Лин фон Паль. Битва за Шамбалу. НКВД против Аненербе (продолжение 6)

Вестники  Урусвати

В Тибет рвалась и семья Рерихов. Поклонники Елены Блаватской, они верили в её описание прошлого Земли, в её теорию формирования человеческих рас и, конечно, в то, что на Тибетском нагорье существует легендарная страна Шамбала, где можно найти утраченное сокровенное Знание. Николай Рерих был художником, и очень известным в России, имя своё он сделал на полотнах с историческими сюжетами, которые в те годы были популярны. Он с юных лет интересовался археологией, очень много путешествовал, изучал эзотерические знания, даже пробовал столоверчение, но не понравилось. Его жена, Елена Рукавишникова, так же, как и Елена Блаватская, была тонко организованным человеком, поэтому имела «видения». И поскольку перед началом Первой мировой войны воздух был накалён до предела, Рерихи стали ощущать странную потребность спасти человечество. Во время революции они случайно оказались на финской даче, сначала думали — ненадолго, а потом оказалось — это эмиграция. Но в отличие от многих других, кто «потерял» родину в 1917 году, Рерихи к новой власти относились благосклонно, они считали, что на смену отжившему «нехорошему» строю должно прийти время разума и просвещения, новый золотой век с новым человечеством. В большевиках они видели не страшных людей с наганами и винтовками, а росток этой новой жизни, обещание лучезарного завтра. Они мечтали о братстве стран и народов, своего рода новом мировом порядке. Изучая древние священные тексты буддизма, общаясь с людьми «жёлтой» веры, Рерихи пришли к такому мнению: «С буддистом трудно спорить. Знающий Учение может столько рассказать об эволюции жизни; скажут о посланцах от Шамбалы, ходящих по земле под разными обликами для помощи людям; без предрассудков будут говорить о новейших социальных движениях, припоминая заветы самого Готамы. Если же снять с этих повествований стилизации языка и образов, то мы встречаемся с учением истинного материалистического знания, далеко опередившего свою эпоху».

Истинное материалистическое знание... Не правда ли, немного странно? Но Рерихи имели в виду совсем иное: за мифами и легендами древних нужно, прежде всего, видеть историю и науку. Собственно говоря, именно за этим и собирались они в Тибет. Мистика, магия — это древняя наука, неиспорченная, не ставшая механистической. Свои сведения о Шамбале, хранящей Знание, Рерихи получали интуитивным путём, то есть в виде откровений. На связь с Еленой Рерих стал выходить Учитель М, имя которого расшифровывается в её текстах — Учитель Мория, очевидно, тот самый, что диктовал Елене Петровне Блаватской. Насколько Рерихов беспокоила судьба России, Советской России, видно хотя бы по тому, что эпиграфом к книге «Живой Этики» они поставили «надиктованные» Морией слова:

 

В Новую Россию

Моя первая Весть.

Ты, сказавший Красота,

Ты, давшая две жизни,

Возвестите.

 

В 1921 году в США Рерих открывает «Институт Объединённых Искусств», затем международный культурный центр «Корона Мунди» и призывает все правительства подписать «Пакт Мира», суть которого в том, что во время войн культурные ценности необходимо охранять. В целом цель благородная, но — значит, светлого будущего без войн ждать не стоит? В 1923 году, а точнее 6 декабря, из рук неизвестного посвящённого Елена Ивановна Рерих получила камень. Что это за камень? По легенде, в стране Шамбале, где живут посвящённые, существует Камень, который многие исследователи олицетворяют с Граалем. Об этом Камне у Рериха есть стихотворение:

 

Камень знай. Камень храни.

Огонь сокрой. Огнём зажгися.

Красным смелым.

Синим спокойным.

Зелёным мудрым.

Знай один. Камень храни.

Фу, Ло, Хо, Камень несите.

Воздайте сильным.

Отдайте верным.

Иенно Гуйо Дья —

Прямо иди!

 

Но что же, что же такое этот камень? Сам Рерих так писал о его природе: «Лама, о Великом Камне у нас столько же легенд, сколько у вас изображений Чинтамани. Со времени друидов многие народы помнят эти правдивые легенды о естественных энергиях, скрытых в странном госте нашей планеты. Очень часто в таких упавших камнях скрыты алмазы, но это ничто по сравнению с некоторыми неизвестными металлами и энергиями, которые ежедневно находят в камнях, многочисленных токах и космических лучах. „Лапис Эксилис" называется камень, который упоминается старыми мейстерзингерами. Видно, что Запад и Восток сотрудничают во многих вопросах. Вам не надо идти в пустыню, чтобы слышать о Камне».

Об истории Камня Рерих пишет в «Сердце Азии»: «Великий Тимур, говорится, владел этим камнем. Камень обычно приносится совершенно неожиданными людьми. Тем же неожиданным путём в должное время исчезает, чтобы опять появиться в сужденный срок в совершенно другой стране. Главная часть этого Камня находится в Шамбале. Лишь небольшой кусок его выдан и блуждает по всей земле, сохраняя магнитную связь с главным Камнем. Бесконечные сказания щедро рассыпаны об этом Камне. Говорится также, что царь Соломон и император Акбар владели им. Эти предания невольно напомнили Лапис Эксилис — Блуждающий Камень, воспетый знаменитым мейстерзингером Вольфрамом фон Эшенбахом, заключившим свою песню словами: „И этот камень называется Грааль"».

Этот камень — осколок Древнего камня Чинтамани, который принёс людям Знание. Каждый век Великие Посвящённые выходят в мир из Тибета, чтобы найти людей, готовых объединить вокруг себя тех, кто хочет достичь совершенства и понять суть мира. Этим сподвижникам вручается кусочек камня Чинтамани, который они должны вернуть в Тибет. В Шамбалу. То есть этот камень — своего рода пропуск в скрытую страну. Беликов сообщал: «Что же касается Камня, то, по достоверным сведениям, Его Рерихи не хранили в своём доме. Частичный ответ о Его местонахождении даёт послесловие к „Агни Йоге": „Я утвердил Агни Йогу столбами ступней Моих и в руки принял Камня огонь. Я дал огненный Камень той, которая по решению Нашему будет именоваться Матерью Агни Йоги, ибо она предоставила себя на испытание пространственному Огню. Струи этого Огня запечатлелись на Камне при великом полёте перед ликом солнца. Туман искр закрыл вершины Хранительницы Снегов, когда Камень совершил огненный путь с юга на север в Хранимую Долину".

Как уже отмечалось выше, Рерихи не хранили Камень у себя дома. Ларец Камня запечатлён Святославом Николаевичем в портретах Елены Ивановны, Николая Константиновича и на отдельной картине. Николай Константинович изобразит Его на полотнах „Сокровище мира", „Чинтамани", „Держательница Мира". В триптихе „Фиат Реке" изображён сам Камень в Руках Владыки. Имеется фотография открытого Ларца с покоящимся на вышитой ткани Камнем. Она относится к 1923-24 годам».

Получив этот дар, Рерихи даже изготовили в Берлине футляр для Камня. А затем им было дано пророчество, что они должны делать дальше. Дальше означало — организовать экспедицию на Тибет.

