Игрушки могут ломаться. Это факт! Такова конечная точка их существования. Изредка их можно поменять по гарантии на такие же. Но только в том случае, если виной неисправности внезапно обнаружившийся заводской брак. Чаще – виноват сам. И хоть жалуйся на судьбу, хоть кидайся упрёками в адрес самих игрушек, проклинай производителей или Всевышнего, небо не услышит молитвы. Оторванные лапы не встанут на место сами собой, а сгоревшие микросхемы будут разъедать глаза до слёз едким горелым запахом и больно щипать пальцы дрожащими искрами.
Мне ли стонать по этому поводу? С самого рождения я, обладая богатым воображением, придумывал новые игры, вовлекая в интересные баталии игрушки, купленные родителями, заработанные собственным трудом, позаимствованные у сестры или созданные своими руками. Их было много. Хотя, некоторые лишь с большой натяжкой можно было назвать «игрушками». Но я звал, придумывая для каждой свой неповторимый мир, со временем трансформирующийся в нечто большее, чем игры на ковре.
С годами появлялись «любимчики», занимавшие большую часть времени, проживавшие со мной бок о бок все трудности. Были и те, о ком я забывал, забрасывая на верхние полки доживать их пыльные жизни.
Недостатка не было никогда.
Взрослея, я менялся. Но даже в непростое время становления кем-то серьёзным, я старался выкроить секунду-другую на то, чтобы вновь погрузиться в мир детских грёз, ощутить независимость и какую-то наивную ностальгию.
Игры превращались в сатирические сценки происходивших со мною событий. А игрушки покупались только для того, чтобы пополнить коллекцию, закрыть бреши в пропавшей невесть куда фантазии. Всё чаще появлялось ощущение пустоты, при том, что полки пополнялись всё большим количеством новых экземпляров. Я взрослел!
Я знал, что игрушки могут ломаться просто так. Портиться от бессердечности времени, теряться, даже если их пытался не трогать, не смотреть в их сторону и не дышать. Я покупал запчасти, забывая о том, что дело не в них.
И сидя сейчас перед заполненным до верху шкафом с до сих пор любимыми друзьями, я понимаю, что сломались не они, а я. При всём «богатстве», просто не кем стало играть. Может, это я был игрушкой?

Мне всегда казалось невероятным, как за короткий промежуток времени всё может измениться. Ещё вчера, бодро шагая по улице, я смотрел на жёлтые кляксы одуванчиков, расплывшихся по зелёному ковру свежей, ещё не истерзанной ярким солнцем травы. А сегодня с утра, с тем же невозмутимым спокойствием и чувством абсолютного душевного комфорта, пинал белый пепел рассыпанного по асфальту тополиного пуха. Он был похож на пыль, которая собралась в углах уличных комнат и была не замечена в процессе генеральной уборки.
И воспоминания, воспоминания, вызывающие лишь улыбку и недоумённые взгляды случайных прохожих, захватили сознание, не дав даже выкинуть белый флаг. Но ведь было же!
Почему-то, глядя на весь этот пух и скрытые под ним пятна одуванчиков, вспоминались наивные детские попытки стать бизнесменом. Не будучи хорошим знатоком химии, но очень любознательным ребёнком, я долгое время посвятил созданию новых видов уникальной косметики или универсального чистящего средства, что по составу было практически одним и тем же - коктейлем из детской или взрослой зубной пасты, стружек от мыла, нескольких миллилитров шампуня, одеколона и огромной уверенности в том, что с лёгкостью смогу продать все эти средства собственным родителям.
Проводя лето в деревне, я с упорством истинного титестера (совсем не то, о чём вы подумали), создавал букеты изысканного чая, собранного из высушенных листьев мать-и-мачехи, смородины, малины, мяты и ещё чего-то весьма ароматного. Клеил из картона разрисованные собственноручно коробочки или упаковывал в большие полиэтиленовые пакеты, предлагая продегустировать бесплатно опытные образцы. Все эти чайные сборы спустя годы были с большим удовольствием выпиты холодными зимними вечерами.
А ещё готовил пакетики с семенами для садоводов-любителей. Срывал на улице успевшие побелеть одуванчики, осторожно, чтобы нечаянно не сдуть, и поджигал их воздушные шапки спичкам. Получались аккуратные головки с семенами, которые с лёгкостью собирались в спичечные коробки, чтобы быть упакованными в домашних условиях. Вот только не учёл абсолютную неконкурентоспособность моего «эксклюзивного» товара. Оказалось, что на грядках без того много сорняков для того, чтобы их покупать за деньги.
Не сумев ничего продать, я тогда решил заняться благотворительностью, и без сожаления развеял весь товар на газоны маленького городка, где почему-то не было ни одного одуванчика. А через год с восхищением смотрел на жёлтые оазисы моих бескорыстных трудов.
Всё изменялось. Но дети в любые времена оставались детьми. Может, что-то и кажется другим, но где-то под слоем тополиного пуха, как взращённые мною одуванчики, остались те же заботы и дух экспериментаторства. Скрывшись от нотаций чересчур опекающих своих чад взрослых, дети и в наше время продолжили свои алхимические опыты, только уже на экранах мониторов. Главное, кому-нибудь нечаянно не сдуть их жажду открытий.

