Гениальные работы самой известной женщины-архитектора.

Заха Хадид — выдающийся архитектор современности. В 2004 году она стала первой женщиной, получившей Притцкеровскую премию (аналог Нобелевской среди архитекторов).

Здания, спроектированные ее бюро, невозможно спутать с чем-либо еще. Возведенные в разных точках земного шара, они везде остаются пришельцами, по-разному выстраивающими контакт с окружающей средой.

В память о величайшем архитекторе AdMe.ru собрал для вас ее лучшие проекты. 

Центр Гейдара Алиева, Баку, Азербайджан

Возведённый в 2013 году Центр Гейдара Алиева — это современный культурный центр, ставший новым символом Баку и всего Азербайджана. Он представляет собой комплексное сооружение, которое включает аудиториум, музей, концерт-холл, выставочные залы и административные офисы. 

Сувениры

В доме моей мамы есть комната ее родителей, сиречь, моих дедушки и бабушки. Давида Борисовича Коганова и Голды Моисеевны Когановой, урожденной Розенблат. В комнате стоят двуспальная кровать, книжный шкаф, тумбочка и комод. На комоде, на вышитой кружевной салфетке лежат дедушкины часы. Они остановились тогда, когда он перестал их заводить, и, наверное, хороший эксперт-криминалист и сегодня смог бы снять отпечаток дедушкиного пальца с колесика, которое он подкручивал каждый день. К слову, мои часы остановятся навсегда тогда, когда в них умрет батарейка, поставленная не мной, а часовым мастером – редкими визитами к нему и ограничивается моя функция по поддержанию часов в рабочем состоянии. Прогресс...

Около дедушкиных часов на все той же салфетке стоит перекидной календарь – гениальное изобретение, позволявшее отслеживать время в ту эпоху, когда оно еще само не лезло настырно в глаза, словно насмехаясь над нами. «Я прохожу. Я ухожу. Я заканчиваюсь. Имейте в виду», – подмигивая, возвещает нам время с экранов компьютера, телевизора, мобильного телефона. Оно проставлено на любом электронном письме, полученном нами, будь то приказ начальства или мольба намибийской принцессы взять у нее четыре миллиона долларов за пустяковую услугу. Сегодня гениальным было бы изобретение приборчика, позволяющего хоть иногда, но забывать о времени, а вот два поколения назад серьезным людям просто необходим был календарь типа дедушкиного. Дата в нем менялась перекидыванием, день недели – подкручиванием валика, а вот месяц... ну, бумажку с месяцем приходилось переставлять вручную. Но это не страшно: ведь месяц – это почти вечность, а раз в вечность можно и потерпеть неудобство, связанное с заменой ее вручную на следующую вечность. На дедушкином календаре застыло 26 апреля, пришедшееся в том году на пятницу, и больше бабушка календарь не трогала. Года на календаре символично нет – мы просто помним, что это был 1997-й, и не в претензии на конструкторов и разработчиков, справедливо считавших, что уж год-то человек забыть не может и без механического напоминателя. Счастливчики!

На одной из стен комнаты висят увеличенные фотопортреты Давида и Голды. Два улыбающихся человека средних лет. На этих портретах они моложе меня нынешнего. Над портретами висит странное развесистое что-то с инициалами Д.К. и Г.К. – подарок от детей на тридцатилетний юбилей их свадьбы. Не знаю, как будет (и будет ли) отмечаться тридцатилетие моей свадьбы, но чую, что ничего подобного я не получу – в лучшем случае, соберу урожай конвертов с чеками для оплаты всего того, что мы в сей славный вечер съедим и выпьем. Но уж навар-то с яичного бульона у меня, наверняка, останется!

Давид и Голда смотрят на противоположную стену. А там есть на кого посмотреть. Ну, во-первых, на своих родителей. Борис и Мария Когановы, Моисей и Малка Розенблаты – каждая пара на своем портрете. Своих прадедов я по возрасту уже перегнал: Моисей умер в эвакуации в Средней Азии, Борис расстрелян при Сталине. Редактор либеральной газеты в румынском Кишиневе, он не пережил воссоединения молдавского народа с семьей ненадолго братских союзных республик, а получил традиционные «десять лет без права переписки». Тогда еще никто не знал, что означает этот эвфемизм, а потому, когда у Давида и Голды родились дети: моя мама Мирьям и мой дядя Рувим – они были названы соответственно в честь Моисея Розенблата и его отца Рувима. Когда же стало ясно, что деда Бори нет в живых, рожать Голде было уже поздно (да и тесно было в доме, где в трех комнатах с удобствами во дворе жило шесть человек). Теоретически, Борей могли бы назвать меня, если бы это не было именем моего живого и здорового (на долгие годы!) отца, а потому меня назвали в честь его отца Якова. Надеюсь, дед Боря простил нас, своих отпрысков, за то, что мы не нашли, кому передать его имя. Я смотрю на его фотографию и спрашиваю себя, что же такого враждебного советской власти мог совершить редактор газеты, что даже в оттепель на запрос семьи был получен сухой ответ из прокуратуры, мол, «Борис Коганов репрессирован законно и реабилитации не подлежит» – эта справка и поныне лежит среди других бумаг в прикроватной тумбочке в комнате, которую я описываю.

Рядом с портретами родителей висят еще две фотографии. Одна из них сделана в десятых годах прошлого века. На ней дородный мужчина восседает рядом с молодой беременной женщиной. Это Рувим и Черна Розенблаты, а пухлощекий гимназистик в очках, стоящий около мужчины, и есть отец моей бабушки Моисей Розенблат. Женщина на фотографии не мать Моисея, а его мачеха: первая жена Рувима умерла родами второго ребенка, тоже не выжившего. Зато Черна мать других шестерых детей на фотографии – Сони, Давида, Бети, Розы, Иосифа и Клары и, естественно, мать еще не рожденной, но незримо присутствующей на семейном портрете Лии, младшей дочери. «Мизинчика». Забавно, что через четыре поколения в моей семье Давид и Лия опять стали братом и сестрой, и, хоть названы они в честь других (моего дедушки Давида и Любы, бабушки моей жены Ани с материнской стороны), но, думаю, Розенблаты на нас не в обиде.

Чуть левее семейного портрета Розенблатов висит четвертая и последняя фотография. От предыдущей ее отделяют десять сантиметров и пятьдесят лет. Эта фотография сделана на свадьбе моих родителей, Мирьям Когановой и Бориса Шапиро, и на ней уместилось все мое тогда живое генеалогическое древо. Родители моей мамы Давид и Голда, все дети Черны Розенблат с предыдущей фотографии, кроме уже умершей к тому времени Бети, баба Оля, мать отца со своим отцом, тоже Давидом (уже третьим на этом фото), брат моего деда Давида Филипп со своей женой Лидой, брат бабушки Голды Исаак со своей женой Евой и их единственный сын Моисей – мой дядя. Мой другой дядя, мамин брат Рувик. Мои прабабки – Маня (Мария) Коганова и Малка Розенблат, овдовевшие, как я уже сказал, в начале сороковых и так и прожившие до самой своей смерти с Давидом и Голдой. Ну, и сами мои родители, глядящие друг на друга по-юношески влюбленно, а не так, как сейчас, в стиле кающейся Марии Магдалены из великолепного рассказа Семена Альтова: «Как это меня угораздило?».

Все эти фотографии мама взяла из наших семейных альбомов. Когда-то, когда не было ни цифровых фотокамер, ни цветной фотопленки, ни персональных фотоаппаратов, когда надо было собраться, парадно одеться, взять извозчика, поехать в ателье и смирно ждать своей очереди у фотографа, не ломая при этом пополам его кушетку («Дорога уходит в даль», ау!) – вот тогда почему-то у людей было время оставить о себе память. И сегодня их можно увидеть – когда совсем крошечных, когда постарше, в смешных платьицах и в морских костюмчиках, а когда и выросших, уже со своими крошками, тоже в платьицах и костюмчиках. Техника развивалась, и в семейных альбомах появились групповые фотографии с работы и из домов отдыха. Потом пришло время фотопиратов, отлавливающих людей на улицах. Поколение наших отцов уже вовсю фотографировало само. Боже мой, я помню из детства эти странные слова «проявитель» и «закрепитель», помню, как отец ставил штатив, как колдовал над фотопленкой, боясь ее засветить – это не фраза, а сборище атавизмов похлеще «манишки» и «шпицрутенов», фраза, которую я вряд ли смогу объяснить моим детям. Можно сколько угодно хихикать и подсмеиваться над стариной, но благодаря ухищрениям, к которым прибегали наши отцы, сегодня в альбомах есть и наши детские фотографии.

А вот альбомов с фотографиями моих детей у меня нет. Прогресс, однако... Есть «дигиталки» не только в каждом доме, но и в большинстве мобильников. А альбомов нет – только компьютерные диски, на которые мы «скидываем» сделанные фотографии. И нумеруем их: «2011-1», «2011-2», «2011 – продано»... Тешим себя двумя иллюзиями: первая – это что смотреть диск так же удобно, как и альбом (это, увы, далеко не так), и вторая – что мы можем хоть завтра отпечатать все фотографии и завести альбом. Можем. Но не делаем этого, ленясь и доверяя диску. А изобрети человечество компьютер, который не читает диски, или такой крохотный компактный супермощный компьютер, в который даже физически некуда будет засунуть диск – и что тогда? Чего будут стоить все заботливо записанные фотографии? Мне, конечно, возражают, мол, более новая и более совершенная программа должна открывать папки, сделанные на старой и менее качественной программе, подобно тому, как «Оффис-2010» легко и без консервного ножа вскрывает любую шелупонь, написанную на «Оффисе-2007», гори они оба огнем! Сознавая свою некомпетентность, я не ввязываюсь в диспут и только бормочу себе под нос, что ни на одном крохотном компактном и супермощном кассетном магнитофоне нельзя прослушать бобину с ранним Высоцким и поздним Вертинским, а в нынешних «Долби» (от глагола «долбать») технокинотеатрах вряд ли есть возможность запустить оригинальную целлулоидную пленку с «фильмой» братьев Люмьер.

