ЕЩЕ РАЗ О ПРАВОСЛАВНОМ ТЕАТРЕ

А.М. Залесский

ПРАВОСЛАВНЫЙ ТЕАТР – РЕАЛЬНОСТЬ ИЛИ УТОПИЯ?

 

 

   Возможен ли православный театр в наше время, когда большая часть населения нашей страны не относится к религии серьезно?  Да и вообще что такое  православный театр? Чтобы ответить на эти вопросы, надо сперва определить, что мы понимаем под словом православный. В переводе с греческого (ортодоксос) это слово означает «истинного мнения», «истинно думающий», «истинно верующий» или правоверный, т.е. тот, кто придерживается истинного христианства, истинной веры (в противоположность другим христианским исповеданиям – католичеству, протестантству, где истинная вера смешана с ложным мнением, с различными заблуждениями). В более узком, но зато в более распространенном смысле – это принадлежащий к православной или восточно-христианской Церкви. У нас в России принято связывать Православие с определенным обрядом, стилем иконописи, храмовой архитектуры, церковного пения – короче, с определенным видом богослужения. Я знал одного верующего, который даже отказывался посещать церковь Большого Вознесения у Никитских ворот в Москве,  т.к. считал ее похожей на католический костел. Еще у нас понятие Православия связывается со святой Русью, с третьим Римом. Достоевский говорил: быть русским – значит быть православным. Но нельзя обратить это в основе своей правильное суждение и сказать: быть православным –  значит быть русским. Нет, Православие – это шире, хотя включает в себя и Русскую Церковь тоже. Есть православная церковь греческая, румынская, болгарская, грузинская, японская, американская… Итак, я буду использовать слово «православный» в смысле «истинно христианский».

Уже достаточно говорилось о том, что отцы Церкви, да и святые более поздних времен  (например, св. прав. Иоанн Кронштадтский) признавали театр чем-то греховным, языческим, несовместимым с христианством, и что это мнение устарело. Вот что говорит по этому поводу епископ Кемеровский и Новокузнецкий Софроний на открытии Первого Православного театрального фестиваля «Кузбасский ковчег»: «…не надо забывать, что во времена святителя Иоанна Златоуста театр был формой прославления языческого божества и театральные зрелища, составляли предмет гордости диавола, а в прошлом веке увлечение театром было настолько повальным, что люди  забывали о своем христианском достоинстве. И, естественно, когда Великим постом в храмах православных людей было меньше, чем в театре, это не могло не вызвать резкой критики театра святым Иоанном Кронштадтским. (…)

Читать далее...

СВЕТСКАЯ КУЛЬТУРА, КАК НОСИТЕЛЬНИЦА БЛАГОВЕСТИЯ

НРАВСТВЕННОЕ САМОСТОЯНИЕ

Читать далее...

Смерть и смысл жизни

Ангела в дорогу

Каждое утро к подъезду одного из московских домов, опираясь на палочку приходит пожилая женщина. Мария Федоровна. Она садится на стульчик, и начинается ее работа. Работа, за которую она не получает ни копейки денег.

Время перемен
Анна Лелик
Человек растёт всю жизнь. Когда прекращается рост тела, душа продолжает расти и развиваться. Порой, замерев посреди всеобщей суеты, замечаешь, что рукава одежды твоей души стали коротковаты, и в плечах жмёт. Становится тесно, неуютно, и что-то нужно предпринять, и хочется перемен... Когда мы не в ладу с собой, хочется срочно изменить мир, населить его другими людьми — мудрыми, добрыми и красивыми, — и реже всего приходит мысль о том, что дело, может быть, не столько в мире, сколько в нас самих...
Моменты переоценки, когда жить по-старому уже невыносимо, а по-новому — ещё трудно и больно, в психологии называются возрастными кризисами. За годы жизни человек не один раз «вырастает» из своей действительности. И наша жизнь в Церкви — не исключение. Если присмотреться, закономерности возрастных кризисов можно увидеть и в духовной жизни человека.http://otrok-ua.ru/sections/art/show/vremja_peremen.html

Когда ехали 2 года назад в Киров, было предложено помолиться святителю Николая о скорейшем ремонте дороги. Верилось слабо, но не сегодня дорога уже не представляет собой танкодром. Кое-где идеальная трасса, кое-где временно залепили ямки асфальтом, но на скорости 10 км/час ехали только 300 м, а не 30 км, как 2 года назад. Прогресс.

О. Виталий и о. Стахий решили оставить машину в Великорецком, чтобы 5-го вечером сесть и сразу поехать домой – 6-го утром надо было служить в сельский приходах на Троицкую родительскую субботу.

