Ефрем Сирин
Запечник, сверчковый заступник
День доброго духа дома. Именины домового.
По народному поверью, домовой - это добрый дух дома, хранитель в ночи хлебного духа в печи. Домовой поглядывает: "Справно ли хозяйка дом обихаживает, мужу подлаживает, деток поднимает, обряды старины соблюдает?"
Кричать (по старинным поверьям) - не только рот драть, но и всякое худо в дом привечать. Бранятся коли хозяин с хозяйкой - добро ли в доме утворяют? Нет. Их брань больно бьет по домашнему ладу. А черные страхи тут как тут, из души ребенка чистоту пьют, горестью клонят стариков к земельке. А что уж до хлеба на столе - так страхи надкусывают каравай. И убывает, что солнца, в дому здоровья. А злоба над душами тех, кто бранится, крутится. И в дому еще более того глумится. Опухолями цепится. В дому кричать - своих родных после позабывать. Мы не ведаем и видеть нам не дано, как нечистая сила вьет гнездо под матицей, выводит чахлых деток своих. Нечистая сила выживает и домового из своего угла. Каждому из нас неведомо когда, но заповедан добрый дух дома. Он ведь на Божий свет был сотворен от чистой любви, от светлых помыслов, от доброго слова. Поначалу в тех далеких глухих временах он был лишь под стать теплому дыханию под матицей в бревенчатом срубе.
Отче наш, сущий на небесах и на земли, укрепил в предках наших любовь к отчей земле, к отчему дому. И эта любовь сотворила покой и свет при огне русской печи, взлелеялся добрый дух. Когда наши предки оставляли старый дом, то просили: "Батюшка домовой, кланяемся тебе низехонько, собрали мы свое житье-бытье на новое место. Так и тебя просим, пойдем с нами".
А мы? Как мы покидаем свои родные стены? Думаем ли, как наши предки, о том, что рядом, кроме нас самих, есть кто-то, с болью пекущийся о нас, о наших детях! Не наши ли то пороки, - когда мы представляем о себе, как о единственно способных разумно созидать и разрушать? Мы оставляем на опустошенных землях, у вытравленных рек, в еще живых срубах своих домов хранителей нашей совести, веры и надежды - обряды и обычаи наших предков. Называем нравственные устои былого - суеверием. Не оттого ли в наших высоких каменных стенах горько и тесно? Может ли наша скудная забота об отчей земле утворить ныне то, что после веками станет сопутствовать, подобно доброму духу, нашим потомкам?
А тем временем, как мы теряем покой и криком разжигаем в себе желание жизненных удобств и благ, батюшка домовой собирает свой старый скарб: тулуп, лапти - и уходит. И в тех стенах, в которых мы нашли место лишь себе, где его нога и не ступит уже, гремят железные роки, а под их прессом, что худосочные, до срока опавшие листья, трепещут души наших детей. Опамятуемся же и молвим:
"Батюшка домовой, хранитель и ревнитель моего рода, возвернись со широких дорог,
со чужих окраин к отчему порогу, ко своему углу". На ночь на загнетку надо выставить горшок каши. Да уголья подгрести, чтобы не остудилась каша та, не опала на дно, что студень. Больно охоч до доброй каши домовой. И с молочной пенкой пшенную кашу любит он, и на меду утворенную ячменную. И овсяную кашу с маслом коровьим тоже, сказывают, не обойдет. А в старые времена, бывало, батюшка домовой, когда, мол, хозяйка чем-то ему не угодит, ходит по дому сердито. То ведро опрокинет с водой, а то набедокурит - напустит в ведро всякого сору, разворошит загодя припасенные у печи дрова, кошку на стол загонит. А то вдруг кошка на печи станет пищать да мяукать не своим голосом. И хозяйка угомонит его, сядет на скамейку, скажет тихо: "Батюшка домовой, сядь рядком, поговорим ладком". После того домовой станет уступчив. Будет хозяйке потакать, за малыми ребятишками приглядывать.
Примечали: Если на Ефрема ветер - к сырому и холодному году.
Именины домового. Полагают, что в эту ночь домовой глумится на дворах, для него ставят на загнетке кашу. На Ефрема ветер подуст - к сырому году. Ветер на Ефрема понесся - лето скорее всего будет сырое и холодное. Ефрем - сверчковый заступник. На Ефрема нельзя убивать дома никаких насекомых: ни тараканов, ни клопов, ни сверчков - домовой обидится. Домового задабривают и закармливают. На Ефремов день в старину "унимали домового" для "суседушки" (так по-другому называли домового) ставили мисочку с молоком, угощали, уговаривали не вредить хозяйству, а помогать. Для этого приговаривали: "Хозяин-батюшка, побереги скотинушку" или так: "Домовишко-дедушка, всех пой, корми овечушек, ладь ладно, а гладь гладко и стели им мягко до-то домовой да сам не будь плох, заботься о домашнем хозяйстве, содержи его в чистоте и порядке, будь трудолюбив и рачителен. В дружной и заботливой семье и домовой живет в ладу с хозяевами. На что и клад, коли в семье лад. Любовь да совет так и горя нет. Вся семья вместе, так и душа на месте".