В общем, нормального альбома у меня нет…

А еще в родительской комнате в тумбочке лежит коробка карандашей. Это любимые карандаши деда Давида, которыми он редактировал переводы на молдавский, сделанные его коллегами. Я помню аккуратные подчеркивания деда на отпечатанных листах, приносимых ему прямо на дом как одному из столпов издательства «Картя Молдовеняскэ». Листы эти (мы тогда еще не знали, что их обзывают А4) были испещрены пометками деда. Прямой линией он подчеркивал неправильный перевод и тут же аккуратным узким почерком предлагал свой вариант, волнистой линией и вопросительным знаком на полях он обозначал сомнительный перевод и опять-таки предлагал что-то свое, почти всегда безоговорочно принимаемое переводчиком. Параллельно дед, как человек, которого физически корежило от чужой неграмотности, автоматически исправлял грамматические и орфографические ошибки переводчика и машинистки. Это не входило в его функции, но пройти мимо лишней или отсутствующей запятой Давид просто не мог – рука тормозила и бастовала. Даже банальный забытый пробел дед отмечал, вклиниваясь карандашом между неразделенными, как сиамские близнецы, словами, и оставлял там знак, похожий на обозначение интеграла, но с прямыми углами.

Дед привез карандаши сюда, хотя и догадывался, что они ему вряд ли пригодятся. И, действительно, не пригодились. Ни ему, ни мне, когда в свое время на меня подвесили редактуру русского перевода журнала «Маккабитон», который выпускает уже не моя больничная касса для пока еще своих членов. Человека, чей перевод я редактировал, я никогда не видел и понятия не имею, как он выглядит, ибо, в отличие от моего деда, не сидел с ним за одним письменным столом, а тексты его, полученные по электронной почте, я редактировал прямо в «Уорде», указывая на изменения иным, чем у переводчика, шрифтом, а на замечания – иным цветом. Опечатки же и запятые я просто исправлял, не акцентируя их, но корежась не хуже деда. Уверен, что строчка в журнале «редактор перевода Ян Каганов», деда развеселила: сколько книг вышло с такой же строкой, но с его именем – не сосчитать. Так что семейный круг я невольно замкнул, хотя «профессиональные» карандаши деда мне и не пригодились.

Да и вообще, что уже такого я пишу от руки, что мне нужны ручки (любимая перьевая ручка деда, к слову, лежит в тумбочке рядом с карандашами)? Навскидку – ничего: все в компьютере, от деловых писем до дружеских, от памятки о встрече до стишков и рассказиков. Дважды я вынужденно писал рассказы от руки – один раз в гостинице, a другой в армии – и мычал от ненависти оттого, что мысль опережала руку, и пальцы стирались от контакта с ручкой, как на выпускном сочинении по Маяковскому четверть века назад. Потом я для интереса сверил: печатаю я втрое быстрее, чем пишу от руки. Ну, и зачем мне ручка? Максимум, для чего я ее использую – это поставить невнятную закорючку около своей фамилии. Сейчас – на рецептах, на прошлой работе – в ответах на жалобы. Раза два в неделю негодующие пациенты сообщали мне, что доктор Имярек отказался есть гадюку вареную, и после короткого, но интенсивного выяснения обстоятельств инцидента с уважаемым коллегой я выпускал в свет тиражом в 1 (один) экземпляр фолиант под названием «Ответ на...». В ответе я благодарил дорогого пациента за его обращение, выражал непоколебимую уверенность в том, что сам факт его жалобы улучшит дальнейшее обслуживание, и боролся с желанием завершить письмо бессмертным «и кроватей не дам, и умывальников». Так стоит ли покупать «паркер» для закорючки под этим? По-моему, вряд ли.

Нет-нет, я знаю, что ручка нужна не только для работы. А если бы и не знал, то получил бы очередной намек «из тумбочки» – там лежат письма, написанные моими предками друг другу, когда судьба разводила их по разным городам: командировки, отдых, санатории. Есть там и поздравительные открытки, полученные от близких и далеких, и открытки, заботливо оформленные Голдой и Давидом Когановыми на дни рождения своих детей. Нет, наше поколение тоже умеет скучать и поздравлять, но немного иначе: из разнообразных поездок мы звоним домой, благо средства связи позволяют держать непрерывную связь, а мелкие симпатичные записки пишем друг другу или смс-ками, или по электронной почте (у Лии есть два адреса, Давиду в его двенадцать лет хватает пока одного – салажонок!). Иногда по вечерам мы с Лией сидим в чате и переписываемся: ей нравится общаться со мной, сидящим в соседней комнате, еще и таким образом. Все это очень хорошо, но вот никаких воспоминаний от этого не останется, даже взбреди нам в голову блажь сохранять домашнюю переписку в специальной папке. Ну, сохраним, а дальше что? Распечатывать сырые беседы на равнодушном принтере? Полно, не хватало еще позориться перед потомками опечатками. Открытки-то дед с бабушкой разрисовывали, каждое слово на них тщательно обдумывали – не открытки, а зеркало души. Да и письма их были не чета нашему телефонному «Что слышно?» и «Как было на работе?». Но писать письма, соскучившись по близким, когда можно с легкостью позвонить и сразу услышать родные голоса – не странно ли? Прогресс, прогресс на улице, на улице прогресс! Еще вопрос, писали ли бы наши предки, имея возможность связаться друг с другом прямо с улицы, с пляжа, из магазина? Не торча четыре часа на заплеванном переговорном пункте под заунывные шаманские заклинания «Мончегорск – вторая кабина»? Вряд ли, правда? Но факт остается фактом: связки писем и открыток у меня нет и не будет.

Старики упорно продолжают намекать мне, зачем еще человеку может понадобиться ручка: на одной из полок книжного шкафа в их комнате есть общая тетрадь, куда моя бабушка много лет вписывала любимые стихи. Ахматова и Есенин, Алигер и Берггольц, Лорка и Слуцкий. Интересно сегодня пролистать эту тетрадь не ради стихов, а для того, чтобы посмотреть, как менялись характер Голды, ее вкус, как сначала креп, а потом стал подрагивать ее почерк – весь путь от девушки до прабабушки в этой тетради. Ну да, в эпоху дефицита книг, когда нет возможности перечитать любимое стихотворение, поневоле возьмешь пресловутую ручку и запишешь его себе на память, переписав из такой же тетради подруги, газеты или одолженной книги. Сейчас-то мне это зачем? Не говоря уже о том, что сегодня я органически не в состоянии читать какие бы то ни было стихи, но, приди мне в голову такая блажь – и все электронные библиотеки к моим услугам. А если ты настолько деградировал, что не помнишь ни автора, ни название – ну, вбей в Его Величество Гугль Первый парочку зацепивших тебя и потому запомнившихся строчек, и среди ссылок на тысячи тонн виртуальной руды, наверняка, найдется и необходимая. «До чего дошел прогресс, до каких-то там чудес», – как пела человеческая болванка к Электронику. С такими возможностями – и держать тетрадь для стихов? Господи, да, конечно же, нет! Но как узнают мои правнуки обо мне то, что узнал я о бабушке, прочитав тетрадь уже после ее смерти? Ну, грубо говоря, никак. Ведь для захода в электронную библиотеку, в отличие от обыкновенной, заполнять формуляр необязательно, а даже если там потребуется официальная и видимая другим регистрация, то, скажем, увидит мой потомок, что 47-го мартобря заходил его пращур (или, с учетом того, что девичья фамилия моей жены Щур, правильнее писать праЩур) в библиотеку – и что? Что я там читал: Плеханова или Асадова – кто знает?

Да и для записной книжки ручка мне не нужна. Тоненькая записная книжка в красной обложке из псевдокожи тоже лежит в прикроватной тумбочке. Начали ее мои предки еще в семидесятые годы, а, может, и раньше, судя по тому, что первые кишиневские телефоны еще пятизначные, и первая цифра шестизначных номеров – двойка, четверка или пятерка – втиснута позднее перед старым номером. Есть в этой книжке и адреса – мало ли, вдруг надо будет отправить поздравительную телеграмму или, упаси меня Бог, письмо. Иногда адреса аккуратно зачеркивались и ниже писался новый адрес – обычно, уже не кириллическим шрифтом и с указанием страны – Израиль или США. Рядом с именами не самых близких, но приятелей нередко вносились и дни рождения, чтобы не обидеть молчанием в день, когда человек ждeт звонка. Около иной фамилии стояло по пять-шесть дат: сами приятели, дети, внуки – поздравить надо всех! Органайзер двадцатого века, так сказать. К некоторым фамилиям с годами пририсовалась черная рамочка – это уже с конца восьмидесятых, когда снаряды стали рваться рядом. Ушла Гита, ушел любимый брат Изя (Исаак), ушел Семочка Прокупец – сегодня рамочку можно начертить прямо на красной обложке, не боясь ошибиться.