Будучи в Берлине, Рерих с этим вопросом обращался к тогдашнему послу Чичерину, но, видимо, переговоры не удались. Хотя с этой поры Чичерин стал зорко держать Тибет в поле своего зрения, многочисленные попытки отправить туда «эзотерические экспедиции» о чём-то да говорят. Только вот Рерихам это никак не могло помочь! Поэтому пришлось изыскивать средства совсем не в русском посольстве. Недаром первая экспедиция неофициально именуется «посольством западных буддистов на Тибет». Именно в ней, как считает Шишкин, и принимал участие наш знакомый герой Яша Блюмкин. Думаю, что в качестве члена экспедиции — вряд ли. А вот найти контакт с путниками уже в дороге — мог. Яша Блюмкин в этом плане был личностью фантастической. Он ловко изменял свою внешность, говорил на монгольском и — как мы уже знаем, выучил — тибетском, о прочих восточных наречиях не стоит даже упоминать. Многочисленные восточные эскапады приучили его так хорошо прятать своё лицо и так изъясняться с местными жителями, что в Монголии он становился монголом, а в Индии индийцем. Недаром все западные спецслужбы следили за Блюмкиным, но всегда теряли его из вида. Его и арестовывали, и пытались убить, но из всех передряг он выходил живым и невредимым. И почему бы ему не пристать к рериховской экспедиции? В первый, что ли, раз? Особенно если учитывать, что его странствия по восточным окраинам — не личная инициатива, а приказ Чичерина. Ведь Яша Блюмкин, убийца Мирбаха, приказы выполнял честно. Яша Блюмкин — это внешняя разведка, значит — картография, наблюдение за передвижением противника (в основном — англичан), стратегические объекты и менее всего — контроль за самими Рерихами. Вездесущий, он мог прикрывать их, вытаскивать из неприятностей, давать советы и никоим образом не показывать истинного лица. Что хотите — опыт! Скорее всего, именно он выступает в дневниках Рериха под именем Молодой Лама, а в дневниках Портнягина — как «Незнакомец», «таинственный незнакомец», «таинственный незнакомец-лама», который знает всё и обо всём, даёт советы, предупреждает об опасности и в то же время распускает о себе слухи (о, Блюмкин!), что «перед арестом монгольского посольства ему удалось бежать, по дороге он присоединился к каравану гумбумского нирвы, возвращавшегося из Лхасы в свой монастырь, а из Таджинера он повернул на Махай и сюда. Теперь он выдаёт себя за странствующего монаха, собирающего пожертвования в пользу одного из цайдамских монастырей. По-видимому, ему удалось бежать из Нагчу совершенно без средств, потому что теперь он начинает уже распродавать свой гардероб». Если учесть, что в Индии ему удалось бежать из-под ареста, переодеться в английскую военную форму и вместе с посланным на его поиски отрядом ловить самого себя, то прогуляться с караваном Рериха — задача для детского сада.

В 1923 году Рерихи уезжают в длительное четырёхлетнее турне на Восток, посетив Египет, Цейлон, Индию, Тибет, Гималаи, небольшие азиатские страны, Туркестан, Алтай, Сибирь, Монголию. В 1924 году Рерих находит Послание на коре гималайской берёзы, которое гласит: «Надлежит построить храм (ашрам, школу) наставников для продолжения работы над Учением на том месте „в той стране"». Первоначально они послания не поняли, мысли их были обращены к России, но «в той стране» с постройкой храма ничего не получилось. Когда Рерихи посетили Москву в 1926 году, они привезли из странствий в подарок коммунистическим вождям ларец с землёй с могилы Гаутамы и письма махатм. Текст послания к вождям красной России звучал так: «На Гималаях мы знаем совершаемое вами. Вы упразднили церковь, ставшую рассадником лжи и суеверий. Вы уничтожили мещанство, ставшее проводником предрассудков. Вы разрушили тюрьму воспитания. Вы уничтожили тюрьму лицемерия. Вы сожгли войско рабов. Вы раздавили пауков наживы. Вы закрыли ворота ночных притонов. Вы избавили землю от предателей денежных. Вы признали, что религия есть учение всеобъемлемости материи. Вы признали ничтожность личной собственности. Вы угадали эволюцию общины. Вы указали на значение познания. Вы преклонились перед красотою. Вы принесли детям всю мощь Космоса. Вы открыли окна дворцов. Вы увидели неотложность построения дворцов Общего Блага! Мы остановили восстание в Индии, когда оно было преждевременным, также мы признали своевременность вашего движения и посылаем вам всю нашу помощь, утверждая Единение Азии! Знаем, многие построения совершатся в годах 28-31-36. Привет вам, ищущим Общего Блага!»

Кроме того, они представили свою программу переустройства Тибета. Она состояла из девяти пунктов:

1) Учение Будды есть революционное движение;

2) Майтрейя является символом коммунизма;

3) Миллионы буддистов в Азии немедленно могут быть привлечены к мировому движению в поддержку идеалов Общины;

4) Основной закон, или простое учение Гаутамы, должен легко проникнуть в народ;

5) Европа будет потрясена союзом буддизма с ленинизмом;

6) Монголы, тибетцы и калмыки признают сроки пророчеств о Майтрейе и готовы приложить их к текущей эволюции;

7) Отъезд Таши-ламы из Тибета даёт небывалый повод к выступлению на Востоке;

8) Буддизм объясняет причину отрицания Бога как закономерное явление;

9) Требуется предпринять немедленные действия согласованно с Советским правительством, полностью учитывая местные условия и пророчества Азии».

Вот, очевидно, после этого рериховского плана и прибился к экспедиции «таинственный незнакомец», чтобы всё досконально вызнать, присмотреться и присмотреть за «заграничными эмиссарами», уж ему-то приходилось поднимать восстание на Востоке! Он ведь в Иране сменил власть и передал её тем, кому надо.

В 1927 году Рерихи прошли через Монголию и Тибет, почти дошли до Лхасы, но тут... Тут, конечно, как практически всех европейцев, их заставили остановиться. Посольство западных буддистов, которое собиралось объяснить Далай-ламе, как будет важно создать на территории Центральной Азии и Сибири единое государство, Новую страну, было остановлено в трёх днях пути от столицы Тибета. Все надежды на осуществление «Великого Плана», то есть, грубо говоря, нового передела карты мира, рухнули. Направляясь в Лхасу, Рерихи активно распространяли пророчество о грядущих днях Шамбалы. Весьма любопытно, что на карте, которая была с собой у Рерихов, Шамбала имела вполне конкретное расположение. Во всяком случае, вчитайтесь в слова Портнягина: «После осмотра вещей чиновники прошли по палаткам, производя поверхностный осмотр. Зайдя в мою палатку, они обратили внимание на географическую карту, лежавшую на столе, причём один из них неожиданно попросил меня показать ему район Шамбалы и утвердительно закивал головой, когда я указал ему это место». Значит, Рерихи шли в Шамбалу, расположение которой им было известно! Задачу свою эта экспедиция не выполнила. Портнягин с горечью записал в дневнике: «Сегодня ушла последняя возможность приступить к осуществлению целей Миссии в Тибете. Сегодня, 24 ноября, открылся Буддийский Собор в Соединённых Штатах Америки, на котором будет избран Глава Западных буддистов. Возможность для Тибета сказать своё слово на этом Соборе окончательно отпала; рука западных последователей Будды, протянутая для дружеского приветствия и установления взаимного сотрудничества буддистам Востока, осталась висеть в воздухе. Вековая замкнутость Тибета привела его к окончательной омертвелости. Теперь перед Миссией стоит лишь задача, каким путём лучше оставить пределы Тибета». Вывод, который был сделан в результате этого путешествия, тоже был неутешителен: «Наблюдая жизнь и нравы тибетцев за время нашей долгой стоянки здесь, Н.К. пришёл к убеждению о необходимости открыть глаза европейцам на истинное положение страны, о необходимости снять с Тибета то покрывало таинственности и величия, в которое последний так искусно драпировался в течение столетий; и наконец, о необходимости строгого разграничения двух понятий: 1) ламайского Тибета, с центром в Лхасе в лице Далай-ламы, и 2) Гималайского Белого Братства — организации Великих Учителей Человечества, ничего общего с ламаизмом не имеющих».

