Комментарии (0)

Чудо есть чудо и чудо есть Бог - протоиерей Алексий Уминский о чуде Христа

Пятница, 23 Марта 2012 г. 13:55 + в цитатник
Это цитата сообщения dmpershin [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Благополучная Церковь: проигрывая позицию за позицией… (+ Видео + текст)

Протоиерей Алексий Уминский

Знаки внимания к Церкви воспринимаются как плата за определенное молчание ее по очень и очень важным вопросам, на которые ждет ответа наше общество. Церкви возвращается ее имущество, Церкви разрешается преподавание ОПК, но в ответ на это Церковь всегда улыбается...

Комментарии (0)

Ольга Ларькина. Склянка темного стекла

Дневник

Понедельник, 29 Ноября 2010 г. 18:17 + в цитатник

Ольга ЛарькинаСклянка темного стекла…
РассказыЯ сам не хотел, но пошел в озеро. Немного вроде протрезвел, чувствую: утону ведь я! Одежда и ботинки тянут ко дну. Руками-ногами дергаюсь, еще держусь на воде, а куда плыть – не знаю. Темно, берега не видно. И тут я увидел тебя! Твое лицо. Ты плачешь и зовешь: «Коля, Коля!..» Я и поплыл к тебе.

Метки: православие проза жизнь

Комментарии (0)

Про жука и педагогику

Дневник

Воскресенье, 04 Июля 2010 г. 21:34 + в цитатник

Ракетчик -- если не ошибаюсь ник автора рассказа
я взяла на форуме Андрея Первозванного (Человек. О жизни и смерти, любви и вере, смыслах и душе / Про жука и педагогику)

------------------------------

Ночью, пока ездил на родник, в открытое окно кухни влетел и упал на
стол огромных размеров жук. Хороший такой, жирный. Наваристый. Размером
с четырехгиговую флешку как раз. И такой же формы.

Жук лежал на спине и болтал лапами. При моём приближении замер. Ну
чисто нападающий в чужой штрафной, выклянчивающий у судьи
одиннадцатиметровый. Левая передняя лапа у него была ампутирована
наполовину, других особых примет, как-то татуировки, пирсинг или
борода, у жука не наблюдалось. Я тут же нахлобучил его чашкой. С целью
предъявить утром хрюнделю. Таких огромных жуков в нашей местности мы
ещё не наблюдали. Под чашку подложил спичку, что б он не сразу околел,
а слегка помучился.

Утром я посадил их на кухне друг напротив друга, накрыв жука прозрачным стаканом, и сказал примерно следующее.

- Знакомтесь, это Жук. Специальный Жук. Их разводят и выдают в отделе
социальной защиты отчаявшихся отцов от малолетних вампиров, которые не
хотят есть простую человеческую еду по утрам, а особенно по вечерам.
Теперь этот жук будет следить за твоим приёмом пищи. Если ты будешь
плохо есть, жуку это не понравится. Тогда пеняй на себя.

Жук и завтркаемый зачарованно смотрели друг на друга, и только ложка
летала туда-сюда. Было почекрыжено всё подчистую, даже то, что
отказывалось съедаться под страхом телесных наказаний и моральных
издевательств. Вставая из-за стола поднадзорный испуганно оглядывался,
пытаясь определить, доволен ли жук.

Окрылённый неожиданным успехом я сдуру тут же сообщил аудитории, что
кое-кто сейчас поедет в садик, а я поеду в органы соцзащиты, где мне
выдадут ещё двух жуков. Одного для контроля за уборкой игрушек, и
другого - для тех кто визжит нечеловеческим голосом когда ему моют
голову шампунем.

Потом я поцеловал жука в макушку, причесал ему усы, и опять нахлобучил
чашкой, не забыв подложить под край спичку. По дороге в садик сытый
хрюндель был задумчив, озабочен, и предпринимал отчаянные попытки
развести меня на разговоры про из жизни больших жуков. Я сказал, что
некомпетентен отвечать на подобные вопросы, информация закрытая и
конфеденциальная. Потом сжалился и шепотом сообщил, что вообще-то я
жука и сам здорово побаиваюсь. Подопытный совсем скис и скукожился.

На обратном пути я уже мысленно потирал руки, пел дифирамбы своему
педагогическому таланту, и соображал, как обеспечить животному
достойный ареал обитания.

И в этот самый момент судьба нахлобучила меня своей большой .опой, точно так, как я давеча жука чашкой...

Жука под чашкой не оказалось!

Вот же засада, а? Главное - пропала и спичка!

Куда мог деться жук из-под тяжелой чашки? Ума не приложу.

Но все эти загадки природы и физики процессов меркнут перед одной только мыслью - а чо же я буду делать вечером-то???

Товарищи дорогие! Если вы где нибудь в пределах нашего глобуса
встретите четырёхгигового тёмно-коричневого жука без особых примет с
ампутированной наполовину левой передней лапой - ЭТО НАШ ЖУК!

Впрочем, нас бы устроил и любой другой, более менее похожий.

Но обязательно до вечера.

Потому что иначе мне кирдык ведь.

Метки: дети воспитание жизнь

Комментарии (0)

Сыны благодати и сыны закона

Среда, 26 Мая 2010 г. 23:19 + в цитатник
Это цитата сообщения protvladimir [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Сыны благодати и сыны закона

Протоиерей Андрей ТкачевО миссионерствеНе нужно думать, что нам, верующим во Христа, людям Нового Завета, уже нечего познавать больше и стоит успокоиться чтением Символа веры. Познавать Господа, искать Его с раннего утра до позднего вечера обязаны все, кто знает, что Бог есть. Более того, сыны Евангелия должны распаляться большей жаждой благодати, чем сыны Закона.

Метки: православие жизнь мысли

Комментарии (0)

Ой, Мамочка!

Дневник

Понедельник, 17 Мая 2010 г. 20:20 + в цитатник

Ой, Мамочка!

Мне хочется рассказать о своей маме, всю жизнь ухаживающей за ребенком-инвалидом, то есть за мною. Может быть, мой рассказ кому-то поможет в жизненных испытаниях, связанных с детьми-инвалидами.

Метки: дети инвалиды дети-инвалиды. родители жизнь

Комментарии (0)

Унынью – бой!

Дневник

Понедельник, 17 Мая 2010 г. 20:05 + в цитатник

Унынью – бой!

Главное в борьбе с унынием — это самопонуждение. Если мы сами себя не понудим, то никакой совет, никакая чудесная сила или сверхъестественная помощь свыше нам не помогут.

Метки: православие жизнь уныние

Комментарии (0)

Папина Победа

Дневник

Четверг, 06 Мая 2010 г. 09:00 + в цитатник

Папина Победа
(фото взяла с сайта "Масловка")
автор -- Лев Рубинштейн
на форуме Андрея Первозванного ( Россия. Смысл истории и поиск путиПапина Победа, #88491) разместил Андрей Петрович Коломиец

Это, может быть, помнят те, кто постарше. Была такая в середине 50-х
годов то ли "крокодильская" карикатура, то ли картина "холст-масло" с
остросатирическим сюжетом. Сюжет был такой. Стоит посреди столицы
автомобиль "Победа", очень престижный и крутой по тем временам. А
рядом, облокотившись на автомобиль и самоуверенно скалясь всеми своими
ста двадцатью семью зубами, стоит такой - в поперек себя шире
буклированном пиджачке, с заморской сигареткой в нерабочих пальчиках, с
пышным "коком" на голове, на ногах "корочки на микропорочке". Одним
словом, стиляга, золотая молодежь, тунеядец, маменькин сынок, трутень,
"чувак", плесень на здоровом организме нашей славной трудовой и
учащейся молодежи. Художественное это произведение называлось "Папина
"Победа".

Юмор там заключался в каламбурном мерцании двух значений слова
"победа". Название машины, конечно же. А второй смысл в том, что
стилягин папаша - чья "Победа" - относится к фронтовому поколению.
Воевал он, значит, воевал, кровь проливал на всех фронтах, победил
фашиста, вернулся, понимаешь, потом растил-лелеял свое любимое чадо,
потом и "Победу" приобрел на свои трудовые - и вон чего в результате
получилось. Тьфу, от людей стыдно! Такая вот, значит, "победа". Э-эх!

А еще мне вспоминается такая словесная игра времен моего детства.
Берется какое-нибудь слово, и от него отсекается первая буква.
Получается другое слово, которое тоже что-нибудь значит. От него тоже
отсекается первая буква. Опять получается слово. И так далее. Следующий
этап игры заключался в том, чтобы сочинить небольшой рассказ с
использованием этих постепенно укорачивающихся слов.

Помню, что очень подходящим для этого дела оказалось слово "победа". И
рассказ получался примерно такой: "Нами была одержана победа. Но мы
остались без обеда. С нами приключилась беда. У нас пропала еда. Ты ее
украл?" - "Да!".

В детстве я радостно осознавал лишь чисто формальное изящество этой,
так сказать, новеллы. Ее глубинный экзистенциальный драматизм дошел до
моего понимания лишь спустя многие годы. Так бывает с искусством:
художник решает вроде бы чисто формальную задачу, а получается в
результате такое, что самому становится страшно.

Это я все к тому, что "победа", которую мы опять собираемся пышно, натужно и весьма истерично праздновать, - это слово-ловушка.

Да, это была великая и жертвенная победа. И отрицать это было бы и
безнравственно, и безвкусно. Слово "победа" было оправданным и насущным
в период войны как заклинание, как звезда на горизонте нескончаемых
мытарств и страданий. "Наше дело правое - мы победим". Все правильно -
победить необходимо. Без этого смерть.

Вроде бы все правильно. В битве должен кто-то победить. По всем формальным признакам победили мы. Ура.

Но тут-то все только и начинается. И возникает столько вопросов, что не
остается ничего лучшего, чем отмахнуться от всех сразу. Для чего
победа? Кто от этой нашей победы выиграл? Кому она пошла на пользу, а
кому во вред? Что с ней делать? Как жить дальше? Как сделать так, чтобы
больше не приходилось побеждать с ТАКИМИ жертвами? Да и вообще: не
будет войн - отпадет и потребность в победах.

Культ победы, как и любой культ, вреден и опасен. Но дело-то в том, что
государство, подобное сталинскому или нынешнему российскому, только на
этом культе и держится.

"Победа" - это ключевое слово в той этической системе, которую
исповедует наша власть и идейно обслуживающий ее персонал. Без "побед"
им никак. А без войн не бывает и побед.

"Победителей не судят". "Победитель получает все". "Историю пишут
победители". Эти звонкие, соблазнительные и при этом глубоко архаичные
формулы звучат в контексте реалий и ценностей современного мира мало
того что не очень уместно, но и просто аморально. А у нас - в самый раз.

Вот мы и застряли в той самой победе. Вот мы и буксуем в ней, как полуторка в мокрой глине.

Современный цивилизованный мир тоже отмечает этот праздник. Но
празднует он не "победу", а наступление мира. Мир пошел вперед. И для
него в результате оказалось самым важным не то, кто кого победил. Самым
главным и насущным оказалось усвоение уроков этой страшной войны. Важно
не то, КТО победил, а кто и что ВЫИГРАЛ. Оказалось, что выиграл в том
числе и немецкий народ, убийственным и самоубийственным своим опытом
избавленный от смертоносных иллюзий исторической исключительности и
национального мессианства.

А мы, как заколдованные, уже которое десятилетие все не можем выйти на
свежий воздух из душного кинозала, сомнамбулически уставясь в экран, на
котором, кажется, навсегда зависло слово "победа".

Поэтому спустя столько лет эта тема не перестает быть столь болезненно
саднящей. А государство и общество неизменно уподобляются ребенку,
который не дает зажить болячке на локте, вновь и вновь сладострастно
сдирая не до конца засохшую защитную корочку. И поэтому война у нас
никогда и не кончается.