Мне такая книжка, повторюсь, не нужна. Все телефоны заботливо внесены в память мобильника, заменяющую мне собственную. Адреса... адреса у меня в памяти компьютера, такие же электронные, как и нынешние дружбы, и всплывают сами, едва наберешь одну-две буквы имени адресата. О днях рождения приятелей угодливо напоминают ФБ и «Одноклассники», а с днями рождения чужих детей давным-давно никто никого не поздравляет, и это, видимо, тоже часть прогресса. Что же касается траурных рамочек... есть у меня в мобильнике телефон Виты, подруги, сгоревшей от рака. Когда я раз в год, в день ее рождения (его я как раз помню наизусть), звоню на этот номер, механический голос вежливо отвечает, что абонент временно недоступен, и предлагает мне связаться с ним позднее. Позднее-то я с Витой, конечно, свяжусь – куда ж я денусь, но чую, что мобильник мне для этого не понадобится. А траурную рамочку вокруг ее имени в адресной книге мобильника сделать нельзя – он предназначен только для связи с живыми. В принципе, можно после имени проставить две ивритские буквы «заин» и «ламед», что в переводе на русский с одновременной расшифровкой аббревиатуры означает «благословенна ее память», но писать это в мобильнике мне почему-то кажется пошлостью.

Итак, писем, открыток, тетради со стихами, записной книжки и фотоальбома детей у меня нет. Как нет и любимых карандашей и единственного на всю жизнь календаря. Есть прогрессивная, как мировая общественность, электронная жизнь, не оставляющая следов. И есть любительская видеопленка, сделанная моим другом, на которой я, дурачась, пою «Это всё, что останется после меня. Это всё...».

Это и вправду всё? Кажется, да. А, впрочем, вру. Есть еще этот рассказ, который я пишу взахлеб, пока не поздно, пока я помню их, бывших здесь до меня. Этот рассказ не останется в устаревающем на глазах компьютере – я его распечатаю, а мама заботливо вложит его в тот самый семейный альбом. И тогда, в один прекрасный день конца двадцать первого века, мои правнуки откроют альбом, прочитают рассказ (или, что вероятнее, сначала пошлют его на перевод) и, запустив руку во Вселенную, на секунду ощутят слабое пожатие. Это, протянув мостик через сто-двести лет, жмут их руку предки – предки, которые никогда их не видели, но которые, тем не менее, нежно их любят.

 Театр КВН ДГУ - Пурим

Серия сообщений "Я ЛЮБЛЮ КВН":
Часть 1 - ВСЕМИРНЫЙ КВН-1994: "О евреях, как и о Ленине, либо хорошо, либо ничего!"
Часть 2 - КВН-1992. Первая международная игра СНГ - Израиль.
...
Часть 11 - KВН 2013 Юрмала - Голосящий КиВиН (02.01.2014) HD
Часть 12 - ТЕАТР КВН ДГУ Телеверсия юбилейной шоу-программы "ПолуПолуВечность", посвящённой 25-летию Театра "КВН ДГУ" ("Кабаре "Весёлый ПесецЪ").
Часть 13 - Что такое "Пурим"? - Он от слова "Жребий"... Театр КВН ДГУ - Пурим
Часть 14 - Мы будем петь о проблемах Европы...
Часть 15 - Удивительная Осень... Художник Josef Kote

ТЕАТР КВН ДГУ -25 лет ("ПолуПолуВечность",ч.1)

ТЕАТР КВН ДГУ -25 лет ("ПолуПолуВечность",ч.2)

Серия сообщений "Я ЛЮБЛЮ КВН":
Часть 1 - ВСЕМИРНЫЙ КВН-1994: "О евреях, как и о Ленине, либо хорошо, либо ничего!"
Часть 2 - КВН-1992. Первая международная игра СНГ - Израиль.
...
Часть 10 - Спецпроект "51 лет КВН" - Кубок мэра Москвы (Полностью)
Часть 11 - KВН 2013 Юрмала - Голосящий КиВиН (02.01.2014) HD
Часть 12 - ТЕАТР КВН ДГУ Телеверсия юбилейной шоу-программы "ПолуПолуВечность", посвящённой 25-летию Театра "КВН ДГУ" ("Кабаре "Весёлый ПесецЪ").
Часть 13 - Что такое "Пурим"? - Он от слова "Жребий"... Театр КВН ДГУ - Пурим
Часть 14 - Мы будем петь о проблемах Европы...
Часть 15 - Удивительная Осень... Художник Josef Kote

Литовский художник. Justinas Krasuckas

Юстинас Красукас (Justinas Krasuckas) - представитель молодого поколения литовских художников, ориентированных на реалистический подход к жанрам портретной и фигуративной живописи. Люди в его картинах близки художнику и, как говорит Юстинас, "Это важно, потому что я чувствую эмоциональный контакт с персонажами и искренность своей живописи".
 

 

Красукас имеет диплом бакалавра по специальности "искусствоведение" из университета Витаутаса. Также он изучал изобразительное искусство в академии искусств Флоренции. Там он узнал о технике живописи мастеров прошлых столетий и эстетике искусства. Помимо основной работы в студии художник выполнил множество портретов на заказ, некоторые из его картин находятся в частных коллекциях.

 Laimonas  Smergelis/Лаймонас Смергелис Новые работы 

 канадский современный художник

 Трой Брукс (Troy Brooks)

Что такое Пурим? Так я вам расскажу что такое Пурим.

В 586 году до нашей эры, когда в Европе предки не только славян, но и всяких там шведов учились сбивать палкой шишки, вавилонский царь Навуходонасор штурмом взял Иерусалим и увел в рабство более чем до хрена евреев, которым было не привыкать туда ходить после Египта. Правда его потом сменил Альмардук, потом Вальтасар со своими знаменитыми пирами и оргиями с блэкджеком и шлюхами, потом Дарий, потом, наконец, перс Кир .

В плену евреи пробыли 47 лет. Нормально так пробыли.

Кир, как это ни странно, очень спокойно отнесся к евреям, разрешил вернуться на родину, отстроить Храм и вообще вел себя удивительно лояльно и толерантно, к чему в отличии от рабства, на тот момент евреи не очень привыкли как бы. Но большая часть евреев, прижившись почти за полвека на новом месте, бросать свои приватизированные квартиры не спешило. Хозяйство, мебелишко какое-никакое, хрусталь и сервиз "Мадонна" опять-таки. Жили себе в Багдаде, где, как известно, все спокойно и спят седые воины на золотых коврах.

Так и жили. 

Потом Кира сменил Ксеркс (не путать с Ксероксом). Он был настолько крут, этот царь, что сегодняшний Абрамович по сравнению с ним жалкий таджикский гестарбайтер. Он был очень могущественен и богат. Ну, очень, поверьте. Евреи таки понимают в степени богатства хорошо. Особенно не своего богатства.

Плохо для евреев было только то, что баба евойная, царица Вашти, внучка Навуходонасора, была та еще сучка. Она была ярой антисемиткой, наверняка брила голову и носила бертцы, черный китель и татуировку в виде свастики. Она и уломала мужа завинтить гайки по поводу евреев и остановить реставрационные работы в Храме.

Правда потом эта самая Вашти царю надоела своими истериками и он ее отверг. И тут, как бы для контраста, он выбрал в новые жены еврейку Эстер, воспитанницу Мордехая. 

Мордехай этот когда-то при каких-то там обстоятельствах спас жизнь Ксерксу, и тот был ему благодарен и все такое.

В истории этой чота до фига действующих лиц, но не упомянуть некоторых никак нельзя.

У царя был визирь Аман. Как это часто бывает, охуевший маленько чиновник уделенный властью.

Он ходил по дворцу в новых брендовых шмотках, возможно даже на лабутенах, и все должны были падать пред ним ниц, ну или просто кланяться хотя бы. Мордехай же, имеющий специальную справку за подписью царя, этого делать не стал, вызвав кучу лулзов среди придворных и разозлив этим трололо Амана. 

Аман, огорчившись присутствием человека со справкой, стал плести всякие дворцовые интриги по поводу не только Мордехая, но на всякий случай всех евреев скопом. 

Мордехай пришел к Эстер и сказал, так, мол, так, доча, давай-ка, попроси своего мужика нас крышануть, а то этот Аман совсем с катушек съехал по беспределу, это надо же, задумал заговор против сионизма. Отобрал у нас хлеб! Потому как это мы должны мировой заговор плести, а не он.

Эстер взяла и без приглашения пришла к мужу. Этот, казалось бы, невинный шаг в те времена карался даже смертью (иногда стоит перенимать опыт у предков, я считаю). Но Ксеркс то ли так ее любил, то ли по какой-то неведомой причине, решил проглотить такую невыносимую обиду. Эсфирь пригласила его на устроенный ею пир с блэкджеком, ну уже по понятной причине без шлюх, где поведала своему зае об интригах, затеянных этим самым мудаком Аманом.

Разомлевший Ксеркс, сидя в джакузи и попивая коктейль из гуявы, приказал повесить завравшегося чиновника (иногда стоит перенимать опыт у предков, я считаю) на той же висельнице, которую Аман приготовил для Мордехая, а евреям разрешил с оружием в руках противостоять насилию. Евреи тут же записались в танковые и инженерные войска и перебили всех своих врагов, чтоб ви там себе не думали, дай вам Бог здоровья.

В честь этих событий и спасения от истребления, евреи празднуют праздник Пурим.

Кстати,в Хамдане (Иран) до сих пор существуют гробницы Эстер и Мордехая, так что все нормально, у нас есть доказательства.

Пурим самый веселый еврейский праздник. На него надо обязательно напиться так, чтобы, неприлично сказать, "не отличать жены своей от осла". Что делать с ослом не сказано, слава Богу. Но некоторые догадываются.

Дети, да и не только, устраивают карнавал с костюмами, как в России на Новый год.

Одним словом, дорогие евреи и сочувствующие. поздравляю нас с праздником Пурим. Лехаим! Хаг самеах!»

Александр Гутин

 Теракты в Брюсселе: среди пострадавших есть израильтяне

Министерство иностранных дел Израиля подтвердило информацию, согласно которой гражданин Израиля получил легкие ранения в результате теракта в аэропорту Брюсселя, сообщает NEWS.ru.co.il.

