Аутсайдер_Шер (Чортова_Дюжина) все записи автора

 

У Киры Юрьевны Кожевниковой, рождённой в период, так называемой, хрущёвской «оттепели», времени новых стихов, картин, фильмов, походов с палатками и песен под гитару, сначала была большая, дружная семья порядочных, культурных, милых интеллигентных людей – ещё живые дед с бабушкой, старший брат и две сестры, но родители больше всех любили именно Киру, потому что она была, что называется «неудачная». Девочка была из двойни, выходила первая, придушенная пуповиной, её тянули щипцами и, вероятно, повредили ей голову, да и задохнуться она могла, что тоже повлияло на то, что она потом слабо училась, плохо общалась с другими детьми, была вялой, не активной, ленивой и на несколько лет отставала в развитии. А её сестра, Лена, выходила после, родилась сама, в результате чего, не была проблемным ребёнком, была абсолютно нормальной, здоровой, весёлой, общительной, доброй, умной и очень хорошо училась, как и другие дети Кожевниковых – старший, Кирилл, и младшая Наташенька. Но любят-то, как правило, больше всех, почему-то, именно неудачных детей, несчастных тугодумов, лентяев и двоечников. Родители, дед и бабушка утешали свою неспособную девочку, которую ругали горе-педагоги и дразнили дети сначала в детском саду, а потом – в школе. Они окружили Киру заботой и любовью. Брат и сёстры тоже ей искренне сочувствовали, несмотря на то, что иногда обижались на взрослых членов семьи, уделявших им не так много внимания, как Кире, именно потому что с ними у тех не было проблем… Читать далее

Аутсайдер_Шер (Чортова_Дюжина) все записи автора

             Двадцатидевятилетняя Алла Петрова больше десяти лет работала в бухгалтерии Союза Художников, куда её устроили знакомые родителей. Сидя на этом тёплом, но скучноватом месте, за своим рабочим столом у компьютера, она, то и дело, засыпая, клевала носом. Девушке было невыносимо скучно сидеть в одной комнате с очень полными, тоскливыми женщинами постклимактерического возраста, и она с завистью смотрела на художников, приходивших платить членские взносы и делать прочие платежи. Эти интересные, странноватые люди были какие-то беззаботные, хорошо выглядевшие, часто лет на десять моложе своего возраста, смело, затрапезно (свитер-джинсы) или стильно одетые, кто во что, а говорили они, почему-то много и в полный голос. Часто смеялись, очень весело и тоже громко. Иногда они даже позволяли себе капризничать как избалованные маленькие дети. Это было забавно или, как говорится, «прикольно». Сразу было видно то, что они не привыкли работать в коллективе. Это были, в основном, мужчины, которым было за пятьдесят лет, но было и достаточно молодых, и женщины там тоже встречались. Особенно Алла завидовала своим ровесницам, многие из которых были красивыми, стройными и с устроенной личной жизнью. При этом у них была интересная творческая жизнь. «Счастливые!..» - думала девушка, и ей тоже хотелось работать творчески, но она не смогла никуда поступить. Специально она брала отпуска и ездила на предэкзаменационные просмотры, но до экзаменов её не допускали. В творческие техникумы и вузы вообще поступить крайне трудно, даже очень подготовленным абитуриентам, особенно, если на актёра собираешься учиться, впрочем, и в литературный, и в музыкальный, и в художественный тоже поступить практически невозможно. Алла Петрова собиралась учиться на художника, но почти не имела должной подготовки кроме художественной школы и частной изостудии, где художник серьёзно готовил своих учеников к поступлению, но у Аллочки получалось слабо, и педагог никаких прогнозов не давал и честно отговаривал Аллу от её затеи, предлагая идти на прикладника. Девушка попыталась, было, обучаться народным промыслам, но у неё оказались неловкие руки, и это у неё выходило ещё хуже, чем в студии у живописца. Вот Алла и кисла в бухгалтерии, целыми днями просиживая за столом и отращивая себе зад, а в выходные занималась любимым хобби. Она рисовала, хоть и плохо, но все её знакомые и родственники были одарены её «шедеврами». Читать далее

Аутсайдер_Шер (Чортова_Дюжина) все записи автора

Мне приснилось, что пришла на работу в пижаме, со спутанными волосами, слипшимися веками и заспанным, помятым лицом. Чижевская и Мамедов (вредные сотрудники) лают по-собачьи, и я забираюсь в шкаф. Вошедшая начальница, Инесса Петровна, отгоняет их от шкафа и, как обычно, строго велит мне вылезать. В её руках большая кастрюля, до отказа забитая рыбами. И наделяет она нас этими рыбами. У всех на тарелках много рыбы, и все едят. Я тоже ем этих рыб, но вдруг замечаю то, что лежу на столе среди высоченных чашек и сушек размером с колесо. Голова моя плоская и вогнутая, глаз, носа, рта, рук и ног нет. Тело плоское и узкое, заканчивается небольшим расширением. Вся я из какого-то серебристого металла. И вообще, я - это не я, а мельхиоровая чайная ложка… И проснулась я, вялая, но надо было спешить. Ещё только четверг. А завтра - пятница. Последний рывок перед выходными. Да ещё и у мужа будет день рождения… я положу подарок к его изголовью ночью или рано утром, когда буду вставать в туалет. Фантазии хватило только на новую рубашку…Читать далее

 

 

Аутсайдер_Шер (Чортова_Дюжина) все записи автора

 - Так, так, так… хорошо, крути педали энергичнее, миленькая, так, так, так… держи руль прямо… так, так, так… отлично, молодец! Умница! Отпускаю тебя, теперь попробуй сама, без поддержки. Под горку – притормаживай! Умница!

- Я еду! Бабушка! Смотри! Я еду сама! Бабушка! Как хорошо! Я еду!

- Осторожно! Не упади, миленькая! Смотри по сторонам! Вдруг машина поедет!

Двадцатилетняя девушка с каштановыми волосами до плеч, в летнем коротком платьице крутила педали велосипеда стройными ногами в сетчатых баретках и радостно смеялась. От сосредоточенности она даже высунула кончик языка.

А старушка бежала за ней следом и кричала:

- Катенька! Осторожно! Не упади! Смотри по сторонам!

Запыхавшись, она остановилась перевести дух. К ней подошла женщина в косынке и с хозяйственной сумкой, откуда торчали перья лука, и поздоровалась. Читать далее

Аутсайдер_Шер (Чортова_Дюжина) все записи автора

Татьяне Михайловне, как говорится, было, что вспомнить. Её жизнь была очень насыщенной. Особенно в молодости. Ну, это, как у большинства людей. Лучшие и самые интересные годы, обычно, приходятся на молодость. «Первая молодость», а, точнее, юность Татьяны выпала на, так называемые, «лихие 90-е». Ей тогда было от 14-ти до 24-х лет, и Таня, несмотря на сложный для страны период, была «возмутительно» счастлива, как она сама выражалась. И это самосознание не удивительно, так как молодость её матери, например, проходила в самом начале эпохи застоя, когда людей «на пожизненное» сажали в психиатрическую больницу за инакомыслие, где закалывали лекарствами, превращающими человека в овощ, а отец и вовсе застал сталинское время со всеми его «прибамбасами» – он родился в сороковых, и они (родители) тоже не раз говорили Тане о том, что эти времена были лучшими в их жизни, так как они тогда были молодыми. Читать далее

 

Аутсайдер_Шер (Чортова_Дюжина) все записи автора

Сегодня на работе короткий день, да я ещё и отпросилась пораньше, жалобно захныкав о том, что мне бабушку старенькую нужно в санаторий отвезти, пока народу ещё не много едет в сторону области. Зачем я вру? Во-первых, мне нужно пораньше уйти, чтобы ехать всей семьёй на дачу, а это причина неуважительная. Работа, по мнению начальства, важнее всяких там дач. Она сидит допоздна, и все мы сидим до последнего, ожидая милостивого разрешения уйти. Приходим утром, раньше начала рабочего дня, а она уже на месте. Сидит, хмуро, из-под бровей, поверх очков пялится не предвещающим ничего хорошего, взглядом. Начальница у нас трудоголик, карьеристка, бизнес-вумен, без личной жизни, изощрённая садистка и жуткая стерва, как и большинство начальников, чью власть над собой мне выносить так трудно, что почти невозможно. Я её боюсь панически и поэтому ненавижу. Ненавижу так, как всех хищных зверей, акул и прочих агрессоров, могущих причинить вред мне или моей семье. Говорить правду такому человеку опасно. Вот и приходится врать. Читать далее

 

Base4ka (Чортова_Дюжина) все записи автора

        1961-й год. Семья наша еще совсем молодая, кроме чемоданов с личными вещами и кое-какой мелочью у нас ничего не было, поэтому на новом месте службы по приказу Родины, которая направила нас с юга на север нашей необъятной, по приезду туда мы были рады любому углу, ибо не всё было так просто на только еще строящемся полигоне и с жильём были большие проблемы. Одно дело - в пристанционном посёлке для жилья снимать угол в частном доме, как делало немало вновь прибывших офицерских семей, и другое – когда не нужно урезать и без того скудный семейный бюджет и лишь немного… пожить в лесу, подождав, когда будет предоставлена освободившаяся комната в семейном общежитии в военном городке. У нас появилась такая возможность и мы стали «лесными жителями».  

Читаем далее

Аутсайдер_Шер (Чортова_Дюжина) все записи автора

 

Мой внутренний капитан всегда мертвецки пьян! 

         Время - это какая-то загадка... Оно умеет то вдруг растянуться, а то и может вдруг сжаться без всякой логики. По ощущениям, конечно. То минута мучительно тянется, а то 5 часов проскакивают! Иногда, за одну или две минуты происходит сразу много событий. Ты успеваешь прибежать куда-то, что-то купить, заказать или сделать, а иногда - наоборот. Проходит много времени, а событие всё длится – ты всё сидишь, ждёшь чего-то или куда-то едешь, а дорога никак не заканчивается, ты всё думаешь о чём-то, крутишь в голове множество дум… и вот, иду я куда-то. Прошёлся пешком до остановки, вошёл в троллейбус, вышел у метро, проехал под землёй, сделал пересадку, поехал дальше, вышел, сел в автобус, и это всё может произойти за 15 минут, а, может быть, и за полтора часа добираюсь! Один и тот же путь! Вот такой феномен. Причина того, чем вызвано это растяжение и сжатие времени, мне не ясна. Или, например, мой возраст, моё самоощущение. Я застрял в 90-х. Причём, тогда мне было уже больше 20-ти, причём, хорошо за 20-ть. В 99-м уже 30-ть, но я считаю себя именно «ребёнком 90-х». У меня в самосознании отложилось то, что мне тогда было лет 14-ть, если на пару-тройку лет не меньше!..