Я уже много лет не вижу сны. Кажется, что их никогда и не было. Или сбежали, даже не помахав ладонью на прощанье. Кто-то продолжает утверждать, что моя память настолько избирательна, что старается выкидывать не нужный ей мусор. Как компьютер, которому в буфер обмена скопировали какой-то текст, а потом отключили питание. И темнота. Никто не желает мириться с мыслью, что я действительно отношусь к малому проценту людей, которым сны запретили показывать по каким-то причинам. Не хватило экранов или чёрных зонтиков великого Оле Лукойе. И я даже не заикаюсь о цветных.
А ведь когда-то они снились. Сложно вспомнить момент, когда цветные, полные жизни картинки, в последний раз посетили моё измученное воображением сознание. Может, те кадры показались столь яркими, что ослепили навсегда. Или сменилась кодировка сигнала, не приспособленная к восприятию старой версии.
Единственное ощущение в памяти – это невозможность крикнуть. Тот детский кошмар, однажды переполошивший чувства внутри, разорвавший несколько нейронных связей. До сих пор проявленными слайдами в голове всплывают образы того сна, в котором я скрывался от преследовавших меня людей в чёрных масках. Когда я стучался в двери, истерзанный страхом, пытался звать на помощь, но не слышал собственного голоса. Его не было! Он заблудился где-то в гортани, застрял комом слизи и не давал звукам прорваться наружу. Он душил, и от нехватки кислорода становилось ещё страшнее.
А потом я проснулся… Вернее, меня разбудили… Мама, испуганно смотревшая на меня, пыталась понять, почему я кричу среди ночи. Ведь в нашем мире звук был.
Больше я не помню о снах ничего. Порой, начинаю завидовать, если в моём окружении кто-то плетёт рассказы, не способные появиться даже в моём воспалённом воображении. Может и не надо! Ведь в жизни хватает поводов сорваться сердцу в пятки, а разуму в очередной раз поразиться странному феномену абсолютной непредсказуемости жизни.

Каким бы взрослым не был, какие бы должности не занимал, я всегда хотел научиться одной удивительной способности – читать чужие мысли. Не ради корысти или материальной выгоды. В мои планы не входили искусные манипуляции или попытки шантажа. При желании, я мог бы и сейчас воспользоваться теми тайнами, которые знаю, чтобы отомстить кому-нибудь за его проступки.
Своим желанием я всегда преследовал сугубо эгоистичные цели: хотелось по-настоящему прочувствовать то, что обо мне думают на самом деле, не прикрываясь нелепостью наигранных слов или лестных отзывов. Быть может, для кого-то в стремлении завоевать их расположение, я был чересчур навязчивым. Или, наоборот, мог бы совершить серьёзные шаги, намёки на которые уже столько месяцев я не мог уловить из-за своей природной скромности.
В какой бы компании я не находился, как бы долго не знал людей, всегда подмечал особо неприятную черту – любовь посудачить за спиной. Бывало и сам участвовал в таких дискуссиях, а потом, при встрече с объектом обсуждения, виновато отводил свой взор. Какое-то двоякое чувство охватывало в эти самые секунды все внутренние органы, сжимая их до боли в сердце. Признался бы раньше в наличии нелепых мыслей – было бы не так обидно. А сейчас, после обсуждений каких-то колкостей, становился заложником обстоятельств. И сказать всё, что думаю, в лицо – значило предать всех тех, кто нынче так же, как и я, изображал фальшивую улыбку и неискреннюю «честность».
Мне всегда становилось интересно, а что говорят у меня за спиной? Какими чертами наделяют, каков процент злобы или возмущения ежедневно приходится сдерживать при встрече со мной моим собеседникам? Насколько страшна могла оказаться эта правда?
И в часы раздумий об этом таланте чтения чужих мыслей, я всегда спотыкался о страх оказаться ненужным. Размышляя о желании знать правду, я забывал о том, что обо мне могут вовсе не думать, могут не обсуждать или не вспоминать. Плохое или хорошее – не страшно! Любое мнение всегда в пользу человека. Оно придаёт его персоне статус по-своему интересной личности, а не скучного, бесцельного существа. Оно даёт жизнь – жизнь, смысл которой до конца так никем и не был разгадан.

В моей голове, набитой до отказа идеями (а я до сих пор не могу представить, каким образом необходимо зацепиться нейронами, чтобы они появились) то и дело проносятся безумные ассоциации. Ведь проще представить воздушные понятия в виде чего-то материального. И так повелось, что с момента изгнания Адама и Евы, человек разучился чувствовать то, что незаметно глазу. А выбор между сомнительной, полудохлой синицей в руках и журавлём в небе всегда расстраивал первую птицу. Туго ей приходилось, как ни крути.
То же и со счастьем. Ведь, по сути, попытки объяснить, что это такое и каким образом передаётся, всегда приводили к презрительным ухмылкам и недоумённым возгласам: «Да, разве ж это счастье?». И с точки зрения прагматика, которым я всегда являлся, некая незримая величина со схожим названием всегда казалась непонятна, а значит и недоступна. Ну, а как же без этого счастья?
Именно в тот самый момент, когда мне позарез понадобилось почувствовать что-то непонятное, схожее по действию с небезопасными наркотиками, я, как первобытный человек, только стремящийся познать окружающий мир, нашёл необходимую форму ставшего теперь уже твёрдым и незыблемым понятия. А что, если каждому человеку при рождении даётся маленький, невидимый кусочек этого самого счастья. Блестящий, гранёный, похожий на драгоценный камень, оформленный в виде изящного кулона. Захочешь быть счастливым, нащупаешь где-то в районе сердца, присмотришься – вот оно, родимое, рядышком. И на душе хорошо! А ещё лучше от осознания, что оно, это твоё счастье, неповторимое, непохожее на другие и в единственном экземпляре.
Только этот камушек можно использовать по разному: оставить себе и быть счастливым до тех пор, пока он окончательно не сотрётся или исчезнет. Может, подарить кому-то. Или дожить до старости, пряча амулет втайне от других, оберегая, оставляя на чёрный день. А потом, умирая, осознать простую истину: что так и не использовал. Ни себе, ни людям. Следуя этим простым правилам, можно было бы заметить, что в итоге, у кого-то оказалось слишком много этих амулетов. Очень показательная характеристика. Ведь, если тебе, жертвуя своим благополучием, подарили «счастье», значит – ты хороший человек. Только те, кто отдали – разве не заслужили, чтобы им в ответ?
И с этой аллегорией стало проще понимать саму жизнь. Кто-то дарит счастье, кто-то забирает, кто-то остаётся ни с чем у разбитого корыта. Остаётся только один самый главный вопрос: как бы в таком случае поступил я? Можно было бы ответить, что расстался с этим амулетом без единой ноты сожаления? Только так ли всё на самом деле?