По информации, опубликованной радиостанцией «Галей ЦАХАЛ», речь идет об ультраортодксальном еврее из хасидского двора Бельз.

Сообщается, что он получил медицинскую помощь на месте.

Утром во вторник, 22 марта, Бельгию потрясла серия скоординированных терактов. Двойной взрыв прогремел в брюссельском аэропорту Завантем, приведя к гибели, по меньшей мере, 11 человек, еще 35 человек получили ранения различной степени тяжести около 9:00 по израильскому времени. Зданию аэропорта причинен серьезный ущерб, отмечает 9 канал.

Примерно через час поступило сообщение о взрыве на станции метро Маальбек в Брюсселе. Известно о 15 погибших.

Я больше двух лет прожил в Брюсселе. Бельгия очень красивая страна. Единственная в мире, где все (все!) дороги освещены по ночам. Говорят, что космонавты видят на Земле только две вещи: Великую Китайскую стену и Бельгию... И аэропорт в Завентеме, и чистенькое, «игрушечное» метро – для меня не абстрактные места.
В середине 90-х я был свидетелем того, как Брюссель заполняется толпами наглых, уверенных в себе захватчиков; видел, как на йогуртах появились надписи на арабском; слышал, как на красивейшей Гран Плас язык оккупантов звучит чаще, чем французский или фламандский... Разговор не про обнаглевших до предела бандитах: зверье оно и есть зверье. Они даже не преступники. И не люди. Настоящие преступники – социалистическая, левая сволочь. Сволочь, открывающая ворота, облизывающая, оправдывающая, соболезнующая, объясняющая, призывающая к сдержанности. Они не просто преступники, корчащие из себя гуманистов, а абсолютные моральные и нравственные уроды.
Мне нечего сказать – все уже тысячу раз сказано. Могу только скорбеть над искалеченной, поруганной, захваченной страной. Пусть знают о нас правду те, кто смотрит на Землю из космоса.

Victor Topaller

Израильтянка, едва не убитая арабами, пытается вразумить ООН

Кей Уилсон

Moshe Shai/FLASH90

В понедельник на заседании Совета по правам человека Организации Объединенных Наций (СПЧ ООН) выступила с эмоциональной речью израильтянка Кей Уилсон, которая пять с половиной лет назад подверглась нападению арабских террористов в лесу близ Бейт-Шемеша. Ей было нанесено 13 ножевых ранений. Кей притворилась мёртвой, благодаря чему арабы ее не добили. При этом террористу убили подругу Кей – американскую туристку Кристин Люкен.

«Я, Кей Уилсон, в декабре 2010 года подверглась нападению палестинских террористов. Меня 13 раз ударили мачете. При этом на моих глазах была зарублена насмерть моя подруга-христианка Кристин Люкен только за то, что палачи думали, что она была еврейкой», - начала Уилсон свою речь.

«СПЧ ООН поступает аморально, обеливая террористов, сеющих смерть. Через социальные сети, через средства массовой информации, в учебных заведениях, ПА подстрекает людей, внушая им, что евреи недостойны жить. При этом за  деньги американских и европейских налогоплательщиков, которые поступают в ПА,  дал Палестинской администрации, выплачиваются ежемесячные зарплаты и вознаграждения убийцам и их семьям», - констатировала Кей Уилсон.

«Вы обвиняете Израиль – процветающее демократическое еврейское государство, в котором израильский араб – хирург-мусульманин, спас мою жизнь. Не тех вы обвиняете и не хотите смотреть в глаза жизненным реалиям», - попыталась вразумить Кей Уилсон членов СПЧ 

Королевство кривых зеркал

Про кота. Вертикального.

Сегодня во дворе чуть было не произошла трагедия. Соседи покатом лежат со смеху. В общем, в соседней многоэтажке на десятом этаже живет кот.

Кот как кот. На ногах темные чулочки, усы вразлет, рожа нахальная, попа полосатая. Семь лет непонимания и одиночества. И стал этот кот, с хозяйских показаний, с ума сходить. Кусаться почём зря. Тут причина, конечно, не известна. То ли наполнитель контрабандный бездушные хозяева стали использовать, вместо оригинального. То ли корм не спросясь сменили. Или весна, например, грядет неотвратимо и птицы как дуры расчирикались. Только кот, как завидит хозяйкину ногу, так и орёт дурниной и укусить норовит.

Хозяйка женщина подвижная оказалась. Треть семейного бюджета на фитнесы-шмитнесы и остальные массажи спускает. Кот прыгает – хозяйка отпрыгивает. Всем весело, особенно пятилетней дочери. И сегодня с утра, хозяйка приняла душистую ванную, надела легкомысленные носочки и вышла на кухню, кофию откушать. И про кота как-то запамятовала. Идёт себе, напевает что-то лирическое… Как вдруг наперерез из кладовой вылетает волосатая комета вцепляется в лохматый розавинький носок, и пребольно кусает нежную плоть. А хозяйка как заорёт нечеловеческим голосом.

Хозяйкин муж оказался мужчиной неравнодушным. Терзать плоть, а в особенности мозг, жене мог только этот единоличник. Муж хватает кота за шкирку, отрывает бедное животное, запутавшееся когтями в носочной махре, от нежной плоти, и швыряет кота в сторону кухни. Тело брошенное под углом к горизонту. Всем весело, особенно пятилетней дочери.

Только вот на ту беду лиса бежала мимо бежала тёща. Мимо кухни, в смысле, и минут пять до разыгравшегося страйка окошко настежь отрыла. Ну и подышать высунулась, на предмет свежего воздуха и дворовых новостей, которые из окна десятого этажа лучше чем на канале нтв показывают.

Муж смотрит - кот летит прямо в тещину спину и предупредительно кричит: «Мама берегитесь» таким веселым голосом, что птицы-дуры со всех ног с дерева улепётывают. А теща, вместо того чтобы обернуться и встретить беду в лицо, взяла и присела. Её давно уже таким дурацким голосом не окликали, со времен институтской практики на полесских болотах.

И кот, растопырив руки-ноги поперек, вылетает из окна десятого этажа. Тут вступает в игру хозяйка. Она разворачивается, и с криком замечательной пронзительности «подлый убийца», отправляет мужа в нокаут ударом ноги в лохматом носке туда, куда вы подумали. И выбегает из квартиры. Чип и Дейл спешат на помощь.

Прибегают они на двор и, хаотично бегая, ищут тело, выкрикивая его имя. Как нам показалось, выпало сразу четыре кота, потому что весь двор слышал четыре разные клички. Хозяйка кричала «Барсик, мальчик мой», хозяйкина мама «Киця», дочка просто «Кыскыс», а папа шопотом хрипел «Ахтыпадла». Всем весело, особенно пятилетней дочери.

Как вдруг из крупного сугроба надрывно сказали басом: «Моэээээ». Семья бросилась на помощь и стала ржать. В сугробе по шею, вертикально стоял кот и с ненавистью смотрел на это шапито. Видимо в воздухе сгруппировался и вошел в снег аккуратным солдатиком. Потерпевшего, без единой травмы, достали, завернули в мужнино исподнее и торжественно унесли любить.

Петрова говорит, очень показательная история про оптимизм. Вот, например, мы. Ходим ругаем зиму, коммунальные службы, всемирную глобализацию и сугробы высотой с вертикальных животных. А потом из окна в нужное место выпадает волосатый кот, и ты понимаешь, есть. Есть в мире равновесие. И если выпал снег, значит это кому-нибудь нужно.
А хоть бы и котам.

biobalast

  «Только смерть палача спасла евреев еще от одной трагедии».

 «За месяц или полтора до смерти Сталина начало готовиться «добровольно-принудительное» выселение евреев из Москвы. Только смерть Сталина помешала исполнению этого дела».

Депортация готовилась...

Взяться за перо меня заставила статья С. Мадиевского «Предстояла ли советским евреям депортация» (Лехаим, № 1 за 2001 год).

Я пишу как современник тех событий, которые теперь изучают историки. К весне 1953 года я уже был бывшим корреспондентом «Литературной газеты» по всей Прибалтике: сняли после публикации в «Правде» 25 февраля 1952 года статьи за подписью «Группа читателей» по поводу романа В. Лациса «К новому берегу». Об этой истории я расскажу в другой раз. За «Группой читателей» стояли Сталин, Молотов, Маленков, Берия, как было установлено еще 10-15 лет назад.

Однако вернемся к статье о депортации евреев. В декабре 1952 года мне позвонил друг нашей семьи Карл Мартынович Граудин – член ЦК компартии Латвии, начальник политотдела Прибалтийской железной дороги, бывший корреспондент «Правды» по Латвии в первые послевоенные годы.

– Миша, нет ли у тебя настроения погулять в Верманском парке? Рад буду тебя видеть, – сказал Карл.

Карл Граудин встретил меня на дорожке парка и начал:

– Мне необходимо тебе кое-что сказать... Вчера я провожал Бориса Полевого (Карл дружил с Полевым), и вот что он мне поведал... Ты только не волнуйся, Борис сказал, что готовится операция еще страшней, чем с народами Кавказа... Готовится депортация всех евреев на Дальний Восток.

– Это произойдет и в Латвии? – спросил я Карла.

– Везде, в том числе и в Латвии, – ответил он.

Карл любил выпить, и мы зашли в ресторан «Кавказ», где его хорошо знали.

– Что же делать? – спросил я друга.

– Ума не приложу, куда ехать... Будут снимать и в поездах, требовать паспорта, но тебе не нужен паспорт... Во всяком случае, надо быть готовым.

По словам Бориса Полевого (он работал в «Правде» и был близок к высшим партийным кругам), был создан штаб во главе с Сусловым, который и готовил эту операцию.

