В православном календаре 19 сентября — совершенно особенная дата. Именно в этот день все верующие отмечают праздник архистратига Михаила. В народе у этого праздника достаточно много названий — Михайлов день, Михайлово чудо, михайловский мороз. Христиане относятся к этому празднику очень уважительно и отмечают его уже очень давно. Соответственно, праздник успел обрасти различными традициями и обрядами.
Этот праздник очень особенный
Михайлово чудо
Архистратиг Михаил — один из наиболее почитаемых христианских святых. В народе его считают защитником бедных и нуждающихся. Еще его считают судьёй, ведь именно он провожает души умерших и оценивает на весах их поступки. Но почему же праздник называется Михайловым чудом?
История праздника берет начало примерно в 4 веке, тогда Михаил спас от разрушения христианский храм. Эта церковь была возведена одним из местных жителей в знак благодарности Михаилу за чудесное исцеление его дочки.
19 сентября отмечается церковный праздник Михайлово чудо. В этот день православные вспоминают чудо, произошедшее много столетий назад.
История праздника уходит корнями в глубокую древность. По легенде, в этот день в IV столетии архистратиг Михаил своим чудодейственным вмешательством спас храм от разрушения идолопоклонниками.
Пресвятая Богородица радуется, когда мы молимся Ей, читаем акафисты и каноны, ибо видит чистую любовь детей Своих, которые предают себя Ей и славословят Ее. И, конечно, это сподвигает Ее расточать щедроты Своим чадам. Если же мы постоянно читаем молитву «Пресвятая Богородице, спаси нас!» — то мы как будто бы теребим Ее за край одежд, пока Она не исполнит просимое.
Римо-католические епископы Польши заняли позицию, осуждающую хэллоуин, говоря, что это языческий праздник, опасный для детей по причине его диавольского характера, и обратились к верующим с просьбой отказаться от него. Так, архиепископ Анджей Дзиега направил пастырское послание христианам своей епархии. В нем говорится, что за увеселениями хэллоуина скрывается намерение подорвать христианскую жизнь. Хэллоуин представляет собой ряд трюков, насаждающих в детях диавольские установки, способные подорвать нравственную и религиозную жизнь людей.
Действительно, на первый взгляд, кажется, что забавное переодевание в вампиров, вурдалаков, колдунов, демонов и т. д. — не более чем фарс, достойный homo ludens [Homo ludens — человек играющий], ибо в нем человек высмеивает проявления оккультного. На деле же то, что запечатлевается в чистом уме детей, — это привыкание к магии, оккультному миру, способному разверзнуть демонические горизонты, к колоссальным сверхъестественным силам, превращающемся в лейтмотив жизни детей.
Высмеивание демонов является ничем иным, как приучением к их присутствию, вырыванием их из вечного царства ада и превращением в компашку симпатичных персонажей, которых всегда можно пригласить на ужин. Диавол, человекоубийца с самого начала истории, становится, таким образом, компанейским парнем, заслуживающим чуть ли не сочувствия из-за того невезения, которое с ним стряслось. Отсюда прямая дорога к навязчивым идеям, одержимости бесами, черной магии, сатанистским ритуалам, ритуальным убийствам, самоубийствам, психическим болезням, серийным преступлениям.
Взрослые (да и то не все!) могут отличить вымысел от реальности, фильм от жизни, иллюзию от правды. Но дети живут в мире воображения, где визуальные ориентиры обретают жизнь в их уме и становятся образцами для подражания. Мы уже не удивляемся, что некоторые дети хотят стать колдунами, магами, вампирами или даже бесами. И некоторым это даже удается.
Таким образом, смертельное для человека насилие вводится в общество через парадную дверь под предлогом развлечения. Вместо того, чтобы изгнать бесов из человека и обитаемого мира и отослать их в места пустынные, как это происходит в Крещении и при чтении молитв святого Василия, их зовут, сажают за стол и "воплощают" с помощью облачений и жуткой жестикуляции, подражают им в поведении, и они, конечно же, продолжают оставаться тут долгое время.
Хэллоуин — не языческий праздник, он содержит много отсылок на христианство и является праздником диавольским.