В некоторые моменты жизни в моей голове то и дело собираелась толпа из мыслей на несанкционированный митинг и начинала скандировать древний революционный лозунг «Свобода, равенство и братство!». И речь сейчас даже не о классовом превосходстве некоторых. А я никогда не был сторонником равного распределения всех благ между людьми: будь то откровенный лентяй или тот, кто «рвёт и мечет», желая выжить. Эта система губительна. И не мне о ней судить. Есть мозги крепче.
Речь о другом. Откуда-то появляются сомнения в правильности концепции самой жизни. Не хотелось бы кидаться громкими словами, но получается, что в этом длинном забеге от рождения до смерти, все места заранее проплачены. И шансы на успех совсем не равные, какие бы доводы не приводили сторонники обратной теории. Да, много можно добиться. Но приложив различные усилия.
Взять бы хотя бы физическую составляющую. Она и ближе и для многих понятнее. Мне сложно вспомнить хотя бы неделю за последние десять лет, когда бы я ни занимался спортом. Ходил в зал или просто делал зарядку, читал статьи о здоровом питании или пытался набрать вес и мышечную массу. Не важно. Исключения составляли лишь совсем лежачие болезни и два с половиной отпуска, в которых я всё же умудрялся отжиматься каждое утро (А вы отжимались на полу гостиницы в Стокгольме или Лондоне?). Да, конституция, отсутствие знаний, неправильная мотивация и нетипичный для большинства атлетов метаболизм. Да и не стремился я к каким-то завышенным показателям. Хотелось выглядеть красиво, привлекать девушек и быть в тонусе. Так почему же многие, не занимавшиеся за эти десять лет ни дня, порой выглядят лучше и солиднее? Просто диву даёшься.
Или моё умение рифмовать строчки и сочетать ноты? Не гений. Никогда им не был, и каждый раз отплёвываюсь от наигранной лести в мой адрес или попытки упрекнуть в том, что мне это дано. Неадекватный бред! Уровень владения словом достигался годами и тоннами исписанной бумаги. Даже эти строчки, прочитанные и переписанные на несколько раз «внутренним цензором» - очередная ступень вперёд. А не то, что дано кем-то.
И знаете, плевать я хотел на эту жизненную несправедливость. Пускай кому-то что-то дано с рождения. Ему же хуже. Зато слышать от девушек: «Как ты возмужал!» или получать комплименты за творчество приятнее в сотни раз именно тогда, когда знаешь, что за этим кроется.
Для большей наглядности можно вспомнить первые карманные деньги, полученные просто так и спущенные на ветер, и первую зарплату, маленькую, но ради которой ты трудился целый месяц. Что ценилось больше? То-то и оно!

Я не люблю думать. Да, такое странное и неожиданное признание, переворачивающее всё представление о моей персоне. И речь не идёт о том, что благодаря моей ненависти к мыслительному процессу, я выгляжу глупым и ничего не пытаюсь достигнуть в жизни. Я не люблю думать только потому, что зачастую это приводит к неутешительным выводам. Я расстраиваюсь, как старая, потрёпанная жизнью гитара. И чтобы привести к нужному звучанию все мои струны, требуется умелый мастер, способный выслушать и, главное, понять.
И хоть я не люблю, я всё же думаю слишком часто. К примеру, нынче, сидя на работе, занимаясь кучей рутинных дел, я попытался сосчитать, какое количество песен по радио будут не о любви. Да, это был случайный день и совершенно случайная волна. И те, кто не верит в статистику так же рьяно, как в гороскопы или гадания, могут спокойно выдохнуть. Действительно, это был совершенно обычный день. А ведущие на радиостанции не могли подозревать о том, что какой-то мужчина из самого сердца Екатеринбурга озадачится поиском смысла на частоте вещания их радиоэфира.
И знаете, к каким выводам я пришёл? Песен, никоим образом не затрагивающих светлое чувство, оказалось слишком мало. Всего три композиции за весь восьмичасовой рабочий день с его обеденными перерывами и неизменными делами. И в череде этих подсчётов невольно промелькнула идея о каком-то заговоре. Словно посредством произведений искусств (отнесём песни с радио к этой категории тоже): всех книг, стихов и картин, нам навязывают мысль о существовании некого маяка – истинной любви, к которой нужно стремиться. Нас заманивают в сети, предлагая отвлечься от житейских проблем и с трудом, но всё же отыскать немыслимое чувство в нашем бренном мире. И люди, одержимые поисками, как зайчики с батарейками за спиной, бегают, суетятся, вырабатывают энергию и двигают тяжёлую махину бытия. И только круг избранных знает о том, что никакой любви нет и в помине, но не спешит в этом признаться. Куда проще говорить, что ты знаешь об этом всё, хоть не имеешь и малейшего представления.
Эта ситуация похожа на то, как будучи школьниками, мы хвастались сверстникам о том, что у нас был секс, боясь признаться в собственной непорочности и непричастности к этому действу. Но куда приятнее было в том возрасте, описывая подробности, самому себе верить в том, что он у тебя всё же был. И как приятно верить сейчас, что любовь тоже когда-нибудь будет!

Я безумно люблю аэропорты. Есть в этом чувстве какая-то недосказанность, момент истины и недопонимание того, что именно стало причиной этой любви. То ли сказочная атмосфера ожидания новых встреч. Или жажда приключений. Может, тёплые мысли о возвращении домой, где тебя с нетерпением ждут. Кажется, что сейчас поднимешься в небо и станешь ближе к чему-то восторженному. Не зря же испокон веков именно небо, размалёванное ватными кляксами облаков, манило к себе человечество, представляясь воротами к лучшей жизни.
И ничего не способно отвлечь. Все эти металлические кресла, со стороны кажущиеся неудобными орудиями пыток, растворимый горячий шоколад в пластиковых стаканчиках из автоматов, съедающих последнюю мелочь. Не вызывают отторжения даже спящие люди, с ногами залезшие на скамейки и занявшие все свободные места. На вокзалах они похожи на бездомных бродяг. А тут – нет. Ты знаешь, что через какие-то минуты их по невидимым лентам воздушных дорог унесёт в такие же терминалы, как и этот, в различных уголках земли.
Аэропорты дарят ощущение чуда, как в Новогоднюю ночь. Мне приходилось проводить в стенах небесных вокзалов едва ли не сутки в ожидании стыковочных рейсов или самолётов моего направления. Вроде и глаза слипаются, и ноги не держат. Только присядешь – и Морфей со всей силы обхватит за плечи и утащит в своё царство. Но какое-то ощущение приближающегося волшебства так и не даёт осуществить ему его коварные планы.
Я очень люблю аэропорты. И это несмотря на панический страх высоты, давление при посадке и новостях об авиакатастрофах. Даже очутившись в стенах терминала в качестве встречающего, я едва сдерживаю наивный восторг и желание взять билет на ближайший рейс, расправить крылья и полететь. Может быть поэтому, за месяц до любой поездки, я успеваю собрать чемодан, составить планы и погрузиться в мечты о таком далёком и таком близком небе.