Леонид Аронзон

* * *

           Рике

Сохрани эту ночь у себя на груди,
в зимней комнате ежась, ступая, как в воду,
ты вся — шелест реки,
вся — шуршание льдин,
вся — мой сдавленный возглас и воздух.

Зимний воздух и ветер. Стучат фонари,
как по стеклам замерзшие пальцы,
это все — наизусть,
это все — зазубри,
и безграмотной снова останься. 

Снова тени в реке, слабый шелест реки,
где у кромки ломаются льдины,
ты — рождение льдин,
ты — некрикнутый крик,
о река, как полет лебединый.

Сохрани эту ночь, этот север и лед,
ударяя в ладони, как в танце,
ты вся — выкрик реки, голубей разворот
среди белого чуда пространства.

1959

СССР глазами Херлуфа Бидструпа.

 

Отличные карикатуры эпохи СССР от датского художника Херлуфа Бидструпа.
В далеких 50-х годах на западе создавалось множество карикатур, разоблачающих жизнь в СССР и коммунизм.
В это время Бидструп побывал в СССР и перенес свои впечатления на бумагу.

Впервые в истории израильтянин стал чемпионом мира по фигурному катанию

Даниэль Самохин стал победителем юниорского чемпионата мира по фигурному катанию, который проходит в Дебрецене.

Он занимал девятое место после короткой программы, но великолепно откатал произвольную программу и вошел в историю – стал первым израильтянином, выигравшим чемпионат мира по фигурному катанию.

В произвольной программе он установил личный рекорд – 165,38 балла, что позволило по сумме обойти конкурентов – 236,65.

18-летний израильтянин сказал: "Меня спрашивали, смогу ли я бороться за золото, и я ответил, что надо постараться и показать все лучшее. Здесь много хороших фигуристов, и я не был уверен, что смогу стать первым. Это невероятно – с почти десятого места взойти на пьедестал. Это прекрасно. Для Израиля это чудесно".

На втором месте канадец Николас Надо (224,76), на третьем – американец Томоки Хиваташи (222,52).

Даниэль Самохин родился в Тель-Авиве. С трех лет занимается фигурным катанием. Тренирует его отец – Игорь Самохин. Мама – Ирина Самохина, хореограф, работает с сыном.

Старший брат Станислав дважды принимал участие в чемпионатах России, представлял Израиль на многих международных турнирах.

В 2013 году Даниэль Самохин впервые выступил на юниорском чемпионате мира. Тогда занял 12-е место. Через год в Таллинне он занял 8-е место.

В декабре 2015 года в Барселоне в финале юниорского Гран-при израильтянин занял 5-е место. На чемпионате Европы в Братиславе он стал седьмым. Причем результат мог бы быть лучше, если бы юный фигурист сумел бы справиться с волнением в произвольной программе.

источник

«Жатые» карандаши, тосты-«птички» и косые рюмки Злил Лазарович

Цветные карандаши в жатом футляре

В основе дизайна этого набора, который Лазарович разрабатывала вместе с Ади Сабо, лежит принцип упаковки соломинок для напитков. Каждый из карандашей выкрашен в белый и находится в бумажном чехле, цвет которого соответствует цвету грифеля. Когда карандаш распаковывают, чехол сдвигают вниз — и получается жатая цветная «юбочка», по которой и можно определить цвет карандаша.

Тосты в форме V

Этот тостер на завтрак сделает вам «согнутый» тост, на который очень удобно намазывать сразу два вида спредов — например, сливочное масло и мед или же варенье и арахисовое масло. И такой тост легко ломается посередине — вуаля, хрустящий бутерброд готов.

Противогазы для тех, кто любит пообщаться

Эти противогазы не только защищают от негативного воздействия различных веществ, но и помогают пережить стрессовый момент с максимально возможным психологическим комфортом — например, ту же химическую атаку, пыльную бурю, последствия техногенных и природных катаклизмов или другие ситуации, когда необходимо надевать противогазы. В дизайне этой маски предусмотрены два важных элемента: открытая зона для глаз (как в маске лыжника) и специальное отверстие, через которое можно говорить.

Косые стопки

Если поставить эти наклоненные стопки по кругу, одна за другой, то каждая из них будет поддерживать следующую. А чтобы композиция не распалась и налитое не разлилось, все гости должны взять свою стопку одновременно и — поднять тост.

Острое кресло

Это удобное кресло состоит из множества мягких пиков, которые можно расположить в любом порядке — элементы конструкции соединяются между собой присосками и магнитами. Благодаря сочетанию мягкости, остроты и пестроты, это кресло становится похожим на живое существо — на первый взгляд, хищное и колючее, но на самом деле мягкое и дружелюбное.

Керамические куколки

В производстве этих куколок задействованы разные техники — и каждая из фигурок получается эксклюзивной. Тело куклы отливается из керамики в специальных формах, а одежда шьется и валяется (если дизайнер решает использовать войлок) вручную и индивидуально. Затем одежду на фигурке снова покрывают керамикой и куколку снова обжигают.

Источник: cargocollective.com/zlil

Перевод: Ганна Руденко

Выпускница Колледжа текстильных технологий, моды и дизайна им. Шенкара Злил Лазарович специализируется на индустриальном дизайне. После получения диплома Злил немного поработала в Исследовательском центре и архивах колледжа, а потом 2 года сотрудничала с дизайнерскими студиями, которые делают игрушки и товары для детей.

Набравшись опыта, Лазарович решила разрабатывать собственные проекты. По большей части это концепты, но ведь каждый концепт имеет шанс на то, чтобы однажды стать реальным продуктом, правда?

«Двигатель моей работы — это вдохновение, мне нравится добавлять художественные элементы в индустриальный продукт. Я люблю смотреть на предметы под другим углом, трансформировать уже что-то привычное и приевшееся в нечто новое, — говорит Злил. — Я уверена, что дизайн должен рождаться из страсти, объединенной с честностью».

Валерий Зеленогорский: Мой Израиль

В сентябре я был в Израиле в период праздников. У каждого свой Израиль. У каждого свой путь и ключ к пониманию уникальной страны, ставшей для многих настоящей родиной.

Я — советский еврей. Я не был отказником, не учил иврит в семидесятые по маленькой книжечке на папиросной бумаге, но всегда считал себя евреем. Несмотря на некоторые неудобства с этим связанные, времена меняются, и то, что когда-то было немыслимым, свершилось: теперь надо просто взять билет, и через четыре часа ты приземляешься на летное поле Бен-Гуриона — ты в Эрец-Израиль.

Я и раньше был в Израиле, но соприкосновения со страной и народом не произошло. Взгляд туриста не очень пристальный: он скользит по поверхности и не проникает в сердце. Так и было со мной три раза, когда я в Израиле отдыхал. А в этот раз, с помощью моих друзей, мне удалось, как мне кажется, приоткрыть дверь и взглянуть на свою историческую родину под другим углом.

Первое, что бросается в глаза чисто внешнее сравнение с тамошними обитателями — это их глаза.

Советский еврей всегда смотрит украдкой, как бы искоса, чуть прикрыв глаза. Он прячет свой взгляд, боясь натолкнутся на колючки и неприязнь окружающих (выдержать взгляд суровой действительности не каждый сможет). Глаз еврея из диаспоры всегда напряжен, он озирается, ждет подвоха. У такой напряженности есть причины: они были раньше, они есть и теперь, несмотря на заклинания отдельных оптимистов, что в России наступил Золотой век для евреев.

Израильтяне смотрят широко раскрытыми глазами, они не вздрагивают от взглядов инородцев в многотысячной и разноплеменной толпе. Они дома, они идут и улыбаются, расправив плечи.

У них нет неисполненных желаний: они дома, они ждут Мошиаха, они ждут Третьего храма, где каждому воздастся по делам своим

 

Они идут гурьбой с кучей детей, от грудных младенцев на руках, от деток постарше в колясках, от мальчиков и девочек, снующих вокруг, от старших детей, почтительно ведущих старцев и бабушек под руки.

Они идут к Стене Плача и смеются. Они разные: черные и белые, в кипах и соболиных шапках, в халатах и элегантных черных костюмах и шляпах от фирмы «Борсалино», в кедах и кроссовках. Их много, их тысячи, они правильно понимают заповедь «Плодитесь и размножайтесь»; каждый ребенок желанен, на каждого хватит хлеба, а особенно любви. Ею пронизано все в Израиле, ко всем, но особая статья — дети и старики.

Я видел это своими глазами: в стенах Старого города, в больнице Петах-Тикве, в доме-отеле для стариков, в поселении под Хевроном, в студенческом Ариэле и в детском саду в богатом пригороде Тель-Авива. У них нет неисполненных желаний: они дома, они ждутМошиаха, они ждут Третьего храма, где каждому воздастся по делам своим.

А многие не ждут, а действуют, как Шломо Нейман и его друзья: они собираются сами построить храм, решают, как подготовить Иерусалим к встрече Моше. Они готовятся в прямом смысле: делают проект приспособления города к приходу миллионов паломников, проектируют новое жилье, коммуникации, инфраструктуру и все такое прочее.

Я видел героев, настоящих героев — не бумажных пионеров-героев, не фанерных героев и неизвестных солдат, не бравых тыловых старичков из Смерша, бренчащих медальками на парадах, — а живых, молодых, сильных и без наград. В Израиле нет боевых наград: там считают, что свободная Родина и есть награда.

Один из них Шломо Нейман, молодой человек с библейской бородой, с умными глазами и с энергией, равной атомной электростанции. Он — солдат, который прошел две войны. Он живет в поселении под Хевроном и до сих пор сражается за Родину, за свою родину. Он родился в СССР, в далеком Биробиджане, где его предки надеялись обрести свое место в семье советских народов: они искренне верили, что там они найдут свое счастье, и их наконец оставят в покое. Но не получилось, и виной этому были не они.