Победа - это еще не мир. Победа - это всего лишь финал войны. Это всего
лишь часть войны, хотя и заключительная ее часть. Апофеоз. Помните
картину "Апофеоз войны"? Вспомнили? Вот и я том же. А сверху там, если
помните, вороны. Конечно, вороны - а кто же еще.

Метки: россия история вов победа жизнь мысли

Комментарии (0)

ДЕТИ - бумажки - бюрократы

Четверг, 22 Апреля 2010 г. 20:36 + в цитатник
Это цитата сообщения свящДмитрий [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

ДЕТИ - бумажки - бюрократы

Дети это счастье, радость, Дар Божий, но наши чиновники умеют добавить ложку дегтя...,
Начал бегать с документами по соц. защите на маленького. Времени убито - страшно представить весь день в очередях, итог три справки.
Вспоминал весь день Аркадия Райкина и его рассказ о справке.
Самое смешное, что приблизительно такое сегодня и было:
Пришел в паспортный стол по месту прописки матушки, справку получить
- а вы ребенка не прописали!!! - раздается из-за окна
-так давайте пропишем, все здесь
- нет, вы сначала в ваш паспортный стол съездите, возьмите там справку, что сына у себя не прописали
Еду через весь город, отстаиваю огромную очередь, объясняю свою проблему девушке в окне, но…
- не-ееет, вы сначала принесите справку из паспортного стола вашей супруги, что ребенок там еще не прописан - отвечает она мне

И как здесь не вспомнить А. Райкина

Метки: жизнь бюрократия

Комментарии (0)

Суеверие и неразумное «благочестие»

Среда, 21 Апреля 2010 г. 22:16 + в цитатник
Это цитата сообщения ALTAR-NIK [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

СУЕВЕРИЕ

(425x323, 36Kb)

Невыносимо, конечно, сталкиваться с тем, что несут некоторые наши православные братья и сестры в храм Божий. Дикое суеверие, невежество, живучее, оказывается, как та гидра. Вот и опять прочёл целую инструкцию по поводу того, как избежать "сглаза" и "порчи" в храме. В храме! Скоро эти люди свою церковь организуют, где никто никому свечей не передаёт, милостыню не подают, шепчут заговоры вместо молитвы перед входом в храм и уходом из него и тэ дэ... Жуть просто.
Цитирую статью на эту тему, под катом много букв, но букв полезных. Мудрых. Может кто и вразумится из приверженцев "теории порчи".

Суеверие и неразумное «благочестие»
ЗРИ

Метки: православие жизнь суеверия

Комментарии (0)

Христианство и "тоталерантность": из-за чего не стоит сходить с ума?

Среда, 07 Апреля 2010 г. 21:14 + в цитатник
Это цитата сообщения dmpershin [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Христианство и "тоталерантность": из-за чего не стоит сходить с ума?

Не судите, не осуждайте, уважайте все точки зрения, будьте терпимее, будьте толерантнее, - вы же христиане, - и вообще, по поводу плюрализма двух мнений быть не может…

Такова мантра нового тоталитаризма, который я бы назвал «тоталерантностью». Обычно именно этот набор штампов используют как кляп, стоит поставить под сомнение неприкосновенность очередной священной коровы

Метки: православие жизнь общество толерантность

Комментарии (0)

Евгений Верлин. Память сердца: Путь Адрианы

Дневник

Суббота, 20 Марта 2010 г. 22:08 + в цитатник

Источник: Русский мир
19 марта 2010 г
Наталия Владимировна Малышева – удивительный человек. В войну служила в медсанбате, вытаскивала раненых с поля боя, потом – во фронтовой разведке, 18 раз ходила в тыл врага. После войны работала конструктором, участвовала в создании двигателя маневрирования и торможения на орбите для гагаринского «Востока» и других кораблей. Затем конструировала двигатель для зенитно-ракетного комплекса С-75. В 1993 году, после почти сорока лет работы в военно-космическом комплексе, Наталия Владимировна приняла монашеский постриг. Теперь монахиня Адриана служит в подворье Свято-Успенского Пюхтицкого женского монастыря в Москве. В декабре 2009 года к ее боевым и гражданским наградам прибавилась еще одна: Наталия Владимировна стала лауреатом премии «За веру и верность», учрежденной Фондом Андрея Первозванного. В Кремле на церемонии вручения премии зал приветствовал ее стоя. Своими воспоминаниями и размышлениями Наталия Владимировна поделилась с «Русским миром.ru».

«Заранее должна вас предупредить, что я монахиня современная, не классическая, не древняя, которая говорит слегка на «о». У меня и мысли своеобразные. Нет, у меня очень крепкая вера, но по-своему изложенная».

Распятие и красный галстук

Загрузить увеличенное изображение. 600 x 477 px. Размер файла 28430 b.<br />
Монахиня Адриана. Фото: Антон Беркасов

Монахиня Ариадна. Фото: Антон Беркасов

«Семьдесят первых лет я была светским человеком: в молодости служила в армии, потом работала в космической науке. Но вера во мне была всегда. Я и тогда понимала, что хорошо и что плохо. Я себя почти не угнетала, у меня это как-то инстинктивно получалось. Просто понимала, что вот так нельзя делать. Поэтому я, например, в жизни ни разу не приняла никакой взятки и сама ни разу ее никому не дала. Не то что я следовала постулатам православия, просто это закон моей жизни.

А пошло, конечно, от родителей. Отец из семьи потомственных священников. Мой дед, Петр Павлович Малышев, был последним священником большого священнического рода в Курской губернии. Священнослужители Малышевы от отца к сыну передавали свои приходы. У нас в роду первых сыновей всегда называли Петр или Павел. Если Петр – отец, то первого сына, который у него родится, называли Павел, он и принимал приход. А когда Павел женился, то его первый сын получал имя Петр. Вот так и шли Петры и Павлы. Старший брат моего отца, Павел, тоже должен был стать настоятелем храма, в котором служил мой дед. Но возникла проблема. К тому времени Павел встречался с одной молодой девицей, хотел на ней жениться. Священник же, по заведенному правилу, мог жениться только на чистой девушке, то есть они не должны были быть близки до брака. Он же об этом объявил. Тогда дяде сказали, что он должен ее оставить. А он в ответ: это не по-христиански, и этого я сделать не могу. Ну, говорят, значит, священником тебе не быть. Значит, отвечает, не быть. Тогда дед обратился к моему отцу, второму по старшинству из детей. Всего же их было четыре брата и сестра младшая. Сестренка умерла в 14 лет, в день ее смерти мой отец поклялся, что будет только врачом. Зная, что Павел станет священником, он без всякого греха дал такой зарок. Но ведь следующая очередь оказалась его, раз Павел не мог стать священником. Отец категорически отказался. Так же и остальные братья – они к тому времени тоже выбрали себе призвания. В общем, династия священников в нашем роду кончилась.

Но родители у меня были верующими, и я помню, в детстве меня водили в храм. Это еще до школы, года четыре мне было. Мне было там так скучно, народу много, я видела только ноги, и больше ничего.

Недалеко от нашего московского дома – а жили мы на Малой Дмитровке – был Страстной монастырь. Это место, где теперь кинотеатр «Пушкинский». Когда мне было пять лет, мама меня повела туда. Мне там очень понравилось. Тишина, ходили монахини, спокойные, хорошие. Причем монастырь тогда назывался не женский, как мы сейчас называем, а девичий… Вдруг однажды я увидела там совершенно необыкновенное скульптурное изображение распятого Христа. В человеческий рост. Я так была поражена, что долго стояла напротив. Я видела его, Христа, живым на этом кресте. На всю жизнь этот образ остался во мне. В монастырь я очень любила ходить. Монахини меня иногда оставляли ночевать у себя. А потом монастырь закрыли, храм взорвали. В общем, повлияло это тогда на всю мою жизнь, и вот на склоне лет я вернулась к тому, с чего как бы началось.

Наталия Владимировна Малышева

Когда я стала ходить в школу, на мне всегда был крестик. А в это время уже начиналась антирелигиозная пропаганда. Особо яростные мальчишки, увидев у меня цепочку с крестиком, бросались ко мне, хватали ее. В пионеры я не вступала. Не хочу – и все! Одна такая осталась в классе. Про меня разное на доске писали, говорили, что позорю честь класса, класс мой отстает. А я в ответ: не хочу – и все! Не хочу никакую пионерскую клятву произносить. Ведь надо было торжественное обещание давать: «верно служить партии нашей…» А в уставе ВКП(б) было написано, что обязательно должна быть антирелигиозная пропаганда. Поэтому я и зареклась быть пионеркой… Потом все это улеглось.

Кто-то в летние каникулы подарил мне хороший шелковый красненький галстук. Я его взяла и надела. 1 сентября пришла на занятия. Это уже в шестом классе было. И никто не обратил внимания. Все уже забыли, как со мной воевали. Правда, уже и состав класса был другой. Короче, я галстук носила, но без всяких торжественных обещаний. А вот в комсомол пошла охотно. Занималась общественной работой. Но не ходила на занятия по атеизму, не участвовала ни в какой самодеятельности, где все это высмеивалось! В общем, держала свой курс.

Однако храм уже не посещала. Мама – ходила. Отцу, по-моему, уже некогда было, он на двух работах работал. Раза три она говорила мне: пойдем. Но в то время много храмов закрылось, и в оставшихся такая толкучка была… Я посмотрела и сказала: нет, мама, мне что-то не хочется. А иконы я любила. Вот и мамины иконы очень любила. Они у нее всегда висели, она их не снимала. Никогда! Какие бы гости у нас ни были».

Рокоссовский

«В жизни пришлось общаться с двумя великими людьми. Это Константин Константинович Рокоссовский и Сергей Павлович Королев. Но раз мы о войне говорим, расскажу о маршале Рокоссовском. У него я служила в разведке. Он ко мне, девчонке, всегда на «вы» обращался. Ведь мое подразделение непосредственно командованию фронта подчинялось, поэтому нам от него и задания давались.
Потом, после вылазок в тыл немцев, обсуждались разные мелочи, которыми начальство очень интересовалось. А Рокоссовский особенно. Когда с ним приходилось не на совещании, а просто так разговаривать, он разные вопросы задавал. Спрашивал, например: ну а страшно-то было? Он хотел поближе узнать человека. Спрашивал, что я видела, разглядела ли что еще попутно. Это чтобы решить, можно ли мне поручать какие-то более сложные задания. То есть он лично курировал фронтовую разведку.

А в отряде я только нескольких человек знала. Ведь из соображений безопасности других разведчиков знали как можно меньше. В моем личном воинском деле даже должности записаны совершенно другие. Два послужных списка у меня в армии было: один – закрытый, а другой – тот, что нужен был для исчисления моего воинского стажа, где записывали разные придуманные должности.

Среди прочего в мою задачу при заброске в тыл немцев входило прослушивание их телефонных линий. Приходилось слушать и запоминать. Ведь не было никакой записывающей техники. Нас в разведшколе учили выхватывать основные мысли, основные цифры и места – названия частей, примерный размер и т.д. Иногда ловили их шифровки, которые надо было разгадывать. Мы, например, называли снаряды огурцами. У немцев тоже были свои условные обозначения.

Особенно много на Курской дуге приходилось этим заниматься. Они же первыми хотели удар нанести. Поэтому нужно было кругом все прослушать. В одном месте, в другом, в третьем выхватывать кусочки, и тогда ясно становилось, как и что. Рокоссовскому очень важно было знать, где и какие силы концентрировать, чтоб в одном месте врага сдержать, а в другом в это же время ударить. А без разведки не было иной возможности узнать! Среди всех наших маршалов у него наименьший процент потерь был. Он никогда зря, на авось солдат в наступление не бросал. Поэтому когда я первый раз пошла в тыл врага, я не боялась, что попаду под трибунал, если вдруг что-то не получится. А я ведь тогда, по существу, не выполнила задание. Как получилось? Я очень четко выполнила инструкции: несколько раз проверила, есть опасность или нет. И когда поняла, что нет у меня уверенности в отсутствии опасности, пришла к выводу, что надо возвращаться. И ушла, вспомнив, что Рокоссовский мне все время говорил: ему напрасные жертвы не нужны.