Я не водитель, но много раз слышал одну и ту же легенду о существовании «зелёного коридора». Говорят – если попасть в струю и двигаться по улицам города с определённой, неизменной скоростью, то можно пронестись, ни разу не остановившись на красный сигнал светофора. Невероятно, но, может быть, такая вещь, как вечный «зелёный коридор» действительно существует? Не зная принципов определения времени работы разных цветов, я, как истинный верующий, не понимающий законов бытия, склонен доверять легендам и собственной интуиции. А интуиция, подмигивая, игриво подзадоривает: «А почему бы и нет?»

А жизнь, похожая на дорогу, с её перекрёстками и извилистыми поворотами, подкидывает идеи о таком же «зелёном коридоре» и в ней самой. Наверное, набрав скорость и выбрав нужное направление, можно промчаться на всех парах к своей заметной мечте. Или это лишь заблуждение?

Набрать скорости не получится! С одной стороны – медленные попутчики, то и дело осторожно снижающие скорость при виде каждого предупреждающего знака. Даже если сразу ясно, что он поставлен здесь не для спасения чьей-то жизни, а для заработка денег.

С другой – лихачи, которые в погоне за «искусственным счастьем» и мнимой возможностью получить всё желаемое, подрезая на поворотах, то и дело создают аварийные ситуации. Кому-то приятен такой образ жизни. Ведь отведённое нам время скоротечно, а соблазнов слишком много. Только, проехав какое-то расстояние, замечаешь очередной крах разбившихся надежд. И надо быть слишком осторожным, чтобы долгое время не попадать в подобное ДТП.

Казалось бы, это такие мелочи на пути к высокой цели. Ну, разбился! Зато никто не упрекнёт, что прожил зря. Но ведь и дороги, вымощенные то песком, то гравием, а порою и жёлтым силикатным кирпичом, тоже оставляют желать лучшего. И я ещё не говорю о внутренних голосах – навигаторах, слишком поздно напоминающих о том, что мы не там свернули на нашем жизненном пути.

Поэтому легенды о «зелёном коридоре» до сих пор остаются всего лишь легендами. Но почему-то хочется верить в то, что выбрав правильный путь и скорость, можно промчаться по жизни, ни разу не споткнувшись, добиваясь всего, чего хотел.

Я не люблю танцевать. Какая жалость! Это совершенно не значит, что я не люблю вечеринки, ночные клубы, бары и поездки по городу. Каждый раз мне становится неуютно, когда близкие люди пытаются доказать мне, что мне плохо! Предлагают выпить, пойти потанцевать, покурить кальян, вызывают на откровенные разговоры. Нет, мне не важно, какая музыка снаружи и какой градус внутри меня. Мне важно, какие люди рядом! От этого я кайфую! Это – мой наркотик! И всё хорошо!

Моя жизнь всегда кипит внутри. И вы никогда не узнаете, какие мысли вихрями кружат в моей голове, какие нервы рвутся на части, кого я люблю и кого ненавижу! Я не хочу танцевать. Но это совсем не значит, что я – скучный человек. Попробуйте проникнуть в мои сокровенные тайны. И если это вам удастся, то вы откроете нового меня, такого, которого можно понимать или презирать, но к которому нельзя оставаться равнодушным.

Прочитав эти строчки, можно проникнуться, примерив на себя каждое сказанное слово. Или скривить губы и презрительно хмыкнуть: «Ну вот, нашёлся ещё один неповторимый со своими сокровенными тайнами! И сколько их нынче развелось?» Каждому хочется быть этаким пазлом, собрав который можно полностью понять мысли и чувства другого человека. Определить причины, по которым он молчит или пытается быть в центре внимания. Только ничего не выйдет! Эти вопросы могут не иметь решений. А пазлы невозможно собрать из-за потерянных когда-то фрагментов.

Потерянных или специально упрятанных подальше от любопытных глаз. Проще нацепить доспехи, накинуть забрало и нарисовать поверх него совсем другое лицо. То лицо, которое спрячет всё, что не надо никому знать.

А я не люблю танцевать! Только это не причина избегать праздников и вечеринок, корпоративных мероприятий и ночных клубов. Кто-то танцует, кто-то окутывает окружающих табачным дымом или наливает очередную рюмку. Я – наблюдаю. Наблюдаю за разобранными пазлами окружающих меня людей. Прикидываю, по каким причинам они скрыли свои лица или дали в мои руки недостающие фрагменты, прорисовываю в воображении то, что могло бы скрываться на месте зияющих чернотой дыр от недостающих частей головоломки. А танцы? Танцы – это лишь часть молчаливого диалога. И мне совсем не хочется взболтнуть чего-то лишнего!

Наша жизнь – это череда принятия разных решений. Каждую секунду нам приходится делать выбор: идти дальше, остановиться или повернуть в другую сторону. Сами того не замечая, мы ставим на виртуальные чаши весов очевидные варианты развития событий, или замираем на время, устраивая в голове разбор полётов, просматривая возможные последствия и сомневаясь. Ведь от наших решений порою зависит не только наша жизнь, но и судьба тех, кто нас окружает. И даже стремление «плыть по течению», довольствуясь тем, что предложат окружающие – тоже когда-то сделанный выбор. И никуда от этого не деться.

Страшнее для меня – когда кто-то предлагает всё решить за него. Что это – попытка уйти от ответственности? Шанс заранее найти крайнего? И я могу ещё понять сомнения, в которых альтернативы почти равноценны и от решения зависит, что достанется мне. Тут дело лишь во вкусах и возможностях. А если нет?