Юность моей матери попала на Сталинские времена. Она рассказала о том, что после ареста родителей, ей снилось, что она стоит в толпе голых женщин перед зеркалом. Их, худых и грустных, видит, а себя, молодую и красивую, никак не находит среди множества лиц. Её там, как бы, нет. Этот навязчивый сон всё повторялся.

Galyshenka (Чортова_Дюжина) все записи автора Мама, какая ж ты пафосная сплетница! - строго осудила меня дочь, послушав телефонную трескотню с подругой... Увы, она конечно права. Мы всего лишь продолжательницы Евиного рода и обладаем массой недостатков, начиная с жуткого любопытства ко всему, вокруг происходящему, чем некогда и смог воспользоваться проклятый Змей...(иначе так в Раю б и оставались).

Да, жизнь мчится будто карусель. Ты стоишь в центре, а мимо со всё набирающей обороты скоростью, пролетают события, лица, превращаясь в один яркий сплошной шлейф, лишь бы у него не было конца...
Или, действительно, жизнь можно сравнить с невероятным, постоянно меняющимся театральным репертуаром. А у тебя нет программки, и порой уже не с кем обсудить происходящее на сцене, потому как актеры всё время меняются, и можно запутаться в действующих лицах - были ли они участники этого спектакля или другого, тоже и со зрителями, увы... Что остается сплетнице? Интернет!
Так терпите и не осуждайте, если есть желание прочесть этот маленький рассказик о вполне реальных событиях....

Эманон_Идобон (Чортова_Дюжина) все записи автора

(история, рассказанная на собрании)

 

Здравствуйте, меня зовут Екатерина. Сейчас мне уже 45 лет, а мои отношения с этим пагубным и разорительным пристрастием завязались, как я теперь понимаю, с самого детства. Моя мама, сколько я себя помню, всё время что-то вязала и распускала. Нитки у неё были одни и те же, а из рисунков она знала только один – листочки. Кто-то когда-то научил, и все вещи всегда у неё выходили одинаковыми: лицевая и изнаночная гладь со вставками в виде листочков. Это было довольно красиво, но надоедало до чёртиков. И ужасно удивляло и расстраивало – неужели, думала я, не существует никаких других способов связать красивую кофточку? Те вещи, которые она вязала мне, тоже были одинаковыми и страшными, грубыми и тяжёлыми: у неё было много старых и перекорёженных временем и ноской ниток, а новые она покупать не хотела, поскольку дорого. И даже вывязывать на моих кофтах листочки ей было лень – я же всё равно скоро вырасту, а, значит, придётся распускать, так зачем стараться? И я носила то, что приходилось, чтобы не мёрзнуть, хоть мне в них было неудобно и совсем безрадостно.

Я с детства ненавидела вязание, поскольку его результаты были просто ужасными! Но ещё больше я возненавидела его, когда в школе на уроке труда глупая и профессионально непригодная училка, ненавидевшая детей, решила научить нас азам этого дела. Во-первых, я принесла на урок то, что было дома, то есть те самые много раз перевязанные и перемотанные, потерявшие первоначальный цвет и форму нитки. Потому что мне всё равно никто не дал бы учиться на хороших! Меня и к плите не подпускали, чтобы не испортила продукты, которые вечно были в дефиците. Потому что, когда не умеешь готовить, то, естественно, перепортишь кучу всего, и не раз, пока научишься делать правильно и вкусно. Но мне никто так и не дал такой возможности… И в школе тоже толком не научили, да и кому бы? А что до вязания (простите, что отвлеклась), то из тех ужасных ниток, на которых я впервые попробовала это дело, у меня получилось нечто грубое и уродливое, что эта дура на весь класс обозвала «портянкой».

Прошло несколько лет, прежде чем я снова взяла в руки спицы. У меня тогда началось первое творческое увлечение – я раскопала на антресолях свои куклы, которыми играла в детстве и которых моя любимая бабушка-мастерица, любившая играть вместе со мной, обшивала, сооружая им потрясающие наряды и украшения, платья и юбки, кружевные оборочки, брошки и заколки… Куклы были стандартные, а вот бабушкины наряды на них – удивительными и неповторимыми. И мне захотелось продолжить бабушкино дело и переодеть их уже по-своему. Шить я тогда умела только на руках (да, к машинке меня тоже не подпускали), но руки были аккуратными. Я виртуозно умела стачивать швы и штопать старые носки и свитера. И сшила одной из кукол (когда-то самой любимой) красивую курточку. Мне так понравилось, что я решила попробовать связать им что-то… Если честно, то уже не помню, кукольная это была вещь, или самая первая для себя – кажется, да, то была полосочка на голову. Но даже такая простая вещь с непривычки давалась с огромным трудом. Спицы не слушались, нитки выскальзывали, петли спускались…

Я швыряла вязание в угол, стискивала зубы и сжимала кулаки. Меня зверски ломало, я страдала от ярости, впадала в депрессию и отчаяние, больше всего мне хотелось порвать это всё на мелкие клочки и больше никогда не трогать. Но желание пощеголять в новой вещи, которую мне бы никто не купил и не сделал, всё-таки было сильнее. И я с губительным упорством снова и снова бралась за спицы… Будучи уже в выпускном классе, я нашла в шкафу неизвестно откуда взявшуюся мамину заначку – целый килограмм прекрасной новой белой шерсти. Подобрав в одном из имевшихся в доме журналов по вязанию подходящую модель, я взялась за дело. И впервые у меня получилась вещь, которой я до сих пор могу гордиться! Шикарное белое пальто вышло настолько ровным и аккуратным, что никто не постеснялся бы выйти в нём в люди. До сих пор думаю, что если бы меня тогда поймали, отобрали вязание и крепко наказали, то, возможно, жизнь могла бы пойти как-то иначе. Но мама про ту шерсть даже не вспомнила, и ничего не заметила…

Словом, дальше остановиться уже было невозможно. Настали смутные времена, и моя родительница со страху купила вязальную машину, которую, правда, за последующие двадцать пять лет никто так и не раскрыл, не говоря уж о том, чтобы попробовать освоить. А, главное, в доме стали появляться всё новые нитки. Я плохо помню момент, когда я впервые купила себе новые спицы. Когда начала выбирать не модели под имеющееся сырьё, а нитки, которые бы понравились и подошли мне. А уж после рождения ребёнка моя порочная страсть вспыхнула с новой силой. Послеродовая депрессия, многомесячное сидение взаперти – в клетке с ужасными условиями, в состоянии хронического стресса, отсутствие других радостей жизни, постоянный прессинг со стороны близких… Всё это со всех сторон подталкивало меня туда, в кресло, где можно взять в руки спицы и хоть на какое-то время отрешиться от бытовых проблем и одиночества, погрузившись в мир упорядоченных рядов и рукотворной красоты.

Да, я понимаю, что с этим можно и нужно было бороться! Отстаивать себя, своё право жить в нормальной квартире, в приличном районе, а не дышать выхлопами машин и курильщиков среди гор собачьих экскрементов в отвратительном пролетарском районе, где у меня не было совсем никого знакомого и не нашлось ни одного места, чтобы просто спокойно погулять или посидеть и расслабиться, наслаждаясь жизнью. Да, можно было противиться властной и жестокой матери, которая, по стечению обстоятельств, жила в соседнем микрорайоне и вместо того, чтобы навещать внука по выходным, постоянно оккупировала наше жизненное пространство, оттесняя меня и от ребёнка, и от хозяйства. В нормальных семьях бабушки вяжут внукам и время от времени приезжают к ним в гости на радость всей семье. А в нашей бабушка заправляла всем – и ребёнком, и его отцом, и стиркой-готовкой-уборкой. Мне опять оставалось только вязание…

Об этом можно рассказывать ещё очень много. Наверное, у каждой из нас найдётся немало примеров, подтверждающих фатальность, с которой наша общая страсть проникала в жизнь, постепенно и незаметно оттягивая на себя всё больше ресурсов и захватывая в плен постоянным подкреплением от наслаждения процессом. О том, как каждый новый полученный результат всё крепче мотивировал на новые и новые замыслы. О том, какой это кайф – стоять в магазине, заводясь от нетерпеливого предвкушения: а как оно будет в этот раз? О том, как самые смелые задумки день за днём, ряд за рядом воплощались в реальность… Потребность вязать вытеснила все прочие. К тридцати годам я уже не могла обходиться без спиц. Я отказывалась ото всего, что радует нормальных людей – не ходила на шопинги и в СПА-салоны, не выезжала в гости и театры, даже стриглась нерегулярно и где придётся… Помню, как в трудные времена я в отсутствие денег на покупку пряжи побиралась по знакомым, когда-то вязавшим и забросившим, выклянчивая у них «ништяки» в виде ненужных остатков ниток.

Когда мои дела шли совсем плохо, я на последние деньги покупала нитки, а потом коротала с ними дни в ожидании получки. Я не помню моментов, когда я не вязала. Моя жизнь давно измеряется не месяцами и неделями, а связанными вещами. Если я хотя бы день не беру в руки спиц, но вечером не могу уснуть, у меня нарастает беспокойство и тревога, я впадаю в тоску. Я вяжу в любой непонятной и депривирующей ситуации, в горе и радости, по дороге, на работе и в отпуске. Вечером за чаем. В выходной в парке. Зимой на катке. Ребёнок мой давно вырос, мать умерла, муж ушёл… Сейчас у меня сколиоз и остеохондроз, нарушение мозгового кровообращения и прогрессирующая близорукость. Я не знаю, что ждёт меня дальше. Но понимаю одно – справиться с этой зависимостью я не в состоянии. Потому что не могу, не хочу бросать. Утешает меня только одно: я такая не одна…

Эманон_Идобон (Чортова_Дюжина) все записи автора

Встретила днями в сети очередной отзыв на «старые песни о главном» – про работу одиозного и бездарного, насколько могу судить по виденному лично, режиссёра Бекмамбетова. КинУ сто лет в обед (а точнее 12), но отчего-то г*вно не забывается. Может быть, потому, что там сыграл Хабенский? Я про «продолжение» Иронии судьбы, где, как я поняла, Надя таки вышла за вернувшегося Ипполита, кого-то там родила, и в итоге вторая серия приключений пошла уже с потомками Гали и Лукашина. Может, и наоборот, но речь не о том. А о Наде и Жене (поскольку герои в рязановском фильме именно они, а «непарнодушные» статисты даны именно для контраста).