А случилось так: там два раза менялся знак, который указывал нам, что в этом месте можно переходить нейтральную полосу. Два раза! У меня было всего несколько минут, чтобы принять решение. И я решила: нет, не пойду, пусть лучше трибунал за невыполненное задание. А позже выяснилось, что там на месте сигнальщика находился человек, который на немцев работал. Когда я вернулась, маршал мне сказал: «Молодец! И не только молодец, вы, оказывается, еще и умница». А будь на его месте какой-нибудь другой командующий, мог бы и под трибунал отдать. И когда потом я принимала решения, всегда вспоминала его слова. О том, что не нужны напрасные жертвы.

Я тогда не знала, что до войны Рокоссовский три года был под арестом и следствием. Летом 42-го я кончила лейтенантские курсы и сразу же получила назначение к нему. Он тогда был еще командующим 16-й армией, но под него уже формировался новый фронт – Донской. Вот эта моя первая неудачная вылазка в то время и случилась, а он, вместо того чтобы всыпать мне за то, что я вернулась без ничего, спросил: чем вас наградить? И я сказала: ничем, только разрешите с вами вместе до конца войны служить. Он тогда засмеялся и говорит: «Почему же до конца войны? В армии служат до конца жизни».

Я очень долго еще у Рокоссовского служила. Война закончилась, а я еще четыре года пробыла в армии, когда под началом Рокоссовского была сформирована Северная группа наших войск на той территории Германии, которую отдали полякам. В Северной Силезии мы стояли. Потом его назначили министром обороны Польши. А нас перевели в Германию. В Польше я больше не захотела служить, потому что у меня от поляков впечатление осталось почему-то хуже, чем от немцев. Они настолько нас не любили… Да, когда-то давно это была Польша, потом немцы эту землю захватили. А после войны по решению союзников победивших государств было решено отдать эту часть обратно полякам, и немцам предложили оттуда выметаться. Трагедии были страшные. Рабочие там были, шахтеры. Некоторые из них кончали самоубийством, прямо не выходя из шахты. Потому что они не хотели уезжать. А их перевозили туда, где ГДР
организовывалась.

Был ли Константин Константинович верующим? А кто его знает? Может быть, он и исповедовал втайне католическую веру. Ведь он из польской семьи. Во всяком случае, за это говорил весь образ его поведения, отношение ко всему – дай бог каждому верующему так себя вести, будучи на таком посту…».

Разведка и молитва

«Молилась ли, когда в разведку шла? Да, молитвы были, но свои. В том смысле, что я выбирала их для себя. Нашла несколько красивых молитв, которые мне очень нравятся. Например, вот эта: «Господи, дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день». Это же чудесно. Больше ничего не надо. Зачем нагромождать еще что-то!

А во время войны я часто говорила себе: «Господи, помоги мне! Пусть все будет так, как ты скажешь, тогда мне легко будет принять это все. Даже если мне будет трудно, но я тебя прошу: помоги мне, и пусть все случится так, как тебе угодно». Вот такая у меня была молитва всегда. В основном про себя ее проговаривала, но иногда и вслух читала. А когда в тыл врага шла, я просто шла, ничего не произносила. Шла и шла. Вот когда надо было решаться и последний шаг делать, уже на чужой территории, когда нужно было собраться с духом – вот тогда и произносила «Господи, помоги». На него-то и была надежда. Хотя когда я, одетая в крестьянскую одежду, ходила на такие задания, у меня пистолетик был обязательно, а еще приборчик такой, с наушниками.

Но однажды пистолетик мне не помог, меня схватили. Немецкий солдат. Я и не заметила, как это случилось. Видно, очень уж обнаглела тогда: три раза ходила на ту сторону, все гладко было, прекрасные результаты, меня очень хвалили. Это как раз на Курской дуге было. Иду я по лесу, возвращаюсь к своим и вдруг чувствую: что-то не то у меня за спиной. Повернулась – а там немец. Подкрался. Видно, давно следил за мной и знал, что я делала.

А дальше вот что было… Фантастика какая-то. Я ничего не придумываю. Но это похоже на какое-то чудо. Он стоит, а я думаю: по инструкции надо кончать самоубийством, потому что дальше пойдут пытки, расстрел или концлагерь. И я попыталась пистолет вытащить. Но – получила удар по руке, пистолет оказался у него. Я думаю: ну и хорошо, сейчас он меня убьет, и это, Господи, лучше. Тут он так меня взял, повернул спиной к себе. Я опять про себя: пускай убивает. А он – уж не знаю чем, то ли коленом, то ли рукой, – в спину толкнул так, что я упала. И слышу вслед: «С девчонками не воюю». Потом у меня над головой летит мой пистолет, падает где-то впереди меня. «Возьми. Иначе свои расстреляют, если без пистолета вернешься».

Что делать? Я, во-первых, не могла сразу встать: у меня шок был. Но встала, оглянулась, а он идет – только спина видна, длинный такой. Так и ушел. Я рассказала об этом впервые лет через двадцать только. Хватило ума, слава тебе, Господи. А если бы рассказала тогда, меня посадили бы наверняка… Я где-то в середине 60-х рассказала об этом случае на встрече с молодежью. «Что ж вы его не застрелили?» – спросил меня один парень. А я ему: когда будешь в таком положении – попробуй, стрельни, тебя освободят, а ты возьми и застрели этого человека, который тебя освободил. Вот себе тогда и советуй. Доброе дело человек тебе сделал, а ты в ответ… нет, это хуже змеи.

Я очень редко об этом кому рассказывала. Ведь подобный эпизод не укладывается в привычные рамки. Ну а потом я все это еще больше поняла. Когда уже пожила в Германии, когда мне приходилось с немцами в мирное время общаться. Я поняла, что мы страшно ошибались, когда всех настраивали так, что раз немец – убей любого. А ведь у нас были такие случаи. Например, с заблудившимися немцами, когда под Сталинградом армия Паулюса капитулировала и объявили, что они должны идти на пункты, где регистрируют пленных. Некоторые отбивались от основной массы – ну, когда устали уже, не могли успеть – и потом приходили к нашим домам, а наши их расстреливали. Тут же! Потому что такая была агитация. А ведь они уже сдались. После того как объявили, что уже все кончено, они опустили руки, никого не тронули и ни одного человека не обидели. Они ведь дисциплинированные, раз общий приказ прошел – все. Не то что наши. Наши потом еще попробовали бы как-то сопротивляться. У русских другая психология. Мало ли приказ какой...».

О духовности

«Я часто беседую с молодежью. Говорят, мол, не та молодежь, нравы портятся, все плохо. Дело же, на мой взгляд, в том, что меняется время, время меняет людей. Вот неверующим я всегда говорю: вы понимаете, почему люди, начиная с Платона, старались сделать что-то полезное? Например, те люди, которые, желая для будущих поколений только лучшего, старались что-то придумывать, идя на смерть за свои изобретения. И вот теперь я вас спрашиваю: вы уверены, что те люди, ради которых шли на смерть их предки и которые получили плоды изобретений других, очень счастливы? Что они более счастливые, чем те, которые были за много лет до них? Ответов на это нет. Я считаю, что всему свое время. Я не говорю, что тогда люди были лучше или хуже. Я говорю о внутреннем состоянии человека. Сказать, что сейчас, с появлением компьютеров и мобильных телефонов, с которыми так удобно жить, мы стали намного счастливее кого-то – например, моих родителей или кого-то еще, – нет, так сказать нельзя. Я вспоминаю, как мои родители хорошо и весело проводили праздники, какие у них собирались хорошие компании друзей… Я этого сейчас не вижу. Произошло изменение ценностей.

Что сейчас? И как было раньше? Мы воспитывались очень строго в том, что самое главное – это родина, и надо жить ради родины, а потом думать о себе. Мы в это верили, мы действительно приносили себя в жертву, и люди, которые уезжали куда-то поднимать сельское хозяйство, к примеру, делали это действительно не ради себя, а ради родины. Сейчас таких людей очень-очень мало, и если они есть, то их считают не вполне нормальными.

Что мне не нравится и что можно было бы не делать? Я, зная историю России, традиции России, ее народа особенного (что бы там ни говорили, но мы особенные, другие), сказала бы так. Люди наши не привыкли к какой-то общей свободе. Вот так взять и махнуть флажком – все, с завтрашнего дня у вас свобода… Ведь что мы получили в эти самые 90-е? Ужас. Самый настоящий ужас.

Что сейчас? После того, как все вроде улеглось? Я люблю свое правительство, как это ни странно. Они, по крайней мере, делают все, что только можно. И каждый человек, прежде чем критиковать, подумал бы: а что он бы мог сделать, посади его сейчас в правительство, с этими привычками, которые за эти годы сложились у людей? Попробуй, поверни что-нибудь. Как это получится у тебя? Подумай, прежде чем ругать и кричать «сменить, сменить!». На кого? На кого ты сменишь?!

Понимаете, поменялась категория ценностей. Нет той основы, которой мы жили в то время. И когда детей своих посылают за границу, а они упиваются красотами тамошней жизни, сами не понимая, что не могут пока по своему состоянию эту жизнь у себя построить. Не могут! Они хотят пользоваться тем, что есть на Западе, а строить этого сами они не умеют. Вот у нас сейчас получается что? Мне никогда не пришло бы в голову прийти на работу и, прежде чем поинтересоваться, а чем я буду заниматься и насколько это близко моей душе, спросить сразу про материальные блага. Я думала о том, что мне ближе: теория или, скажем, испытательный отдел. А сейчас что? Сейчас приходят на работу, вообще не спрашивая, что придется делать. Сразу вопрос задают: какая зарплата? С другой стороны, приходит начальник и говорит: у нас есть вакансия – будешь этим заниматься. С человеком даже не поговорят, что бы он хотел делать, до кого бы хотел вырасти. Наплевать! Работнику дают место и деньги. Сиди, делай. И это страшная беда, причем такая, что я начинаю скучать уже об этом железном занавесе, который у нас был, когда мы жили какой-то своей страной, любили какие-то свои особенности и жили как-то по-своему. Все-таки в наши годы духовности было больше, несмотря на произвол, на репрессии, на всякие глупости и чванство. Она, безусловно, сохранялась тогда. Пускай даже не церковная, но духовность. У истинных коммунистов, у них тоже была своя духовность, которая их очень высоко держала, если они, конечно, были настоящие.

Вы знаете, даже в годины репрессий, в войну у простых людей была настоящая духовность и настоящие отношения. И я помню, как мы в армии друг друга берегли, иногда даже жертвуя собой. А сверху – была эта жестокость, которую порождала система. Ради чего это делалось – не знаю. Может быть, легче управлять было, может, еще что-нибудь. Наверное, было желание запугать так, чтобы человек вообще в любом положении не пищал и не жаловался. Система была антигуманная. И тот, в ком была заложена эта жестокость, с удовольствием этой системой пользовался, а у кого ее не было – становились жертвами».

Метки: православие россия история жизнь ЖЗЛ

Комментарии (2)

Священник Алексей Плужников. "Пусть земля им будет пухом?""

Дневник

Четверг, 18 Февраля 2010 г. 00:12 + в цитатник

(не знаю, публиковать ли в сообществах)
с сайта Psevdo.net

Наверное, нет в нашей жизни ничего, что было бы более мифологизировано, пропитано суевериями, чем смерть человека и обряд его погребения.

Православное восприятие смерти и погребения тела усопшего кардинально противоположно тому восприятию, которое бытует, к сожалению, в нашей постсоветской стране среди вчерашних атеистов, в одночасье ставших «православными», т.е. прибегающими к Церкви в экстремальных случаях рождения (крещения), болезни и смерти человека. Эти «набеги» на Церковь столь массовы, что породили свою «похоронную» традицию, которая сейчас широко распространена в народном сознании.