В моём сознании то и дело всплывают вопросы: неужели собеседник рассчитывает на то, что я для себя выберу худший вариант. Хотя, зная многих, очевидно, что иной исход событий приведёт к обидам и неприязни. Даже если это постараются скрыть. К сожалению, люди в большинстве своём – плохие актёры. И могут скрыть обиду так же правдоподобно, как притвориться спящими – глаза закрыты, но выдают дрожащие от напряжения веки.

Или это проверка порядочность? Предлагаете очевидное в надежде на моё благородство? Поверьте, я знаю, что за секунду до того, как вы озвучили свой вопрос, он появился в вашем сознании. И всё бы хорошо, но есть одно различие – я в тот момент о нём не знал, а, значит, не мог обидеться. А теперь в курсе мы оба и я, приняв решение, могу оказаться крайним. Весьма эгоистичный и неправильный поступок.

Я раньше пытался доказать своё благородство, выступить «бедной овечкой», взвалив на себя порою неподъёмные ноши, и тем самым загонял себя в угол, давая понять окружающим, что, сколько бы мне не предлагали – я буду согласен на худший вариант. И это развязывало руки, давало шанс освободить оппоненту совесть, но при этом остаться в выигрышном положении. Это устраивало всех, кроме меня. И я стал меняться. Ломать себя и окружающих.

Неправильным будет предположить, что нынче я решаю все вопросы в свою пользу. В большинстве случаев так и есть, но не всегда. Всё зависит от ситуации и тех, кто мне этот выбор предлагает. Порою разумнее отказаться от каких-то благ или поблажек, но получить бонус в будущем. И это тоже верное решение!

Зато с тех пор, когда я стал себя уважать, количество ответственности за кого-то, кроме себя, сократилось. Жить стало легче и приятнее. Пришло осознание того, что дословное следование пословице «относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе», всегда приводило к злоупотреблению твоей добротой и податливостью. И лишь уважение к самому себе (без преувеличений и нарциссизма) смогло привести к уважению других. Этот выбор был сделан не так давно, но я счастлив. Ведь никто его не сделал за меня!

Я люблю собак. Сколько себя помню, в моём доме всегда были собаки и кошки. Уверен, что так будет и впредь. Можно называть это привычкой, но животные стали неотъемлемой частью жизни... тем фрагментом, без которой она вряд ли будет полноценной, без которого можно потеряться и перестать быть самим собой. Ведь присутствие в доме «братьев наших меньших» не только вносит в нашу размеренную жизнь толику радости, нежности и любви. Оно приучает к порядку. Если говорить откровенно, я всегда считал, что собака или кошка в доме — хорошая подготовка к отцовству. Ты с самого раннего детства учишься быть ответственным, начинаешь понимать, что жизнь состоит не только из твоих потребностей и желаний, учишься разбираться в болезнях и переступаешь свои неприязни и отвращение к некоторым вещам. Будучи почти «родителем» привыкаешь к бессонным ночам, когда твоему «подопечному» плохо или страшно. С какой стороны не посмотри, наличие в доме братьев наших меньших — хорошая школа жизни. Своеобразный экзамен на будущее, который можно сдать «автоматом».

Дождь, снег, шквалистый ветер или банальная лень — в любую непогоду и при любом самочувствии ты идёшь на прогулку. И если в первые годы жизни это воспринималось, как подвиг, то потом стало обыденной привычкой, которая не вызывает никаких негативных эмоций. Так надо! И вопросов быть не может.

Для меня ежедневный моцион стал возможностью побыть наедине с самим собой. Гуляя со своей собакой, я, стараясь не растерять остатки бдительности, размышляю о своей жизни, решаю какие-то проблемы, сочиняю стихотворения и песни, которые потом, по возвращении домой, спешу записать в том самом первозданном виде, не упустив ничего. Даже это маленькое «сочинение на тему» было придумано точно так же, на прогулке со своим псом. Собака гадит, а я размышляю о возвышенном. Такое столкновение интересов для поддержания гармонии и равновесия в этом мире.

Скажите, а много ли в вашей жизни таких моментов, когда вас ничего не будет отвлекать и вы сможете полностью погрузиться в свои мысли? Для этого придётся закрыться в комнате, отключить телефон, выбросить компьютер и телевизор, завязать глаза, чтобы не отвлекаться на газеты и книги. А для пущей уверенности заткнуть уши. Столько манипуляций, на которые способны лишь единицы, в число которых я, к сожалению, не вхожу. Меня обязательно что-нибудь увлечёт или заманит в свои сети. Я буду заниматься всем, лишь бы ничего не делать. Вот такой вот парадокс жизни «настоящего лентяя», когда дни проходят мимо, а у тебя нет свободного времени и никакого результата.

Знаете, я стал замечать, что как только прогулки с собакой вошли в мою ежедневную обязанность, я стал успевать больше и вне их. Я научился корректировать свои планы, составляя «разумные» расписания, расставляя приоритеты и не отодвигая важные дела на потом. Животные делают нас лучше. Это многим кажется непонятным. Но истинные почитатели собак и кошек несут в себе эти знания, прекрасно понимая, что были бы совсем другими людьми, не окажись рядом с ними таких верных и преданных друзей!

  В последние месяцы я увлёкся стихами. Нет, я писал всю жизнь, практически с рождения. То утопал в рифме, со скоростью пулемёта выстреливая ритмичные строчки, то останавливался, понимая, что бесполезно трачу время, и пытался найти увлечение не только по душе, но и с денежной подпиткой. В наше время даже маститым поэтам не заработать своим талантом. Куда уж нам, графоманам.

Строчки появлялись, зацикливались в голове, превращаясь в яркие полотна, скроенные из обрывков неувядающих мыслей. Становились самостоятельными «отпрысками» или частью песен. Всё же от музыкальности характера не уйти. Это и помогало, настраивало на нужный лад. Всё нараспев. Спустя месяцы, прочитав что-то из написанного, я не редко удивлялся: «Неужели это я?». Наверное, каждый, кто что-то создавал, испытывал нечто подобное. И не мне вам рассказывать!