Да,  в советское время во многом было проще и определённее. Тогда можно было просто сесть на самолёт и слетать в другой город (или в соседнюю республику) – посетить выставку или купить что-то, чего не было у вас в регионе. Порвать билет, точно зная, что назавтра купишь в кассе новый, и он будет стоить ровно столько же – ну, в крайнем случае на послезавтра, но всё равно тебе на него хватит. Можно было пропить последние деньги и занять у соседа трёшку, твёрдо зная, что вернёшь с зарплаты.

Больше того, и зарплаты были одинаковые. Что в Москве, что в Ленинграде. И квартиры тоже. И по размеру, и по стоимости. Ну, или порядку получения. И тогда (даже, впрочем, тогда – а питерцы всегда были снобами и считали перевод в Москву не повышением, а ссылкой) было несоизмеримо проще перебраться в другой город в связи с женитьбой. Потому что, на самом деле, для созревших внутренне людей, как наши герои, осознавших и себя самих – без розовых очков юношеского максимализма, и своё скромное место в этой жизни, на данный момент не может быть ничего ценнее, чем обретение человека, близкого по духу.

Речь, конечно же, не о семье, в которую отчаянно пыталась кинуться Надя с Ипполитом, этим инвалидным вагоном уходящего поезда, слегка отставшего от стада, но, вроде, годного – не в сугробе же она его нашла? Семьи бывают разные, да. Бывают и гостевые, и командировочно-вахтовые – и даже так они могут жить, преодолевая трудности и выверты совместного быта и периодических разлук. Речь именно о том, что никакая новая квартира или старая работа не стоят отказа от родной души, так случайно и чудесно встреченной в самый неподходящий момент. Просто потому, что в иные моменты Судьба к нам и не заглядывает.

То, что это было «оно», думаю, понимали все. И не потому, что у наших героев был сходный социальный статус, примерно одинаковые зарплаты, отношения с мамами и друзьями-подругами, хотя и это всё тоже немаловажно, если не первостепенно, для формирования истинной семьи с общим ценностным полем, как скажут нам опытные психологи. А просто потому, что «не своего» человека, в пьяном виде вломившегося в дом, начавшего хамить и в итоге прогнавшего ценного жениха ни одна нормальная женщина в здравом уме не потерпит ни в каком виде. С самого начала, ещё задолго до катастрофы с явившимся Ипполитом. Просто потому что дом женщины – её крепость, гнездо, защита, когда нет рядом мужской руки и крепкого плеча, или, на худой конец, двустволки…

То, что она стала прислушиваться к нему, входить в положение, сочувствовать и вообще взаимодействовать, означало только одно – начала действовать химия. Моментально, сразу, ещё задолго до того, как из Лукашина выветрились винно-водочные пары, а Надя нашла себе десяток доводов «за». Да, это был её человек – единственный и неповторимый, судя по тому, что с Надиным образом жизни, определённым один раз и на много лет вперёд, других шансов в её жизни просто быть не могло, раз уж не получилось до сих пор. Ни случайно на отдыхе, ни «вероятно» на работе, ни насильственно – в компании тёток-сводниц-подружек.

Для человека, живущего в своей клетке, где условия не меняются годами, семя любви может быть занесено только ветром такого вот трагикомического случая. Жене и Наде повезло. Они выиграли в эту лотерею у судьбы. Может быть, просто потому, что каждый из них в этой истории разорился на покупку билета? Существуют решения, которые невозможно принять сгоряча. Это вам не рвануть по юношескому угару в какой-нибудь Комсомольск-на Амуре строить магистраль через всю страну. Это вам не на пердячем пару с парой кукишей в кармане и палаткой в рюкзаке месяцами мотаться куда Бог понесёт непонятно зачем – вдохновения ловить, новых впечатлений на всю оставшуюся жизнь искать, себя испытывать…

Нет, это совсем другое. Вдохнуть-выдохнуть, вдумчиво положить на внутренние весы всю свою предыдущую жизнь и этот новый, единственный шанс. И сделать совершенно осознанный и единственно возможный выбор. Сменив работу, квартиру, город, фамилию и судьбу – только ради того, чтобы сейчас не предать самого себя, а потом грызть собственные локти весь остаток жизни. Женя и Надя были на тот момент уже достаточно зрелыми людьми для того, чтобы не ошибиться. Да, они встретились в тот момент, когда каждый из них ещё держался за прошлые заблуждения, но ситуация, в которую поставила их жизнь, катализировала выход из коконов, в которых томились их души.

К чему я это всё? Нет, не к тому, что простое обсуждение фильма неожиданно привело меня к осознанию того, что снятая прекрасным режиссёром в год моего рождения новогодняя сказка спустя четыре десятка лет случилась в моей собственной жизни. И не потому что я психолог, а сейчас это очень модная тема – женское одиночество и цена этого самого женского счастья. Нет, конечно, и не то, что глупый режиссёр хотел устроить весёлый постмодернизм, а вместо этого налажал так, что стыдно смотреть. Потому что это только гении даже гадят талантливо, а бездарям доступно разве что понимание своей непринадлежности к этой касте да умение вовремя остановиться.

Я это к тому, почему никак нельзя жениться на Галях и выходить замуж за Ипполитов. Даже если они молоды, сильны и красивы, или опытны, влиятельны и богаты. Даже если подобный брак сулит обманчивые перспективы надёжных стен и недрогнувшей руки, подающей в старости пресловутый стакан воды. Даже если кажется, что равный партнёр, полжизни проживший собственной жизнью, это большой риск и трудная работа по взаимным притиркам. А молоденькая жена – отличный материал для воспитания «под себя», или, наоборот, муж в годах это неплохой гандикап мудрости и снисходительности для всяких женских капризов. Понимаю, что об этом уже писали стопицот раз все, кому не лень, но всё-таки не буду оригинальной и повторюсь.

Да, всё так. Потому что любые отношения это именно отношения, и непременная работа по выращиванию общности, взаимодействия, совместных интересов и взаимных уступок. Но по-настоящему на такое способен только тот, кто партнёром дорожит сопоставимо с самим собой. Иногда даже больше. А если к отношениям подходить с рационализаторской точки зрения, взвешивая загодя все плюсы и минусы, оценивая преимущества и перспективы, то начинается весьма увлекательная игра в пешки, где потенциальный партнёр объявляется объектом манипуляций и превращается в вешалку для одежды, памятник имени себя самого, призом за умную тактику ведения войны – короче говоря, расчеловечивается и, вместо понимания и принятия, наполняется призрачными надеждами и несбыточными ожиданиями. И, естественно, на каждом шагу разочаровывает своим расхождением с желаемой моделью поведения. И бесит, с*ка, дико!!

Но, даже если женщина – не просто нормальная баба средних лет, отчаянно желающая создать не видимость семьи, но «хотя бы какой-то» компромисс, чтобы не было в доме пустых стен и холодной постели, а самая настоящая императрица, которую с детства готовили к браку без любви, а по исключительному расчёту, причём не личному (человекам свойственно ошибаться), а государственного уровня, то и тут она не может не понимать, что подобные отношения – не семья, а работа. Понимаете, да? Ежесекундная работа, причём государственной важности. Работа по выдержке и такту, по ведению домашнего хозяйства, по очень тонкому и грамотному расчерчиванию личностных границ, которые совершенно необходимы двум живущим бок о бок или сотрудничающим людям для того, чтобы оставаться собой и не терять ни само-, ни взаимного уважения. Потому что границы не нужны лишь в тех редчайших, исключительных случаях, когда двое близких людей не мыслят свою семью порознь и просто не чувствуют разницы между собой и другой такой же частью себя. Когда дискомфорт начинается не в присутствии, а в отсутствие рядом родного «партнёра».

Ну, а во всех остальных случаях человек, ведущий обычный, нормальный образ жизни, отдыхающий в выходные с компьютером, книжкой или друзьями, а в будни с утра выгуливающий собаку, выпивающий наспех кофе, едущий на работу и проводящий там весь день в радости самореализации или муках творчества, а, возможно, и в бессмысленном ощущении себя офисным планктоном и несчастной машинкой для зарабатывания денег, вечером возвращается отнюдь не домой. А на вторую работу. Где надо приготовить, прибрать, постирать – а, главное, ещё и держать лицо, заранее запасшись дежурной улыбкой для непонятно зачем находящегося дома весьма обременительного, как камень на шее, чужого человека. С которым было решено зачем-то устроить брак…

И хорошо, если в утешение этой хронической неприятности есть хотя бы собака. А если не повезло, и ни собаки, ни, толком, друзей? А если совсем не повезло, и успел появиться ребёнок? Тогда капец всем – и ему в первую очередь. Потому что разные, практически не стыкующиеся между собой миры родителей неизбежно приводят к расколу во внутреннем мире пытающегося научиться жить человечка, а если в процессе трения ещё и грозы с молниями полыхают, то, скорее всего, рано или поздно он научится прятаться от этих бед там, где его уже никто не найдёт…

Такое вполне возможно по молодости. Пока мозгов толком нет, что на целину уехать, что родить, что море переплыть – хватит энергии и дури. И всё как-то со временем образуется. Или забывается, а как иначе прожить жизнь, не спуская периодически в архив скопившиеся тяжёлые воспоминания? И, повзрослев, люди, всё же, вспоминают о том, что они – несколько больше, чем совокупность своих социальных ролей, и начинают ощущать себя и осознавать свои истинные потребности. И дети к тому моменту уже, слава богу, достаточно выросли для того, чтобы понять родителей и не судить их слишком строго.

Ну, а таким людям как Надя и Женя совершённой по отношению к себе и друг другу глупости и подлости не простит никто и никогда. Человек, разменявший свою душу на грош пятаков, будет обречён тащить на себе в гору этот камень, которому, по странному стечению обстоятельств будет точно так же больно. Потому что никаких оправданий ему уже не найдётся. А самое обидное наказание он понесёт в самом конце, когда будет уходить из жизни или провожать в никуда не своего человека, а случайного прохожего, для которого даже не находилось сил и слов тогда, когда ещё были иные возможности…

Аутсайдер_Шер (Чортова_Дюжина) все записи автора

Его койка стояла на ходу и прямо на сквозняке, в коридоре муниципальной больницы, и он лежал на ней с раной на сердце. Там же стояли и другие, столь же неудобные, узкие больничные кровати, на которых лежали такие же, как он, больные с бледно-зелёными лицами. Вечерело. Зажгли свет, и противно замигали, запищали люминесцентные лампы. Лысая, в пигментных пятнах и родинках, его голова мёрзла, как и тощие ноги, торчащие наружу, потому что кровать и одеяло были маловаты для его долговязого тела. На потолке была длинная трещина, с которой, время от времени, осыпались на него куски штукатурки. С улицы доносился звон трамваев. Мимо него, время от времени, проплывали капельницы. Поднимая ветерок, проскакивали медсёстры и медбратья, провозили больных на каталках или другие больные тащились на ходунках. В его огромный нос, ударяли обычные больничные запахи: лекарств, мочи, карболки и хлорки. Это было его седьмым попаданием в больничные стены, но только третьим разом, когда пациентом больницы был именно он, а не его мать или дочь. Он же почти никогда не болел. В больнице он лежал до этого лишь дважды и с травмами. Крепко занедужил он только теперь и впервые в жизни. А жизнь его была отнюдь не скучной.