Ночевать наша объединившаяся в этом году компания (человек 20) утроилась в учебном центре кировского ЖКХ, т.к. директором центра является близкий родственник нашей Любы, поэтому нам без проблем было выделено под ночевку 2 класса, а для машин – охраняемая стоянка во дворе. Но самое примечательное состояло в том, что Серафимовский храм, из которого утром начинается крестный ход, стоял за стеной в 100 метрах. В полное наше распоряжение была предоставлена комната психологической разгрузки, где мы не замедлили психологически разгрузиться после 400 с лишним километров пути от Сыктывкара. Предварительно сходили окунуться на источник в Трифоновский монастырь. Возле двери стояла очередь из 10-15 женщин, мужики скучали, ожидая, когда же наступит их черед. Наконец, когда собралось уже порядка 30 мужчин, купель освободилась. Мигом все зашли, разделись, в купель, имеющую вход и выход, заходили аж по четверо, чтобы не задерживать очередь. Водичка оказалась холоднющей. Один батюшка уговаривал своего отрока не бояться и быстро зайти в купель. На одно окунание уговорил (после чего мальчишка, дрожа, выскочил из купели), на второе стали уговаривать окружающие мужики :О)) После купания зашли в храм, поклонились мощам преподобного Трифона, приложились к старинным иконам.

…Утром начал накрапывать дождик. Я раздал мусорные пакеты желающим, чтобы закрыли рюкзаки. Помнил опыт прошлого года, когда после дождя отсырел и рюкзак, и вещи. Болоньевые накидки, как оказалось, не помогают в сильный дождь, лучше все вещи упаковыать в непромокаемые пакеты, а потом уже складывать в рюкзак. Во дворе Серафимовского храма собирался народ. Наконец-то приехали и ростовчане, в прошлом году их не было. От Алексея получил 2 неожиданных подарка: 1) мусорный пакет 240 л, который путем несложных операций ножницами превращался в накидку и на меня, и на рюкзак. 2) самую полезную вещь для нашей компании – деревянный восьмиконечный крест на длинном разборном древке. Благодаря этому кресту наша компания на привалах всегда была вместе. Для того, чтобы отличаться от ростовской братии с еще двумя подобными крестами, на нижнюю перекладину своего креста привязали две зеленые ленточки - пояса от плащей. Получилось очень символично – впереди был праздник Троицы. Кстати, из-за выпадавшей на время прохождения крестного хода Троицы батюшек в этом году было очень мало.



Читать дальше много текста и смотреть фото

«…истинно говорю вам, если будете иметь веру и не усомнитесь, не только сделаете то, что сделано со смоковницею, но если и горе сей скажете: поднимись и ввергнись в море, - будет;
и всё, чего ни попросите в молитве с верою, получите»

Аминь.

В оренбургской станице Софиевка нашли рецепт возрождения - мужиков прилюдно порют за пьянство и ударно повышают рождаемость
В глухой степной оренбургской провинции, в станице Софиевка, община казаков умудрилась провести все сельскохозяйственные реформы, обещанные нам еще в начале 90-х годов. Казаки даже слегка обогнали правительство России в его социальных деяниях. В Софиевке уже десяток лет община платит матерям «детские» деньги и дает кредиты на коттеджи молодым семьям, стимулируя непрекращающийся демографический взрыв. А несколько лет назад в станицу вдруг потянулись люди, сбежавшие в голодные 90-е. Корреспондент «КП» попытался разобраться - почему реформы удались в Софиевке и провалились в России?

Форпост независимости

С атаманом Софиевки Иваном Жабиным мы договорились встретиться в «фирменном» станичном магазине на окраине Оренбурга. По радио в маршрутке нес очередную чушь известный реформатор-демократ первого призыва. По его словам, «русская деревня спилась, значит, нужно завозить корейцев, они трудолюбивые». Как говорится, приехали, дореформировались. Нашли наконец-то виноватых - народец у нас никчемный оказался.

Одного не знал демократический политик: в прошлом году возле моего дружка-фермера, на заболоченной Новгородчине, поселились корейцы. Поставили теплицы, работали не разгибаясь и осенью сняли рекордный урожай лука. Продать лук не удалось. Вообще. Азербайджанские спекулянты, держащие всю местную розничную сеть и скупку от крестьянских хозяйств до рыночков в райцентрах и городских овощебаз, не подвинулись в цене ни на рубль, свято блюдя свою прибыль с помощью круговой поруки. Центнеров 5 удалось реализовать на обочине шоссе Москва - Питер, а остальной лук корейцы ссыпали моему фермеру в подвал, ему же продали за бесценок теплицы и уехали куда глаза глядят.

То есть одних корейцев для возрождения деревни оказалось маловато. Надо бы еще с мафией перекупщиков и купленными ей чиновниками что-то делать...

Атаман, кряжистый мужик в папахе, штанах с темно-синими лампасами и в летной кожаной куртке, прохаживался вдоль своих владений. Он подтвердил мои мысли, показывая магазин и пристроенную к нему хлебопекарню:

- Надоело нам, что рожи кривят от российского продукта. Конечно, нам другие мясокомбинаты не конкуренты. У нас мясо, идущее на колбасу, парное, а не аргентинское, глубокой заморозки. Никакую сою мы не добавляем, цены чуть ниже. Быстро мы сообразили - самим надо продавать свое, а не спекулянтов кормить. Поэтому к нам и едут за софиевскими колбасами через весь город...