В Израиле нет боевых наград: там считают, что свободная Родина и есть награда

У Шломо трое детей, красавица жена и железная воля человека, способная сокрушить любую преграду. Он спит с пистолетом, он — историк и ученый, собирающийся строить Третий Храм (и он его построит!). Мне кажется, что он и есть Моше. И таких, как он, много. Я видел Моше в крохотном мальчике с пейсами, я видел его в стайке молодых людей, идущих из иешивы, я видел его в седобородых патриархах, степенно молящихся у Восточной Стены. Мне кажется, что Мошиах уже здесь, он среди нас, но многие еще этого не понимают.

За три ночи в Старом городе я увидел сотни тысяч евреев, красивых и сильных, молодых и старых, свободных людей, вышедших из плена. Они были свободны и с ясной целью, и их дорога, по которой они идут, — не безупречный хайвей, а трудный путь к цели, полный преград, но они идут и, конечно, дойдут, до самого конца.

Я видел мальчиков и девочек с автоматами, которые защищают свою землю не по приказу министра обороны, а по зову своего сердца. Я сам служил в армии и знаю, что это такое.

Я в армии ни разу не засмеялся. «Кто а в армии служил, тот в цирке не смеется», — так грустно шутил мой командир старшина Приходько, не раз называвший меня жидком (десять раз на дню). Он был чистым сатаной, и я думал, что я его больше не встречу в своей жизни, но на парковке каньона в Герцлии я узрел в старике-охраннике поступь своего командора.

Оказалось, что жив курилка. Я его окликнул: он меня узнал через сорок лет, и мы обнялись. Он в Израиле двадцать лет, выехал на соседке Розе, ставшей ему женой. Его дети воевали с арабами, а один вообще закончил ишиву.

Он сказал мне: «Мне здесь хорошо, нет москалей и совдепии». Он еще раз обнял мен как родного, и мы расстались. Вот так обетованная земля перепахивает судьбы.

Я встречался с друзьями своей юности. Встречи через сорок лет не всегда бывают простыми: разная жизнь, разные пути, образ жизни иногда разводят людей навсегда, иногда между ними Иордан, разделяющий людей и даже ставящий их по разную сторону баррикад.

Мой случай был счастливый. Мои ребята до сих пор живы и здоровы, они работают, преуспели, их дети выросли израильтянами и служили в армии. Они выучились, и многие уже не помнят место своего рождения, но язык знают. Мои друзья признались мне, что их Родина — Израиль… без пафоса, без оглядки по сторонам, не в парткоме и не на профсоюзном собрании, где решалось, кому дать квартиру, а кому детский комбинезон.

Ты был кандидатом наук в Торжке, а теперь ты сидишь на парковке на окраине городка, на пустынной горе, где внизу мерцают огоньки арабских деревушек...

Да, есть проблемы: иногда очень жарко, иногда стреляют, иногда просто болит живот, а кажется, что в этом виноват Израиль

Они и в СССР были умными и учеными, но и в Израиле не пропали. Дураки остались дураками, но тоже не пропали. Брюзжат иногда, что на заводском обеде им дают только левые куриные ножки, а они более жесткие, поэтому они борются в своих профсоюзах за свои правые ножки. Есть те, кому плохо. Такие тоже есть, это особая порода людей: им везде плохо, они клянут правительство и партии, полицию, возмущаются изощренной бюрократией в страховых компаниях и больничных кассах, совершенно забыв, как они стояли по стойке «смирно» перед любой паспортисткой и сучкой из домоуправления.

Да, есть проблемы: иногда очень жарко, иногда стреляют, иногда просто болит живот, а кажется, что в этом виноват Израиль. Человек — всегда человек, он — не камень, а теплый и живой; у него нет мотора, он — не машина, у него только сердце, и оно болит.

А иногда болит душа и душат воспоминания. А в них ты помнишь себя начальником отдела проектирования галош, валенок и сапог для рыбалки. Ты был кандидатом наук в Торжке (почти Эйнштейн!), а теперь ты сидишь на парковке на окраине городка, на пустынной горе, где внизу мерцают огоньки арабских деревушек, и ты сидишь со своими бутербродами и кока-колой без сахара и вспоминаешь, как тебя ценили и уважали в  трудовом коллективе, как ты висел на Доске Почета и на майские тебе давали премию за успехи в социалистическом соревновании по плану опытно-конструкторских работ. Но об этом здесь никто не знает, а ты знаешь, что твои сверстники давно сгинули в России в разгул шоковой терапии от голода, болезней и стыда за поруганную жизнь, И они давно на кладбише под красными звездочками, а ты — еще крепкий старик, чемпион больничной кассы по потреблению лекарств. И еще ты работаешь на этой проклятой стоянке, и Роза твоя еще скрипит, и довольно громко скрипит новыми зубами, вместо коронок и мостов из цыганского золота. Над тобой небо со звездами. Да, рядом с тобой живут арабы, но лучше иметьсоседей-арабов, чем покойников-коллег на городском кладбище под Серпуховом.

«Мой путь», — так давно пел его великий Фрэнк Синатра. Он у каждого свой. На этом пути случаются потери: на этом пути я потерял папу, польского еврея, единственно спасшегося из большой семьи, сгоревшей в печах Аушвица: его спасла моя мама, вывезла его из Белостока  в тридцать девятом году. Мамы тоже уже нет. Они были евреями, они никогда этого не скрывали. Моя мама никогда не стирала в субботу, и это единственное, что она могла себе позволить из традиции, не считая бульона из клецок, цимеса и кисло-сладкого мяса. Это было не из страха — просто инстинкт самосохранения. Да и где ей было научиться другому, если ее папа умер в Гражданскую, а бабушка моя вообще была сиротой и жила в русской семье? Папа мой кое-что знал, но после Холокоста он разлюбил Творца, не мог простить ему гибель своей семьи.

Я их не виню: они мне дали все, что могли, воспитали, как умели, и вечный покой им и безмерная благодарность.

Мне рассказал Яков Григорьевич Соскин, что коэны и левиты шли к жертвенникам на Храмовую гору не по ступеням, а по пандусу: медленно, шагом за шагом они преодолевали свой путь. Мне нравится эта история.

Я сам иду по пандусу своей судьбы, преодолевая собственные страхи, терзания, боли прошлого и ночные терзания. Я иду…

Когда-то мне нравилась песня Высоцкого «Привередливые кони», и там были слова «в гости к Богу не бывает опозданий...». Я только сейчас стал понимать, что автор имел в виду. Я иду по пандусу своей судьбы и надеюсь, что я дойду, успею к приходу Мошиаха…

 

Валерий Зеленогорский

источник

 

 

Художник, один из немногих, выпускает литографии своих картин, напечатанные на ручном литографском станке..

Чем чёрт не шутит, я – поэт!
Успех мне будет обеспечен.
Даст Бог, пополню я бюджет,
А нет – стихами буду вечен.
Сейчас скептически отмечен
Одними, а других я злю.
Верь, я не бес, и путь мой Млечен,
И небо будет кораблю!

Взлечу и в сини пируэт
Ах! выполню, не покалечен.
Но кораблю анахорет
В волнах дал место – не далече.
Лжец! Враг сей, видно, недолечен.
А сколько верфей «Порублю»
Должны узнать?.. Будь человечен,
И небо будет кораблю!

Мне часто ставили запрет,
И стал морально я увечен.
«Рождённым плавать – неба нет!» –
Осело мне горой на плечи.
Вон за борт выбросил их речи –
И ветер в паруса ловлю.
Чёрт побери, ещё не вечер,
И небо будет кораблю!

Реки времён бег быстротечен,
А мой тем более. Терплю…
Концы отдам к мечте навстречу,
И небо будет кораблю!Иван Чудасов

"Гелотолог - это не клоун, а персонаж из мультика или детского фильма...

Медицинская клоунада

Изучением смеха, юмора и его влияния на организм человека занимается раздел психиатрии — гелотология 

(от др.-греч. γέλως — смех).

Медицинские клоуны – новинка израильской медицины

Когда ЦАХАЛ открыл полевой госпиталь во время землетрясения в Непале, наши военврачи тоже переодевались клоунами, чтобы подбодрить детей и облегчить им медицинские процедуры. Вот, обожаем это фото! (снимок "Едиот ахронот")Вести Израиль Vesty Israel

  "Элла-Синдерелла" или ещё раз о  медицинской клоунаде  

Не все дети в Израиле любят клоунов....

Угадайте профессию: Элла Агур работает в больнице, но не врач. Успокаивает детей, но не психолог. Несмотря на университетскую степень, представляется: "Элла-Синдерелла". Она - гелотолог, зав. отделом медицинских клоунов и сказочных персонажей в детской больнице "Шнайдер". "Гелотолог - это не клоун, а персонаж из мультика или детского фильма. Не все дети в Израиле любят клоунов. Цирков у нас нет, поэтому фигура с ярким гримом иногда детей пугает. А приближаясь к нам, ребенок видит человеческое лицо, оно улыбается, его можно потрогать", - объяснила Элла в интервью "Вестям".

Гелотология изучает воздействие юмора, смеха на психосоматические процессы, происходящие в человеческом организме.

Основателем этого направления стал профессор медицинского факультета Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе Норман Казинс (1915–1990). В течение многих лет он занимался изучением биохимии эмоций и собрал обширную доказательную базу того, что смех имеет оздоровительный эффект практически при любых заболеваниях.

Исследования Казинса произвели настоящую революцию не только в американском, но и в европейском здравоохранении. В результате сегодня гелотология рассматривается как неотъемлемая часть медицинской науки и ее преподают во всех профильных вузах Германии.