При рождении его хотели назвать каким-нибудь революционным именем, например, Вилен или Мэлс. Но, по требованию длиннобородого деда, осуждающего всё новое, революционное имя ребёнку, всё же, не дали. А дед вскоре после этого умер, так как был очень стар. Итак, дитя нарекли древним царственным именем Соломон. Но в жизни так его называли крайне редко. Обычно, все его звали «Моней». Так, Моней он и дожил до 85-ти лет. Все его попадания в больничные стены значили какие-то вехи в его жизни. Так уж получилось. Впервые это произошло ещё до войны. Избили во дворе хулиганы за «жидовскую морду». Ему зашивали рану на голове и чудом спасли глаз. Он лишился нескольких зубов, и носил потом железные протезы, звучно клацающие, когда Моня ел. Моню часто обижали только лишь за то, что он просто родился евреем. И вся его жизнь от школьных лет до самой эмиграции, когда ему было давно за пятьдесят, была отравлена этой несправедливостью. Не еврею этого просто не понять. Он не был, конечно, из семьи каких-нибудь, например, хасидов, ортодоксальных иудеев, не был и болезненным националистом, сионистом. Напротив, всегда к представителям своего многострадального народа относился, мягко говоря, критически и считал себя русским, а всякая религиозность была ему чужда, так как его воспитывала советская идеология, глубоко проникшая и в его «партийную» семью. Моне хотелось быть «настоящим советским парнем», и он с завистью смотрел на одноклассников и ребят из его двора. Моня был счастлив тогда, когда его принимали в команду играть в футбол на пустыре. Он был просто помешан на спорте, несмотря на свою нескладную комплекцию. Спустя 70 лет он вспоминал тогдашних ребят: «Это были орлы! Не то, что теперешние - серьги в ушах, хвостик какой-то… тьфу! Одни пидоры…» И это ещё не все высказывания Мони. Одна его фраза оскорбляла сразу огромное количество людей. Он говорил: «Большинство мужчин – подонки, а женщины – бл*ди!». «Порядочный человек капюшон (тёмные очки, панамку, шорты, бейсболку и т.д.) никогда не наденет!». «Собаки лучше, чем люди!», «У кого много денег, тот вор!», «Москва – быдловый город!», и не понимал, почему на него все обижаются и за что его не любят. Моня искренне считал себя правым потому, что он всегда говорит только правду. «А на правду обижаются только закомплексованные идиоты или истеричные дуры!» - говорил он, и не понимал того, что его мнение, которое он считал «правдой», люди таковой не считают, а если же он попадёт-таки в точку, то будет ещё хуже, так как правда-матка никому не нужна и никто её слушать не намерен. Поэтому, Моня часто получал кулаком в нос. Читать далее

Серия сообщений "Национальный вопрос.":

Часть 1 - Светлая Русь и ЧЕРТИ.
Часть 2 - Марш памяти легионеров СС. Рига. Зачем?
...
Часть 29 - Хомус не-Бруталис
Часть 30 - КРЫСИС
Часть 31 - Семь больниц в жизни Мони
Часть 32 - ЛЮБЯТ ЛИ РУССКИХ В ЕВРОПЕ?
Часть 33 - Zазеткалье
Часть 34 - ПЕРВОЕ МАЯ. ИСТОРИЧЕСКИЙ НАБРОС
Часть 35 - Пейджеры и смартфоны

Аутсайдер_Шер (Чортова_Дюжина) все записи автора

Ежедневно, серым, промозглым утром, я, ёжась с бодунца, выхожу из дома, иду на станцию, курю в ожидании поезда, сажусь в электричку и еду на работу. На работу, на работу… стучат колёса: Бадам-дабам! Тудум-будум! Ехать не далеко, вторая станция – моя. Я всегда прихожу на полчаса раньше, и мы стоим во дворе с мужиками и курим. Стоим и курим. Молча. Иногда, правда, бухтим. Потом начнётся рабочий день. Буду тянуть телефонный кабель, нырять в колодец связи, где еле помещаюсь со своим пивным животом, вылезая оттуда весь грязный и потный. Будет стоять мат, бесконечный мат. Потом обед, после которого мы играем в домино. Играем парами, с нами иногда играют и наши бабы. Я играю с одной бабой, и мы всех обыгрываем. Оба мы жирные и, получается, самые умные. Или нам, жирным, просто везёт в игре. Хоть в чём-то же мне должно повезти…

И снова сидим и курим. Сидим и курим. Молча. Иногда, правда, кто-нибудь побухтит немного. А потом снова идём работать и работаем до пяти часов вечера. И потом мы снова курим, идём в сторону станций, автобусной и железнодорожной, покупая по дороге глазированные сырки. Моя любимая закусь. Кто – чем, а я, вот, сырками закусываю. Так у нас заведено. Давно, ещё с начала 90-х. Много, очень много лет - вот так. Потом прощаемся, так как не все садятся в электричку, кто-то идёт пешком, кто-то едет домой в автобусе, а мне удобнее проехать пару остановок поездом, и я уже дома. Иногда покупаю бутылёк пива или, лучше, чекушку водки, выпиваю её по дороге. Бывает, парочку бутылочек пивасика прихватываю, что бы выпить уже дома. Вечером успеваю лишь поужинать, выпить две большие чашки чая, посмотреть телевизор, совсем чуть-чуть пообщаться с женой и ребёнком, если не полаемся, конечно, и, вскоре, «убитый», быстро засыпаю под бормотание мерцающего телевизора и погрохатывание поездов за окном. И так изо дня в день. Давно уже так. Можно считать, всю жизнь.

Я в этой комнате вырос. Раньше в большой комнате жила моя мать, а я всегда жил в маленькой. Потом я женился и съехал, развёлся и вернулся. Женился второй раз, и мы с женой стали тесниться в этой, маленькой комнатке, где нам даже воздуха не хватало. Так и жили, пока мама не умерла от рака. Теперь в бывшей её комнате живут жена и наша с ней дочь. Когда мы ссоримся, жена уходит к родителям. А ещё она обязательно уходит к родителям на выходные, что бы спихнуть ребёнка на них, а самой куда-нибудь свинтить. И тогда она где-то зароется, затеряется и окопается… и того, что она будет делать и делает, не знает никто. И никто никогда этим не поинтересуется, потому что моя супруга умеет раствориться в толпе, стать невидимой и сделать так, что бы о ней вдруг все на какое-то время все позабыли и не думали до тех пор, пока она сама не даст о себе знать. В ней явно умер шпион или частный сыщик. Никто не умеет так ловко притвориться окурком, валяющимся в углу, прикинуться ветошью или серой мышкой. Она может стоять рядом, а ты не чувствуешь от неё никаких токов. Стоишь, и у тебя полная иллюзия того, что рядом никого нет. И её действительно нет, потому что она уходит в себя настолько глубоко, что её уже не достать.

Постоянно я слышу гул, проходящих мимо нашего дома, составов. Мы уже запросто отличаем грохот и лязг товарняка от звука скорого поезда и электричек. Почти круглосуточно все эти разные поезда проезжают мимо нас с протяжными гудками на разные лады и стуком колёс о стыки рельсов, и я привык к этому. Дом из-за этого слегка потряхивает, гудят оконные стёкла. Жена и дочь тоже давно уже на это не реагируют. И если вдруг, в один из дней или одну из ночей разобрали бы железнодорожные пути, сняли бы все провода, засадив это место парком, то вся наша семья, думаю, стала бы мучиться ночными тревогами и бессонницей, просыпаясь от каждого собачьего лая или громкого кашля. Читать далее

Эманон_Идобон (Чортова_Дюжина) все записи автора

Этот текст зрел у меня очень долго... И, как всегда, мыслей, которые хотелось высказать, было куда больше, чем я могла позволить себе написать... Не знаю, насколько это всё - материал для обсуждения, но высказаться мне всё-таки хотелось, чем я и воспользовалась. Прошу заранее извинить, если получится так, что я не захочу поддержать предложенный срач.

В конце лета я, в очередной раз приехав в Москву, набрала номер парикмахерской, в которой стриглась последние десять лет. Ну, понятное дело, – за исключением тех, что провела на новом месте, в ставшем мне родным маленьком городе. Уютном и чистом, старорежимном маленьком городе, куда пока не добралась своими щупальцами современная цивилизация и где даже самые лучшие парикмахеры до сих пор следуют традиции стричь клиента на собственный вкус, а не согласно его пожеланиям. Так вот, прилетев в Москву, я набрала телефон любимого салона, предвкушая ставшую теперь редким событием встречу с любимым мастером. Но номер не ответил, и из салона мне не перезвонили, что очень меня удивило, поскольку девочки- администраторы всегда ответственно относились к своей работе и были очень внимательны к клиентам.

Не перезвонили мне и на следующий день, что привело меня в уныние, поскольку осознание произошедшей за какие-то пару месяцев лета катастрофы уже подступило вплотную чёрной тучей и теперь ждало только электрического разряда, чтобы окатить холодным душем неотвратимой очевидности фактов. Что и случилось на третий день, когда по знакомому номеру ответил совершенно чужой голос, манерно пропищав в трубку «Барбершоп такой-то слушает». Опешив, я взяла себя в руки и попыталась выяснить, куда переехал салон, если от него вообще осталось хоть что-то. Но, увы, барбершопная девица не отличалась ни информированностью, ни коммуникабельностью. Понимаю, что это приходит с опытом, но всегда, пока человек набирается профессионализма, платят за это окружающие…

Трудно описать гамму моих чувств. Прекрасный салон закрылся, потому что умник-хозяин не сумел грамотно рулить своим бизнесом в постоянно изменяющихся условиях и не вытянул его модификаций из несомненных плюсов – золотое место рядом с метро в элитном районе, куда люди годами приезжали со всей Москвы, потому что можно поменять место жительства, но не своего врача или парикмахера; отличные мастера с многолетним стажем, опытные администраторы… Да, это был превосходный, уютный и очень душевный, не слишком дорогой, но качественный салон-парикмахерская в центре города, где работали хорошие люди, мастера-подружки-психотерапевты своих давних клиенток. А не модный барбершоп с лощёными девицами на ресепшене и метросексуальными мальчиками, вооружёнными современными дорогущими прибамбасами для того, чтобы ухаживать за мужскими бородами.

