Неслучайно то, что широко известное и ранее антиохийское богословие никому не приходило в голову объявлять еретичеством, пока его представитель не очутился на раскаленных стогнах града Константина. Столица, как всегда, делала политическую и церковную погоду в империи, или, как тогда выражались, во "вселенной." Положение обязывает, и главе церковной власти рядом с двором и троном надо было иметь или слишком много безличия, или бездну мудрости, чтобы не поскользнуться и не упасть при громком эхе "вселенной."

Православной репутации иерархов Константинополя нельзя сказать, чтобы посчастливилось от самого его появления на сцене истории как столицы. Вождь арианства Евсевий сразу же захватил Византию вместе с двором под свое влияние. И с тех пор все арианское полустолетие церковь в лице своих старейших апостольских кафедр, римской и александрийской, величественно боролась с Константинопольским арианством и тамошними еретичествующими императорами. Апостольская антиохийская кафедра долгое время омрачала себя солидарностью с Константинополем в его арианской политике. Даже внешняя чистка зачумленной ересью столицы произведена была железной метлой Феодосия Великого, пришедшего с Запада под никейским знаменем римского папы Дамасия. Создалась традиция еретической многогрешности придворных ставленников, архиепископов Константинополя и отчасти связанных с ними антиохийцев, в то время как осиянная славой Афанасия Александрия и гордый своим православием папский Рим сознавали себя на страже вселенской истины и на страже подлинного первенства своих апостолических кафедр против этого не благословенного выскочки - Константинополя и его маленького епископа с крошечной епархией в границах одной столицы, формально зависевшего от маленького же митрополита Ираклийского. Никакого церковного прошлого, никаких заслуг перед церковью и православием. Только одни раздражающие претензии быть каким-то непрошеным главой церкви - орудием государственной власти. Вся мелкота клириков и монахов, недовольных судом своих епископов, стекалась в столицу и апеллировала ко двору через посредство столичного иерарха. A значение иерарха без всяких чисто церковных оснований, автоматически поднялось над всей церковью как неизбежное последствие огосударствления церкви. У Константинопольского епископа, кроме города, не было даже своей епархиальной территории. A между тем пред ним не только стушевался его митрополит Ираклийский, но совершенно угасли и целые диоцезы: Фракия (восточный Иллирик), Вифиния, Понт, Асия попали в орбиту его тяготения и дали ему территорию целого патриархата. Такое невольное автоматическое завоевательство, такой нецерковный "империализм" власти Константинопольского епископа не могли пройти ему безнаказанно со стороны им поглощенных, обиженных и обойденных. При покровительстве Феодосия Великого в 381 г. на Константинопольском соборе, признанном затем II Вселенским, царствующий град, еще не отмывшийся οт арианской грязи, уже провозглашен был в церковном отношении вторым по чести и правам после Древнего Рима. Никогда этого не признавал Рим, и для Александрии это был удар ножом в сердце. Даже до наших дней в греческом мире не забыто это домашнее соревнование двух патриарших кафедр. Александрия в ту пору поставила себе задачей по крайней мере проводить своих людей на столичную кафедру и всячески держать ее под своим влиянием, a при случае конфузить ее иерархов и подрывать их "дутый" престиж. Этим объясняется борьба против св. Григория Богослова со стороны брата Афанасия Великого Петра Александрийского, в союзе с Римом выдвигавшего Максима Циника. Еще ярче эпизод озлобленной борьбы Феофила Александрийского против Иоанна Златоуста, в которой обиженный митрополит Ефесский был заодно с Александрией и этой борьбой закрепил союз с нею против Константинополя и на будущее время. Римский папа в эту недобросовестную борьбу, к счастью, не был замешан. Но охотно взял на себя более лестную роль апелляционного судьи над константинопольскими делами - честь, которую ныне Иннокентию и многим его преемникам всегда сам на блюде подносил раздорившийся греческий Восток, унижая тем престиж Константинополя и внося свой грешный вклад в выращивание римских претензий на исключительную власть в церкви. Такая систематическая борьба Александрии и Рима с Константинополем имела своим идеальным оправданием спасение достоинства и независимости церкви от беспредельно и грозно выросшей над ней государственной власти. Но идеальная цель на деле едва светилась во тьме человеческих страстей соревнования и мести. Из Александрии и Рима на Константинопольскую кафедру постоянно наведены были жерла тяжелых орудий и подозрительные бинокли их наводчиков. Волей-неволей, однако, Константинополь был столицей. Тамошняя церковная жизнь была для всех столичной жизнью. За участие в ней горячо сражались и за перипетиями ее непрестанно наблюдали и рапортовали церковные посольства двух пап, Римского и Александрийского. При выборах преемников столичным архиепископам приходил в движение огромный запутанный клубок разнородных влияний и интриг. Сам двор изнемогал от них и прибегал иногда к навязыванию совершенно неожиданного и стороннего кандидата, чтобы сорвать выборную игру местных кандидатур. В таком порядке двор при императоре Аркадии извлек из Антиохии блестящего Златоуста, но не смог защитить eго οт местных неутоленных партийных аппетитов, которые отомстили ему предательством, несмотря на его святость. Точь-в-точь то же самое случилось и теперь, при сыне Аркадия Феодосии II, когда двор, во избежание повторяющейся безысходной борьбы за кандидатуры пресвитеров Прокла и Филиппа, по прежнему примеру обратился к Антиохии и взял оттуда тоже прославленного своим красноречием как бы второго Златоуста, монашествующего пресвитера из монастыря св. Евпрепия, злополучного Нестория. Долго антиохийская христология не попадала в фокус столичной жизни, где переплетались многоразличные интересы и страсти и где даже Аполлинариева система не стала предметом общецерковных волнений. Но вот на Константинопольской кафедре оказался ученик Антиохийской школы и в догматическом смысле. И вспыхнул вселенский спор.