Рерихи обосновались в уютной долине Кулу. Расположенная в отрогах Гималаев, она, наверно, напоминала им немного священную Шамбалу, о свете которой писал Рерих, но воочию так её и не увидел. Именно здесь они и основали по пророчеству на берёзовой коре свой институт и назвали его «Урусвати», что означает «Свет Утренней Звезды». Институт занимался кропотливой научной работой — археологией, лингвистикой, расшифровкой старинных текстов, ботаникой, биохимией, исследованиями рака, изучал паранормальные явления и, наверно, был немного похож на «Аненербе» на первом, начальном, этапе его существования. Восточная буддистская революция под руководством великого махатмы Рериха, имеющего знак Большой Медведицы на щеке, не удалась, но свою крохотную Шамбалу они всё-таки создали. «Те, кто трудится с Шамбалой, — говорил Рерих, — посвящённые и вестники Шамбалы, не сидят в уединении, но путешествуют повсюду. Но они выполняют работу не для себя, а для великой Шамбалы... Они не имеют никакой собственности. Всё — для них, но они не берут для себя ничего. Поэтому, если ты посвящаешь себя Шамбале, всё отбирается и всё даётся тебе. Если ты пожалеешь, то потеряешь; отдашь с радостью — обогатишься. По существу, Учение Шамбалы заложено в этом, а не в чём-то далёком и таинственном. Поэтому, ...если ты знаешь, что всё может быть достигнуто здесь, на земле, тогда и вознаграждение придёт здесь, на земле».

А в 1934-1935 годах Рерихи организовали ещё одну, последнюю экспедицию, во Внутреннюю Монголию и Маньчжурию, прошли пустыню Гоби, где, по преданиям, существовали древние арийские города. Все материалы этой экспедиции Рерихи отправили в Штаты. Больше с советским правительством они разговаривать не хотели. Во всяком случае — до окончания будущей войны Шамбалы, которую мы знаем под названием Второй мировой.

 

 

ЧАСТЬ   ЧЕТВЁРТАЯ

ПУТЯМИ   ГРААЛЯ

 

 

Благовест  Шамбалы

 

Не одни только Рерихи получили благую весть из Шамбалы. По мнению некоторых исследователей, за всеми тайными посланиями «оттуда» и странными «подарками» стоял наш соотечественник, создатель странной школы «посвящённых», маг и гипнотизёр Георгий Гурджиев. Как в молодости он умело воздействовал на Сталина, убедив того в великом будущем (сбылось!), так мог и «работать» с Рерихами, мечтавшими об азиатской Новой стране, которую они поведут к светлому будущему, практически коммунистическому, только без того злодейства и полной бездуховности, которую символизировал СССР, к будущему Культуры и Знания, через Войну Шамбалы, то есть — проще — через великую жертву и очищение кровью. Рерихи, столкнувшись с тем, что могло уничтожить больную Европу, то есть с азиатской действительностью, имевшей уродливые средневековые черты, от такого будущего отшатнулись и предпочли маленькую Шамбалу в долине Кулу. У Гурджиева же идея о столкновении противоположных сил читается очень хорошо. И почему бы ему было не попробовать подключить к поискам пути в Шамбалу встающую на ноги Германию? Там ведь уже пророчествовали люди, видевшие начало цивилизации в дальних и бесплодных землях Востока? Немецкая Шамбала называлась Агартхи. Интересно? Наша «высшая цивилизация» — научная Шамбала, ориентированная на материальный мир. Их «высшая цивилизация» — мистическая Агартхи с подземными жителями, читающими послания Вечности, той самой, чьё название на руническом Футарке назовёт перед казнью директор «Аненербе» Вольфрам Зиверс. Шамбала против Агартхи. Один путь переустройства мира против другого. Война. Очищение. Создание нового мира и нового человека.

Для очень многих Гурджиев выступал чем-то вроде беса-искусителя. Сам себя он называл Учителем. Эту миссию он стал исполнять с 1912 года и до конца своих дней, причём по поводу конца его дней многие, кто прошёл гурджиевскую школу, сомневаются, ибо он бессмертен. Во всяком случае, «овладеть» учениками он умел. И многие, кто с ним сталкивался, рассказывали о жутком ощущении полной беспомощности, когда на них смотрел своими пронзительными глазами гипнотизёра Учитель Гурджиев, и подчинялись ему безмерно. Когда он создал во Франции свою школу, трёхлетнее обучение в которой стоило огромных денег, учеников использовали как отличную рабочую силу, почище даже чем в сталинских лагерях, только с духовной целью. По четырнадцать часов в день трудились гурджиевские ученики, не только изучая священные языки, в том числе и тибетский, но и работая в прямом смысле — руками, лопатой, в мастерской по ремонту машин, в саду, в столярке, и всем телом — в гимнастическом зале, где Учитель приобщал их к гимнастике, акробатике и йоге. Некоторые такой нагрузки не выдерживали и даже... умирали. Периодически он отправлял учеников на их же собственные деньги совершать в мире некие миссии, о характере которых ничего не известно, но возможность таких миссионерских рейдов (при реальной денежной обеспеченности ученика) ставилась условием при его приёме в школу. Так что передача Рерихам «камня Чинтамани» могла быть игрой мага Гурджиева! Тем более что его школа, красиво названная «Институтом Гармонического Развития Человека» (всё с большой буквы!), куда ученики попадали на три года без права выхода за ворота (три года без права переписки!), появилась во Франции в 1922 году. А кусок Чинтамани Рерихи получили в 1923-м. О себе Учитель говорил весьма скупо, но, по некоторым сведениям, он ходил в юности в Тибет, нашёл священную древнюю книгу и путь в Шамбалу, а там Великие Учителя дали ему задание — найти будущего Вождя мира. И будто бы Гурджиев увидел Двух Избранных — одного в России, второго — в Германии. Своему «протеже» он передал кусок камня, светившегося иногда ночью страшным зелёным светом. Кусок «камня богов» был взят с трона Чингисхана, который Гурджиев, идя Путём Избранных, нашёл в дикой тибетской местности в огромной пещере, охраняемой Великими Хранителями. Этот камень он и отдал русскому Вождю, имевшему «нательные» знаки. Этого человека звали Иосифом Сталиным. Конечно, проверить эту версию никому не под силу. Но в молодости Сталин действительно тесно общался с Гурджиевым, они вышли из одного учебного заведения. А в Германии рекламировать Учителя уже и нужды не было: его имя знали все мистики и маги, и Берлин он посещал. Говорят, он общался и с будущими руководителями рейха. Во всяком случае, к его идеям они прислушивались, ведь Гурджиев обещал не просто войну, а космическую войну, в которой вопрос будет стоять ребром: либо победит человечество, либо хаос. Источником хаоса для него была Луна, которая собиралась разрушить уютный мирок земных мещан, если те, вовремя не одумавшись, не присоединятся к Учителю и не изберут правильную дорогу Духа. Честно говоря, эта же идея, но немного в иной форме легла и в основание Третьего рейха, только там она называлась борьбой Огня и Льда, и тоже была овеяна мистическим туманом в особо крупных размерах. Только вот кусочка «камня Чинтамани» будущему вождю нацистов не досталось. Это, между прочим, терзало Гитлера до конца его дней! А уж Гиммлера, гораздо больше своего фюрера верившего в «магические подарки», — тем более! Рерихи — по одним слухам — увезли свой осколок для возвращения на Тибет, по другим — спрятали где-то в Европе. Думается, что Гиммлер искал место, где может быть утаён этот камень. Тем более что поиск осколка с удивительной точностью вписывался в поиски древнегерманского сокровища — Святого Грааля. А уж на поиски этого артефакта были брошены все научные силы рейха!