Сейчас, следуя цикличности жизни, я снова забрался на пьедестал поэтического настроения. Пишу стихи, создал сообщество, посвящённое игре собственных слов, зарегистрировался на литературных порталах и с интересом читаю таких же поэтов, как и я сам. Мне всегда была интересна лирика, пусть и немного нескладная, но не измученная пафосом и не сломленная профессионализмом. Да, признанные поэты, до блеска оттачивая формы слов, часто теряли оригинальность, начиная выпускать массовый продукт. И я, наверное, прав, когда в очередной раз хлопаю дверью, уходя из поэзии навсегда. Боюсь стать таким же!

Читая дебютантов ритмических строк, я нередко встречаю прекрасные экземпляры. И это не редкость. Но чаще ухожу со страниц авторов по одной причине — когда вижу, что стихи писались ради самих стихов. Иногда я несколько раз за день натыкаюсь на одни и те же строки, на одни и те же сюжеты, написанные словно под копирку. Нечто подобное я наблюдал на уроках живописи в академии, где учился. С разной начальной школой, разными навыками и перспективами на будущее, из года в год все рисовали одну и ту же вазу с драпировкой. Это было необходимо, чтобы понять принцип. И мне казалось, что из меня может вырасти прекрасный художник. Этим и жил. Но получал не выше тройки, да и те за старания.

Нет, я не отговариваю заниматься творчеством, и не пытаюсь кого-то учить. Я говорю лишь с позиции читателя, для которого идея важнее рифмы. Пишите то, что тревожит вас, а не то, что ложится на слог. Так будет интереснее и вам, и таким читателям, как я. А найти того, кто вас поймёт - не в этом ли счастье?

Если вы никогда не мечтали о сверхспособностях, значит, у вас никогда не было детства, того детства, которое получили многие после падения «железного занавеса». Хотя о каких-то умениях мечтали и до этого, читая «человека-невидимку» и другие фантастические романы. А этого всегда было много. Человеку свойственно мечтать о чём-то несбыточном, порою придумывая свои меркантильные цели.

И я тоже мечтал. Мечтал в то время, и многие привычки сохранились до сих пор. Сейчас они кажутся какими-то нелепыми и, порою, необъяснимыми для окружающих. Не слишком приятно признаваться в том, что в тебе до сих пор не уснул вечным сном твой внутренний ребёнок. Хотя, в этом и заключается задача творческого человека — поддерживать его жизнь как можно дольше.

Ещё будучи школьником, я не сильно ладил с девушками. А уж подойти и познакомиться для меня было чем-то запредельным. Ноги становились ватными, руки начинали дрожать, мысли вылетали в неизвестном направлении и, казалось, насовсем. Никогда не заикавшийся, в тот момент я выдавал целую палитру нечленораздельных звуков, отчего становилось ещё хуже, и я спешил провалиться сквозь все слои перекрытия, находящегося подо мною.

Ну а как в этом возрасте без фантазий о девушках? Поэтому, решив, что рано или поздно это случается с каждым, а в меня должна влюбиться непременно самая лучшая представительница прекрасной половины человечества, я стал присматриваться. Да не просто присматриваться, а критично подмечать каждую мелочь, примеряя образ девушки на мою гипотетическую невесту. И если она подходила мне по внешнему признаку, я старался запомнить её, и, как заправский фотограф щёлкал глазом. Подмигивал. Это значило, что я занёс её образ в свою личную «базу данных» кандидаток на роль своей будущей пассии, и непременно учту этот факт при выборе.

Знаете, есть такая разновидность игры «Мафия», когда никто не засыпает и не закрывает глаза, а совсем наоборот? Убийца, выбрав жертву, должен моргнуть так, чтобы его жест заметил «потерпевший», но не вычислил никто другой. В последние школьные годы, по пути в институт и даже при поездке на работу, порою просиживая в транспорте у окна по полтора часа, я пополнял свой список красивых женщин. И с годами это стало таким привычным, что и сейчас, перестав в это верить, я иногда подмигиваю тем, кто мне нравится.

И если вы заметите, что у молодого человека рядом с вами начался нервный тик, не спешите от него отстраняться. Просто улыбнитесь, ведь вы прекрасны. У с появившейся улыбкой — так вдвойне!

Каждый день, в одно и тоже время, на протяжении многих месяцев, я совершаю один и тот же маршрут от дома до офиса и обратно. И каждый раз встречаю одних и тех же людей, совершающих подобный ритуал — следующих расписанию собственной жизни. Кажется, что, запомнив эти лица, я наладил какую-то невидимую связь между нами. И невозможно просто так промчаться мимо, не улыбнувшись, не посмотрев в глаза, не подав вида, что знаешь их. Кажется, что в эти мгновения и в их сознании что-то щёлкает, отрывая от привычных мыслей, заставляя на долю секунды вынырнуть из собственных миров и понять, что всё идёт, как и должно идти. Всё в полном порядке!

Так было всегда! За годы я сменил ни один офис, ни одно место работы. Бывало, что мой путь пролегал по центральным улицам города или, наоборот, петлял по безлюдным переулкам. Я мог работать в десяти минутах ходьбы от дома или полтора часа нестись на противоположный край города с множеством пересадок, стараясь успеть к положенному времени. И пока не поменял место работы, я находил тех самых людей, которые совершали часть пути вместе со мною или каждое утро шли навстречу.

Конечно, странно было прийти к мысли, что я могу переживать за случайных встречных. Но если, проделывая свой путь от дома до офиса, я не видел кого-то из них, в моём сознании сразу же возникали оправдания их отсутствия. Ну, прошли чуть раньше или опоздали. Заболели, проспали, уехали на встречу, в отпуск или просто сменили работу. Масса причин, возникающих за считанные секунды. Дойду до рабочего места — и тут же забуду об этих сомнениях. Ведь здесь те, кто действительно является частью моей жизни, те, с кем я работаю и от кого, в том числе, зависит и мой успех.

А случайные встречные — всего лишь точки на карте моей жизни, подсказывающие, что я двигаюсь по известной мне тропе. Ведь так важно знать, что в этой суматошной жизни есть что-то неизменное, стабильное, уравновешивающее все штормы и ураганы. Что есть те простые истины, знакомые с детства, которым не страшны никакие кризисы и катаклизмы. Что день сменяется ночью, зимой выпадает снег, и каждое утро мне встречаются одни и те же люди, которым я непременно улыбнусь, какие бы мысли меня не тревожили в этот момент!