Бородами, Карл! За тем, что отпускают (а не выращивают!) мужчины, чтобы не утруждать себя ежедневными заботами по уходу за лицом, не тратить время на бритьё и деньги на пенки, крема и лосьоны, не травмировать кожу перед выходом из дома, и вообще – поменьше заниматься собой и побольше – делами, которых у нормального мужика всегда достаточно, чтобы ещё постоянно отвлекаться на всякие глупости. Ухаживать, то есть вбухивать кучу ресурсов: времени, денег, хрен знает чего ещё, на то, чтобы соответствовать некоторым стандартам, отчего-то ставшими очень значимыми в современном мире. То есть, всерьёз вкладываться в свой внешний вид, создавая себе определённый тип наружности, который кричит о принадлежности мужчины к определённой ступеньке социальной лестницы. Чувствуете?

Внешние маркеры стали настолько значимыми, что существа, на которых, в принципе, держится наш мир, теперь стали работать не только на то, чтобы выполнить свою основную, исконную функцию, но и на то, чтобы поддерживать выбранную ими же социальную маркировку в надлежащем состоянии. Молодые и среднего возраста, в расцвете сил, мужики (а, судя по количеству этих индикаторов-барбершопов, достаточно значимый их процент) тратят кучу ценных ресурсов не на то, чтобы БЫТЬ кем-то, а чтобы ВЫГЛЯДЕТЬ определённым образом. Соответствовать заданным кем-то условиям. Дресс-код стал настолько важным в теперешнем мире, что собственно человеческое в людях почему-то отодвигается в восприятии уже даже не на второй план, а куда-то дальше, на уровень горизонта, призрачно маячащего морковкой на ослиной морде перед глазами рвущегося по карьерной лестнице человека, дразня предвкушением того, как он будет отдыхать душой на пенсии.

Вот тогда, на пенсии, когда наступит рай, и мы никому не будем должны… Можно будет всё, как в детстве. А сейчас, увы и ах (тут взгляд на экран последней модели айфона или дорогущие часы, часто стоящие больше чем надо, но зато модные) – дела: бизнес-проекты и планы, совещания и тусовки, бары, пабы, клубы – словом, вся та многомиллионная, миллиардная круговерть, которая в нынешнем мире заставляет людей нарезать круги из собственных жизней в погоне за призрачным счастьем, так навязчиво декларируемым производственной индустрией. Люди ведутся на эти ориентиры, как крысы на волшебные звуки дудочки, и отлично осознают, что, остановись они в этой гонке хоть на минуту, их тут же сомнут и затопчут. Они сразу же вылетят с этого круга и, влекомые центробежной силой, уже никогда не смогут вернуться.

На редких других, добровольно сошедших с этой дистанции, близоруко не понимающих, куда именно надо бежать и зачем, они смотрят как на слабоумных. Уехать из Москвы в провинцию? Оборвать все социальные связи и стремления, наплевать на карьеру, не стараться заработать больше, чем надо, не взять в ипотеку квартиру или модный автомобиль? Кататься без пробок на общественном транспорте, как лох, пользоваться каким-нибудь зенфоном, отличающимся от яблочной продукции только тем, что его ПО лучше проработано в плане дыр, и он надёжнее и прочнее физически, но при этом в разы дешевле? Одеваться не в то, что носят все уважающие себя люди, а в то, что нравится, есть не в модных ресторанах, а там, где вкусно, не любить и не понимать современного искусства с его перформансами, а слушать старые добрые записи тридцатилетней давности (классика-то не стареет), читать не Пелевина, а Куприна – все эти нарушения кода вызывают у «золотой молодёжи», привыкшей ориентироваться на пармезан и хамон, непонимание и отторжение.

При этом, если бы они дали себе труд задуматься о том, отчего это мультимиллиардер Стив Джобс всем дорогим и модным прикидам предпочитал водолазку и джинсы, а по-настоящему состоявшиеся люди зачастую пользуются просто удобными и качественными вещами и техникой без лейблов и наворотов, то, возможно, их восприятие мира было бы несколько иным. Но у них уже нет на это времени, поскольку они приняли правила этой игры, и теперь стараются вовсю на чьём-то хорошо подготовленном поле… Ну как можно не гнаться за тем, без чего ты как часть общества просто не имеешь права чувствовать себя полноценным человеком? Как можно отказываться от того единственного способа существования, при котором ты вынужден барахтаться изо всех сил, чтобы оставаться на плаву? Разве можно просто расслабиться и залечь на дно, покоряясь волне, плыть по течению вместо того чтобы пытаться выжить, а, точнее, выжать из имеющихся вокруг тебя условий максимальный выход?

Ведь в стране кризис. Работы нет, зарплаты урезают, пенсионный возраст повысили, а требованиям к сотрудникам всё сложнее соответствовать… НЕ только лишь все, а очень даже некоторые, «избранные» и всеми силами стремящиеся к ним примкнуть, сумеют удержаться зубами за лакомый кусок пирога. Чем больше кругом «конкурентов», тем сильнее вздыбливается сидящий под глубинами социальных надстроек инстинкт – бороться и отстаивать. И неважно, что именно, и так ли оно на самом-то деле тебе надобно… Потому, что следующим утром, по дороге на работу каждый из этих мирных обывателей увидит множество рекламных баннеров, наглядно и недвусмысленно тычущих им в нос тот раздражитель, которого он ещё не достиг. Причём каждый такой рекламный материал – лишь переменная. Жигули сменятся «бэхой», она, в свою очередь, уступит место «мерсу» и т.д., поскольку всё зависит лишь от запросов производителей на реализацию поставляемой в мир продукции.

Ну, а если человек вдруг всё же решит задуматься об адекватности этих самых навязанных ему потребностей, то социум быстренько достанет из рукава ещё один козырь – скидки и акции на те брендовые вещи, которые сейчас в тренде. На этом, собственно, и построен маркетинг. Именно это свойство и помогает ушлым торгашам-профи сбывать залежалый товар, устраивая искусственный ажиотаж «чёрных пятниц». Именно это человеческое свойство – обойти и возвыситься – используют и политики, и газетчики с телевизионщиками, транслируя людям идею о том, что каждый из них (порознь) умнее и сильнее всех прочих. И что только ему, такому умному, видно и понятно то, что прочие – сущие бараны – в упор не видят и не понимают. Это западная психология: психология личности, а, точнее, индивидуализма. Этот принцип – разделяй и властвуй – издавна используется всеми мало-мальски умными руководителями для того, чтобы замкнуть помыслы прочих на себе, не позволив им настоящей свободы мысли и, возможно, разумных действующих коалиций за своей спиной.

Потому что это истинное, а не мнимое, свободомыслие и есть тот самый шаг, который может реально ослабить влияние государства и общества на каждого отдельного гражданина. А, значит, ему – государству и обществу – нужно, чтобы граждане сидели возле экранов и точно знали в лицо всех своих врагов: вредителей, воров и узурпаторов власти, принимающих античеловеческие законы и упорно катящих нашу страну со всеми нами в неминуемую пропасть. На это же нацелены целые когорты интернет-агентов, со смаком раскрывающие позорные и преступные тайны власть предержащих лиц государства Российского. Разумеется, ведь в стране кризис! Нас обложили со всех сторон, а собственное правительство, вместо того чтобы начать заботиться о своём народе хотя бы изнутри, тянет с него последние жилы… Мало того, что лишили людей Египта и пармезана, так ещё и НДС с пенсионным возрастом повышают. Всё украли, даже то, что ещё пока только обещано было, а сами жируют…

И почему-то мало в чью голову, сквозь эти стандартизированные и неплохо срежиссированные эмоциональные мысли, пробивается мысль о том, что высшие чиновники страны устраивают нам этот кризис не за ради геноцида неистребимого русского народа, не потому, что они сами – давным-давно агенты омерики и заинтересованы в скорейшем превращении России в бесправный сырьевой придаток прогрессивной Европы, а как раз наоборот… Что экономическая объективность пенсионной реформы сейчас, в 2018 году, видна невооружённым глазом – в отличие от приводимого нам в качестве аргумента 2011-го, когда премьер заверял нас с трибуны, что повышения пенсионного возраста не будет. Как же, обманули, брехали в глаза, а сами собирались… Несомненно, заранее знали всё, и планировали злобно. Потому что сидят там наверху только для того, чтобы под себя народные деньги грести, на чужом горбу в рай.

А ничего, что за эти семь лет к России присоединился Крым, оттянувший на себя бешеные ресурсы – настолько большие, что огромных наших запасов не хватило на тот же многострадальный Донбасс, который, кстати, экономически был бы для нас куда выгоднее, чем курортный полуостров, вся суть и важность которого сосредоточена для нас в одном-единственном порту? А ничего, что украинская война против своих, в которой Россия официально не участвовала, стоила нам тотальной осады и перекрытых экспортных каналов, что весьма серьёзно подхлестнула нашу родную экономику и не только мобилизовала на затягивание поясов мирных обывателей, но и всерьёз напрягшее всё наше руководство на полную переработку и перестройку экономических стратегий развития на ближайшие 15-20 лет? А это не просто бумажки с чертежами и проектами, которые выплёвывают современные принтеры по мановению наманикюренного пальчика сексапильной секретарши, а, простите, глобальное перераспределение ресурсов и будущих расходов и доходов, затронувшее и задействовавшее бюджет не отдельных организаций и корпораций, а всех отраслей на общегосударственном уровне?

Мы все глубоко убеждены, что это «государство» недодало нам, лишило нас чего-то, что нам полагается (помните декларацию оппозиционеров о том, что природные ресурсы принадлежат всем и деньги нужно делить на всех, как в …?), но почему-то никто не хочет познакомиться с таким экономическим фактом, что эффективность труда среднего россиянина в сравнении с тем же жителем Германии составляет всего 25%. Мы стонем о том, что у нас повышают налоги, отнимая бесплатную медицину и образование, но почему-то не желаем думать про то, что в «развитых» западных странах их шикарная страховая медицина и куча других плюшек обеспечивается за счёт тех самых налогов, которые нам отчего-то ужасно жалко отдавать государству, причём количество этих отчислений в процентном соотношении раза в три больше того бремени, что лежит на нас… Почему никто из тех, кто жалуется на недостаточную заботу государства, сам не желает на него честно работать; стонущие о том, что обобраны, сами обкрадывают, и вообще, по большей части, всё это общество сильно смахивает на полипы, облепившие днище корабля?