С православной точки зрения, смерть человека (верующего, церковного, разумеется) есть «успение», засыпание, отсюда и «усопший», уснувший. Смерть есть переход в мир иной, рождение в вечность. Наш усопший дорог нам (ведь он не исчез, не уничтожился, он уснул телом, а душой отправился в дальнюю дорогу, на встречу с Богом), ему очень нужны наши молитвы, церковные заупокойные службы, милостыни, добрые дела, творимые в его память.

Тело человека в православной традиции понимается как храм души («разве вы не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живёт в вас?» (1 Кор.3,16)). Благоговейное отношение к телу покойника напрямую связано с главным догматом христианства – догмата о Воскресении. Мы веруем не в то, что
воскреснут наши души (мы знаем, что душа человеческая бессмертна), мы веруем, что при Втором Пришествии Спасителя наши тела воскреснут (где и в каком бы состоянии они не находились) и соединятся с нашими душами, и будем мы вновь целостными.

Поэтому и принято в Церкви тщательно подготавливать тело к погребению: обмывать, одевать в чистое, покрывать белым саваном, и хоронить в землю как в постель, где тело спит, ожидая гласа архангельской трубы. Тем самым, заботясь о достойном погребении человека, мы выражаем свою веру
в воскресенье. Поэтому и священник надевает на отпевание белые ризы, показывая веру Церкви в этот догмат.

Вне Церкви отношение к смерти совершенно иное. Смерть человека есть катастрофа, стихийное бедствие. Приходилось такое слышать: «У нас дедушка умер скоропостижно, неожиданно! Ему 80 лет было…». Несмотря на обращение к Церкви за отпеванием, реально родственники умершего не
верят в то, что он «усопший», «покойник» (т.е. тот, кто «в покое», «на отдыхе у Бога»). Покойник для них – это труп, мертвец. Представления о душе – самые размытые. Про душу говорят, но больше потому, что «так принято», на самом деле никто в посмертное существование души не верит.

А раз нет веры в вечность и в воскресенье, то есть панический страх перед смертью и всем, что с ней связано. Смерть для неверующих людей – это костлявая старуха с косой, пришедшая за своей добычей, и при этом не упускающая случая попугать живых своим хриплым смехом и огнём пустых
глазниц. Что остаётся живым? Поскорее швырнуть ей в пасть её жертву и откупиться чем-нибудь («чем положено»), только бы не думать о её злобном оскале.

Где нет веры в Воскресшего Бога, там есть стремление вытеснить смерть (точнее, мысли о ней) на периферию сознания. Страх смерти в обществе находит своё отражение во всей культуре: в литературе, искусстве, кино и проч. Заметьте, что в обществе, где боятся смерти, очень любят юмористические передачи, комедийные, приключенческие фильмы. В литературе ценятся «жизнеутверждающие» жанры: романы о любви, о сексе, детективы. Зато вытесняются из культуры все мотивы, заставляющие
задумываться о смысле жизни и смерти. Попробуйте предложить кому-нибудь почитать Достоевского – лакмусовая бумажка, по которой можно проверить, относится ли человек серьёзно к проблеме жизни и смерти, или старается спрятаться от неё («да ну вашего Достоевского, тоска смертная!»).

Когда же смерть всё-таки приходит, и в доме появляется покойник, то родственники начинают искать пути, как «правильно» проводить его в последний путь. Соседняя бабушка (которая «всё» знает и в церковь триста лет как ходит) объясняет, «как» и «в какой последовательности» надо действовать. Вот некоторые «бабушкины» советы…

«Бабушкины» и «батюшкины» советы

Конечно, всё многообразие бабушкиных советов мне невозможно знать (бабушек много и живут они долго). Приведу лишь некоторые, с которыми самому приходилось сталкиваться.

Итак, когда человек умирает, что делают в первую очередь? Правильно: завешивают зеркала. Зачем? Чтобы душа, бродящая по квартире до 40-го дня (запомните: не до третьего, а аж до сорокового! Бедные родственники, хоть с квартиры на полтора месяца съезжай…), не увидала себя в зеркале. Наверное, в обморок упадёт, или застесняется своего неприглядного вида…

Это суеверие работает стопроцентно. За четыре года священства я ещё ни в одной квартире не видел, чтобы не было выполнено это золотое правило похорон. На вопрос: «зачем и почему» – все пожимают плечами: «так вроде надо, бабушка сказала…».

Правда, есть и положительный момент в этом золотом правиле. Некоторые завешивают и телевизор и не смотрят его 40 дней! Похвальное рвение, нужно посоветовать только ещё годок не снимать занавесочку с телеящика - так, на всякий случай. Кто её, эту душу, знает, вдруг шляется поблизости – может, ведь и испугаться новостей от НТВ…

Следующее незыблемое правило: стакан с водкой (для мужчины) или с водой (для женщины) и кусок хлеба (кладут ещё конфеты, печенье). Душа, следовательно, не только гуляет по квартире, она ещё и кушать хочет. Правда, непонятно, почему так мало? Уж тогда все три блюда, да с бутылочкой… (На поминках, кстати, обязательно ставится тарелка с борщом для «нашего дорогого…»).

Один священник рассказывал такой эпизод: позвали его на поминки. Сидит он, кушает блин. Вдруг чувствует, все ему в рот смотрят… Стало ему не по себе, сидит, давится… Когда, наконец, доел, то все облегчённо вздохнули – оказывается, если батюшка доест блин до конца, то всё у покойничка будет нормально там…

Древние язычники, совершая тризны, всё-таки были последовательней наших современников: по крайней мере, они чётко знали, зачем они совершают тот или иной обряд, всё имело символический смысл. Современные «православные язычники» отличаются крайним скудоумием, когда возникает этот простой, казалось бы, вопрос: «ну зачем, граждане?!».

Важным моментом считается вопрос после выноса покойника: от чего (от двери или от окна) «замывать» полы? Не знаете? Ладно, отвечу: полы, граждане, нужно замывать от грязи!

Ну, ещё есть мелкие советы о том, что надо после покойника раздавать чашки с ложками; приносить в церковь суп-набор для него; раздавать вещи усопшего. Если покойник снится с просьбами, то надо выполнить эти просьбы буквально: просит одеть – отнести в церковь барахло какое-нибудь. Покушать просит – чая с батоном на канун принести… Но почему же никто не хочет увидеть в этих просьбах призыв помолиться, исправить свою жизнь, стать ближе к Богу, для того, чтобы молитвы за усопшего доходили поскорей? Почему все пытаются откупиться от покойника? Ответ прост: потому что нет веры в рай и ад, и нет любви к усопшему.

Да, недавно узнал, что существует ещё важнейший обряд проводов души на сороковой день. Что-то нужно прочитать, со свечкой выйти к калитке, открыть дверь, в общем, совершить таинственные действия, недвусмысленно намекающие душе, что, мол, пора и честь знать, проваливай… ( Другой
вариант проводов: нужно на сороковой день в 9 часов вечера открыть окно, чтобы душа плавно выплыла в сторону кладбища…)

Самое печальное то, что суеверия эти живучи настолько, что складывается впечатление, что мало кто из священников борется с ними. Практически всегда я слышу от людей на отпевании: «батюшка, мы первый раз это слышим от вас!». Священники не проповедуют на отпевании, не объясняют людям, что это не безобидные народные традиции, а традиции, противоречащие православной вере. Но многие священники предпочитают молчать и не связываться. А некоторые (особенно «советские») попы ещё и
сами способствуют распространению мракобесия, иначе не назовёшь.

Рассказ одного архиерея: «На днях получил донос: прихожане жалуются на своего настоятеля, обвиняют батюшку в самом жутком грехе, какой только может быть… Пишут, что их батюшка душу в рай не пустил. Создали комиссию, послали разбираться.
Выяснилось, что на этом приходе до той поры служил священник с Западной Украины, довольно ремесленно относившийся к своему делу. При нём там сформировалась такая традиция: после отпевания покойника выносят из храма, ставят в церковном дворе, запирают ворота, ведущие с территории храма на улицу, выносят стакан с водкой, и батюшка должен эту водку выпить, а затем бросить стакан в железные ворота со словами: «Эх, понеслась душа в рай!». После этого ворота распахиваются, и гроб уносят на кладбище. А новый батюшка, молодой, после семинарии, шибко грамотный оказался – и не стал этого делать. Прихожане обиделись и написали донос…». (Диакон Андрей Кураев. Неамериканский миссионер. Саратов, Изд-во Саратовской епархии, 2006.)

Было бы смешно, если бы не было так грустно. Стоит ли удивляться, что нормальные мыслящие люди, молодёжь за версту обходят храмы, где живёт тёмный, удушливый дух «православия от бабы-яги»…

Одним из порочных советов, исходящих от попов, является настойчивый совет освятить квартиру после покойника, «почистить». Конечно, понятно желание попа заработать лишнюю сотню на людском горе… Но ведь таким образом создаётся языческое учение о том, что покойник – это скверна, гадость, после которой надо освящать жилище. Мощи святых лежат в раках в храмах и источают токи исцелений и благодати, а мощи наших православных усопших – это, почему-то, осквернение наших жилищ! Это очень важный вопрос и, думается, стоило бы применять строгие дисциплинарные меры к таким попам, распространяющим «православное» язычество.

Один «ревностный» поп (30 лет прослуживший в сане!) даже требовал у молодого настоятеля, чтобы тот «окроплял крещенской водой лавки, на которых стоял гроб с покойником, чтобы не было болезней у тех, кто потом будет садиться на эти лавки»! А потом мы ещё удивляемся, почему у нас народ такой суеверный… Каков поп - таков приход.

Откуда есть пошла… погребальная земля?

Разговор в храме: «У нас бабушка умерла. Нам сказали, что её надо земельке предать. Можно у вас земли купить?..».

Думаете – нельзя? Ещё как можно! В некоторых храмах она уже кучками лежит запасённая, ждёт своих упокойничков. Главное, денежки уплати, и тебе тут же молча выдадут «предание земле». И можешь идти с чувством выполненного долга…

Не правда ли, повсеместная ситуация? Вот только задумываются ли люди (да и сами священники, практикующие подобное): зачем нужна эта земелька?

Откуда пошёл этот «земельный» обряд? В России до 1917 г. практически на каждом кладбище был храм, совершенно обычным делом было то, что православного человека отпевали в таком храме. После отпевания священник шёл вместе со всеми к могиле, и когда гроб опускали в могилу, священник брал
лопатой землю и бросал её на гроб, читая молитву: «Господня земля, и исполнение ея, вселенная, и вси живущие на ней». Тем самым, это символическое действие показывало всем окружающим, что из земли мы созданы и в землю возвращаемся. То есть: задумайтесь о бренности своего бытия. Всё. Нет другого смысла, кроме символического напоминания живым о смерти.

В советское время ситуация осложнилась. С храмами, да и со всем остальным, касающимся православного погребения, стало проблематично. Возникло заочное отпевание, после которого выдавалась освящённая земля для того, чтобы верующие родственники могли сами совершить этот символический обряд, напомнив себе о ждущей всех нас участи.

Но в дальнейшем в связи с катастрофическим уменьшением и верующих, и грамотных священников, это действие превратилось в самодостаточное, оторвалось от своего назидательного, педагогического символа, и стало бессмысленным и вредным. Сама земля стала считаться главным моментом, заменяющим даже отпевание.

К примеру, в современной брошюре, изданной Сретенским монастырём, читаем:

«Над гробом возглашается «Вечная память». Священник посыпает крестообразно землю на тело умершего с произнесением слов: «Господня земля, и исполнение ея, вселенная, и вси живущие на ней». Обряд предания земле может совершаться и в храме и на кладбище, если туда усопшего
сопровождает священник. (с.26)

(..)
В наше время часто случается, что храм находится далеко от дома усопшего, а иногда и вообще отсутствует в данной местности. В такой ситуации кому-либо из родственников почившего следует в ближайшей церкви заказать заочное отпевание, по возможности в третий день. По его окончании священник даёт родственнику венчик, лист бумаги с разрешительной молитвой и землю с панихидного стола.