Однако не только Гурджиев мог послужить «красной кнопкой», спустившей поисковый механизм «Аненербе». Задолго до образования этого института о существовании древнего государства на территории Гоби говорил и главный геополитик Германии Карл Хаусхоффер. Именно туда он помещал начало арийской цивилизации и родину нордической расы. В отличие от многих европейцев, ему удалось побывать и в Тибете. Но ничего об этих его поездках на Восток неизвестно. Хаусхоффер долгое время жил в Японии, был буддистом, и даже свой последний путь он прошёл поистине с японским мужеством — совершил сепуку, это было уже после конца войны Шамбалы, когда Германия лежала в руинах.

В начале двадцатого столетия «нордические люди» покорили сразу три судьбоносные точки планеты: Фритьоф Нансен — Северный полюс, Руальд Амундсен — Южный полюс и Свен Гедин — Тибет. Все три пути мира были сопряжены со страшными лишениями, испытаниями, смертью. Из них троих только Гедин осваивал тот район, где теоретически должна была лежать Шамбала. Долгие годы он шёл тропами Центральной Азии, составил карту от пустыни Такла Макан до Загималайского хребта, карту самых суровых мест Земли, где смерть стояла рядом каждый день пути. Недаром он был героем детских мечтаний Гитлера: этот мужественный и выносливый человек совершил практически невозможное. Но этот же мужественный человек, не имевший к Германии отношения, ибо был шведом, с радостью принял национал-социалистическую доктрину и даже дал имя институту: Институт Свена Гедина входил в состав «Аненербе». И этот же мужественный человек преклонялся перед величием Гитлера и именно он составлял некролог на его смерть. Не воспринимал ли он Вторую мировую как войну Шамбалы? А может быть, она и была войной Шамбалы или генеральной репетицией к ней и настоящая война ещё впереди? Вот как о Гедине писала пекинская газета 1935 года: «Великому исследователю исполнилось семьдесят лет. Недавно сообщалось, что он приглашён на большое воздушное обследование Бразилии. Конечно, Гедин не отрицает и эту возможность. Сейчас он едет в свой родной Стокгольм. Но никто не думает, что он едет для того, чтобы, как принято говорить, успокоиться. И эта поездка для него будет лишь очередным этапом. Не от того ли чудесного заклинания «вперёд» исследователь выглядит так бодро?! Не этим ли приказом он преодолевает трудности и опасности?

Никто не будет отрицать, что Свен Гедин сейчас является необыкновенно зовущим примером для молодёжи. Посмотрите, сколько серьёзнейших и увлекательнейших книг им написано. Какие незабываемые открытия им даны человечеству. Величественные Трансгималаи навсегда будут связаны с именем Свена Гедина. Подобно подлинному викингу, он непрестанно устремлялся к славным мирным завоеваниям. Именно в таких явных, богатейших результатах звучит благословенный приказ — «вперёд»! Каждый, кто проследит от самого начала исследования Свена Гедина, справедливо будет поражён непобедимостью этого неповторённого духа. Когда обывательский ум может заподозрить какое-то окончание, тогда быль викинга оповещает лишь начало следующей блестящей главы. В этом неустанном восходящем пути даже не хотелось бы произносить какие-то подробности, упоминать отдельные многочисленные открытия, перечислять опасности и преборенные трудности. Всё это необычайное научное завоевание дарится человечеству от щедрости неутомимой. В каждом путешествии Свена Гедина закладывается та или другая большая идея. Без устали великий ум указывает на новые возможности, на новые пути, на возможный расцвет будущий. Великий учёный не может не быть и великим гуманистом. Чем шире ум, тем целостнее протекает перед ним река жизни. Можно радоваться, что прекрасное исследование Свена Гедина оценено. Но также должно радоваться самому тому факту, что такая огромная сила работает теперь, в наше время. Когда столько смущений и сомнений отемняет человечество, тогда светлый викинг неутомимо указует на увлекательные, чудесные дали и говорит о путях сказочно широких. Настоящее творчество всегда полно оптимизма. Творец не может быть в унынии. Строитель полон знания в избрании лучших материалов. Живое сердце понимает, как нужно сейчас дать людям возможность строения. Великая гуманная задача в этой вдохновительной помощи. Тот, кто может своими неисчислимыми трудами вдохновлять молодые сердца, тот, конечно, и сам может творить добро. В нём не будет признаков усталости. В нём не будет ни сомнения, ни отчаяния. Он скажет во все времена упоительное, светлое слово «вперёд». Этот ключ не может быть сказан тем, кто не засвидетельствовал его своими трудами. Этот приказ будет неубедителен в выражении робости и колебания». Спустя десять лет его имя будет упоминаться только рядом с именем Гитлера, все его великие труды, его мужество и его мечты о лучшем пути для человечества заслонит тень Великого Магистра Гитлера. Но... существует одна очень любопытная деталь. В 1912 году Свен Гедин рассорился с покровительствующими ему во всех его экспедициях русскими чиновниками и даже был исключён из Российского Географического общества, членом которого состоял. Рассорился же он из-за своего шведского патриотизма и убеждения, что из-за невозможности освоить и присоединить южные земли по ту сторону Памира, Россия будет проводить захват северных земель — Швеции и Норвегии, однако в 1924 году он снова завязал отношения с русскими, только теперь уже с большевиками, и был с помпой принят в Кремле, а в его новых азиатских экспедициях ему содействовали русские коммунисты! И материалы последней экспедиции в Азию, и копии всех публикаций Гедин отправлял прямиком... в Москву. Так что, идя под шведским флагом, он в то же время был оком Москвы в Центральной Азии! Как до 1912 года — оком Петербурга. Гитлер был — уже потом.

Исследовав Центральную Азию, Гедин знал, что там, в недоступных и страшных местах, лежат руины древних поселений. Последующие раскопки показали, что эти поселения некогда принадлежали индоарийским племенам. Сюда же, в Центральную Азию, в Гоби, помещал древних арийцев и немецкий ариософ Герман Вирт, благодаря изысканиям которого и родился институт «Аненербе». Вирт считал, что человечество произошло от разных прародителей: на севере это была Арктогея с нордическим типом, которому свойственна высокая духовная и организующая сила, устремлённость к небесам, это были изобретатели праязыка человечества, а на юге — Гондвана, с гондваническим типом людей, более склонных ценить материальный мир, устремлённых к земле, рождающихся из праха и уходящих в прах, то есть для истории гораздо менее ценных. Северные люди практически никаких следов своей жизни не оставили, потому что их прародина погибла, но они успели переселиться к югу и принесли свой язык, свою проторуническую письменность. Очаги нордической культуры и цивилизации ещё сохранялись в исторические времена, потом исчезли и они. Последнее место обитания ариев Вирт нашёл на банке (отмели) Даггера в Северном море, но нам об этих исследованиях ничего не известно, все материалы пропали. Свидетельства древних о мире Гипербореи — это отголоски прошлого, своего рода память расы. Свою первую (монументальную) книгу Вирт выпустил ещё в 1928-м, называлась она ни много ни мало «Происхождение человечества». В ней он, опираясь на сведения геологии и географии, в частности на труды Вигинера, объясняет, каким образом расселение человечества зависело от расхождения и сдвигов материков, изменения наклона земной оси. Именно такими катастрофическими подвижками литосферных плит и объясняется, почему северный народ вынужден был покинуть свои родные места и начать осваивать иные, не похожие на родину земли. Атлантиду, Гиперборею, Арктиду искали и до Вирта. Но в его трудах континент Mo (My) выглядел гораздо убедительнее и обоснованнее, чем у носителей эзотерического знания. В труднодоступные районы Центральной Азии Вирт помещал древнюю цивилизацию, стоявшую на берегах древнего внутреннего моря, вероятно, тот самый Белый остров, Швитадвип. Уже будучи на посту директора «Аненербе», именно он отправил Шеффера в первую Тибетскую экспедицию — искать следы древних гиперборейцев в пустыне Гоби.