Если все эти вопросы – макроэкономика, то, может быть, есть тот уровень владения информацией и государственного планирования, который просто не помещается в средней обывательской голове? Если речь не о тех деньгах, которые в виде банковских упаковок могут поместиться в коробку из-под ксерокса, или хотя бы быть сложенными в арендованном гаражном боксе, а о тех, которые ещё пока даже не заработаны и не потрачены, так же как и те люди, на которых и с которых они будут получаться и перераспределяться – притом, что часть из них пока ещё даже не родилась… Если эта архисложная государственная стратегия – единственная возможность не потопить корабль, идущий на айсберг, если о последнем пока известно только то, что он существует где-то в пространственно-временном континууме запланированного путешествия? Если все мы – простые люди, граждане, налогоплательщики и уклонисты, неудавшиеся пенсионеры и офисные бездельники, гаражные работники с серой зарплатой в конвертах и хакеры, угоняющие деньги с банковских счетов – тоже ресурс, топливо, органическая часть этого единого корабля, плывущего в неведомое будущее?

Да, дорогие мои, это не метафора и не шутка. Все мы, живущие по внутреннюю сторону границы государства (любого, безотносительно названия, расположения и размера), существуем для того, чтобы его обеспечивать. У нас то же назначение, что и у батареек, точнее, как и у всех остальных, скажем, природных и геополитических ресурсов. Только у каждого из нас свой «продукт выработки», если можно так выразиться. Кто-то медик, потративший 10 лет на обучение и сейчас спасающий чьи-то жизни, кто-то менеджер в салоне/магазине, окончивший училище или вуз по какой-то непонятной профессии и ни дня по ней не работавший, а кто-то преуспевающий бизнесмен, меняющий «мерин» С-класса на S-класс… Уровень жизни, образования и труда меняется – сегодня среднестатистический молодой специалист гораздо меньше привязан к государству, чем раньше, скажем, лет 20 назад. Причём гибкость эта заключается не только в отсутствии прежних, «косных» убеждений или в возможности прийти к желаемому пункту разными способами (выбор системы образования, практики и т.п.), но ещё и в смелости принимать решения самостоятельно. И вот людей, способных и позволяющих себе такое, контролировать весьма сложно.  

Но ведь не только страна нуждается для её благополучного выживания в долгосрочном прогнозировании и планировании на годы вперёд. Крупные корпорации занимаются тем же самым: составляют бизнес-планы и проекты, делают фьючерсные продажи… И им очень важно спрогнозировать количество приобретаемого у них товара: от смартфонов до автомобильной резины. А, значит, начинается подбор самых разных элементов воздействия на сознание армии потребителей, формирование условий, при которых они либо очень захотят купить нужный товар (и армии психологов прекрасно с этим справляются), либо просто будут вынуждены это сделать.  Лимиты функционирования закладываются во все продукты сбыта: от лампочек до автомобильного двигателя. Таким образом, мир производства сначала подсчитывает, сколько денег ему от нас нужно, затем рассчитывает, сколько надо продать, и делает всё для того, чтобы это осуществить. Каждая компания, ровно каждый производитель. Причём, чем выше будет качество нашей жизни, тем больше предложений будет для нас сформировано, ведь самое главное это заставить нас заплатить, причём не однократно, а регулярно. 

Для самых крепких сознанием и не поддающихся на рекламу потенциальных потребителей придумали наиболее крупную – тотальную и повсеместную раздачу жилья в ипотеку и ипотечное кредитование. Ты порядочный, заботливый и любящий семьянин? Значит, беспокоишься за семью. Подумай об их будущем – купи квартиру, пусть в рассрочку, но свою! И капкан захлопывается. Теперь ближайшие 15-20 лет разумная и ответственная семья будет упорно работать, принося прибыль своему кредитору, ну и, конечно же государству. И, разумеется, никуда не денется с этого корабля! Кто же бросает своё? Можно, конечно, упомянуть и о тех маргиналах, которые скитаются по стране налегке и бичуют до самой старости не столько по экономическим, сколько по идейным соображениям – поскольку обижены на государство абсолютно всерьёз и не хотят быть ему должным, зная, что сами больше ничего от него не получат. Для них это дело принципа, а, точнее, чистая психология, завязанная не на разумной воле по отношению к беспощадным социально-экономическим реалиям, а на засевших в глубинах психики архетипах, не поддающихся осмысленному анализу…

Жить можно по-разному. Можно страдать от качки и блевать, плакать от страха и клясть капитана, можно попробовать выпрыгнуть за борт и, показав фак стремительно удаляющейся корме, постараться доплыть до желаемого места назначения в одиночку, на собственной маленькой лодочке – чем не стратегия? По крайней мере, перед тем как погибнуть, ты точно будешь знать, что до конца шёл против системы и не позволил себя использовать. Для кого-то особенно гордого это, наверное, всё же более привлекательный вариант, чем риск оказаться в топке, за неимением других ресурсов, бросаемых на спасение всего корабля целиком… Каждый волен сам решать, в каких он отношениях с государством и его руководством, и чем он готов заплатить за право жить в осаждённом, но живом государстве, способном-таки вывезти на себе большую часть своих граждан. Каждый из нас может любить свою страну, какой бы она ни была – особенно в глазах и через призму тех, кто всеми силами старается превратить боевого слона в навозную муху, либо мечтать её покинуть ради какого-то другого абстрактного места, где ему будет, наконец, спокойно.

Люди, вам станет хоть немножечко легче, если я скажу, что совсем спокойно и стабильно бывает только в одном месте – на кладбище? Вас примирит с реалиями сегодняшних обидных решений в пользу государства информация о том, что ваши неполученные пенсии пошли на усиление обороноспособности нашей страны – и это не пустые слова, а лишь констатация того досадного факта, что президент знает о ситуации вокруг наших границ гораздо больше, чем позволяется знать нам? Вы вздохнёте с облегчением, если вдруг до вас дойдёт, что то, что от вас так мало зависит в нашей стране, это не ограничение ваших свобод, а великое благо отсутствия бремени ответственности? Того самого, которое тянут на себе первые лица страны, положив себе за такую работу космические зарплаты? Нет? Тогда, наверное, мне стоит уже заткнуться. Потому что кризис, на самом деле, не в стране. Он исключительно в головах её жителей. И знаете, почему? Потому что в данный момент именно кризис это тот самый бренд, вооружившись которым наше государство медленно, но верно, как боевой слон, продвигается вперёд сквозь осаду со всех сторон.

Да, мои дорогие. Этот самый кризис, которым сейчас мы все страдаем, на самом деле всего лишь одна из стратегий развития, очередной этап укрепления экономики нашей страны. Потому что, глядя вокруг себя, я понимаю, что в ситуациях, когда реально идёт речь о выживании, люди не покупают друг у друга очередь на право первым пробрести новейшую модель смартфона, не ухаживают за бородами и не набирают в кредит квартир и автомобилей; не покупают картин и антиквариата (я давно не видела, чтобы так активно шла торговля произведениями искусства и предметами старины – кто не верит, могу дать ссылку на несколько групп и множество профилей в социальных сетях); в мегаполисах не идёт развития строительства и торговли, не продлеваются ветки метро и не улучшается оснащение его составов, не открываются всё новые роскошные современные торговые центры и модные точки, не распахивают свои двери многочисленные кофейни и рестораны, вытесняя с центральных улиц и мирных исторических жителей, и обитавшие там социальные учреждения… Крысис – это то пугало, которое показывает нам Крысолов, у которого вместо традиционных кнута и пряника есть только одна его старенькая дудочка.

Серия сообщений "Национальный вопрос.":

Часть 1 - Светлая Русь и ЧЕРТИ.
Часть 2 - Марш памяти легионеров СС. Рига. Зачем?
...
Часть 28 - Этот Праздник...
Часть 29 - Хомус не-Бруталис
Часть 30 - КРЫСИС
Часть 31 - Семь больниц в жизни Мони
Часть 32 - ЛЮБЯТ ЛИ РУССКИХ В ЕВРОПЕ?
Часть 33 - Zазеткалье
Часть 34 - ПЕРВОЕ МАЯ. ИСТОРИЧЕСКИЙ НАБРОС
Часть 35 - Пейджеры и смартфоны

Аутсайдер_Шер (Чортова_Дюжина) все записи автора

Когда я была совсем юной, большеглазой и очень худенькой, в моей ветреной головке роились всевозможные фантазии. Я была преисполнена романтики и мечтала о том, что стану великим художником. С горем пополам закончила заштатный художественный колледж, куда меня еле приняли, и то, благодаря тому, что там преподавал мой дядя, спившийся художник. Потом я узнала о том, что в институт Сурикова простой смертный москвич, даже если он очень талантлив и хорошо подготовлен, не поступит без блата, нехилой взятки или занятий с преподавателем оттуда по астрономическим ценам. В этот вуз брали иногородних и даже иностранцев, они были в приоритете. Москвича же - три человека в группу, и те по блату. И тогда у меня родилась бредовая идея уехать из России и получить образование заграницей. И это притом, что я совершенно глуха к языкам и еле-еле учила в школе и колледже английский язык, так его и не выучив. А ехать собиралась не в англоязычное государство. Но в свои восемнадцать я была сущим ребёнком, вот и пустилась в эту авантюру. Мне очень захотелось либо в Голландию, либо в Италию, «Мекку» искусства. Но там зацепиться у меня, не «бойцового петуха», а «новорожденного цыплёнка», не получилось бы точно, так как там некому было меня на время приютить. А в Париже, точнее, в его ближайшем пригороде, жила моя тётка, двоюродная сестра матери. Она эмигрировала почти девчонкой, со своим отцом, аж во времена СССР. Ну, и Париж вполне подходил мне, как колыбель импрессионизма, постимпрессионизма, экспрессионизма, кубизма и прочих -измов.

Я с большим трудом уговорила маму, что бы та уломала тётю приютить меня на время, пока не встану на ноги. Но тётя – человек специфический, и мама не верила в успех этого предприятия. Однако, ей каким-то чудом удалось уломать двоюродную сестру пригреть племяшку.