(..)
Но бывает и так, что усопший погребается без церковного напутствия и спустя длительное время близкие всё же решают его отпеть. Тогда после заочного отпевания земля крестообразно рассыпается на могиле, а венчик и молитва либо сжигаются и также рассыпаются, либо закапываются в могильный холм.(с.26-27)

(..)
Если отпевание бывает до кремации (как и положено), то икону из гроба надо убрать, а землю рассыпать по гробу. Если отпевали заочно и урну подхоранивают в могилу, то земля крестообразно рассыпается по ней. Если же урну помещают в колумбарий, то погребальную землю можно рассыпать по любой могиле христианина, как обычно, с чтением Трисвятого. Венчик и разрешительная молитва сжигаются вместе с телом.(с.32)». («В путь всея земли». М., Сретенский м-рь, 2003).

И всё. Ни слова, объясняющего смысл этих земельных перемещений. Читая этот текст, я могу сделать только один вывод: главное – земелька и колдования со «сжиганием» и «закапыванием». Особенно дико выглядят советы рассыпать земельку на чужие могилы! Ну зачем?! Кому это надо? Усопшему? Глубоко сомнительно. Родственникам, которые будут тупо копаться в чужих могилах, рассыпая пепел и думая, что они совершают удивительно разумные действия? Или священникам, получающим доход от торговли землёй и не желающим объяснить людям, что усопшему нужны только наши молитвы и добрые дела, исправление нашей жизни, наше приближение к Богу?..

И всё же, можно спросить: а что же делать, как ломать устоявшуюся ложную традицию? Проповедью, неустанным объяснением людям (и на отпевании и вне него), что главное – это духовное (молитва, покаяние, исправление жизни), а всё материальное (земля, венчик, саван, свечи и т.п.) – вторично, имеет только символическое, педагогическое значение, и становится бессмысленным в отрыве от разумного понимания данного действия.

Где отпевать?

В православной дореволюционной России этот вопрос даже не поднимался. Любой православный христианин отпевался или в своём приходском храме, к которому он всю жизнь был приписан (поэтому-то и были полны такого глубокого смысла слова разрешительной молитвы, которые произносил духовник усопшего: «Чадо, прощаются тебе грехи твои»; и поэтому так бессмысленны они сейчас, когда священник первый раз видит человека уже умершим) или в кладбищенском храме. Отказ родственников отпеть усопшего в храме мог быть расценен как акт отречения от своей веры. Заочное отпевание было возможно только в связи со смертью человека «на стране далече» (в море, на войне).

В советское время (довоенное особенно), разумеется, основным способом отпевания верующих людей (а неверующих не отпевали) из-за гонений стало заочное отпевание, в лучшем случае – на квартире.

Но ко времени перестройки и к нашим временам ситуация серьёзно изменилась. Стали отпевать всех подряд, по «традиции» (лишь бы был номинально крещёным), а у умирающих верующих бабушек в основном оставались неверующие родственники. И вот сейчас, когда церковная жизнь стабилизируется, возникают многие сложности с отпеванием.

Умирает человек. У родственников возникает проблема выбора: как и где отпевать? Есть варианты: заочно (за земелькой сходить) – самый простой и распространённый вариант; позвать батюшку на дом – накладно, но солидно; повезти в храм – почти нереальный вариант, особенно благодаря грабительской политике погребальных контор, которые дерут огромные деньги за каждую минуту простоя.

В Церкви сейчас наблюдается попытка возрождения старых традиций отпевания только в храмах, даже жёстче: только в кладбищенских храмах. Традиция эта сама по себе, разумеется, законная. Вот только мёртвая. Такая традиция будет реально жить только в православном государстве, где подавляющее большинство граждан осознают эту традицию как свою. Мы же, получается, навязываем нашу традицию неверующим людям. Бабушка умершая – она-то верующая, и ей хотелось бы, чтобы её отпели в храме, вот только мы забываем, что цель её родственников – побыстрее и, главное, без лишних расходов избавиться от старушки. Поэтому они пойдут по пути наименьшего сопротивления: или купят земельку, или погребальная контора наведёт на них какого-нибудь «автономного» попа-расстригу, подрабатывающего на религиозной безграмотности народа. В лучшем случае, они всё же завезут старушку в кладбищенский храм, где старушки эти давно поставлены «на поток». (Отцы кладбищенские, не обижайтесь, не про всех говорю!).

Знаете, сколько длится нормальное отпевание, по полному чину? Около двух часов. Обычно же служат сокращённо – около получаса. А вы когда-нибудь видели отпевание за двенадцать минут? Я видел. Я видел, как оскорбили глубоко верующего усопшего человека (умершего через несколько часов после
очередного причастия), когда поп (как его ещё иначе назовёшь?!), что-то бормоча себе под нос и буквально бегом обмахал кадилом всё, что ему казалось нужным обмахать. Это называлось отпевание «по-кладбищенски». Вот в чём главная беда отпеваний в кладбищенских храмах: полное равнодушие священника (не всех, конечно!) к очередному (двадцатому за сегодня) покойнику. Такое «отпевание» только способствует отторжению людей от Церкви.

Поэтому, в нашей сегодняшней ситуации наиболее реальным представляется отпевание
на дому. С одной стороны, это уход от покупки земельки. С другой стороны, неверующие люди смогут хоть полчаса у себя дома в привычной обстановке прикоснуться к красоте православного заупокойного
богослужения. И самое главное: проповедь. Именно в момент проводов усопшего люди наиболее открыты к слову священника, наиболее способны задуматься о бренности своей жизни. Нельзя лишать их этой возможности. У них ещё нет сил переступить порог храма, а священник как миссионер, на законных правах придёт в их дом и что-то скажет о спасении души.

Конечно, прекрасно, когда люди понимают необходимость отпевания в храме, но когда этого нет, то
лучше пойти им навстречу (им, а не их земельным суевериям!), войти к ним в дом и показать, что священник – это не придаток ритуальных услуг (многие в этом уверены), а человек, поставленный Богом на утешение скорбящих и вразумление заблудших.

Заключение

Однажды на отпевании я долго говорил проповедь, рассказывал о важности для усопшего всего
духовного (молитвы, добрых дел) и неважности всего внешнего (земельки, завешивания зеркал и проч.). Объяснил, в чём смысл «земельки». В ответ одна интеллигентного вида тётушка мне заметила:

Это вы всё, конечно, правильно говорите, хорошо. Одно только нехорошо: зря вы земельку-то в дом занесли, не положено.

А на мой вопрос: откуда у неё такие глубокие познания в богословии, она, не смущаясь, ответила:

- Как откуда? Из церкви, разумеется, оттуда мы это слышали!

Что я мог ей ответить? Да, на нашу беду, люди приносят суеверия из наших храмов. Конечно, нечасто виноваты в распространении невежества сами священники (хотя и бывает), виноваты чаще всего бабулечки, «главные по подсвечникам» и по «правильному» благочестию. Но, а где же в это время
священник, почему его нет в храме? Почему вместо дремучих язычниц в храме не дежурят молодые знающие ребята, которые в отсутствие священника могут в чёткой и доступной форме объяснить приходящим элементарные понятия православной жизни?

И, конечно, опять повторюсь: очень важна проповедь, не только с амвона, но и везде – на требах, на огласительных беседах, и просто на лавочке около храма. И очень важно, чтобы все священники так поступали, ибо только тогда есть надежда, что вера у нашего народа будет православной, а не «бабушкиной».
Дата: Понедельник, 30 Июнь 2008

Метки: православие жизнь смерть отношение суеверия

Комментарии (0)

Истории. Когда стареют родители

Дневник

Среда, 17 Февраля 2010 г. 23:14 + в цитатник

автор Алексей Талашкин
за ссылку спасибо Владимиру Гурболикову

ВОЗВРАЩАЯСЬ НАЗАД
«Ну что, сынок, старая я стала, совсем без зубов. Страшная, да?» — спрашивает меня женщина, кутаясь в серую шаль. «Нет, мамочка» — думаю я — «ты очень красивая». Я улыбаюсь и навожу объектив своей фотокамеры на полное морщинистое лицо, а мама готовится к съемке: поправляет волосы, моргает и улыбается мне в ответ. Улыбается так, чтобы губы ни в коем случае не раскрылись, и не было видно, сколько у нее осталось зубов. Я щелкаю.

Мои родители живут в деревне. Так, наверное, у большинства городских жителей. «Ну что ты нашел в этом своем городе? Душно, шумно, суета страшная. Я вот день похожу по вашему асфальту, у меня потом ноги неделю болят. А по полю я хоть сорок километров пробегу за зайцем — и нечего. Завтра снова на охоту…». Отец с сорок шестого. Послевоенное голодное детство. Дед бросил их, ушел к другой почти сразу после войны. А в семье пятеро детей. Ну ладно, трое большенькие, а за двоих младших пацанов пришлось платить алименты — для этого бабушка и переписала их «на себя». Да только алименты вряд ли могли спасти пять маленьких голодных ртов…

Я живу в большом городе. А родители и брат — в деревне. Причем отец живет сам по себе в одной деревне с братом, а мама — в другой со своим новым старым мужем. «Полковник» с седыми бакенбардами обошел на кораблях четыре раза вокруг света. Но он не такой уж положительный герой. Я почти не видел его трезвым. Он всегда в легком или в нелегком подпитии. Я не знаю, чем он лучше моего отца. Просто у него очень хорошая пенсия.

Я сам участвовал в разводе родителей. Мне тогда казалось, что иного выхода нет. В девяностых мама была директором маслозавода и спасала производство от банкротства, а отец всегда был «художником» и спасал от банкротства семью. Но поскольку производство было очень большим, то для его спасения было необходимо очень много сил. И для семьи сил уже не оставалось. Отсюда и сгоревшие тазы с вареньем, и непонимание: зачем нужно было ловить целую ванну рыбы, и простое нежелание теребить убитых уток: и неприятно, и мяса с кулачок. «Я позвоню, мне полсвиньи привезут. И весь сказ». Я тогда сказал: «Не можете жить в мире — расходитесь. Что вы мучаете и себя, и нас?» Тогда я еще не знал, что из плюсов этого развода будет только пенсия полковника, а из минусов — полный крах всего, чем мы жили, что у нас было.

Производство спасти не удалось. Семью сохранить не получилось. Тут еще я женился не вовремя — прямо во время дефолта девяносто восьмого года. Мама заняла сто долларов на свадьбу. А он возьми да подскачи с четырех рублей до семнадцати. Чтобы отдать накопившиеся долги, мы продали машину, а потом и дом, где мы с братом выросли. А потом и вообще уехали из этого города, где ничего не получилось сохранить. Нужно было, наверное, попытаться начать с чистого листа.

Разводиться всегда тяжело. Потому что при разводе выигравших не бывает. Родителей трясло еще полгода. И около двух лет у обоих была депрессия. Ни они, ни уж тем более я, не могли себе представить, что это на самом деле — прожить тридцать лет вместе, вырастить двоих детей и разойтись. Но человек ко всему привыкает.

Отец хочет летать. И у него почти получается. Но он — раненая птица. Он скорее похож на страуса, который может пробежать марафон. Но это не полет.

— Алл-ло, Леха! Я умираю…

— Что случилось?!

— Прошел двадцать пять кил-лометров, упал, не могу шевелиться…

— Ну зачем ты так много ходишь? Ну обойди два-три околка, и домой.

— Да… ну ллад-но, давай…

Этот разговор повторяется каждую неделю. Иногда в неделю по два раза. Этой зимой из одиннадцати выходов отец вернулся с зайцем только однажды. Когда я смотрю на отца, я вспоминаю Старика Эрнеста Хемингуэя. У этого Старика должны быть морщины именно там, где они легли на лицо моего отца. И взгляд у них очень похожий.