Я поинтересовался у атамана, мол, неужели именно эта схема должна спасти за 3 года наше сельское хозяйство?

- Нет, - загадочно сказал мне Иван Иванович. - Село спасет молоко. Полезай в джип, поедем в гости.

Атаманский автомобиль с щитами на дверцах «Оренбургская казачья стража» напоминал по размерам танк. С другой стороны, не на велосипеде же атаману ездить. Уже отъезжая, Иван Иванович вспомнил, что забыл важную в хозяйстве вещь. И крикнул молодым казачатам, провожавшим нас:

- Парни! Нагайку в конторе забыл - принесите. Опять в кафе балбесы разодрались...

Как закалялась сталь

Удивительное дело - в Софиевке не воруют и ворованное не пропивают. Наказание известно всем - от 5 до 15 плетей в зависимости от степени опьянения. Для уличных хулиганов, «кухонных боксеров» и нерадивых родителей свой прейскурант.

Областные борцы за права человека атамана за телесные наказания ненавидят люто. То, что соседние деревни похожи на декорации из фильма ужасов, а в Софиевке детки по улицам бегают и скот ухожен, их, похоже, волнует меньше всего. В девяностых годах даже заявление в милицию подали, мол, налицо статья «Самоуправство», разберитесь! Приезжали в станицу органы, но показаний против атамана никто и не дал, с тем милиция и уехала. Станичники даже выговорили милиционерам:

- Вы нас, что ли, работать заставите? Вы сами не просыхаете и взятки пропиваете!

Когда я заговорил о порке с молодыми станичниками, меня сразу спросили:

- Тебя отец порол?
- Порол. И дед пару раз. За дело.
- Вот и атаман если порет, то за дело, без злобы. Расследует и судит не сам, а казачьим кругом. И ты еще должен после порки штаны застегнуть и сказать: «Спасибо, станичники, за науку!»

Я все-таки поинтересовался у атамана: а нельзя ли при возрождении станицы как-то без порки обойтись, что скажут в Европе?

Жабин тяжело вздохнул:

- Вся проблема нашего села в людях. С людьми 70 лет занимались селекцией, как со скотом. Только не в сторону улучшения породы. И вырастили поколение безынициативных и бездушных особей. Нет на них других методов воздействия, только плетка и позор. Я с чего Софиевку начал возрождать? Колхозный скот людям по дворам раздал. Молоко спасло Софиевку, коровки. И порка нерадивых хозяев. А к каждой коровке я по три центнера комбикормов развез, бесплатно. И люди опомнились, даже благодарили, что в чувство пришли.

Рецепт возрождения

Атаман вернулся в станицу в 90-м году. Отец наказывал вернуться, и станичные деды просили казаков не разбегаться, не бросать родовые дома. С удивлением Иван Жабин узнал, что в родном селе верховодят чеченцы-шабашники, которые, как рассказывает атаман, сами не строили, а вместо них работали бомжи с оренбургского вокзала. Вырученные деньги чеченцы будто бы делили с председателем колхоза, вместе пили. При этом заработка в деревне не было никакого. Вообще. А тут Иван Иванович привез в село маленькую лесопилку.

- Тогда доску на домовину было негде взять, до сих пор в большинстве деревень так... Страшное дело, ни гроб, ни крест не сделать! И мне чеченцы говорят: «Проваливай отсюда вместе со своей лесопилкой, это наша земля!» Вечером пришли они меня выселять, все со стволами. Но я ждать не стал, первым стрелять начал...

Ночью из Оренбурга на подмогу приехали казаки. Дом, в котором жили шабашники, сожгли, а их самих выпороли. Наутро мирные строители спрятали стволы и побежали... в милицию. Но возле РОВД их ждали все те же казаки и настоятельно посоветовали забыть о происшествии. В итоге чеченцы никого на следственном эксперименте не опознали, а из района уехали. За то софиевские казаки получили репутацию полных и очень опасных «отморозков», и больше никакие лихие люди их не беспокоили. Хотя фермеров в те годы по нищим селам рэкетиры трясли и жгли через одного.

Теперь можно было заниматься хозяйством. Вот только денег не было, а колхоз лежал при смерти, потому его пристрелили без жалости. Для начала определили форму хозяйствования. Теперь землей в Софиевке распоряжалась казачья община-арендатор, и стало невозможно продать земельный пай на сторону. Взамен каждый землевладелец получал от общины ежегодно 10% от урожая. Деньги на подъем села зарабатывали всеми способами, в том числе экзотическими. Например, когда рухнули связи между заводами и колхозами, казаки, сбившись в бригады, гоняли из Москвы и Нижнего Новгорода грузовики. И даже... осваивали газовое месторождение неподалеку от Софиевки, благо Газпром рассчитался с общиной за какие-то продукты газовой техникой. И во второй половине 90-х годов село в полном смысле слова начало оживать. Уже несколько лет в софиевской школе больше нет классов с двумя учениками.