И вот, весной, когда у нас ещё лежал снег, а во Франции всё цвело, мы с огромным багажом, в котором, в основном, ехали подарки для наших родственников, поехали туда поездом, потому что я панически боюсь летать. Мама собиралась вернуться домой через месяц, а моя виза заканчивалась через три с половиной месяца, но я собиралась стать невозвращенкой. Тётя боялась в связи с этим неприятностей и недовольно ворчала о том, что добром это не кончится.

Долгое время они с отцом сами были нелегальными эмигрантами, чудом сбежав из Израиля, куда уехали сначала, так как при Советах выпускали только туда. Жили они в ужасных условиях, в каком-то подвале, но Вале, как звали тётю,  удалось, героически овладев ивритом, там закончить какой-то колледж и выучиться на портниху. Во Францию они перебежали тоже не сразу. Побывали и в США, и ещё где-то. Словом, довелось семье Гринберг помыкаться. Отец  Вали, так и не выучив французский язык, прожил нелегалом всю оставшуюся жизнь, пока, уже в наше время, не вернулся на родину, по которой тосковал, где так и не смог выжить в современных реалиях и вскоре умер в больничном коридоре. Но это - другая история, и до этого ещё предстоит дожить. Валя Гринберг в Париже устроилась на работу уборщицей в доме для престарелых, где обитали, в основном, бывшие русские дворяне и аристократы. Ей повезло в том, что с ней там ежедневно, часа по четыре, бесплатно занималась французским языком русская графиня. Так Валя выучила язык, давшийся ей с большим трудом, как она нам рассказывала.

Отец её клошарил. Клошарами во Франции назывались бездомные, по-нашему - бомжи. Итак, Соломон Израилевич Гринберг, ветеран Великой Отечественной Войны, с изуродованной после ранения, рукой, одевал и кормил себя и дочь вещами и продуктами, найденными им на помойке. Мусорные баки там называются: «poubelle», [пубель]. Поскольку семья тёти после того, как её муж купил дом, жила в частном секторе, пластиковый бак со вставленным в него чёрным полиэтиленовым мешком, был в каждом дворе, и выставлялся тогда, когда приезжали мусорщики. С каких именно помоек дядя собирал одежду и продукты, я так и не узнала. Он уходил на свой промысел почти каждое утро, как на работу. С раннего утра, специально не побрившись и надев грязный плащ, он с тележкой и двумя большими сумками-тюками, какие на моей родине в 90-х использовали челноки для перевозки товара, обходил парижские помойки, и домой приходил, еле везя эти баулы в гору на тележке. Кое-что он сдавал перекупщикам на блошином рынке, там он назывался Marche aux Puces [Марше о Пюс], часть они брали для себя. Во Франции выбрасывали на помойку продукты, просроченные всего лишь на один час(!). Иногда работники магазинов из вредности прокалывали ведёрочки с йогуртами или сметаной, или же давили продукты ногами, но это бывало не часто. Обычно, дедуля приносил вполне съедобные и даже очень вкусные продукты. Испорченные редко попадались. Хотя иногда он готовил откровенную тухлятину, и запах от неё был ужасен. Но желудок у деда был, как мусоропровод - так шутила тётя.  Я тоже там, в основном, только этим и питалась. Ни разу не отравилась. Но вернёмся в прошлое Вали.

Она выучила язык, но не могла получить права на вождение автомобиля, медицинскую помощь, пособие по безработице и прочее, так как не была французской гражданкой. Они с отцом продолжали быть нелегалами. Бывало, ели собачьи консервы из-за их небольшой цены. Отец ещё и марками приторговывал, изучив филателию. Помимо марок, он находил на помойках всякий, выброшенный по глупости, антиквариат и продавал его. Галя продолжала работать уборщицей, но позиционировала себя уже, как портниха или, как она себя называла, «модистка», начав брать заказы подрубить юбку или ушить платье и тому подобное.

Читать далее...

Acid_Nebula (Чортова_Дюжина) все записи автора Это песенка. Поётся на мотив "Я мечтала о морях и кораллах".
На всякий случай хочу отметить, что мнение автора может не совпадать с мнением литературного героя:)

Я по жизненной иду по дороге,
Тяжело идти одной - я устану,
Осмотрюсь кругом в неясной тревоге:
Может, я к какому стану пристану?

Вижу рядом я с собой - непокорных,
Вижу рядом я ни с чем не согласных,
И от этого на всех озлоблённых,
И поэтому – ужасно опасных.

Они встанут face-to-face предо мною,
С этим миром не дадут попрощаться
И вонзят мне в грудь клинок: «Чёрт с тобою!
Поперёк дороги нечего шляться».

Чуть поодаль вижу я плюралистов,
Каждый день меняющих точку зренья,
Не гнушающихся всех компромиссов,
Без разбора, без стыда и зазренья.

Они радостно меня к себе примут
И за стол меня богатый посадят,
Ну а ночью мне кинжал прямо в спину
По златую рукоятку засадят.

Вижу я вокруг себя толерантных
И хоть к ране приложи, таких добрых,
Понимающих меня без гарантий,
Психиатрам в чём-то даже подобных.

Эти, может, и не ранят мне сердце,
Но сплошная их стена разойдётся,
Лишь попробую на них опереться,
Ну а нож, в земле торчащий, найдётся!

Вот встречаю индивидуалистов,
Утверждающих: они только правы.
Эти – копия меня. Даже слишком!
Вместе можно только до переправы…

Я пойду с таким, забыв про опасность,
Я отброшу все свои подозренья.
Финкой в бок он мне полную ясность
Нанесёт… нет - внесёт в отношенья.

Ну, а, может, я сама превентивно…
Но не надо мне и даром такое:
Ведь тогда со своих рук, что обидно,
До конца земных я дней кровь не смою.

Что ж… Пойду я вновь одна по дороге,
Мной придуманный мотив напевая.
Лучше в жизни буду я недотрогой,
Чем свою я жизнь совсем потеряю.

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора !Автор Turmalinka

Моя бабушка, по материнской линии, была вовсе не такой, как мне в юности казалось, когда я протестовала против всех и вся, спустя годы ты понимаешь обратное — она была мудрым человеком... Но что тогда, в юности слово взрослых и взрослые люди вообще — фактически те, кто посягают на твою свободу... Но это уже другая история :) Так вот моя бабушка частенько повторяла фразу «У каждого человека своя долбня»...

С одной стороны это действительно очевидно... Но, с некоторых пор, я смотрю на многие вещи не сточки логики и понимания умом, а с точки осознанности, то есть той глубокой, душевной осознанности, которая очевидные вещи открывает настолько феерично, будто это какой-то прорыв или совершенно новое открытие, хотя все осознанное уже долгое время, а порой и долгие годы сопровождает нас по жизни... Просто душу и сердце мы открываем исключительно тогда, когда готовы это и понять, и прочувствовать, когда мы открываем свою душу и сердце для понимания... Именно в эти моменты становится ясно то, что было очевидным, ясно... как-то по другому и речь вовсе не о понимании банальном каких-то очевидностей, речь о крохотной и ничтожно малой крупице мироздания, которую ты открываешь для себя.
Но у каждого свои уроки и своя осознанность

Эманон_Идобон (Чортова_Дюжина) все записи автора

(мизантропии псто)

На самом деле, чем старше я становлюсь (и что-то мне подсказывает, что не я одна), тем меньше иллюзий и надежд остаётся в моей голове. А, поскольку природа не терпит пустоты, то вместо них образуется – что? Правильно, адекватное восприятие окружающей действительности. Со всеми тенями, полутонами и очевидными недоработками. И знаете что? Оказалось, что самое худшее на этой планете это люди. Ненавижу этих существ. Конченые идиоты, ужасные паразиты и ленивые чмошники. Ну, по крайней мере, подавляющее большинство среди тех, с кем приходится иметь дело – и особенно заказчики. Нет, ну на самом деле так. Среди людей жить вообще очень непросто: каждый, ровно каждый из них имеет какие-то свои представления о мире, и при этом априори, сиречь по умолчанию, уверен, что они суть единственно правильные. И вот хрен ты такому индивидууму втолкуешь, что он – отнюдь не одна кочка в этом болоте. Тяжко…

Да что там говорить?

Ptisa_Lucy (Чортова_Дюжина) все записи автора Автор Tess_Garbo,

Ты был в детстве маленьким ручейком, искрящимся и чистым. Неиссякаемо-неутомимо ты струился из матушки Земли и каждый хотел прильнуть к тебе губами, чтобы вкусить первозданной, живительной сладости.

Ты беззаботно и задорно бежал по кривым тропинкам и гладким камушкам. Зима бережно укутывала тебя снегом. Весной в тебе прибавлялись силы от обцелованных солнцем льдинок. Лето поджаривало и подсушивало нечёткие берега. Осенью сизые тучки сливали капли умиления в твои растущие потоки.
Тебя любили, в тебе нежились, купались, плескались, веселились. А ты журчал и весело стремился дальше туда, где детские бумажные лодочки становились взрослыми кораблями.

Кем стал ты сегодня?

viki8383 (Чортова_Дюжина) все записи автора

  Вы верите в судьбу? Вы думаете, что где-то есть книга жизни, в которой уже написана Ваша глава? И изменить ничего нельзя? Или все же можно повлиять на дальнейшее развитие событий? Изменить судьбу, исправить что-то ... А если возможно, то как не пропустить этот момент, когда тебе дается выбор и надо что-то сделать, сказать или поступить так, чтоб у тебя все сложилось хорошо, а не перевернулось вверх ногами. Ведь часто так бывает, что сегодня ты вверху лестницы жизни, а уже завтра на нижней ступени.

Читать далее...