Метки: жизнь люди семья проза

Комментарии (0)

Иван Шмелев: Чистый понедельник

Дневник

Воскресенье, 14 Февраля 2010 г. 21:50 + в цитатник

Иван Шмелев: Чистый понедельник

Я просыпаюсь от резкого света в комнате: голый какой-то свет, холодный, скучный.

Я просыпаюсь от резкого света в комнате: голый какой-то свет, холодный, скучный. Да, сегодня Великий Пост. Розовые занавески, с охотниками и утками, уже сняли, когда я спал, и оттого так голо и скучно в комнате. Сегодня у нас Чистый Понедельник, и все у нас в доме чистят. Серенькая погода, оттепель. Капает за окном - как плачет. Старый наш плотник - «филёнщик» Горкин, сказал вчера, что масленица уйдет - заплачет. Вот и заплакала - кап... кап... кап... Вон она! Я смотрю на растерзанные бумажные цветочки, на золоченый пряник «масленицы» - игрушки, принесенной вчера из бань: нет ни медведиков, ни горок, - пропала радость. И радостное что-то копошится в сердце: новое все теперь, другое. Теперь уж «душа начнется», - Горкин вчера рассказывал, - «душу готовить надо». Говеть, поститься, к Светлому Дню готовиться.

- Косого ко мне позвать! - слышу я крик отца, сердитый.

Отец не уехал по делам: особенный день сегодня, строгий, - редко кричит отец. Случилось что-нибудь важное. Но ведь он же его простил за пьянство, отпустил ему все грехи: вчера был прощеный день. И Василь-Василич простил всех нас, так и сказал в столовой на коленках: «всех прощаю!». Почему же кричит отец?

Отворяется дверь, входит Горкин с сияющим медным тазом. А, масленицу выкуривать! В тазу горячий кирпич и мятка, и на них поливают уксусом. Старая моя нянька Домнушка ходит за Горкиным и поливает, в тазу шипит, и подымается кислый пар, - священный. Я и теперь его слышу, из дали лет. Священный... - так называет Горкин. Он обходит углы и тихо колышет тазом. И надо мной колышет.

- Вставай, милок, не нежься... - ласково говорит он мне, всовывая таз под полог. - Где она у тебя тут, масленица-жирнуха... мы ее выгоним. Пришел Пост - отгрызу у волка хвост. На постный рынок с тобой поедем. Васильевские певчие петь будут - «душе моя, душе моя» - заслушаешься.

Метки: литература россия посты традиции жизнь

Комментарии (0)

Ко дню святого Валентина, совпавшего со Сретением: грезы о любви и надежда на Встречу

Воскресенье, 14 Февраля 2010 г. 14:13 + в цитатник
Это цитата сообщения dmpershin [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Ко дню святого Валентина, совпавшего со Сретением: грезы о любви и надежда на Встречу

ОТ ГАРРИ ПОТТЕРА ДО ДНЯ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА

Случайность - псевдоним Бога, и если уж говорить о совпадениях, то имеет смысл начать не с этого года, а с прошлого: именно 14 февраля 2009 года состоялась первая встреча избранного Патриарха Кирилла с молодежью. Обращаясь к участникам Феодоровского городка, приехавшим на эту встречу со всей страны, Патриарх сказал, что видит в них своих союзников и свою надежду. Он пожелал ребятам счастья, но отметил, что оно невозможно вне этики, а этику трудно помыслить вне Бога. Так вот, с моей точки зрения, нынешнее наложение, казалось бы, абсолютно разных праздников дает нам уникальную миссионерскую возможность восполнить грезы о любви, навеваемые днем святого Валентина, той полнотой радости, которую дарует нам встреча со Христом, в церковной традиции именуемая Сретением.

Действительно, день святого Валентина вызывает массу недоумений

Метки: православие жизнь любовь семья

Комментарии (0)

"А что я с этого буду иметь?" Разбор полетов души и

Дневник

Пятница, 22 Января 2010 г. 22:19 + в цитатник

история девушки из харчевни

Галя Константинова

Любви моей ты боялся зря –

Не так я страшно люблю.

Мне было довольно видеть тебя,

Встречать улыбку твою.

И если ты уходил к другой

Иль просто был неизвестно где,

Мне было довольно того, что твой

Плащ висел на гвозде...
Сложная, больная тема. Но так или иначе встречающаяся в человеческой жизни. Как ее только не называют: и неразделенная, и безответная, даже несчастная. И еще – большим испытанием.

Интересно, что в прошлом не стеснялись признаваться в ней и мужчины («Нет, я не знал любви взаимной, Любил один, страдал один; И гасну я, как пламень дымный, Забытый средь пустых долин», – А. Пушкин). Не казалась им неразделенная любовь не соответствующим облику мужской брутальности («Земное сердце стынет вновь, Но стужу я встречаю грудью. Храню я к людям на безлюдьи Неразделенную любовь», – А. Блок, хотя здесь все глубже). А Петрарка, а Данте? А английская поэзия? А немецкая? А кинематограф?

Сейчас, кажется, такая любовь – прерогатива женщин. И все же это – любовь. А еще говорят, что самая сильная.

Она – не обязательно тинейджерская фантазия по ненайденному принцу. Она как раз конкретна. И она вовсе не иллюзорна – это совершенно реальное чувство. Мы – живые люди.

Когда же, наш мимолетный гость,

Ты умчался, новой судьбы ища,

Мне было довольно того, что гвоздь

Остался после плаща.

Кто-то пытается врачевать и заживить душевную рану. Идет к психологу. Или бросается во все тяжкие. Или культивирует ее в себе еще больше, – годами.

Теченье дней, шелестенье лет,

Туман, ветер и дождь.

А в доме событье – страшнее нет:

Из стенки вынули гвоздь...

Туман, и ветер, и шум дождя,

Теченье дней, шелестенье лет,

Мне было довольно, что от гвоздя

Остался маленький след.

И даже предательство такая любовь способна пережить. Вспомним
классический случай из кинофильма «Служебный роман», когда личные
письма стали достоянием жаждущей сенсаций общественности.

Советчиков по исцелению души тоже хватает, особенно в Интернете, и
почему-то больше с уклоном в пубертатный возраст. Их советы отдают
банальностью, но и спорить с ними трудно. Станьте, будьте, займитесь. То есть живите, и как можно более полноценно. Как бы иногда не опошляли тему «советчики» (ваш парень вас не замечает, а вы заведите себе хобби – вот такой слог), но суть-то правильная. Живите. Может быть, и забыть не нужно стараться.
Невозможно «не думать о белой обезьяне», коли уже думается, но не
исключено, что сама жизнь раскрашивается при этом новыми оттенками,
нюансами, звучит полутонами, и жизнь эта насыщенная.

Когда же и след от гвоздя исчез

Под кистью старого маляра,

Мне было довольно того, что след

Гвоздя был виден вчера.

И что скрывать: разве разделенная когда-то пылкая и страстная не может обернуться страданиями?

Вырывать из сердца занозу-зависимость можно попробовать. А можно попробовать просто пережить. Но какой в этом прок?

И в теплом ветре ловить опять

То скрипок плач, то литавров медь…

А что я с этого буду иметь,

Того тебе не понять.

Эту потрясающую незабываемую песню написала Новелла Матвеева. Сама
музыка – стилизация под старинную шотландскую. А слова – кусочек души, подлинный, не стилизованный. Первая пластинка с этой песней появилась в 1966 году, и с тех пор песня поется, забыть ее невозможно.

Сама Новелла Матвеева – удивительный человек и потрясающий
поэт. Несмотря на причуды биографии ее рода, ей все же присудили
Государственную премию. А род необычный. Новелла Матвеева – внучка
русского дипломата-япониста Николая Петровича Матвеева-Амурского,
который и родился, и умер в Японии, оставив самое первое серьезное
исследование «История города Владивостока». Писал он также и стихи, и прозу («Уссурийские рассказы»). Из его 12 детей и многочисленных
потомков многие стали поэтами: и Венедикт Матвеев (Март), и живший в
США поэт Иван Матвеев (Елагин).

А ныне покойный муж Новеллы Матвеевой Иван Киуру (Хейно Йоханнес) –
именно ему посвящена эта песня – финский переселенец и сам прекрасный, еще до конца не оцененный поэт, оставивший свои прекрасные стихи (на русском языке).

«Девушка из харчевни» остается самой любимой из всех
поразительно мудрых и глубоких песен Новеллы Матвеевой. Не случайно,
наверное. Созвучна она невероятно женским чувствам в России (да и
просто судьбам). Несмотря на все советы «как надо» или «как лучше»,
случается и «как всегда». Оно переживается, осмысливается, оно
подвергается научному анализу – а это необходимо, чтобы свести к
минимуму ущерб для личности в такой ситуации. Ведь из такого
навязчивого состояния-тупика желательно выйти с достоинством и
наименьшими душевными потерями. Это горькая правда.

Но говорят же, что и такое, казалось бы, безрадостное чувство, стимулирует в человеке творческие способности. Это если «по-научному». Да и огромная часть мировой литературы или посвящена, или выросла из этого чувства. Отметились в теме все: и живописцы, и музыканты, и, конечно, все писатели и поэты. Тоже ведь живые люди. А песен-то, песен сколько...

Но та Девушка из харчевни знала какую-то еще и свою правду. И в этой ее правде есть что-то бесконечно светлое.

А что я с этого буду иметь,

Того тебе не понять…

Если песня живет полвека, значит, это кому-то нужно. Не музыкальным
продюсерам, не телевизионному братству. Она нужна людям. И такое
мироощущение – гордое и нежное – не кажется им таким уж несовременным и не созвучным нашей эпохе.

Не исключено, кстати, что многие, взглянув на свежеотремонтированные
стены своего дома, вдруг вспомнят про «след от гвоздя». И вспомнят,
возможно, со светлым чувством...

Эта песня останется в ряду бесчисленных шедевров мировой классики, посвященных многим знакомой и очень непростой проблематике.

Метки: музыка песни ЖЗЛ любовь жизнь мысли

Комментарии (0)

Он -- наш

Дневник

Четверг, 21 Января 2010 г. 23:29 + в цитатник

http://dix-medvedoux.livejournal.com
я взяла с Форума Апостола Андрея Первозванного (Медицина и здоровье (Взгляд христианина). / Он - наш, тема Тема #87173)
на форуме разместил Осипенко Егор
сия есть первая и наибольшая заповедь;
вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя;
Матф. 22:38-39

...Когда падает сердце, мы все спешим к нему на помощь, нерожденному еще человеку, который изо всех сил пытается появиться на свет.

Такая уж наша работа - помочь ему выжить, даже если Богу угодно, чтобы сердце его остановилось еще в материнской утробе.

Но может, Бог хочет дать ему шанс? Сделать так, чтобы в момент когда сердце его устало и больше не может биться, рядом оказались мы. Потому что он – наш...

Но мы – не Боги и делаем только то , что умеем. А дальше – на все воля Бога. И мы непричем.

Когда падает сердце – мы все знаем , что делать.

Мы бежим по корридору , мы открываем даерь в операционную и зажигаем огни бестеневой лампы. Каждый из нас , от хирурга до санитара пытается спасти ему жизнь.

Потому что он – наш.

Он такой же как мы : веселый , хмурый, добрый , сердитый, обидчивый , капризный , храбрый и трусливый. Он способен любить , как мы и прощать тем , кого любит - как мы.

Но это в будущем. Если получится. Если хватит времени. А сейчас – сердце его упало в ноль.

Но он этого не знает, он просто жил , слушал сердце матери и его собственное сердце училось биться в такт с материнским, и душа его улыбалась , даря радость.

Но сегодня ... сегодня все по другому. Сегодня - жизнь или смерть. Секундомер запущен.

И если он умрет ,то конечно же попадет в рай , где таким как он уже приготовлены крылья и маленький лук со стрелами.