Кто-нибудь скажет, что хэллоуин быстро приходит, а уходит еще быстрее, как запах тыквы и чеснока. Но что остается в подсознании детей, так это та колоссальная допустимость диавола, который приходит всегда, стоит только позвать его в жизнь людей. Нравственный дрейф, банкротство веры, превращение человека в зверя, а затем и в беса с помощью технологической цивилизации, убийств, поголовной депрессии, стадного менталитета — всё это отрасли нечистого духа, которого две тысячи лет изгоняли из жизни людей Святыми Тайнами, а теперь в честь праздника вызывают в сердца тех, кто последует ему, сам того не зная.
Хэллоуин является, таким образом, приобщением к аду, мраку, магии, демонизму, шаманизму, мракобесию, вампирам, вурдалакам. Однако ни один дух даже не заикнется о бесконечной и вечной боли, об огне неугасающем, скрежете зубовном, черве неусыпающем, об одиночестве без конца.
Точно так же Литургия есть приобщение к раю, Жертве Непорочной, молитве напряженной, это анамнез любви, участие — через благодать, историю и вечность, тесно, неразрывно связанные, — в Теле Христовом, Распятом и Воскресшем ради людей, навсегда. Может, кто-нибудь думает, что можно будет нарядиться диаволом и пойти на вечную Литургию?
Итак, на Литургию, а не на хэллоуин!
Священник Иоанн Валентин Истрати Перевел с румынского Родион Шишков
Может быть, вера — это дар, которого у меня нет? Во время Божественной Литургии в храме я ничего особенного не ощущаю. Это плохо? Зачем мне во время исповеди искать в себе дурное вместо того, чтобы видеть в себе хорошее? Как побороть смущение перед священником? А что случится, если я священнику не расскажу о каком-то своём грехе?
Архимандрит Иоиль (Яннакопулос) является одним из известных и уважаемых греческих богословов прошедшего XX столетия. Фотий Яннакопулос родился в 1901-м г. в селе Мафья' (Драга) Мессинии и еще юным познакомился с известным отшельником Илией (Панагулакисом), который выявил в сердце юноши тягу к монашеской жизни. В 1925-м г. уже иеродиакон Иоиль окончил Богословский факультет Афинского национального университета, а в 1929-м г. принял священническое рукоположение и, наряду со служением, работал учителем средней школы. Позже о. Иоиль переехал в г. Каламату, где посвятил себя богословским изысканиям. Вершиной его кропотливых трудов стало 26-томное «Толкование Ветхого Завета», которое удостоилось премии Афинской академии наук. О. Иоиль, однако, не был кабинетным богословом, но, по примеру многих святых отцов Церкви, совмещал в себе академического ученого и рассудительного старца, о чем свидетельствуют многочисленные рассказы из его жизни.
Вот, совсем нет. И не потому что жизнь такая. Ложь. Какой я, такая и жизнь. А я дерганый, суетный, хлопотливый. Даже добавлю – бесполезно хлопотливый. Бесполезный, как кипятильник, опущенный в море. Море, клянусь, не закипит. Следовательно, и жизнь моя такая же – дерганая, суетная, бесполезно хлопотливая.
Кто там пропел куплет: «Сердце! Тебе не хочется покоя»? Утесов, что ли? Это клевета. Я не согласен. И Пушкин не согласен. Мы с Пушкиным оба не согласны.
Он сказал:
Пора, мой друг, пора. Покоя сердце просит.
Летят за днями дни, и каждый день уносит
Частицу бытия. И мы с тобой вдвоем
Предполагаем жить. Но, глядь, как раз умрем.
Умрем – не умрем, не важно. Сейчас не об этом. Важно, что «покоя сердце просит». По-ко-я.
Так и говорит Иисус Христос: «Придите ко Мне вси труждающиеся и обремененные и Аз упокою вы» (Мф. 43 зачало) Он обещает приходящим к Нему дать покой.
Я думал когда-то, что «труждающиеся» это те, кто тяжко трудится. Например, шахтеры или полярники; сталевары или дальнобойщики. Но это было бы слишком просто. Это был бы какой-то христианский социализм с прославлением людей тяжелого физического труда. Они, мол, блаженные, ибо им тяжко. А всякие интеллигенты-очкарики без мозолей и с лишними квадратными метрами жилплощади, те заслужили, чтобы кайлом на Северах помахать. Так грешно думать. Если вы так тоже думаете, покайтесь. Должен быть другой смысл.