 

Гиммлер  и  его  Шамбала

 

Для шефа Вирта Генриха Гиммлера эзотерические источники, которые гораздо детальнее археологических описывали древние земли ариев, были предпочтительнее. Он читал труды Блаватской, и он верил знаниям, полученным прямиком из ноосферы. А что же по этому поводу писала Елена Петровна? Елена Петровна писала, что ушедшие из колеса перерождений Великие Будды, тем не менее, постоянно выходят на контакт с земными людьми. Это светлые Будды, которые хотят дать человечеству правильный Путь. Отвечая на публикации о том, что Гаутама настаивал, чтобы посвящение было открытым для всех людей, которые этого желают, она между тем добавляла: «И это правда; такова была первоначальная цель, которую в течение некоторого времени осуществлял на практике великий Будда-Сангьяс, и перед тем, как он обрёл Всеведение. Но через три или четыре столетия после того, как он покинул свою земную оболочку, когда Ашока, великий покровитель нашей системы, оставил этот мир, посвящённые архаты, из-за скрытого, но постоянного противодействия их системе со стороны брахманов, были вынуждены один за другим уходить из этой страны и искать себе защиты за Гималаями. Таким образом, хотя народный буддизм и не был распространён в Тибете до седьмого века, буддийские посвящённые в мистерии и эзотерическую систему арийского дваждырождения, оставляя свою родину, искали себе убежища у добуддийских аскетов; у тех, кто обладал Благим Учением даже до Шакьямуни. Эти аскеты с незапамятных времён жили за хребтами Гималайских гор. Они были прямыми последователями тех арийских мудрецов, которые, вместо того чтобы последовать вместе со своими брахманскими братьями во время доисторической эмиграции от озера Манасаровара через Снежный Хребет в долины Семиречья, предпочли остаться в своих недостижимых и неизвестных цитаделях. И не надо удивляться, если арийская эзотерическая доктрина и наши архатские учения обнаруживают полную идентичность друг с другом. Истина, подобно солнцу над нашими головами, одна; но, по-видимому, поскольку этот вечный трюизм должен был постоянно создавать как тёмное, так и светлое, люди помнят его. Лишь та истина может быть сохранена в чистоте и незагрязнённой человеческими преувеличениями, — поскольку её поклонники сразу же стали стремиться принять её, и исказить и извратить её прекрасное лицо для своих собственных эгоистических целей, — которая сокрыта вдалеке от глаз непосвящённых. Со времени самых ранних универсальных мистерий до дней нашего великого Шакья Татхагаты Будды, который приспособил и объяснил эту систему для всеобщего спасения, божественный Голос Личности, известный как Куан-йин, был слышим лишь в священном уединении приготовительных мистерий.

Наш почитаемый во всём мире Цонкапа, завершая свой пятый Дангаг, напоминает нам, что „каждая священная истина, которую не может понять правильным образом непосвящённый, должна быть сокрыта в тройной оболочке, пряча себя, как черепаха, которая прячет свою голову в свой панцирь; её лицо следует показывать лишь тому, кто полон желания обрести состояние ануттара самъяк самбодхи", — человеку с наиболее сострадательной и просветлённой душой.

Далее, существует двойной смысл и в том каноне, который открыт для народа, и, совсем недавно, стал открытым для западных учёных. Я не буду сегодня пытаться исправить ошибки — слишком умышленные и преднамеренные, с сожалением должна сказать я, в случае авторов-иезуитов. Без всякого сомнения,, даже тибетские и китайские писания, так называемые образцовые труды Китая и Японии, некоторые из которых написаны нашими наиболее учёными авторами, многие из которых (поскольку они не были посвящёнными, хотя и были искренни и набожны) истолковывали то, что сами не понимали правильным образом, — содержат массу мифологических и легендарных мотивов, более пригодных для детских сказок, чем для толкования Религии Мудрости, как она была проповедана Спасителем мира. Но не следует искать никого из них в каноне; и, хотя они и хранятся в большинстве библиотек ламаистских монастырей, их читают и в них безоговорочно верят только легковерные и набожные люди, чья наивность не позволяет им совершить ни малейшего шага за порог действительности. К сочинениям этого класса принадлежит „Буддийский космос", написанный бонзой Джин-чаном в Пекине; „Шин-Дао-ки", или „Рассказы о просветлении Татхагаты" Ван-Пу, книга, написанная в седьмом веке, сутра „Хи-шай", или „Книга Творения", различные сочинения о небесах и об аде, и так далее, — поэтические выдумки, группирующиеся вокруг символизма, появившегося в качестве дополнения к учению.

Но труды, которые цитирует (или, я скорее сказала бы, из которых приводит ложные цитаты) наш учёный автор, монах делла Пенна, не содержат выдумок, а просто являются информацией для последующих поколений, которые смогут в своё время обрести ключи для их правильного прочтения. „Лха", о которых говорит делла Пенна лишь для того, чтобы высмеять эту басню, те, кто „достиг состояния святости в этом мире", были просто посвящёнными архатами, адептами многочисленных и разнообразных уровней, обычно известными под именем бхантов, или братьев. В книге, которую знают как „Аватамсака Сутра", в главе о „Высшем Атмане — Личности — как он проявлен в характере архатов и пратьекабудд", утверждается, что „поскольку с самого начала все чувствующие создания помрачили истину и избрали ложь, поэтому начало существовать скрытое знание, называемое Алайа Виджняна". „Кто обладает истинным скрытым знанием?" „Великие учителя Снежной Горы", — даётся ответ в „Книге Закона". Снежная Гора — это „гора высотой сто шестьдесят тысяч лиг". Посмотрим, что это значит. Если просто отбросить последние три цифры, то мы получим сто шестьдесят лиг; тибетская лига составляет около пяти миль; это даёт нам семьсот восемьдесят миль от некоего святого места по определённой дороге на запад. Это становится ясно для каждого, кто имеет в себе хотя бы малейший проблеск истины, — даже из дальнейшего описания делла Пенны. „Согласно их закону, — пишет этот монах, — на западе этого мира существует некий вечный мир, рай, и в нём — святой, называемый Хопан, что означает „«Святой великолепного и безграничного света»". Этот святой обладает многочисленными „силами", которые все вместе именуются „чанг-чуб", и которые, — как добавляет он в примечании, — означают „духов тех, кто, в связи со своим совершенством, не заботятся о том, чтобы стать святыми, и тренируют и наставляют тела вновь рождённых лам так, чтобы они могли помочь живым людям".

Всё это показывает, что эти предполагаемые умершие „чанг-чубы" являются живыми бодхисатвами, или бхантами, которые известны под различными именами в тибетском народе; среди всех остальных, лха, или „духи", как полагают, скорее существуют в духовном виде, чем телесно. После смерти они часто отказываются от нирваны — блаженства вечного успокоения, или забвения индивидуальности, — чтобы остаться в виде духовных астральных эго для совершения добра своим ученикам и человечеству в целом.

По крайней мере некоторым теософам должно быть ясно моё объяснение, хотя другие, конечно, будут протестовать против такого толкования. И всё же мы утверждаем, что нет никакой возможности для полностью очищенного „эго" остаться в земной атмосфере после своего освобождения от физического тела в своей собственной личности, в которой оно передвигалось по земле. Из этого правила могут быть лишь три исключения.