 Помните, в девяностые годы, когда не было никаких социальных сетей, да и повсеместного интернета в целом, из рук в руки передавались самодельные анкеты — общие тетради с разукрашенными вручную страницами, вырезанными фотографиями из журналов и множеством «секретов». Конечно, этим баловались преимущественно девочки. Хотя, мальчишкам тоже доставалось. Их заставляли отвечать на простые вопросы о себе и своих мечтах, словно от этого что-то зависело. Этакий аналог секретной базы ФСБ, куда каждый добровольно вписывал, кого он любит и кого не может терпеть.

Под завершение учёбы в школе, мне показали анкету, заполненную мной ещё в пятом классе, когда их было так много, что не мудрено было запутаться кому и что ты писал. И всё бы хорошо — наивные ответы человека, только вступившего во «взрослую жизнь», если бы не мой ответ на каверзный вопрос: «кем я хочу стать, когда вырасту?». Представьте только, как сильно была задурманен мой разум, чтобы я мог искренне вписать в эту графу: «трансформером». Да, именно так. Не космонавтом, не президентом или учёным, даже не рэкетиром в малиновом пиджаке и с огромными перстнями на пальцах. Обычным пришельцем с другой планеты, способным превращаться в различные механизмы.

В то время на экранах шёл знаменитый то ли японский, то ли американский, то ли их совместный мультсериал, и я с упоением смотрел каждую серию, устраивая истерики, если по каким-то причинам умудрился пропустить одну из них. Не имея возможности приобрести появившиеся в киосках пластмассовые игрушки, наибольшую популярность среди которых имел почему-то зелёный волк с открывающимся пузом, куда помещалась голова игрушечного человечка, я сам придумывал этих роботов, клеил их из бумаги, учился создавать их так, чтобы они могли по-настоящему трансформироваться.

Не удовлетворившись бумажными подделками, я пару дней провёл в гараже у отца, выпиливая себе игрушку из деревянных брусков, прикручивая дверные петли, чтобы конечности робота могли складываться, как надо. И даже почти целый год вместо кружка по танцам, куда ещё в первом классе записали меня мои родители, в тайне от них занимался репетиторством одноклассника, чтобы заработать на того самого пресловутого «зелёного волка». Правда, когда всё открылось, моя игрушка пала смертью храбрых, неаккуратно сброшенная с полок шкафа.

 Сегодня я опять преследовал человека. Шёл медленно за ним по пятам, как под копирку повторяя все его повороты и переходы через дорогу. Пустынные улицы, где очень редко появлялся кто-то кроме нас — идеальное место для чего-то плохого. Только этого и в мыслях не было. Но не объяснишь же это молодой девушке, за которой я шёл. Представляю, как сильно колотилось её сердце, и какого мужества ей стоило не показать, что она чего-то боится, сохранять скорость шага и не предпринимать неожиданных действий.

Каждый раз, когда мне нужно было в ту сторону, куда стремился тот, кто оказался впереди, я чувствовал какую-то неловкость. Мне становилось неуютно, хотелось сделать огромный крюк по соседним улицам, лишь бы сойти с траектории чужого движения. И еле сдерживая свой порыв, рассуждая здраво, я уговаривал себя, что всё хорошо, что сейчас кто-нибудь из нас свернёт и всё наладится. Тогда можно будет вздохнуть с облегчением.

Потом я ускорялся, обгонял, пытаясь показать тем самым, что ни о каком преследовании не могло идти речи. Всего несколько перекрёстков, и мой случайный попутчик оставался далеко позади. Куда он шёл дальше — не имело значения. А я по привычке, не снижая скорости, доходил до конечной точки своего пути. Запыхавшийся, утопающий в собственных мыслях, но довольный от того, что смог избежать этой неловкой ситуации, хотя таковой она могла казаться только мне.

В жизни нередко встречались похожие моменты, когда я становился невольным участником подобной гонки-преследования. Как бы не была нова идея, часто находились те, кто успевал её воплотить. Мне приходилось читать книги, сюжеты которых почти под копирку повторяли то, что я написал пару лет назад, но так и не отправил в издательство, не сумев найти время на редактирование уже готового текста. Или слушал песни, схожие с тем, что было записано мною в черновом варианте для дальнейшей работы над ними. Сталкиваясь с подобным, я терял всяческое желание что-то создавать. А песни и книги, на которые было затрачено много времени и сил, теперь отправлялись в небытие. Дальнейшая работа над ними казалась бессмысленной, а их выход мог повлечь лишь обвинения во вторичности и плагиате.

Сегодня я опять преследовал человека — воплощал в жизнь новую идею. Я не знал, кем являлся мой нынешний попутчик, плёлся ли он позади или опережал на несколько шагов. Ясно было одно — стоило мне только снизить темп, меня снова могли опередить, и то, что я пытался сделать могло вновь оказаться бессмысленным!

Я никогда не понимал, куда девается детская непосредственность и фантазия. С другими эмоциями и возможностями всё проще. Чувство страха проявляется в тот момент, когда набиваются синяки, а жажда глупости сменяется не внезапно прорезавшийся стыд. И откуда он только берётся вместе с ответственностью и уверенностью в том, что «взрослые люди» так не поступают? Это в детстве кажется, что вырастешь и сможешь позволить себе всё, что хочется, но пока запрещено «вредными» родителями. А потом становишься старше и сам ограничиваешь себя во всех своих «шалостях».

Но куда девается фантазия? Будучи маленьким, я придумывал невероятное количество историй, сказок, игр. И каждая из них казалась новаторской и неповторимой. Не умея понять многие вещи из жизни, я с потрясающей лёгкостью находил им объяснения, которые меня устраивали. Как древний человек, сочинивший целую когорту богов, чтобы иметь представление о том, как устроен наш мир. Их объяснения до сих пор будоражат наши умы. Попробуйте с нынешним уровнем знаний изобрести такую теорию мироустройства, которую будут изучать в институтах, как мифы Древней Греции или ту, которая сможет стать одной из мировых религий.