В больницы стали активно привлекать клоунов, жонглеров, дрессировщиков и т. д. Причем они выступают не только перед маленькими, но и перед взрослыми пациентами. Дело дошло до того, что немецкая система обязательного медицинского страхования даже перестроила свою работу. Медицинские кассы нередко предлагают пациентам с самыми различными заболеваниями бесплатные билеты в цирк, а также на выступления местных комедиантов и юмористов.

Вообще она не собиралась становиться Золушкой. Закончила университет, занималась серьезным делом, но тут случился теракт в "Дельфинариуме". Элла добровольно помогала раненым "русским" подросткам и решила посвятить свою жизнь больным детям. 

Медицинская клоунада зародилась в 1986 году в США и применяется в 30 странах мира. Но только в Израиле она стала признанной парамедицинской профессий. Хайфский университет - единственный в мире, где медицинскую клоунаду изучают на академическом уровне, с присвоением звания бакалавра. 

В Израиле проводятся научные исследования клоунотерапии. Они доказали, что использование клоунов в больницах помогает не только детям, но и медперсоналу. Клоуны берегут время врачей, беря на себя контакт с детьми. Избавляют медсестер от необходимости принуждать детей к процедурам. 

Сегодня в Израиле гелотологи работают не только в онкологических отделениях, но и везде, где детям бывает страшно или больно: где делают капельницы, гастроскопию, вводят катетеры. Клоунов приглашают в отделения УЗИ и компьютерной томографии. 

А сейчас стало ясно, что гелотологи полезны и в гериатрических отделениях. Вот какой случай описывается в статье в медицинском журнале «Ха-Рефуа»: «У нас лежал пожилой человек, в прошлом известный шахматист. Он впал в глубокую депрессию, ни с кем не общался. Мы отправили к нему медицинского клоуна. Старик мрачно взглянул на него, отвернулся и молча пошел в свою палату. Клоун схватил шахматную доску и побежал за ним, гремя фигурами: «Стой, куда ты, я Михаил Балышников, чемпион Латвии по шахматам. Я в два счета обставлю тебя». Вдруг, ко всеобщему удивлению, наш пациент оглянулся и, ни слова не говоря, указал рукой на стол. Клоун мгновенно расставил фигуры. Через 10 минут партия закончилась. Посрамленный клоун рыдал, а торжествующий старик показывал на него пальцем и говорил окружающим: «Хотел выиграть у меня? Вот болван!» На следующий день он уже беседовал с женой...»Вести Израиль Vesty Israel

Спасибо. Пожалуйста. Прости.

 От автора: Нет ничего волшебнее слова. Нет ничего целебнее слова.

И самые главные: спасибо, пожалуйста, прости.

Тишину городского утра нарушил громкий стук капели по подоконнику. Капли падали и со звоном разбивались, словно спорили друг с другом – у кого громче получится стукнуться о покрытое коркой льда железо. Луч солнца с настырным упрямством крался к щели между занавесками, наконец, прорвался сквозь нее и, как кот, довольно расположился на щеке спящей девушки. Воскресенье, но пора вставать. Она чуть приоткрыла глаза и потянулась. Отдохнувшее и немного скованное за ночь тело с удовольствием напружинилось. А вот лицо как-то неестественно напряглось, словно чем-то скованное. Она коснулась лица руками и невольно их отдернула. Обычно нежная, чуть суховатая со сна кожа щек сегодня казалась поросшей шерстью, причем довольно длинной. - Нет, чушь какая-то, я еще сплю, - мелькнула первая мысль. Она снова поднесла руки к лицу и начала осторожно его ощупывать. Да, шерсть. Нежная, чуть волнистая, с завиточками на кончиках, шелковистая на щеках и пожестче, подлиннее на подбородке. Она вскочила и рванула к зеркалу. Пыльный серебристый квадрат равнодушно возвратил Ей симпатичную морду козы, которая таращилась на Нее из зеркала с большим удивлением. Тело было в порядке. Стройное, принадлежащее ей по праву рождения, одетое в легкую розовую пижаму. Она еще больше захотела проснуться. Но в это время из кухни выбежал муж. Вместо лица у Него была восхитительная, больше похожая на маску, взлохмаченная со сна и совершенно офигевшая козья морда. Солнце, словно в насмешку, ярко осветило роскошные с изгибами рога, которые грациозно венчали голову, заполняя собою верх дверного проема. Он хотел было оттолкнуть Ее от зеркала, но, увидев, застыл в немом напряжении. С минуту они разглядывали друг друга, не силах произнести ни слова. Может ли кошмар сниться им одновременно? Пожалуй, это было больше похоже на безумие, с той поправкой, что они сошли с ума одновременно… Происходило что-то, чего все же не могло быть в жизни. А что бывало? Бывали радости и огорчения, конфликты с мамой и регулярное пьянство отца, начальник придурок, (уже год клеится) и скучная работа в агентстве, свадьба и зависть подружек, когда Она выходила замуж за перспективного и высокооплачиваемого программиста. Бывали и ссоры. Вчера, например, была ссора. Как обычно, из-за мелочи. Дело в том, что Он ни разу за год и три месяца их совместной жизни не положил в стирку свои вещи. Джинсы, рубашки, футболки, носки находили себе приют на стульях, на столе и под ним, у компьютера, на кровати, на полке среди посуды, на аквариуме и внутри него, в аптечке, на антресолях и даже в морозилке. Везде. Но ни-ког-да – в баке для грязных вещей. Казалось, что Он делает это специально. На самом деле Он был настолько рассеянным (или, точнее, сосредоточенным на своих программах), что просто не мог держать в голове еще и уборку. Уборщицей в их семье была Она, которая в свободное от работы время заботливо собирала разбросанный мужнин реквизит. Никакие разговоры, просьбы, заклинания, задабривания, примитивные хитрости (например, не стирать или спрятать), откровенные нападки, слезы и прочие воспитательные меры - ничто не могло этот факт изменить. Вчерашний носок в хлебнице говорил о задаче чрезвычайной сложности, над которой бился настойчивый и пытливый Его разум. Это и стало последней каплей, переполнившей чашу Ее терпения. Да, сорвалась. Да, наорала. - Хоть бы раз в жизни положил на место! Хоть бы раз в жизни попытался меня понять, козел.. - Да сама ты … коза! - автоматически ответили Его губы, хотя Он их об этом не просил. «А ты-то? Ты меня понимаешь? Ладно, обойдусь!» мысленно продолжила его фразу беззвучная мысль, на некоторое время застряв в голове. Впрочем, довольно скоро эта мысль освободила горячее место, переместившись в нахмуренные брови, опустившуюся шею и понуро согнутые плечи.   А дальше - традиционная для таких случаев Его ночевка на кухне. Это было вчера, а сегодня… Неужели Бог / мироздание … откликнулось на их ссору так буквально? Слов не было, и Она, словно в забытьи смотрела в Его глаза. Обычные козьи глаза: круглые, зеленые с черными крапинками и неестественно-горизонтальными прямоугольниками выгнутых зрачков. Они гипнотизировали Ее, притягивали и даже втягивали, словно делая абсолютно невероятные события – возможными. И, как будто бы в подтверждение этой абсурдной мысли Она вдруг очутилась внутри самых горьких Его переживаний. Да-да, именно внутри. Странное это было ощущение, похожее на сон наяву, но какое-то острое и щемящее. Сердце, обычно тихое и незаметное, покинуло привычное место обитания и переместилось в горло. Там оно изо всех сил бухало и пыталось сдержать что-то дрожащее, неуправляемое, рвущееся внутри и изнутри. Это рвущееся кричало и болело. Казалось, поток боли промочил бедное сердце насквозь – и оно превратилось в горький комок, упрямо расположившийся посреди горла Сдержать натиск потока изо всех сил помогали напряженные скулы, стиснутые зубы, сжатые кулаки. Тело стало жестким, почти стальным, напряженным как трос, поднимающий тяжесть на грани своего предела прочности. Чуть отпустишь – и грохнет, нахлынет, сметет. Всегда в таких случаях приходили слова мамы, почти ставшие своими собственными: «Ничтожество! Лучше помолчи!» - и нахлынувшее за этим отчаяние, одиночество, щемящее, острое, рвущееся вон из тела, да застрявшее где-то в горле… Было совсем тошно, хотелось плакать, но нельзя. В этот момент Ее, словно пузырек воздуха, насильно загнанный в толщу воды, с силой вытолкнуло наружу – и она вновь оказалась внутри своего собственного тела. С той только разницей, что в горле еще пульсировала не принадлежащая ей горечь. Его беспомощность была такой детской, а боль – такой острой, что Ей стало жалко Его до слез и … вдруг понятно, что Она Его очень, очень, очень любит. И еще - страшно и   невозможно Его потерять. Откуда-то из самого сердца на одном горячечном как пустынный воздух дыхании вылетело: «Прости меня, пожалуйста! Она обняла мужа. Железно одеревеневшие мышцы, почти превратившие Его тело в панцирь, внезапно стали мягкими, человеческими, а тело - таким знакомым и родным. Комок в Его горле медленно таял, перетекая влагой в глаза. - Нет, это ты прости! - Его голос дрожал; каким-то образом он тоже напрямую прожил Ее чувства, и теперь, потрясенный, не имея слов, прижимал к себе жену. - Родная моя! Спасибо тебе! Босые, они стояли на полу и обнимались, внезапно сроднившиеся и согретые друг другом. Что-то с грохотом упало на пол и закатилось под кровать. Подошвы стоп щекотала превосходного качества козья шерсть, клочки которой затейливо кружились по комнате и мягко опускались на пол.   Из-под кровати загадочно поблескивая, словно напоминая о чем-то таинственном, виднелся кусок красивого, с перламутровыми переливами козьего рога. «Неужели, чтобы понимать и любить, надо обязательно очутиться в козлиной шкуре?» - снова одновременно пришла в голову сумасшедшая мысль.  А со страниц лежащего на столе журнала лукаво улыбался красивый ангелочек с ямочками на пухлых щеках, с луком стрелами и словно подначивал: «Кому любви? А кому понимания?»   Ох, друзья, будьте осторожнее со своими желаниями! Помните, каждое из них может исполниться…   Щербакова Татьяна Публикации автора (14)

СОВРЕМЕННЫЕ ХУДОЖНИКИ ИЗРАИЛЯ

Художник-самоучка. Yitzhak Nir

Ицхак Нир (Yitzhak Nir) - израильский художник-самоучка. Бывший летчик-истребитель, капитан воздушного судна в авиакомпании Эль Аль, инспектор по безопасности полетов и лидер национальной кампании по борьбе с ДТП. Родился в 1943 году, в Кибуце Мерхавия, Израиль. В 1960 году начал изучать искусство в Miriam Binimov с Марселем Янко - учился рисовать пейзажи, портреты, ню и композиции углем, также пишет гуашью, маслом, темперой, акрилом и в смешанной технике.