Если священные намерения побуждают бодхисатву, шраваку или рахата помочь в достижении того же блаженства тем, кто оказался позади него, живым людям; в этом случае он задержится, чтобы давать им наставления, как изнутри, так и извне; или, во-вторых, это те, кто, будучи чистыми, безобидными и сравнительно свободными от греха людьми в течение своих жизней, были столь поглощены какой-либо специфической идеей, связанной с одной из человеческих майя, что даже умерли среди этих всепоглощающих мыслей; и, в-третьих, люди, в которых сильная и святая любовь, такая как любовь матери к своим осиротевшим детям, создаёт неодолимую волю, поддерживаемую этой безграничной любовью, чтобы задержаться среди живых людей в своих внутренних эго.

Периоды времени, предназначенные для этих исключительных случаев, различны. В первом случае благодаря знанию в них достигается состояние ануттара самъяк самбодхи — наиболее святой и просветлённой души, — и бодхисатва не имеет установленного предела времени. Привыкший во время своей жизни оставаться в течение часов и дней в своей астральной форме, он обладает силой создавать после смерти вокруг себя свои собственные условия, рассчитывая воспрепятствовать естественной тенденции других принципов восстановить свои соответствующие элементы, и может опускаться или даже оставаться на земле сотни и тысячи лет. Во втором случае этот период будет продолжаться вплоть до того момента, когда всевластное магнетическое притяжение субъекта его мысли — столь сильно сконцентрированное в момент смерти — ослабнет и постепенно исчезнет. В третьем случае притяжение разрушится либо благодаря смерти, либо вследствие морального недостоинства того, кого любят. Во всяком случае, оно не может длиться дольше, чем время человеческой жизни.

Во всех остальных случаях появлений или взаимоотношений любого рода „дух" окажется злобным „бхутом" или, в лучшем случае, „ролангом" — лишённой души оболочкой некоего „элементария". „Благое Учение" отвергается из-за неправомочных обвинений в том, что лишь одни „адепты" претендуют на обладание бессмертием. Никто из восточных адептов или посвящённых никогда не выдвигал подобной претензии. На самом деле наши Учителя учат нас, „что бессмертие является обусловленным", и что шансы адепта, который стал знатоком Алайа Виджняны, высшей мудрости, вдесятеро выше, чем у того, кто невежественен относительно возможностей, заключённых внутри своего Эго, и позволяет им оставаться в дремлющем и непотревоженном виде вплоть до того момента, когда уже слишком поздно, чтобы пробудить их в этой жизни. Но адепты знают на земле не больше, и их силы здесь не сильнее, чем будут знания и силы среднего доброго человека, когда он достигнет своего пятого и особенно шестого цикла или круга. Наше нынешнее человечество всё ещё находится в четвёртом из семи великих циклических кругов. Человечество — это ребёнок, который вряд ли ещё освободился от своих пелёнок, и высший адепт настоящего века знает меньше, чем он будет знать в детском возрасте в седьмом раунде. И так как человечество является коллективным младенцем, то таков же и отдельный человек в его нынешнем развитии. И поскольку вряд ли стоит ожидать, что маленький ребёнок, хотя бы и развитый не по годам, будет помнить своё существование с момента рождения, день за днём, каждый из которых содержит какое-либо переживание, и различные одежды, которые он носил в каждый из этих дней, так же и „эго", если оно не принадлежит адепту, достигающему состояния самма-самбуддхи, — в течение которого озарённый видит длинную серию своих прошедших жизней во всех своих предыдущих рождениях в других мирах, — никогда не способно вспомнить разнообразные жизни, через которые оно проходило. Но такое время должно наступить однажды. Если человек не является непоправимым сенсуалистом, обрекающим себя по этой причине на полное уничтожение после одной из таких греховных жизней, этот день настанет тогда, когда, достигая состояния полного освобождения от любого греха или желания, он увидит и воскресит в памяти все свои прошлые жизни столь же легко, как человек нашего века обращается назад и просматривает, день за днём, каждый день своего существования».

Так что, уповая на «воскрешение прошлых жизней» и «память крови», Гиммлер верил, что путь к Граалю, символизировавшему для него как Великое Знание, так и великую Власть, будет дан в откровениях. Одним из таких людей, обладающих откровением, был для него Карл Мария Вилигут, но он ничего не мог сказать о Шамбале, точнее — об Агартхи. Поэтому в этом вопросе Гиммлер больше доверял «ходившему в Агартхи» ламе Лобсангу, хотя в научных кругах это имя произносилось с усмешкой.

Что же «вынул» Гиммлер из Лобсанга? В книге «История Арьядеши и Путь в Шамбалу, Святую землю» Лобсанг описывает странные ирреальные пейзажи, рощи, горы, города этой земли, её обитателей, рыб и птиц, животных и насекомых, которые совершенно не похожи на привычных нам, пусть даже и экзотических. «Сначала, — говорит он, — путешественник дойдёт до горы Кокер, на которой растёт очень сладкая трава туяная, а также тилака — трава очень горькая. Из них сочится белая, точно молоко, жидкость. Цветы туянаи красны, как восходящее солнце в своём великолепии; её листья остры, словно лезвие боевого топора; у неё крепкие корни, и растёт она на скалах и тянется к югу. Тилака свисает гроздьями, опускаясь глубоко в бездну, цветы у неё белые, словно сосцы дикой кобылицы...» Нужно добыть глубокие корни этих растений и провести ряд магических обрядов, иначе у странника не будет силы преодолеть препятствия, стоящие преградой на пути в Шамбалу. Во время пути он должен 800 раз совершить подношение Огню, в качестве подношения в горящий костёр бросают лепестки голубого жасмина, красные цветки кусумы. Когда все ритуалы завершены, свою одежду следует сменить на белую, надеть на голову венок из цветущего лотоса, растущего на покрытых льдами вершинах, и исполнить магический танец для богини Экаджати. Только она даст силы, чтобы продолжить путь. Много страшных препятствий предстоит преодолеть человеку, идущему в Шамбалу. Ему придётся пройти горы Гандхары, где живут хищные крылатые львы, убить животных и приготовить из их мяса жертву, воскурив дым её к небу, на чёрной скале написать жертвенной кровью демоницу Мандеку, которая описывается Лобсангом так: «тело ужасное, обвитое содранной человеческой кожей; зубы красные, свирепо оскаленные, когда она ест из черепа, наполненного кровью и сердцами». Так странник дойдёт до реки Сатваланы, где нужно разбить лагерь, отдохнуть и, наконец, с верой в себя, переправиться. Воды этой реки так бурны, что она легко сминает в щепки даже кедровый ствол. В реке живут страшные существа, готовые растерзать смельчака на части, поэтому нужно договориться с царём Рыб о благополучной переправе. Странник должен собрать по берегам реки красный рис, сварить из него кашу, приправить диким мёдом и так питаться, чтобы силы в нём возросли во много раз. А царя Рыб ублажают таким срособом: берут часть этой каши с мёдом и кормят плавающих в водах реки рыб. Рыб много, но все должны быть накормленными. Только после такой подготовки возможна переправа. Исполнившего условия путника сам царь Рыб перенесёт на другой берег. После перехода через бурные воды путешественник войдет в горную страну. Тут очень много рек и озёр, больше 80 000, самая важная река — Белая. Это странная река. На западе и востоке её воды ядовиты и образуют губящие всё живое озёра, воды реки так холодны, что нет там ни рыб, ни крокодилов, ни птиц, только инфернальные существа из преисподней, лёд никогда не сковывает воды этой белой реки, но тут путника ждёт страшный конец, если он хоть какой-то частью тела прикоснётся к воде — он сразу обратится в камень. По берегам реки Белой стоят высокие медные горы, где живут в пещерах демоны и женщины-ассуры, дочери подземных богов-нагов, вызывающие у людей галлюцинации. После того как путник минует эту местность, он дойдет до горы с пятью вершинами. Там живут хинары, существа «всегда весёлые, преисполненные благодати, завлекательно играющие с объектами вожделения. Желая соблазнить садхаку (путника), они станут прибегать к чарующим песням и восхитительной музыке. Снедаемые желанием напугать его, они будут издавать устрашающие звуки и принимать ужасающие обличья. Стремясь окончательно погубить паломника, они примутся дуть на него смрадным дымом...» Но их обманы нужно преодолеть и, укрепив свой дух, миновать гору без потерь. Чем ближе Шамбала, тем больше опасностей предстоит преодолеть и ужасов испытать. Но путник должен идти без страха, только так он достигнет Шамбалы. Когда он минует горы, напоминающие видом раскрытый лотос, перед ним откроется чудесный вид на Шамбалу и её столицу Калапу. Шамбала лежит в чудесной цветущей долине, изолированная от всего мира. Она имеет форму мандалы, окружена кольцом неприступных гор, лесами, идущими в три кольца, и крепостной стеной с восемью воротами, в Шамбале двадцать восемь городов, в центре находится самый красивый город — столица Калапа, имеющая вид квадрата, в центре стоит круглое здание, сложенное из драгоценных камней. Внешне эта страна напоминает эдемский сад — в ней нет болезней и войн, животные не боятся человека и выглядят совершенно удивительно, трава яркая и сочная, цветы крупные и яркие, везде поют птицы. Живут в этой стране мудрые люди, наследники древних цивилизаций. Они владеют всеми тайнами мира, равны богам и говорят на древнем языке санскрите, хотя чаще молчат — многие из них дали обет молчания. Перед тем как в неё войти, нужно очистить тело и душу магическими обрядами. Только тот, кто чист и незапятнан, может войти в этот город.