И «обремененные» это не просто те, кто грузами отягчен, как грузчики на вокзале, или докеры в порту, или бедный осел с поклажей.
Наш Господь Иисус обращал Свою речь к религиозным людям. Иногда, очень религиозным. Эти люди были буквально обвешаны заповедями, запретами, церемониями, ритуалами, обязанностями, духовными практиками, поучениями старцев, советами мудрецов, исторической памятью, страхом согрешить… Продолжать? Думаю, хватит.
И эти люди, обвешанные всем перечисленным, много чего имели. Имели достоинство, гордость, знания, деньги, тревогу за народ, боязливое уважение этого же народа, слепоту от долгого чтения, седину от долгих размышлений… Но покоя у них не было. Совсем не было. И сострадательный Христос говорил именно им: Вы работаете, и вы перегружены. Но плода нет у вас. Нет у души вашей покоя. Поэтому придите ко Мне, все труждающиеся (в исполнении тысячи предписаний) и обремененные (миллионом обрядов и мелочей), и Я упокою вас. Возьмите на себя Мое иго. Научитесь у Меня. Я кроткий и смиренный сердцем (тогда как вы горды и строптивы). Только тогда найдете для душ ваших покой.
В данном понимании слова Христа Спасителя равно касаются и лесоруба, и переводчика. В особенности, если лесоруб и переводчик – религиозные люди.
А что мы? А мы тоже обвешаны предписаниями, составленными для нашего блага.
Не ешь, не смотри, не трогай, не говори, не думай, не прикасайся. Это прекрасно! Это, действительно, прекрасно. Но, не само по себе. Ведь покоя у нас нет. Плода нет. Сердце наше мятежно. И это уже совсем не прекрасно.
Возможно, мы совсем по-фарисейски загрузились тысячами «льзя» и «нельзя», но иго Христово так и не взяли на шею. Бремя Его так не положили себе на спину. Ведь гораздо легче мяса в среду не есть, нежели невестке со свекровью примириться.
Религиозная жизнь добавляет беспокойства. Вся жизнь проходит в ссорах, в подозрениях, опасениях, обидах, сплетнях, ложных страхах, странных слухах. Какой тут покой? Но та же беспокойная жизнь проходит, кажется, в духовных трудах, усилиях, в слезах, в попытках все наладить и спасти. Если не весь мир спасти, то, по крайней мере, свою губернию.
Нестыковка какая-то.
Каждый раз, когда совершается память преподобного отца (Серафима ли, Сергия, или еще кого) читается то самое зачало из Матфея: Придите ко Мне… Я упокою вас… Возьмите иго Мое… Научитесь… Я кроток… Обрящете покой.
Мы что, глухие? Или слышим звуки, не проникая в смысл? Или вообще не слушаем, а только суем на молебне темечко под тяжелый евангельский оклад? Ведь должен же быть покой для душ.
Скажут: будет. Но только после смерти, когда пропоют «Со святыми упокой»? Может и так. Может и так. Я не спорю.
Спорить, чаще всего, глупо. Особенно, если речь идет о сердечном покое, которого у нас напрочь нет.
Но я о том, что именно его (покоя) стоит искать. Искать больше, чем что-либо иное. Постом подсушиться, в паломничество съездить – дела хорошие, по покой души лучше. Как Серафим сказал: Стяжи дух мирен… Не прозорливость стяжай, не чудеса и знамения, не дар языков, а мирный дух. Мирный дух все с собой приведет. Он обо всем здраво рассудит; все, не торопясь, поймет. Уловки врага, живущего в шуме и любящего шум, распознает. За яркую фразу себя купить не позволит.
«Побольше нервничайте и суйте нос в то, что вас не касается. Тогда вечно со мной будете». Это лукавый говорит. Еще говорит: «Ссорьтесь чаще. И о святых предметах спорьте тоже. Именно через них, через веру и ссорьтесь. Пусть ваша вера будет причиной ваших ссор. Спорьте, дергайтесь, ругайтесь. Доказывайте свою правоту. Умножайте шансы ко мне прийти»
Есть и другой голос. Звучит громче, но понят меньше.
«Научитесь у Меня» – говорит Христос. «Нет Меня и покоя нет. Кто не со Мной, тот вечно в смятении. Вашим душам мир нужен. И кроме, как у Меня, его нигде нет»
