражая.
— Надо же было что-то делать,— ответил он и почувствовал неловкость, потому что в его словах прозвучал недоговоренный упрек, словно в самом деле дальше следовало: «...пока ты меня предавала...». Или что-нибудь в этом роде. У него это получилось ненамеренно, и все-таки упрек показался ему постыдным, и он понял окончательно, что никогда не сможет сказать тех мстительных и обидных слов, которые так долго готовил, потому что ударить ее ему было бы больнее, чем получить удар.
Когда они остались одни, он спросил у нее:
— А где Волк?
— Он постарел и перестал узнавать своих, — сказала она, нахмурившись,— его застрелили.
Больше он ни о чем не спрашивал. Говорили о разном, осторожно обходя то, что таили оба.
Он вспомнил, что собака больше всего не любила купаться. Бывало, только услышит самое слово, и уже подозрительно настораживается, а если пошли приготовления, забьется куда-нибудь в подвал или в заросли. Ее тащили за ошейник, она сопротивлялась и, симулируя бешенство, хватала за руку, но по-настоящему укусить никогда не решалась.
Мыли в лохани. Волк покачивался и по-детски закрывал глаза от мыла. Иногда он нарочно отряхивался, и она, смеясь, отскакивала и осторожно закатанным рукавом утирала мокрое лицо...
Он глядел на нее, и мгновениями ее лицо делалось до того чужим и незнакомым, что становилось страшно, как бывает во сне, когда видишь близкого человека и вдруг угадываешь в знакомых чертах совсем другие — мертвые, или злобные, или обреченные. Это накатывалось волнами, а потом уходило, и он узнавал ее милое, давно знакомое лицо и в то же время понимал, что вот-вот накатится что-то, как приступ болезни, и ее лицо снова сделается чужим и страшным.
Она сказала, что муж на дежурстве и придет попозже. Это было удобно, и он надеялся затеряться среди гостей.
Пришли гости, и было много старых друзей. Веселились, танцевали, пили домашнее вино, закусывали домашними пирогами. Ее мама сидела с шитьем, ласково и ровно всем улыбалась, и он подумал, что за этой ласковостью есть что-то такое, от чего можно повеситься.
Он с удовольствием хмелел, лихорадочно острил. Одним словом, веселился и своим весельем показывал, что осознал в конце концов ту давнюю программу, означавшую, что ничего не случилось и не могло случиться. Возможно, он в этом даже переусердствовал, потому что после одной из его шуток мама посмотрела на него укоризненно, хотя и по-прежнему ласково. Она слегка покачала головой, и он это понял так: нельзя слишком показывать, что ничего не случилось, потому что могут заподозрить, что все-таки что-то случилось.
Он притих, а она снова склонилась над шитьем, продолжая ласково улыбаться.
Он все время танцевал с одной из ее новых подруг, держался за нее, как за спасательный круг. Девушка охотно кокетничала с ним. Аля шутливо грозила им пальцем. Они смеялись, но он чувствовал, что ей и в самом деле неприятно, и это было странно после всего, что случилось.
Он вдруг вспомнил, как однажды, в начале их знакомства, во время танца на вечеринке внезапно погас свет.
Сначала он ждал, что свет вот-вот зажжется и они будут продолжать танец, но свет не зажигался, и он понял, что и ей не хочется убирать свою руку, и это навсегда заменило им признание.
А потом зажегся свет, и все увидели, что они все еще стоят в той же позе, и все весело рассмеялись, и они тоже рассмеялись, и это был самый легкий, самый счастливый смех в его жизни. Тогда он думал: в их жизни.