У взрослого человека иначе работает воображение. Но стоит появиться в доме маленькому ребёнку, как жизнь наполняется красочными цветами и заливается роскошными градиентами. Не всегда поступки недавно родившегося человека в радость, но всегда необычны и неожиданны. А взрослый человек вряд ли до такого додумается.

Помню, в детстве я часто ездил в летние лагеря, даже будучи школьником. Имея «блат» в виде работавшей в детском саду мамы, я мог не спать в «тихий час», гуляя по окрестностям, или уходить с площадки в любой момент. И в этом «солидном» для меня на тот момент возрасте, я был одним из «артистов», встречающих новых ребят на «посвящении» и провожающих на «последнем костре». Я мог играть сказочных персонажей или просто помогать в подготовке, и это мне нравилось. Я вновь погружался в детство, и, может быть, именно благодаря своему погружению, я смог сохранить в себе некую страсть к сочинительству и выдумыванию разнообразных теорий. Я стал творческим человеком. А творческий человек мало чем отличается от маленького ребёнка. Он так же любит удивлять, верит, что может свернуть горы и изменить окружающий мир, донести собственные мысли и эмоции до окружающих, поделиться радостью и горем «без купюр». Он хочет быть услышанным и никогда не превратиться в «серого» и скучного «взрослого» человека!

Недавно, на одном мероприятии, ко мне подошёл незнакомый мужчина, предложивший потанцевать с его женой за деньги. В тот момент я тактично отказался. Но это маленькое происшествие запустило внутри моей головы целый механизм размышлений. Как? Почему именно я? Неужели, из всех присутствующих, я единственный был похож на человека, который мог согласиться? А учитывая тот факт, что я находился в компании прекрасных девушек, просьба незнакомца казалась очень странной.

Но больше всего меня заинтересовала цена вопроса. Настолько, что подойди этот мужчина ещё раз со своим предложением, я непременно согласился бы только для того, чтобы узнать, сколько может стоить эта необычная «услуга». С тех пор прошло время, а мне до сих пор не даёт покоя этот вопрос. Хотя, как мне всегда казалось, я выгляжу прилично, но не до такой степени, чтобы быть ходячим товаром.

И как можно оценить человека? По какому принципу? Может, по его добрым, но бескорыстным поступкам? По знаниям, свершениям и тому, какого статуса в обществе он достиг? А, может, по всему этому сразу? Только как понять, каким образом конвертируются между собой эти параметры? Можно ли две прочитанные книги заменить добрым поступком и будет ли это равноценно солидному положению в обществе и интересным связям?

Своё первое впечатление о человеке я всегда составлял по его друзьям. Помимо того, что мы стремимся быть с теми, кто нам интересен, кто смотрит на эту жизнь под похожим углом, что и мы, частое общение меняет нас в ту или иную сторону. Поэтому, наши друзья должны быть в чём-то лучше нас, чтобы было к чему стремиться, но не во всём, чтобы это стремление было обоюдным.

И, знаете, оценивая себя с этих позиций, я всегда приходил к выводу, что я — весьма интересный человек. Конечно, со своими странностями и сложным характером. Но всё это теряло смысл, стоило лишь оказаться в кругу друзей. И этим можно было гордиться.

А высока ли моя цена, как человека? Ответ на этот вопрос так и не найден. Но, следуя правилу: «спрос рождает предложение», я верю, что назвать цену мне смогут лишь те, кто будет судить обо мне с этих позиций.

Как научиться определять, какие мечты имеют смысл, а на какие не стоит тратить ни время, ни нервы, ни драгоценные силы? Неправильно расставленные приоритеты способны загнать вас в дебри лабиринтов из которых невозможно выбраться, заставить разочароваться в собственной жизни, открывшихся возможностях. Да и просто лишить шансов достичь того, что было проще, но момент ушёл. Жизнь не стоит на месте, и вряд ли будет ждать вас за углом, надеясь, что вы, наконец, наиграетесь во всемогущую «золотую рыбку» и вернётесь к ней.

Мне всегда было сложно сделать этот выбор. Кому-то и «синица в руках» милее любого журавля. Но это как-то мелко, скучно, да и противно. Зачем мучить бедную птицу, попавшуюся в ваши сети, зная, что такое «сотрудничество» не принесёт радости ни ей, ни вам. Да и как объяснить самому себе, что ты вынужден довольствоваться малым? Для чего же тогда я столько работал и над собой, и над собственными навыками. Ради чьей выгоды горели азартом мои глаза в тот момент, когда что-то получалось, когда сделав маленький шаг к осуществлению своих желаний, я чувствовал под ногами не зыбкое болотце, а твёрдую почву? Полный решимости, я шёл дальше, понимая, что первое впечатление обманчиво. Назад возвращаться стыдно, а дойти до цели нет никаких возможностей.

Вспомнить хотя бы, как я вычерчивал гриф гитары на листах бумаги, не имея под рукой ни самоучителей, ни доступа к интернету, пытаясь самостоятельно просчитать правильное построение аккордов. В тот момент движущей силой являлась идея создать рок-группу и выступить на большой сцене. Освоенные уже к первой репетиции простые навыки игры и написанный репертуар, едва способный уместиться в рамках одного альбома, давали веру в то, что я способен на большее. И это «большее» превратилось в три года скитания по репетиционным базам, постоянные перемены в составе группы и почти десять лет сольного творчества.

Или желание стать профессиональным писателем. Бессонные ночи над книгами, разработка интересных идей, ведение литературных журналов и рассылок с количеством подписчиков, превышающих несколько сотен человек без реклам и накруток. В то время я даже не мог предположить, что так можно. А ещё — шесть полновесных романов, за каждым из которых детальная проработка характеров персонажей и тысячи страниц анализа научной информации, чтобы наполнить истории привязками к реальным фактам.

Сейчас даже трудно представить, какое колоссальное количество времени было потрачено на мечты, изначально обречённые на провал. Скольких возможностей достичь чего-то другого я лишился. И всё ради лестных отзывов о том, как я талантлив и пары «лайков» в социальных сетях.

А жизнь продолжает испытывать на прочность. И я, так же, как и прежде, стараюсь не обращать внимание на падающих под ноги полудохлых синиц, высматривая в небесах парящих журавлей, искренне надеясь, что когда-нибудь и они спустятся чуточку ниже!