А если он выживет – он станет таким же, как мы. Или лучше...

Гул голосов в операционной. Отрывистые команды. Яркий свет ламп и монотонный писк наркозного аппарата. Мы идем на помощь! Он – наш!

Мы подходим к нему со скальпелем , мы киваем анестезиологам - можно начинать !

Эй , ребенок! Если ты еще жив , пожалуйста , не умирай еще две минуты !

Разрез.

Подожди еще одну минуту!

Аноневроз. Брюшная полость.

Послушай-ка , здесь свет , свежий воздух и Мама !

30 секунд.

Нижний сегмент матки. Извлечение. Пуповина.

Ноль секунд.

Реанимация.

Времени-нет. Ну кричи же , ты же можешь просто заорать и все ...

...Легкие расправляются , словно хлопок запасного парашюта. Первый крик. Первая пощечина смерти.

Жизнь в этот раз победила, потому что так было угодно Богу.

И нам.

Потому что он – наш.

Метки: жизнь мысли

Комментарии (0)

Песня на стихи неизвестной монахини

Дневник

Воскресенье, 20 Декабря 2009 г. 19:48 + в цитатник

Метки: музыка видео песни православие жизнь

Комментарии (0)

Священник Константин Пархоменко

Дневник

Суббота, 28 Ноября 2009 г. 21:53 + в цитатник

Священник Константин Пархоменко: «Жена — не помощник, а равноценный участник моего миссионерского служения»
Священник Константин Пархоменко
— клирик Собора Святой Живоначальной Троицы лейб-гвардии Измайловского
полка. Имеет послушание работать на епархиальной радиостанции «Град
Петров» и радиостанции «Благодатная Мария», возглавляет приходскую
Воскресную школу для взрослых и школу для детей, преподает в
Православном Общедоступном Университете. В 2007 году назначен
руководителем сектора по работе с семьей (Отдел по Социальному служению
Санкт-Петербургской епархии).

Отец Константин — автор книг и статей, знакомящих читателя с основами православной веры. В их числе — «Жизнь, написанная от руки», «Православие в деталях», «Знакомьтесь: Православие», «Зачем нам нужна Церковь» и многие другие.

I часть интервью
II часть интервью

—
Отец Константин, Вы ведете активную просветительскую деятельность:
руководите сектором по работе с семьей, преподаете в Православном
университете, в воскресных школах, сотрудничаете с радиостанциями,
ведете свой сайт в интернете. Как Вы находите время, чтобы еще и
писать книги?

— Времени всегда мало, но нужно его стараться находить.
Если позволите, приведу выдержку из моей статьи, написанной для газеты «Православный церковный вестник»:
«В чем сложность работы? Для меня — в отсутствии свободного времени. Для многих священников нехватка времени — самое сильное препятствие, но работать в этом направлении все же нужно.
Вкладывать силы в проповеди, лекции, статьи, которые будут звучать, трубить на весь мир — поверьте, благодатней, чем заниматься тем же, но в рамках своего прихода.

Три года назад был издан замечательный «Дневник» протопресвитера Александра Шмемана. Батюшка на
его страницах постоянно жалуется на нехватку времени, на невозможность осуществить прекрасные литературные и богословские проекты. Но специалисты, занимающиеся модной ныне темой «планирования времени» отмечают, что о. Александр просто… не умел правильно планировать свое время. Это, кстати, беда многих пастырей.

В какое-то время отключать телефон (мы же во время молитвы или богослужения не бежим к трубке), не давать суетным и мелким делам полностью поглощать нас, привлекать современные технологии (те же диктофоны) и привлекать деятельных прихожан к расшифровке звуковых файлов — как минимум это
поможет нам удачнее и продуктивнее осуществлять катехизаторское служение.

Час-два в день для чтения, писания, творчества всегда можно высвободить. Для меня чаще всего это время, когда уложены дети (с 22.30 вечера до 00.30)».
На самом деле очень важно стараться правильно планировать время. Тогда час-два в день для работы почти всегда можно найти.

— Одну из Ваших книг, «Вселение и изгнание диавола», Вы написали совместно с Вашей супругой, Елизаветой. Должно быть, она
помогает Вам в Ваших трудах? Есть ли у Вас другие помощники?

— Она не помощник, а равноценный участник моего миссионерского служения.
Вообще это великая радость — иметь в жене единомышленницу. Всякий человек должен жениться на том, с кем у него есть душевное единство и единомыслие. Тем более человек, который собирается стать священником, должен в будущей супруге видеть помощницу в его деле. Божьем деле проповеди и катехизации.

Моя супруга имеет образование востоковеда, а сейчас получает второе — психолога. Это нужно потому, что очень много людей, к примеру, из моих прихожан, нуждаются в помощи профессионального психолога. И я часто не могу помочь людям с серьезными психологическими проблемами.

Я не говорю про воспитание ею детей, это тоже подвиг, вся наша детская воскресная школа, все эти беседы, проекты, достаточно известные для интересующихся людей, — все держится на Лизе.

Первая наша совместная книга называлась «О молитве» и была выпущена в 2002 году. Это хорошая книга, мы потратили на нее все лето 2002 года. Попутно, за неделю, была написана небольшая книжечка «О вселении и изгнании диавола».

Потом начались болезни и скорби, от которых мы передохнули лишь в конце 2007 года. И сегодня мы с Лизой заканчиваем большую и, по-моему, очень интересную книгу о воспитании детей в православной вере.

Как воспитать христианина в нашем безумном мире с размытыми нравственными критериями? Как научить
любви к молитве, как приучить к причастию, привить любовь к литературе, искусству?.. Словом, как вырастить настоящего воина Христова?

Эта книга пишется специально по заказу издательства «ДарЪ», и, я думаю, будет очень и очень полезной православным читателям.

Из совместных с супругой проектов, которые, если Богу угодно, мы собираемся осуществить в ближайшее время это:

Написание антологии: Православное чтение для детей. Что читать ребенку на ночь, что вообще читать?

Написание курса наших уроков по Закону Божию, так, чтобы каждый педагог мог это использовать, более того, в каждой семье эти уроки можно было бы провести для своих детей.

Редактирование книги про детей Евангельского времени, встречавшихся с Иисусом Христом, живших в то же время, сталкивавшихся с теми вопросами, что волновали людей времен Иисуса и, конечно, актуальных и для нас. Эти беседы были наговорены нами на уроках Закона Божьего для детей (2004–2007 годы). Сейчас расшифрованы, но перед публикацией их нужно поправить. Эта книга будет уникальным чтением для детей, погружающим их в мир Евангелия, той культуры, той жизни… Причем герои книги — обычные еврейские дети, трое друзей: Лия, Фамарь и Овид. В результате знакомства с нашими героями
мир Евангелия станет для ребенка близким и понятным.

—
Не могли бы Вы рассказать историю возникновения книги «Жизнь, написанная от руки»? В основу ее действительно лег Ваш личный дневник?

—
Естественно, мой личный... Знаете, с чего начался мой дневник как таковой? С записи от 21 июня 2005 года. До этого какие-то обрывочные записи делались. Но вот в этот день я ехал в другой город, на рейсовом
автобусе. Шел дождь, и я смотрел в окно. На людей, на природу… сквозь стекло в потеках дождевых капель. Я обдумывал то, что произошло, что ждет. И поймал себя на мысли, что очень многое из того драгоценного, что мне давал Господь, ушло, так, что и не вспомнить. Подумал, что, если Бог даст мне прожить еще какое-то время и даст быть свидетелем удивительных случаев, чудес, жизненных ситуаций, то неужели и это должно пропасть?.. И я решил записывать.

Упрекают, что в дневнике нет острых моментов, критики священноначалия. Дело в том, что я к сплетням, осуждениям и злым зарисовкам отношусь однозначно, мне очень близок совет Христа: «Итак во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними».
Сегодня сделал ошибку один христианин (священник ли, епископ). Завтра оступлюсь я. Но пастырский опыт показывает, что оступившийся человек кается и исправляется. А моя запись о чьем-то грехе останется навсегда. То есть она всегда будет соблазнять и смущать людей, даже если имя виновника не было произнесено. И я, получается, буду причиной того, что человек споткнется в вере, смутится, может быть, разуверится… А ведь сказано Христом: «А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому
лучше было бы, если бы повесили ему жерновный камень на шею и бросили его в море».

Недавно один известный богослов во всеуслышание заявлял о подробностях смерти Святейшего Патриарха Алексия. Зачем? Не так ли, как один блоггер остроумно высказался: «Эта тайна отцу N. не давала спать, хотелось со всеми поделиться…»

Есть вещи, которые хотя бы для того, чтобы не смутить людей посторонних, вообще нельзя выносить на свет. Нельзя и не нужно. Для чего вести дневник? Чтобы сплетничать, чтобы осуждать? Или чтобы свидетельствовать о дивном действии Божием среди нас, недостойных?

— Как родилась идея издать эту книгу?

— Когда я начал делать заметки, я не думал о скором издании. Может быть, думал, я, это произойдет лишь через много лет, и то выборочно. Но после того, как дневник был размещен на сайте, поступило предложение от издательства «ДарЪ» об издании. Думаю, это был эксперимент, имевший целью узнать, как примут православные читатели подобный формат сочинения.

— А сейчас подобный дневник Вы ведете? Будет ли продолжение у первой книги?

— Дневник он и есть дневник, а не книга. Поэтому он ведется постоянно. С новыми частями можно ознакомиться на моем сайте.

Как всегда, стараюсь записывать только то, что откликнулось в душе, как-то
задело. Обычно размещаю новые большие части два раза в год.

Некоторые люди говорят: «Вот, читаем ваши записки, у вас жизнь насыщенная, не то, что у нас». Знаете, я как любитель занимаюсь фотографией. И скажу, что фотографическое чувство воспитывается. Выпусти на улицу, на одну и ту же, в одно и то же время просто человека с фотоаппаратом и фотографа. Первый не принесет никаких интересных фотографий. Ну, улица, ну, люди… Второй что-то такое подметит и снимет, что будешь удивляться.

Вот также и с дневником. Наблюдательность, внимательность надо развивать. Присмотритесь к тому, что с вами происходит, как вы на это реагируете, как это отзывается в душе… Мой друг, отец Н., недавно ставший священником (я о нем писал в Дневнике: 21.11.2008; 18.12.2008), как-то говорит: «А я вот не знаю, о чем писать…» «Как не знаешь? Разве в тебе не происходит переоценка каких-то вещей, с тех пор как ты стал пастырем? А что-то, что тебя удивило, поразило, что открылось… А то, как ты день ото дня все четче формируешь свое пастырское мнение по каким-то вопросам… Какие-то новые радости или огорчения… Как, — говорю отцу Н., — нам было бы интересно увидеть через твои записки процесс формирования пастыря…»

Но это к слову. Думаю, что, если у человека есть потребность писать, проговорить что-то на бумаге,
излагая свои мысли, переживания, всегда можно найти формат, полезный не только для тебя самого, но и для того, кому твои записки могут послужить для назидания.

— В последнее время многие священники взялись за перо. Издаются не только богословские и публицистические книги, написанные клириками Церкви, но и их литературные труды: повести, рассказы, стихи. Чем, на Ваш взгляд, можно объяснить подобный интерес к творчеству?

— Знаете, дневники и мемуары появились не только в последнее время. Я слышал, что появление записок священников как-то соотносят с модной блоговой культурой. Не вижу ничего общего.

Если обратиться к дореволюционным временам, то в богословских и исторических журналах публиковалось много произведений с названиями вроде: «Записки протоиерея Михаила N»; «Из воспоминаний священника Б. О-вскаго» и т.п. У меня есть дома замечательная книга, собственно, кандидатская диссертация одного современного историка на тему: «Русский пастырь». Книга написана исключительно по запискам, дневникам и мемуарам русских православных священников XIX столетия.

Так что это явление не новое.