Танцуя с ее подругой, он улыбался и каким-то внешним слухом слышал ее и в то же время слушал, как внутри его все время звучит то, что она сказала о собаке. Слова эти каким-то образом сливались с мелодией каждой пластинки, то вытягиваясь в ритме, то сжимаясь, чтоб уместиться в музыкальной фразе, но каждый раз с кошмарной назойливостью вплетались в мелодию и звучали, пока она не кончалась: «Перестал узнавать своих, и его застрелили, перестал узнавать своих, и его застрелили, пере-стал уз-на-вать сво-их...»
После одного из танцев он неожиданно вслух сказал:
— Перестал узнавать своих, и его застрелили...
Девушка ничего не поняла, но рассердилась и отказалась с ним танцевать. Он подумал, что она права.
Вскоре пришел Алин муж, высокий спортивный парень в очках. Он крепко и со значением пожал ему руку, как бы говоря: «Я все понимаю, мужайся, братец». Это была излишняя мера, и он помрачнел и замкнулся, но никакой враждебности к нему не почувствовал.
Видно было, что муж ее привык к шумным сборищам и ему нравится вся эта суматоха.
Он рассказывал, по-видимому, что-то смешное, потому что вокруг смеялись и Аля громче всех, может быть, благодарно, а может быть, чтобы что-то заглушить в себе. Глаза у нее блестели.
Он не слышал его рассказа, но, задумавшись, следил за его руками. В какое-то мгновение ему показалось, что голос и руки молодого хозяина принадлежат разным людям.
Голос развлекал, а руки взрезывали пирог, придвигали сахарницу, делали свое дело и шутить не собирались. Рука подцепила ножом ломтик лимона и ловко, как блин, шлепнула его в стакан с чаем. Потом рука опрокинула ложку с сахаром, но не просто в стакан, а на лимон. Под тяжестью сахара лимон пошел ко дну, но на полпути перевернулся и выплыл.
«Хочет утопить», — подумал он и стал следить, что будет дальше. Рука высыпала еще одну ложку на лимон, стараясь, чтобы горка сахара пришлась на середину, и как будто достигла цели, но упрямый ломтик, не доходя до дна, сбросил свою сладкую ношу и весело вынырнул. Ему показалось, что голос рассказчика дрогнул. Третья ложка сахару посыпалась на лимон, стараясь заполнить всю поверхность лимона. Но и новый прием не помог. Часть сахара растаяла сразу же, оставшаяся — во время погружения. На этот раз лимон вынырнул, даже не перевернувшись.
Тогда хозяин проткнул лимон ложкой и помешал в стакане.
«Зачем мне все это?» — подумал он и, забывшись, с такой тоской посмотрел на нее, что муж метнул из-под очков тревожный и быстрый, как холодная молния, взгляд, будто что-то перерезал.
Назад шли через сад. Стояла ясная осенняя ночь, луна озаряла поредевшие листья. Возле инжира высилась лестница-стремянка. Собачья конура осталась на месте. Она была похожа на игрушечный домик, какие бывают в детских парках, и только черный круг входной дыры напоминал об ее истинном назначении.
Молодые хозяева провожали гостей до калитки. Прощаясь, обещали видеться, но он знал, что теперь этого не будет.
Она озябла и погрустнела, и, как всегда бывало в таких случаях, глаза ее немного закосили. Муж попробовал накинуть ей на плечи пиджак, но она отказалась, и он почувствовал, что она это сделала из-за него, хотя ему это теперь было не нужно.
Когда за ними захлопнулась калитка, он подумал, что ему вообще не стоило возвращаться на эту улицу и входить в сад через калитку, раз уж в детстве он входил в него через тайный лаз. Он распрощался со всей компанией и пошел один.
Впервые он думал о себе отдельно от нее. Это было как возвращаться в пустую комнату после последних проводов. Оставалось кое-что прибрать и начинать жить сначала. Он закурил и пошел домой, срезая переулок проходным двором, потому что хорошо еще помнил эти места.