Что вы знаете о своих родственниках? Нет, не о родителях, папе/маме, и даже не о бабушке, или тете. Что вы знаете о более дальних родственниках? Знаете ли вы, кто ваши предки, откуда пошла ваша фамилия? Может быть, у вас в роду были аристократы, а может быть, иностранцы, или даже важные государственные деятели - когда-то очень-очень давно, но все же были? Знаете ли вы это?

Большинство людей ответит "нет" на большую часть этих вопросов, кто-то испытает стыд, кто-то - интерес, ну а кто-то не испытает вообще ничего. Впрочем, гордиться своими аристократическими корнями хотели бы многие, и это, пожалуй, вполне естесственно - жажда быть лучше, выше, сильнее, быстрее, хитрее (список можно продолжать практически бесконечно долго).

Недавно в сети открылся ресурс GenWAY.ru, посвященный как раз родственным связям, генеалогическому древу, истории семьи, родословной. Можно ввести фамилию и найти потенциальных родственников - просто ради любопытства, а может, и для того, чтобы познакомиться и узнать друг друга поближе. Кто знает, может быть, эти люди окажутся интересными и неординарными?

В наше время слово "инквизиция" знакомо многим, однако оно уже давно потеряло свой смысл, превратившись в нечто, служащее обильной нивой для шуток комиков различного масштаба. Однако в свое время испанская Инквизиция была тем, чего боялись: одно слово или жест, и тебя могли схватить и упечь туда, откуда уже не возвращаются. Инквизиция зачастую является составной частью представления людей о Средневековье: темное, страшное, непонятное. Давайте приоткроем завесу тайны и посмотрим, что представляла собой Инквизиция.