У другого Лобсанга, Рампо, есть описания подземной земли Великого Знания, где посвящённые пребывают в состоянии самадхи (эту модель описания после Лобсанга использовал наш родной искатель Агартхи — доктор Мулдашев, и черпал сведения, кажется, из того же совершенно источника — от своих махатм). Однажды, как рассказал ему наставник-лама, тому пришлось опускать тело почившего Учителя в место его упокоения, и вот, с огромным трудом перебравшись через горные районы, он вместе с группой монахов оказался у незаметного входа, ведущего в пещеры. Это была узкая щель на почти отвесной скале. Но, когда они пробрались внутрь, то увидели странное зрелище. «Превозмогая страх, я заглянул внутрь расщелины. Там было темно, как в могиле. Согнувшись, как только мог, я дюйм за дюймом начал протискиваться вовнутрь. Когда я прополз футов пятнадцать, мне пришлось обогнуть очень острый угол, затем ещё один и ещё. Если бы я не был парализован испугом, я бы вскрикнул от удивления: там был свет, мягкий серебристый свет, ярче ярчайшего лунного. Свет, никогда раньше мною не виданный. Я оказался в просторной пещере. Свод её потолка скрывался где-то в высоте. Один из моих товарищей отодвинул меня с пути, но тут же сам был отодвинут другим. Вскоре мы, все четверо, стояли в испуге, молча созерцая фантастическое зрелище. Зрелище, которое каждому из нас поодиночке навеяло бы мысль о собственном безумии. Больше всего пещера напоминала огромный зал. Она занимала такой объём, что, казалось, вся гора изнутри была полая. Свет был повсюду: он лился из множества шаров, подвешенных в темноте свода. Неведомые машины заполняли пространство. Даже с потолка свисали странные аппараты и механизмы. Я с изумлением обнаружил, что некоторые из них покрыты чем-то похожим на чистейшее стекло... Мы стали ходить вместе, рассматривая неизвестные машины. Для нас они казались лишёнными назначения: всего лишь груды металла и ткани странной экзотической формы. Учитель направился к довольно большой чёрной панели, которая была вмонтирована отдельно в одну из стен. Когда он был уже готов прикоснуться к её поверхности, она вдруг повернулась, открывая проход. Теперь у нас не было сомнений в том, что мы попали в заколдованное место или оказались под действием неизвестного галлюциногена. Учитель отскочил в тревоге. Панель сразу же стала на место. Один из лам отважился протянуть к ней руку, и она отворилась снова. Сила, которой мы не могли противостоять, понесла нас вперёд. Мы боролись за каждый шаг, но без всякого результата, и вскоре миновали дверной проём. Внутри стояла полная темнота, такая же, как в пещере отшельника. Неодолимая сила протащила нас ещё немало футов, прежде чем опустила на пол. Ничего не происходило, и к нам постепенно возвращалось спокойствие, но вдруг мы услышали страшный скрежет, будто царапали и стучали металлом по металлу... Медленно, почти неуловимо, в темноте перед нами образовалось туманное свечение. Вначале это были лишь слабые отблески розовато-голубого оттенка, будто под нашим пристальным взглядом материализовывался призрак. Светящийся туман расползался, становясь всё ярче, и нам стали видны очертания диковинных машин, заполнивших почти весь огромный зал, кроме того места на полу, где мы сидели. Свет втягивался сам в себя, свиваясь в причудливые кольца, то тускнея, то становясь ярче, и, наконец, застыл в форме сферы. У меня родилось странное и необъяснимое чувство от старинного механизма, приходящего в движение после целой вечности бездействия. Мы, все пятеро, упали на пол, буквально лишившись чувств. Я ощутил в мозгу стороннее вмешательство, как если бы потерявшие рассудок ламы-телепаты забавлялись своим искусством. Затем ощущение изменилось и стало столь же отчётливым, как речь... Внутри светящейся сферы мы увидели картины... Сначала туманные, они становились всё отчётливей и вскоре перестали быть просто картинами. Мы действительно видели события. ...Тысячи и тысячи лет тому назад на этой земле существовала высокоразвитая цивилизация. Люди умели летать по воздуху на машинах, преодолевающих действие гравитации, люди создавали аппараты, передающие мысли на расстояние, отображая их в мозгу в виде картин. Они смогли расщепить атом и, в конце концов взорвали бомбу, которая сокрушила мир, заставив одни материки потонуть в океане, а другие — подняться со дна. Мир был разрушен... Подобное помещение есть и в Египте. Комната с такими же машинами расположена в Южной Америке. Я их видел и знаю, где они находятся. Люди прошлого скрыли свои изделия, чтобы следующие поколения смогли найти их, лишь когда будут готовы к этому. Случайный обвал обнажил вход в эту пещеру, а войдя вовнутрь, мы узнали и об остальных». Далее Лобсанг пишет, что он тоже отправился в Пещеры и увидел помещение невероятной величины, которое он сравнивает с размерами Великого Собора в Лхасе. Всё оно было освещено светом, похожим на лунный, какой бывает при полнолунии. «Затем, повинуясь общему порыву, мы двинулись по твёрдому каменному полу к первой машине, стоящей неподалёку. Мы боялись к ней прикоснуться, но нам всё же было очень любопытно, что бы это могло быть. От долгих лет она потускнела, хотя казалась готовой к немедленному использованию, — если бы кто-то знал, для чего она нужна и как ею управлять. И остальные приборы привлекали наше внимание, но по-прежнему безрезультатно. Они нам казались слишком совершенными. Я отошёл в сторону, туда, где на полу покоилась квадратная платформа, шириной, должно быть, фута три, окружённая перилами. Из её днища торчало нечто вроде складной трубы. Не преследуя определённой цели, я ступил на неё. В следующее мгновение меня едва не хватил удар: платформа слегка задрожала и стала подниматься. Я был настолько напуган, что мог лишь в отчаянии вцепиться в поручни». Платформа двигалась, Лобсанг страшно перепугался. Но платформа, совершив движение, вернулась на своё место. Тогда путешественники отправились осматривать то, что в пещере находилось. Они увидели странные рисунки и странные знаки письменности, похожие на иероглифы. Затем один из лам заглянул внутрь странного прибора, все по очереди занимали его место у древней машины. Вот что увидел Лобсанг, когда очередь дошла до него: он «увидел внутри ящика людей и те же машины, которые были сейчас в зале. Люди управляли машинами. Я увидел, что платформой, на которой я поднимался к светящейся сфере, можно управлять, и она представляет собой движущуюся лестницу, или скорее аппарат, с помощью которого можно обходиться вообще без лестниц. Большинство увиденных здесь машин были настоящими действующими моделями, такие же я не раз впоследствии встречал в научных музеях по всему миру». На этом приключения не кончились. Ламы открыли тайный ход в соседние помещения, где тоже находились разные машины. Там они тоже получили видения, даже телепатически слышали речь Древних, и видели всю историю древнего мира от её начала до его конца. Как понял Лобсанг, прежнее человечество развивалось так же, как и современное, оно тоже освоило создание сложных механизмов, но было погублено открытиями, которые обратило для разрушения, а не во благо людям. «Над городами протянулись мосты и тонкие, как нити, дороги. Пока мы смотрели, в небе появилась яркая вспышка, и один из самых больших мостов на наших глазах превратился в груду беспорядочно спутанных балок и проводов. Другая вспышка — и большая часть города исчезла в непроглядном дыму. Над руинами выросло странное, пугающе красное облако, грубо напоминающее по форме гриб высотою в несколько миль». Когда настало время уходить, Учитель подошёл к одной из машин, и на маленьком экране появилось изображение, а голос телепатически сообщил, что если цивилизация, которая пещеры посетила, не достигла уровня, чтобы управлять машинами, то при помощи особого вещества она должна запечатать вход, покинув залы. Это делается для того, чтобы законсервировать объект. Наступит час, когда придут те, кто способен понять то, что нашёл, и использовать во благо людям.