Другой вопрос, какие психологические механизмы побуждают человека писать дневник? Недавно на радио «Град Петров», на котором я веду передачи, состоялась дискуссия, посвященная вопросу: зачем вел дневник отец Александр Шмеман? Желал ли он публикации своих записок?

Сколько бы и кто об этом ни говорил, сошлись на том, что этого мы не знаем. Этого не знает даже друг отца Александра Никита Струве. Но отец Александр говорит в одной своей записи вот что: «Touch base [соприкоснуться с самим собой] — вот в моей суетной жизни назначение этой тетради. Не столько желание все записать, а своего рода посещение самого себя, «визит», хотя бы и самый короткий. Ты тут? Тут. Ну, слава Богу. И становится легче не раствориться без остатка в суете».

Лично я свои записки начинал из других побуждений. Как пишу я в предисловии к дневнику: «Однажды я поймал себя на мысли, что за те годы, что я служу священником, я был свидетелем множества потрясающих историй, событий. Многое, очень многое из прочитанных книг, из продуманного как-то
отозвалось в душе… И все это забылось, ушло, потому что жизнь не стоит на месте. На смену сегодняшним впечатлениям, мыслям завтра придут другие, и то, что взволновало сегодня, забудется. И я решил записывать все то, что меня взволновало, запомнилось, о чем думалось. Так родился этот Дневник…» То есть это для меня самого было копилкой моих мыслей и чувств.

Конечно, каждый пишет заметки или ведет дневник из своих соображений, но если сказать о чем-то одном,
объединяющем, то, может быть, это то, что некоторым людям, привыкшим работать с текстами, важно письменно проговорить, оформить свои мысли. Для себя самих в первую очередь.

— Какой из Ваших просветительских проектов Вы считаете наиболее удачным?
— Я думал над тем, что из, как Вы удачно выразились, «просветительских проектов», приносит больше пользы. Книги воздействуют на умы того количества читателей, каким тиражом они вышли (так было в
до-интернетную эру). Значит, это 5–10 тысяч. Христианское радио объемлет тоже несколько тысяч человек, но тут прозвучавшее слово скоро из сознания улетучивается. Нехристианское радио, где тебе дадут
выступить 15 минут, касается большего количества людей, но тут другая аудитория. Задумаются над сказанным едва ли 5%, а на следующий день останется ли и у этих людей что-то в душе и голове?..

Идеальным средством проповеди вижу интернет. Он позволяет хранить и предоставлять любому желающему все форматы моей пастырской и просветительской работы: книги, статьи, фотографии, переписку с читателями, аудиолекции и аудиопроповеди… Но об этом я подробно рассказал в статье «Зачем пастырю нужен свой интернет-сайт».

— Нам было бы очень интересно услышать Ваши советы и замечания по поводу работы нашего портала.

— Это один из любимейших моих порталов. Замечательный дизайн, огромная информативная база. Пожелание может быть лишь одно: продолжать развиваться в том направлении, которое администрация портала предприняла.

— Что бы Вы пожелали нашим читателям?
— Я счастлив, что у этого портала, как и у многих других, много заинтересованных посетителей. Если позволите, я бы сказал, что вообще могу пожелать посетителям христианских сайтов: Не сообразуйтесь с духом века сего.

Давайте следить за культурой общения. Меня лично коробит, когда читатели присылают на сайт письма с использованием хамских, вульгарных выражений. Мы, пастыри, всегда говорим на исповеди кающимся в
нецензурной речи, что эти выражения наносят вред нам самим, нашей душе. Как когда мы осуждаем кого-то или ненавидим, душу разъедает чернота, тьма, так и в отношении грубых высказываний. Наша душа
вульгаризируется, лишается богоподобной лепоты и чистоты.

Пусть мир сей высказывается, как хочет. Мы, христиане, должны воспитывать свою душу. И стараться делать так, чтобы ни одно наше слово или выражение не ранило, не покоробило ближнего. Будем помнить слова Спасителя: «Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда: ибо от слов своих оправдаешься, и от слов своих осудишься» (Мф. 12, 36-37).

Не только слова…

Помните, как Спаситель после Преображения сошел с горы и к нему приступил отец несчастного бесноватого мальчика с просьбой помочь и исцелить сына. «Господи! помилуй сына моего; он в новолуния беснуется и тяжко страдает, ибо часто бросается в огонь и часто в воду, я приводил его к ученикам Твоим, и они не могли исцелить его. Иисус же, отвечая, сказал: о, род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? приведите его ко Мне сюда. И запретил ему Иисус, и бес вышел из него; и отрок исцелился в тот час» (Мф. 17, 15-18).

Не думали вы над тем, к кому Спаситель обратил горькие слова упрека: О, род неверный и развращенный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас… Думаю, не к Своим ученикам. Род — значит народ. Ученики — это те из всего народа, кто не был неверным, развращенным и хитрым. Ученики — это те, кто все оставил и последовал за Иисусом.

А вот большинство евреев как раз были именно такими. Потребительство в отношении ко Христу, любопытство… но не больше. Почему отец мальчика сам не предпринял ничего для спасения сына? Почему не пошел за Иисусом, не поддержал Его, где мы с этим отцом еще встречаемся? Был ли он рядом,
когда Спасителя мучили и смеялись над Ним? Получил и ушел. Я приводил его к ученикам Твоим, и они не могли исцелить… При чем тут ученики? А ты сам?

Это лишь эпизод, который хорошо характеризует определенное умонастроение: обратиться ко Христу лишь для того, чтобы что-то от Него получить.

Некоторые христиане (а среди них и посетители сайтов), кажется мне, ведут себя в русле поведения вот
этого отца. Религия нужна им лишь для практической пользы. Или для умственной утехи. А хочется спросить: а что ты, именно ты сделал для Бога?

Мы здесь много говорили о моем пастырском дневнике. Приведу одну из самых последних выписок:

«15 октября 2009 г.

Вчера И.: – Отец. К., я хотела бы ради Господа что-то доброе делать….
И., красивая молодая женщина, болела онкологией, но сейчас, после курса химиотерапии, операции, вроде чувствует себя неплохо. Неплохо-то неплохо, но болезнь коварная и, конечно, может проявиться опять.
– Отец Н. предложил мне взять ребенка из детского дома. Но я подумала: я
много работаю, и получится, что этот ребенок будет на моей маме».

Задумчиво говорю:

– Это правда. Ребенка сейчас брать нельзя. Может быть, потом, но не сейчас. А чем вы занимаетесь?
– Я юрист.
– Очень хорошо. Будем служить Господу своей профессией. Давайте помогать верующим людям в смысле юридической консультации, юридической помощи.

– Я согласна. А как это сделать?

– А вот как, – говорю. – Сделайте визитки: христианский юрист такая-то и
свой телефон. И, когда ко мне будут люди за помощью обращаться и им
нужна будет юридическая помощь, я буду им давать ваши визитки.

…Сегодня, в 9 часов утра, я в соборе. Готовлюсь к службе. Вдруг И., моя вчерашняя собеседница:

– Батюшка, возьмите, пожалуйста, – и протягивает пачку визиток. 100 штук, изящно отпечатанные: ХРИСТИАНСКИЙ ЮРИСТ. Ниже – имя, фамилия и телефоны.
– Как вы успели?..
Изумленно переворачиваю упаковку и читаю рекламу: «Для тех, кто любит быстрее. Оперативная цифровая печать».
Какие замечательные люди! Дочь вся в маму. Про ее маму я писал в Дневнике, в самой первой записи (зима 2003 г.):

«Вот пятидесятилетняя Л. Сегодня она работает в котельной, раньше была маляром. Со своей подругой, В. они сделали бесплатный ремонт в квартире одного хорошего, но малоимущего человека.

Она тоже имеет добровольно взятое на себя послушание, навещает и окормляет больную старушку. А каждый год (КАЖДЫЙ!) она на свою дачу, где сама ухаживает за мужем, детьми, внуками, берет из дома инвалидов безногую женщину. И, представьте себе, безногий инвалид, эта женщина, знает, что каждое лето она будет не в городе, не в своей палате, а на природе, где поют птицы, шелестит ветер. Она как член семьи будет есть вместе со всеми, смеяться и радоваться».

Не сомневаюсь, что И. окончательно поправится с таким подходом к жизни. И жизнь ее будет долгой и светлой.

Итак, я хочу всех читателей призвать задуматься, что они конкретно делают для Господа, для дела Божьего? Как эти часы сидения у компьютера на христианских сайтах и форумах, эти гигабайты полученной информации претворились в практической деятельности? Учтите, Господь с нас за это спросит.

И еще раз об отце Александре Шмемане

Пожалуй, имя отца Александра чаще других упоминалось в моем интервью. Но я хотел бы сказать не о его Дневниках. У отца Александра много прекрасных работ, которые я и порекомендовал бы читать молодым христианам (Дневники советую читать лишь зрелым в вере людям). И вот отец Александр в своих работах напоминает нам об одной важной вещи, которую мы забыли. Это пророческое измерение христианства.

Вспомним книгу Деяний: «Иуда и Сила, будучи также пророками, обильным словом преподали наставление братиям и утвердили их» (Деян. 15, 32); «И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, Апостолами, во-вторых, пророками» (1 Кор. 12, 28) и др.

Кто такие пророки? Это глашатаи Господа! Это те, кто посреди плещущих волн безбожия и разврата
свидетельствует о едином на потребу.

Святые отцы говорили, что если в первом веке была особая харизма пророка, которая давалась особо одаренным христианам, то постепенно этот дар Святого Духа, как и многие другие, таким образом усвоился Церкви, что теперь каждый, кто приложит к этому усилия, может его принять.

Разве сегодня человек, ведущий церковную жизнь, изучающий богословие, любящий Господа, не может стать пророком Божиим в своем трудовом коллективе, в своей студенческой среде?

Отец Александр Шмеман призывал всех помнить, что каждый из нас может нести пророческое служение. Вот и вам, дорогие братья и сестры, я об этом напоминаю.

Храни всех Бог.
Ваш священник К. Пархоменко

Беседовали Денисова Юлия и Моисеева Мария.
Все фотографии — из личного архива семьи Пархоменко.

Метки: православие жизнь

Комментарии (0)

Ювенальный балаган

Воскресенье, 15 Ноября 2009 г. 13:15 + в цитатник
Это цитата сообщения Роман_Торчагин [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]

Ювенальный балаган

Именно такое впечатление производили проведённые в Государственной думе 12 ноября парламентские слушания о внедрении в России "ювенальной юстиции", на которых НИ ОДНОМУ противнику "ювеналки" слово предоставлено не было.

За все три часа слушаний к выступлению было допущено всего два человека, более или менее критически отозвавшихся о ювенальной юстиции. Это были те, кому заседавшие в президиуме убеждённые "ювеналы", просто не могли (в отличие от полностью лишённых права высказаться родительских, православных и общественных организаций) заткнуть рот или указать на дверь: представители Русской Православной Церкви протоиерей Всеволод Чаплин и протоиерей Димитрий Смирнов. Только эти два выступления прозвучали с заботой о будущем страны, а не о необходимости соблюдения неких "международных правил". Так, протоиерей Димитрий Смирнов совершенно справедливо говорил, что плох не сам телевизор (он – всего лишь инструмент), а то, что по нему транслируют. Так же и система защиты прав детей способна в недобрых, корыстных и заинтересованных руках стать в России страшным орудием разрушения семьи и общества. Выступивший затем протоиерей Всеволод Чаплин говорил о недопустимости подрыва воспитательной функции родителей и решения судьбы детей ювенальными чиновниками.
Читать далее

http://www.rusk.ru/st.php?idar=114784

Метки: общество россия жизнь дети воспитание

LiveInternetLiveInternet

-Метки

-Музыка

-Битвы

Я голосовал за свящДмитрий

-Подписка по e-mail

-Поиск по дневнику

-Постоянные читатели

-Сообщества

-Трансляции

-Статистика

Записи с меткой жизнь