Alena_Nekrasova (Чортова_Дюжина) все записи автора

автор Эманон_Идобон
    Зеркала врут. Ну, может быть, не всегда и не все, но, за редким исключением…
Сравните, к примеру, два собственных отражения, одно из которых сделано приветливой створкой домашнего шкафа, уютно стоящего в спальне, а другое – зеркальной стеной в тренажёрном зале общего пользования.
   Зеркало дома отражает полновесную, статную и фигуристую матрону, вполне довольную жизнью вообще и собой в частности.
Зеркало в фитнес-центре демонстрирует как следует разожравшуюся курицу, едва помещающуюся в отобранную у мужа футболку и с трудом протискивающую на сиденье тренажёра восхитительно толстую, круглую попу.
   Домашнее зеркало отражает красавицу эпохи ренессанса, окутанную золотистой дымкой заоконного солнечного сияния и одетую в удобную, но стильную одежду, очень выгодно подчёркивающую её привлекательные, роскошные формы.
Зеркало в спортзале нещадно высвечивает контраст между взъерошенными волосами и вторым подбородком, тонкими щиколотками и располневшими плечами…
   Зеркало дома такое же политкорректное и заботливое, как любящая еврейская матушка, от души подкладывающая любимому отпрыску ещё одну котлетку, сладкую булочку, и пару бутербродов с собой…
   Зеркала же, служащие на подхвате у профессионального «железа», прямолинейны и однозадачны, как сознание качка, с цыплячьего, вшивого, дохлого подросткового возраста посвятившего себя одной цели – стать маскулинным самцом, задавливающим былых обидчиков и будущих соперников не интеллектом, но мышечной массой. Им чужды деликатность и сострадание. Их единственная цель на пару с тренером – ткнуть тебя носом в собственную жалкость и неспособность к самым простым и естественным физическим действиям.
   И можешь провалиться сквозь землю от стыда за то, что бывшая велосипедистка и пловчиха, когда-то влёгкую наматывавшая ежедневные километры и не задумывавшаяся о том, что можно, скажем, подождать транспорта, а не пилить от метро пешком, сейчас не в состоянии элементарно подтянуться или выжать пресс, но зеркальная стена ни на секунду не даст тебе отвлечься от тренажёров. Будь ты хоть трижды, нет, пятнадцать раз подряд умная, хорошая и талантливая, но тут, в спортзале тебе это никак не поможет.

Катастрофа когда-то такого подвижного и пластичного, крепкого и выносливого тела, прилетевшая в сорок лет вслед за неудавшимся смертоубийством и последовавшим за ним чудесным спасением, навалилась незаметно и основательно. Спокойная жизнь в благодатных краях (подумаешь, всего лишь полгода рыданий по поводу наступившей деловой и творческой несостоятельности ввиду невозможности найти работу, адекватную имеющемуся опыту и душевным потребностям), чистый воздух, полноценная еда (гораздо большее содержание пищевой энергии на ту же массу, чем перемороженная дрянь, что продаётся в мегаполисе, выращенная на искусственных кормах и химических удобрениях), прогулки по курортно-парковой зоне (ключевое слово «неспешные») – словом, базис у случившегося качественного перерождения оказался очень серьёзный.
   Кроме того, вслед за в корне поменявшимся образом жизни, очень сильно видоизменилось и самоотношение, и видение этого самого мира. Если раньше забота о себе была весьма условной необходимостью, располагавшейся в иерархии ценностей где-то после необходимости творческого самовыражения и чуть выше хронической обиды на ближних, вечно лезущих в отвоёванный клочок личного пространства с демонстративно навешенным изнутри здоровенным амбарным замком, то после регулярных и многомесячных вливаний лошадиных доз любви, заботы и бережной предупредительности, щедро сдобренных восхищением плавностью форм и нежностью линий, разгладившимся лицом и расцветшей на фоне выключившегося мозга счастливой улыбкой, самооценка дрогнула, несмело приподняла голову, а потом потихоньку поползла вверх. И постепенно добралась до уровня отключения критического мышления.

  Из интроверта, постоянно контролирующего каждый свой шаг, беспрерывно пасущего всё вокруг, навешивающего на себя горы обязательств и травящегося гиперответственностью, нещадно выгрызавшего у себя всё, что казалось лишним или не имеющим право на существование, новообращённая мадам мало-помалу превратилась в совершенно благополучную, интересующуюся жизнью вокруг и умеющую ею наслаждаться дамочку – дамочку, привычной нормой для которой является не строгость и лишения, а умащение и поглаживания в отношении себя, любимой.Естественно, организм, много лет изображавший из себя бесполого и бесплотного пацана, немедленно проглотил новую программу функционирования, и из полупрозрачного, условно заметного подростка мигом обернулся полноценной женщиной в самом соку – с шикарной попой, откуда-то выросшими сиськами и новой палитрой красок…
    И, разумеется, мне пришлось выкинуть и раздать все любимые вещи. Все, до единой. Не только потому, что я перестала в них помещаться, нет. Они перестали меня украшать. Привычные, удобные и родные – мои шкурки, никогда не мешавшие мне сливаться с ландшафтом, незаменимые для работы в офисе, разом будто бы выцвели и вытрепались, стали выглядеть серыми и убогими…
Гардероб пришлось полностью сменить. Не только размер, но и характер. Изменились сами пропорции тела, и спешно потребовалось подыскивать новый стиль, отражающий совершенно непривычное, незнакомое ранее самовосприятие – принятие себя в качестве полномерной особы, имеющей полное право на полноценную жизнь в таком вот цельном виде, со всеми несовершенствами, помарками и погрешностями.

    И вот, такая забота о себе – любимой, красивой, хорошей и ценной, а также баловство и вседозволенность в плане беспрекословного потакания слабостям, как раз и привели к тому, что организм, конкретно расслабившийся после хронического, многолетнего жёсткого стресса, сладко зевнул и решил, что обратно уже не хочет ни под каким соусом. Ни душевно, ни физически. И, отключив функцию самовыражения через слово, оборвал все связи с прошлым в виде привычных, памятных вещей. И ушел с головой в новые отношения – сугубо материальные. Работа руками – краски и холсты, нитки и бамбуковые палочки, – созидание реальных предметов; украшение быта и приготовление вкусной еды, поглощённость физическим, наслаждение каждодневными делами и одна из самых приятных в мире вещей – покупка новой одежды…
Писк предохранителя, сигнализирующий о том, что все мыслимые лимиты исчерпаны, раздался в тот момент, когда я осознала, что больше не в состоянии стоя надеть колготки, а подъём по лестнице на третий этаж полностью лишает меня сил. Потрясение было настолько сильным, что я долго стояла перед зеркалом, пытаясь понять – где именно у меня эти лишние килограммы? Где сантиметры, не пропускающие меня в брюки, купленные меньше года назад, а прежний, давний мой размер превративший в неправдоподобно кукольный? Из зеркала на меня смотрела любимая, ухоженная, красивая женщина, приятно округлая и очень хорошо выглядящая рядом с красавцем гренадёром-мужем.
А зеркало в просторном зале фитнес-клуба бесстрастно предъявило жёлтую карточку. Со словами: пора тебе, любимой-хорошей, двигаться. На следующую ступеньку. Нажитое количество в качество перерабатывать. А не то у красавца гренадёра твоего шея не выдержит. Она же не каменная, в отличие от несущих колонн в зале фитнес-центра. Там-то всё крепкое. Ну, разве что, кроме зеркал. Да и то, разве только по ним штангой заехать…

Alena_Nekrasova (Чортова_Дюжина) все записи автора Приземление выдалось жестким. Парашют оторвался в нескольких метрах от поверхности. В принципе, повреждения не критичны, что не помешало компьютеру отключиться, не закончив программу стабилизации. Хорошо, расконсервация прошла успешно, и на том спасибо.
В считанные секунды камеру заволокло дымом. Пассажиру пришлось поспешно эвакуироваться. И надо отметить, в данной ситуации это было сродни побегу с собственных похорон. В теории криокапсулы имели высокий запас прочности. Правда, то, что данное оборудование тестировалось в подобных условиях, представлялось маловероятным.Читать далее...

Animado_Hada (Чортова_Дюжина) все записи автора Автор Эманон_Идобон

Да-да-да.
Это то самое страшное, на что вы и подумали.
Покусилась, да причём не на кого-нибудь, а на самого Фаруха нашего Балсару...
Но, вы меня простите, эта песня сама виновата.
Слишком яркая.
И слишком давно напрашивалась...
Поэтому я даже не стала пытаться её переводить.
А зачем - и без меня вариаций русского текста уже полтора десятка...
Поэтому я её попросту переписала.
Под себя...

далее

Серия сообщений "Музыкальные пристрастия":
Часть 1 - Рок над Волгой.фото
Часть 2 - С песней по жизни - мой хит-парад.
...
Часть 14 - А годы идут
Часть 15 - Магия советского кино
Часть 16 - Об чём разговор?
Часть 17 - Политическая тема сисек в современной поп-индустрии
Часть 18 - Музон
...
Часть 28 - Как стихи становятся песней
Часть 29 - Фламенко - острый нож, вошедший в плоть и кровь Андалусии
Часть 30 - Песни для душевного голоса

Alena_Nekrasova (Чортова_Дюжина) все записи автора

  Никита сидел, уткнувшись в монитор, и напевая под нос какую-то песенку, какую и сам сказать не мог. Его мысли были далеки от окружающей действительности. Он был занят очень важным делом: Никита выбирал для себя каким способом хочет умереть. Как придирчивая модница выбирает себе туфельки к новому платьицу. Эти не подходят по цвету, эти по стилю. О, а это очень даже ничего - неудобный, правда, но зато красиво.

Читать далее...

Alena_Nekrasova (Чортова_Дюжина) все записи автора КОГДА ВСЕ УСТРАИВАЕТ
РОМАНТИКА
СКАЗКА
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
ВОСПОМИНАНИЯ
ДРУГ УЗНАЕТСЯ В БЕДЕ
ЗА ПРЕДЕЛОМ
ЗА ПРЕДЕЛОМ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)



Тихий обыденный вечер коротал неумолимо бегущее время. Легкий ветерок освежающей прохладой нежно касался лица и дурашливо ворошил волосы. Далекая горная цепь подпирала своим хребтом ночной небосвод. А недосягаемые звезды заигрывающий подмигивали, маня в неизведанные дали.
В иллюминатор космос выглядит куда менее таинственным и притягательным. На борту корабля космос — это опасность, у штурвала в любую секунду ждешь от него очередного подвоха. Алекс почти всю свою жизнь привык ждать подвоха с любой стороны. Он опрометчиво считал, что был готов абсолютно ко всему. Действительно чем можно удивить заигравшегося в Смерть наглеца, поставившего целую вселенную на колени. Но Жизнь умеет бить наотмашь, подбирая для этого правильные моменты. Как к примеру, там, на краю Красных скал, когда, казалось бы, противостояние подошло к концу.
Андрид не был частью того что Алекс привык называть семьей. Он незаметно стал кем-то большим. Значимым. Он был тем, кого Смерть понимал лучше себя самого. Отражением. И срываясь в бездонную пропасть он сказал лишь одно
- Прости.Читать далее...

Alena_Nekrasova (Чортова_Дюжина) все записи автора

  Как часто приходилось слышать патетичную фразу «Человеческая жизнь бесценна!», а так ли это есть на самом деле. И сколько же стоит бесценность?

Читать далее...