_________
Вот такой рассказ нам дали на олимпиаде по литературе.
Не люблю рассказы из серии "бросила девушка, как мне плохо", но этот зацепил.
Искандер, машу вать.

После неудачи с ШЮЖем поставила для себя цель стать организованным человеком. За день надо успеть сделать кучу дел, а моральная удовлетворённость от того, что день прошёл не зря, приходит только тогда, когда я, как выжатый лимон, устало падаю в кровать и засыпаю, едва коснувшись подушки и обняв любимого пыльного зайца. Проекты, уроки, генеральные уборки, книги, старые и новые планы - так я пытаюсь влиться в рабочую осень.
Но, чем больше я пытаюсь влиться в рабочую осень, тем больше в голове отдаёт беззаботное лето.
Какого-то фига, уже которую ночь подряд, мне снится Антон. И я периодически снова начинаю "влюбляться" в него. Что за бред? Гормоны, перемены, загруженность учёбой, желание расслабиться - это может быть всем, чем угодно, но сейчас, всё-таки, лучше прислушиваться к рассудку, чем к сердцу. Увы.
Но, несмотря на это, я всё равно открываю книгу "Область таинственного" и читаю про магнетизм, психометрическую способность души, телепатию и сны. Я больная? Да нет, просто верю тому, что если человек думает о тебе, он будет тебе сниться. Вот я и пытаюсь выяснить с помощью вредных для моего воспалённого мозга книжек, думает ли он обо мне или нет.
Мы с Настей в центре шли по подземному переходу, как вдруг я увидела Андрея. Это мальчик, который тоже был на 2 смене в "Какаду", какое-то время он даже немного нравился мне. Но это так, просто небольшая симпатия. Так вот, я уже обрадовалась, хотела подойти к нему, но тут увидела, что он идёт с какой-то девочкой. Так и осталась стоять и глядеть ему вслед. Глупо. Потом всю оставшуюся прогулку выносила Насте мозг про это.)
Вернувшись домой всё же написала Вконтакте Андрею, что видела его на Охотке. Он удивился, почему я не подошла. Сказала, что не хотела мешать ему с его девушкой. На что он сказал, что это вовсе не его девушка. Ну и так далее :)
Вот я и подумала: не спроста мне снится мальчик-первый-поцелуй. И два человека в огромном городе далеко не всегда могут пересечься, а уж тем более заметить друг друга (или хотя бы один заметил другого) в огромном многомиллионном городе.
Ибо случайностей нет.
... а может, мне просто хочется верить?

I'm stepping around in a desert of joy
Maybe anyhow I'll get another toy
And everything will happen and you'll wonder

Мда... что-то совсем я запустила дневник. Постараюсь впредь этого не делать и выписывать сюда свои дебильные мысли.
Вкратце о том, что происходило за эти две недели.
Насчёт Прихлопа я ошибалась. Какой же он тупой... Нет, даже не тупой, а настолько погрязший в комплексах человек, что кажется тупым. Хочет пойти погулять и впарить про свой социализм. Пришлось резко соврать, что мама везёт меня неизвестно к кому в деревню и неизвестно на сколько оставляет. По идее, я всё ещё "нахожусь" там. Врать - плохо, но может быть, цель оправдывает средства. Ну не хочу я слушать про товарища Сталина! Не хочу, чтобы мне впаривали про то, что люди не ценили Советский Союз! Хочу, блин, чтобы меня называли Полиной, Полей и другими однокоренными, но не Товарищем! Послать, как советует мама, не могу - он одинокий, будет ещё одним ударом для него. Но и заложницей его комплексов тоже не хочу быть. Когда дала понять, что не очень интересуюсь этой темой, он стал звонить на мобильный и цитировать Руссо. Как это не печально, снова придётся его избегать...
Гуляла с Мадиной, Динкой и Виолой. С Мадиной и Виолой мы как-то даже пытались бегать по утрам. Было весело:)
Ну а больше, собственно, ничего особенного и не произошло.

А теперь о сегодняшнем. С мамой прошлась от Третьяковки к Охотке. Завтра я буду там гулять. С Тёмой.
Снова эпопея с ним. Но уже другая. Он хочет нравиться мне, как раньше, а я больше ничего не чувствую. Совсем.
Договорилась с ним, что это будет не свидание. Но очень сильно сомневаюсь, что именно так и будет. Как там говорил великий автор "Ромео и Джульетты"? "Что значит имя? Роза пахнет розой,
Хоть розой назови ее, хоть нет". Если мальчик приглашает девочку, которая ему нравится, погулять, то это всё равно будет СВИДАНИЕМ, даже если и назвать его чисто дружеской прогулкой. Немного жалею, что согласилась. Но с другой стороны - буду рада видеть его. Только бы обошлось без лишнего выяснения отношений...
Ужасно. Может, я и не была влюблена в него, раз он так легко ушёл из моей головы. Может, подсознательно привлекала его недоступность. А, быть может, и была влюблённость, но не такая уж сильная. Как бы то ни было, сейчас он не нравится мне.
Вообще дебильная ситуация.
Сама я дебильная.
И мысли дебильные...

P.S. Приехала моя любимая блондиночка) Офигеть, всё лето её не видела. 27 увидимся) Ей есть, что поведать мне.
Да и я расскажу мноооого всего)