Люди в метро. Yotam Zohar

Его последняя серия картин, о людях в метро, это попытка "подключить" зрителей к искусству

 

Йотам Зохар (Yotam Zohar) - израильский художник. Родился в Иерусалиме, Израиль. Образование получил в университете штата Огайо, который закончил со степенью бакалавра. Степень магистра живописи получил в университете Восточного Иллинойса, США. Его картины выставлялись во многих городах США и в Европе. Он также принимал участие в оформлении и подготовке реквизита для различных фильмов.

Израильская художница. Dganit Kislev

Дганит Кислев (Dganit Kislev) - израильская художница. Родилась и выросла в небольшом городке Кибуце на юге Израиля. Изобразительное искусство изучала в Академии искусств в Бельгии и в Академии художеств Санкт Джуст в Нидерландах. Вдохновили художницу на работу и оказали большое влияние на её формирование ее творчества, детские воспоминания о войне в Израиле и не утихающий, в её результате, конфликт в этом регионе мира.

Израильская художница. Hanna Doukhan

Ханна Духан (Hanna Doukhan) - израильская художница французского происхождения. Родилась в 1966 году, во Франции. Изучала изобразительное искусство в Иерусалимской школе-студии Исраэля Хершберга. В основном, пишет пейзажи маслом, в технике Алла Прима. Работает с натуры.

Израильский художник. Hillah Nevo

Хиллах Нево (Hillah Nevo) - израильский художник. Родился в 1977 году, в городе Хайфе, Израиль. В 2006 году получил степень бакалавра, закончив с отличием факультет изобразительного искусства в Хайфском Университете. В 2008  году получил степень магистра, закончив с отличием факультет изобразительного искусства университета Хайфы. В настоящее время живет и работает в Тель-Авиве и Хайфе.

Живопись и азбука Брайля. Roy Nachum

Его последняя серия картин под названием "СЛЕПОЙ" - сочетание живописи и азбуки Брайля

 

Рой Нахум (Roy Nachum), современный израильский художник и дизайнер интерьера, родился 11 ноября 1979 года, вырос в Иерусалиме. Образование получил в Bezalel Academy в Израиле, затем Нахум переехал в Нью-Йорк и продолжил учиться. Он поступил в школу Cooper Union, после окончания которой мог с уверенностью утверждать, что выработал собственный уникальный стиль и имеет действительно хорошие навыки работы с масляной живописью.

Банальная повседневность. Ishai Rimmer

Основной источник моих картин - банальная повседневность моей жизни

 

Ишай Риммер (Ishai Rimmer) - израильский художник. Родился 25 октября 1980 в городе Беер-Шеве, Израиль, но в настоящее время живёт и работает в Лондоне, Великобритания.

Толстые слои масляной краски. Abraham Fisher

Его текущему стилю характерны толстые слои масляной краски

 

Абрахам Фишер (Abraham Fisher) - израильский художник. Он и ученый и живописец. По мнению большинства людей - наука и искусство никак не связанные дисциплины, но личное стремление Абрахама быть творческим и оригинальным в обеих сферах делает их одинаковыми в глазах художника.

Простые и честные картины. Ofra Ohana

В живописи я пытаюсь работать быстро и точно, чтобы создавать простые и честные картины

 

Офра Охана (Ofra Ohana) - израильская художница. Родилась в 1984 году. Училась с 2008 по 2012 год в школе искусств "Hamidrasha", Бейт Берл, Израиль, закончила её со степенью бакалавра. В настоящее время живёт в Тель-Авиве и работает учителем рисования в "Реут Арт-лицей".

Израильский художник. Николай Грабовой

 

Николай Грабовой - израильский художник. Многие годы работал декоратором, оформителем и фотографом в Ленинграде, Житомире, Киеве. Сейчас живёт в городе Хайфа, Израиль. Участник выставок в доме Марка Шагала, в домах культуры и галереях Израиля. Его первая персональная выставка в Израиле состоялась во Дворце культуры "Бэйт Наглер" в Хайфе.

Картины мастихином. Elin Bogomolnik

Все мои картины выполнены мастихином, однако некоторые детали выполнены кистями

 

Элин Богомолник (Elin Bogomolnik) - израильская профессиональная художница. Пишет маслом. Родилась в Республике Молдова (бывший СССР), в 1976 году. С 1990 по 1993 год училась в школе искусств в Молдове. В 1994 году я оставила Республику Молдова и уехала в Израиль.

 

 

 

 

 

 

 

Простые и непритязательные сюжеты. Fanny Horowitz

Для своих картин она выбирает простые и непритязательные сюжеты из мира вокруг нее

 

Фанни Горовиц (Fanny Horowitz) - израильская художница. Живет и работает в Тель-Авиве, Израиль. Для своих картин она выбирает простые и непритязательные сюжеты из мира вокруг нее.

Фотореалистические картины. Yigal Ozeri

Игаль Озери (Yigal Ozeri) - израильский художник, родился в 1958 году. Известен, прежде всего, своими крупномасштабными портретами молодых женщин и обширными пейзажными полотнами. Его фотореалистические картины передают дух своих персонажей в великом разнообразии естественных условий: от обильных дождевых лесов до мрачных пустынь. Тысячи крошечных мазков одушевляют его, будто ожившие картины, уступая позиции реализму, красоте и обольстительной энергии.

Современный израильский художник. Amnon David Ar

 

Современный израильский художник Амнон Дэвид Ар (Amnon David Ar) родился в 1973 году в городе Герцлия. Он рисует в особом, характерном для него, реалистическом стиле, все персонажи его картин - это люди или предметы, которые окружают его. Как и некоторые из тех художников у которых Амон учился, он создаёт свои работы под влиянием, в основном, картин в стиле барокко и творчества художников импрессионистов.

 

 Масляная живопись. David Simons

 

Дэвид Саймонс (David Simons) талантливый израильский художник, родился в Онтарио, Канада в 1951 году. В 1984 году переехал в Хайфе, Израиль, где работал в качестве руководителя строительства на крупных объектах во Всемирном Центре Бахаи. В возрасте 33 лет, там же в Израиле, что он начал писать. Дэвид художник-самоучка. Впервые заявил о себе как акварелист, теперь же он предпочитает рисовать маслом.

 

... Качество и совершенство. Giora Eshkol

 

Гиора Эшколь (Giora Eshkol) талантливый израильский художник, родился 30 марта 1952 года, в Тель Авиве, Израиль, 2 года учился в художественном институте города Авни, 5 лет изучал живопись в мастерской Виктора Хонигманна, узнал от него, как рисовать методом Эндрю Лумиса, затем 1 год изучал методы живописи маслом и темперой в студии Льва Штейнмана.

 

Израильская художница. Shira Glezerman

 

Израильская художница Шира Глезерман (Shira Glezerman) родилась в Тель-Авиве, в 13 июля 1975 году. С 1996 по 2000 училась в израильской национальной Академии искусств и дизайна Бецалель в Иерусалиме на факультете изобразительных искусств, которую окончила со степень бакалавра

 

Они чувствуют себя хорошо. Ora Tamir

 

Ора Тамир (Ora Tamir) начала рисовать в то время, когда дети ее возраста обычно играли "в классики" или прыгали на скакалке. То, что считалось болезнью, которая быстро пройдет, превратилась в хроническое "заболевание". Попытка описать картины Оры походит на тщетную попытку передать ощущения от снов или фантазий. Используя мягкие соболиные кисти и масляные краски, художница пишет (или рассказывает?) в своих символических картинах целые истории. Ее сюрреалистические, чувственные полотна выражают основные эмоции и наслаждаются, разбирая, замысловатые сети мыслей человека.

 

Omri Koresh. Современный цифровой художник

 

Познакомьтесь с удивительно красочными работами современного  цифрового художника Омри Кореша, живущего в Израиле. Вот, что он говорит о себе:
"Я молодой художник, в настоящее время работающий во всех возможных техниках: создаю масляные и акриловые картины, владею цифровой живописью, умею обрабатывать на компьютере фотографии и создаю миниатюры, используя уже готовые материалы, пластик, фарфор и многое другое.
 

Красота нашего мира. Татьяна Денисова

 

Родилась я в Минске, но в 1996 году мы с родителями иммигрировали в Израиль, город Хайфа. Любовь к живописи пришла ко мне в самом юном возрасте, когда мне было всего четыре года, я уже нарисовала свой первый рисунок, а уже 11 лет у меня была первая персональная выставка под названием – «Третий глаз» - на ней были представлены картины, увиденные мною во сне. 

 

 

 

Рисунки карандашом. Ariel Zachor