Вот в такую Агартхи и мечтал попасть Генрих Гиммлер! А если ещё учесть, что у него ещё имелся кусок камня Чинтамани, на котором выступали древние письмена, дававшие власть над миром! Чёрный орден СС будет править миром и победит в войне Шамбалы! Третий рейх будет стоять тысячу лет! Арийцы создадут великое государство, новую цивилизацию! Эх, мечты, мечты... Всё прочитанное слилось у него в едином компоте. А легенды о Чинтамани — с легендами о Граале.

 

Монсегюрский  Грааль

 

Поиски этого священного артефакта «Аненербе» вело сразу по двум направлениям — в Тибете (но там поиски были сложными, невыносимыми как из-за природных особенностей региона, так и из-за англичан, которые стремились не пустить немцев в Тибет) и в Европе. О европейских поисках «камня Шамбалы» мы можем рассказать гораздо больше. Но начнём со спора.

Одни учёные были убеждены, что Грааль — чаша, другие, что Грааль — камень Чинтамани. Если чаша, то искать её нужно в Европе, ибо это христианская святыня, если камень (пусть даже и метеоритного (как Кааба) или инопланетного происхождения), то он может быть где угодно, хотя бы и в Тибете! Поскольку даже Рерих, ходивший в Шамбалу, никакой страны там не обнаружил и от увиденного пришёл в шок, то европейские поиски на первых порах казались более привлекательными. Так что сейчас нам придётся обратиться к изысканиям Отто Рана, о котором мы уже писали в прежних книгах. Для тех же, кто не знаком с этими изысканиями, мы кратко расскажем о них.

Отто Ран первоначально верил, что чаша Грааль так же материальна, как и любая другая чаша на земле. Он ещё в школе увлёкся древней историей, а именно — историей ереси катаров. Ран очень внимательно читал «Парсифаль» Вольфрама фон Эшенбаха и пытался проследить судьбу этого немецкого певца Грааля. Вольфрам фон Эшенбах был рыцарем-тамплиером, свою поэму он написал, пользуясь ещё более ранним текстом, который — по его словам — принадлежал трубадуру Гийо. Следуя за своим средневековым героем, Ран обнаружил весьма интересный «духовный слой» — трубадуров и миннезингеров. И он стал внимательно изучать исторические свидетельства об этих людях. Для него стало ясно, что это было своего рода духовное братство, члены которого стремились к чистой любви, то есть в рыцарские времена, славящиеся примитивным натурализмом, эти люди сознательно отказывались от плотских отношений с женщинами, которым посвящали свою поэзию. В поисках истоков этих странных отношений, духовной любви, Ран снова вышел на учение катаров. По Эшенбаху, священный артефакт хранился в Замке Грааля на горе Монсальват. Было только одно место в средневековой Европе, которое подходило под описание. Так, следуя за Эшенбахом и его Граалем, Ран оказался перед твердыней Монсегюра — основного пристанища катаров. Они исповедовали особое христианство, самого высокого духовного толка. Кем же они были? Как связаны с Парсифалем? Ответ на эти вопросы Отто Ран и пытался получить, оказавшись у стен Монсегюра. В тот год ему исполнилось лишь 25 лет, Гитлер ещё не пришёл к власти — шёл 1929 год...

Лангедок и его земли располагались на крайнем юге Франции. В 1929 году это была одна из самых отсталых провинций, куда практически не докатилась волна цивилизации. В городке Каркассонна Ран и обрёл свой Монсальват (в другой транскрипции — Мунсальвеш). Там сохранилась древняя крепость Монсегюр и церковь Ренн-ле-Шато. Это были хорошо известные ему по книгам, места — последний оплот катаров, державший здесь оборону против рыцарей папы. По древней легенде, спасая реликвии своей веры, в ночь перед падением Монсегюра три отважных катара спустились по отвесным стенам на верёвках, чтобы спасти и унести в потайное место святыни династии Меровингов. Среди этих святынь, как считал Ран, и был Священный Грааль, поименованный в предании как кубок Дагоберта Второго. Ран составил карты Монсегюра, пытаясь понять, какова его ориентация по странам света, особенно важным было найти точку восхода солнца и понять, где относительно замка расположены другие святые места катаров. Он постоянно бродил по окрестностям и беседовал с местными жителями, надеясь услышать от них хотя бы обрывки древних легенд. Ран исследовал Монсегюр и, к своему удивлению, обнаружил подземные ходы! Один из них вёл в грот Сабарт, другой — в грот Ломбрив (называвшийся местными жителями Собор). Это были потаённые схроны катаров. В таких занятиях он провёл всё лето 1929 года. Осознавая то, что он увидел и услышал, Ран вдруг понял, что знает, где искать Грааль.

Но что такое Священный Грааль?

Эшенбах писал о нём в «Парсифале»:

 

Святого Мунсалвеша стены

Катары и ночью и днём стерегут.

Святой Грааль хранится в нём,

Грааль — это камень особой породы.

На наш язык пока что нет перевода,

Он излучает волшебный свет!

Но как попасть в Граалево братство?

Надпись на камне сумей прочитать!

Она появляется время от времени

С указанием имени, рода, племени,

А также пола того лица,

Что призван Граалю служить до конца.

Чудесная надпись ничем не стирается,

А по прочтении, за словом слово

Гаснет, чтобы появился снова

Дальнейший список в урочный час,

И так же, прочитанный, погас...

 

В другом месте он упоминает один из катарских обрядов: «В тот же день к Граалю приходит известие, в котором заложена огромнейшая сила. Сегодня Святая Пятница, и все ждут, когда с небес спустится голубка. Она приносит маленькую облатку и оставляет её на камне. Затем, сверкая белизной, голубка вновь взмывает в небеса. Всегда в Святую Пятницу она приносит к Граалю то, от чего Грааль обретает нежное благоухание...»

Значит, Грааль — камень, а не чаша? А как же тогда быть с общепринятым мнением, что в некий сосуд была собрана Христова кровь, к сосуд этот, сделанный из драгоценного камня,