1. Инквизиция не была самостоятельным органом В самом деле, многие люди считают, что Инквизиция была отельным органом власти, самостоятельно осуществлявшая многие политические и иные решения. Это в самом деле так, но вначале Инквизиция была просто отдельной операцией, предпринятой церковной властью. После успешного осуществления задуманного, инквизиторы распространились по всей Европе на последующие 600 лет (включая Новый Свет). Особенно активно Инквизиция действовала в Германии и Франции в Средние Века, равно как и в Италии времен Реформы. Кстати, инквизиторы добрались даже до Гоа, Мехико и Перу. Инквизиция существовала уже целых 250 лет, прежде чем Папа Римский снабдил ее всеми атрибутами официального органа церковной власти.

От памятников Ленину пора избавляться

"У толерантности есть границы. Ленина пора выбрасывать. Я благословляю людей, которые это сделали и, повторюсь, надеюсь, что найдутся люди, которые смогут сделать что-то подобное еще где-нибудь России. Ведь в любом городе, даже в маленьком городке, мы непременно увидим улицу Ленина, и везде стоит этот идол", - игумен Сергий (Рыбко) >>>

Поздравляю всех с праздником!!!

Старый Новый год

Старый Новый год — это редкий исторический феномен, дополнительный праздник, который получился в результате смены летоисчисления. Отмечается преимущественно в тех странах, где православная церковь продолжает пользоваться юлианским календарем.

В России, которая имеет сильные традиции неприятия новаций, Новый год многими отмечается и по григорианскому календарю, и по юлианскому (сейчас в полночь между 13 и 14 января по григорианскому календарю).

Это отчасти связано с тем, что Русская православная церковь продолжает встречать и Обрезание Господне (до 1918 совпадавшее с гражданским Новым годом), и Рождество Христово, как и все церковные праздники, по юлианскому календарю. При этом современный Новый год выпадает на предрождественский пост.

Традиция отмечать старый Новый год возникла после 1918 года, когда в России было введено новое летоисчисление.

Старый Новый Год в Сербии и Черногории

Традиция встречать Старый Новый год сохранилась и в Сербии и Черногории, поскольку Сербская православная церковь продолжает жить по юлианскому календарю. Сербы называют этот праздник Сербский Новый год.

Старый Новый Год в Швейцарии

Старый Новый год по юлианскому календарю (старый день св. Сильвестра, нем. Alter Silvester) отмечают также в некоторых немецкоязычных кантонах Швейцарии. Как и в России, это следы народного неприятия перехода на григорианский календарь (этот переход в протестантской Швейцарии происходил в XVII-XVIII веках).

Весна 2004

Рассказывал семинарист С., который водил экскурсии в церковно-археологическом кабинете при Московской Духовной Семинарии.

Была делегация, кажется, из Чехословакии, и там среди всех был маленький седой архиепископ. После экскурсии они с С. разговорились, оказывается, он учился в сороковые годы вместе с Алешей Ридигером (нынешним Патриархом Московским и всея Руси). Вместе учились, вместе проводили время, бегали в город, на Невский. Время от времени студенты Семинарии и Академии посещали известного старца, жившего на окраине Ленинграда, — иеросхимонаха Серафима Вырицкого.

И вот этот архиепископ, тогда еще очень молодой человек, как-то тоже посетил старца, стал жаловаться, что он не знает, как вернется в Чехословакию, как будет служить: там, у него на родине, на религию идет большое наступление, Церковь преследуют.

Отец Серафим сказал, чтобы юноша ничего не боялся, спокойно возвращался, служил Богу. Добавил: «Ты еще там архиепископом будешь…»

Возвратившись в Семинарию, молодой человек стал с ребятами в общежитии обсуждать поездку к старцу: «Какой архиепископ?.. Я жениться собираюсь, уже невеста есть...» «Да ладно, — сказали, — не обращай внимания, старец иногда что-то не то говорит, он вообще вон Леше Ридигеру сказал, что тот Патриархом будет!»

На рубеже 12 и 13 веков один провинившийся монах во искупление преступления пообещал настоятелю написать и украсить миниатюрами книгу -  свод всех человеческих знаний, который прославит монастырь на века.  Когда монах понял, что это сделать невозможно, он попросил помощи у дьявола.

И дьявол появился!

Читать далее