Эль Клыгин
«Китайская легенда о ежике»
– Привет, Шурик.
– Привет, Мурат.
– Привет, Шеннон.
– Привет, ребята.
– Ну что, после того, как мы успешно сбагрили Клыгину наши диалоги о «Властелине Колец», пришла пора подбросить ему что-то новое.
– Я вчера «Будни» читал, ржал до одури! LOL.
– Да ладно вам, мужикам, лишь бы в книге было много крови и тупых шуток.
– А как иначе?
– Иначе, дорогой мой болван Шурик, – это чувства, романтика, возвышенные…
– …Сопли и нюни?
– И ты туда же, Мурат. Пошляки!!! Evil.
– Так вот, погоди, Шеннон, Мурат сегодня расскажет нам китайскую легенду. Ведь он же, помимо книг Клыгина, читает и много другого. Мурат, что же ты такого нашел на том сайте… как уж он назывался?
– «Мудрость древних даосов», раздел «Философские сказки». Сайт называется zhemchuzhinadao.ру[1]
– Наверно, там на главной странице клыгинские «Мушкетеры».
– Верно, Шеннон, там и мушкетеры, и матерные сказки Клыгина про самураев.
– Ну почему ж матерные, Шурик? Там просто реальные транскрипции китайских имен.
– Мурат, давай свою китайскую легенду, а то Клыгину уже икается от того, что мы его весь вечер поминаем.
– Хорошо, легенда. Это древнекитайская легенда о ежике, придуманная не дошедшим до границы мастером Бу-Хай-Цзы.
– Бу-Хай-Цзы? Однофамилец Шень-Бу-Хая[2]?
– Да кто ж его знает, может и так. А может, они братья.
– Я думала, что его звали Женьшень Бухай. А почему он до границы не дошел? «Выпил и упал – вот и весь сказ»?
– Дорогая Шеннон, не путая Бухая с Гребнем.
– Гребень не пьет, он курит.
– Да простит нас дядя Боря, если он, не дай БГ, это услышит!
– Мурат, начинай легенду. Мы уже поняли, что Бу-Хай-Цзы шел куда-то, но не дошел до границы, потому что выпил и упал. А легенду, видимо, записали с его слов в древнекитайском вытрезвителе.
– Слушай, Шурик, а, в самом деле, интересно – какие в Древнем Китае были вытрезвители?
– Ну, ты что, «Героя» не смотрел? Или этого, «Тигра с драконом»? Они там, в вытрезвителе, лежат под дождем, играют в шахматы и опохмеляются. А дальше пришел Джет Ли – и началось астральное сражение.
– А пока шло астральное сражение, успели снять «Дом летающих кинжалов». Может, помнишь последнюю сцену, где они дрались себе, дрались… А пока они дрались, осень сменилась весной, а весна, пропустив лето и осень, сменилась зимой. Как в «Монти Пайтоне».
– Да я в «Дом кинжалов» вообще не врубился. Зато «Воины Зу» – вот это классная вещь! Прям китайская экранизация «Бога света» Роджера Желязны. Особенно хорошо Сэммо Хунг смотрится в роли… ты помнишь, кого там Сэммо играл?
– А Сэммо был в «Воинах Зу»? Что-то не помню. Хоть я и очень уважаю китайцев, отличить их друг от друга не могу. Уже много раз путал Джета Ли с Джеки Чаном. Правда, Сэммо я вроде бы научился различать, но не по лицу, а по габаритам. Особенно круто, как он в «Китайском городовом» лупит уродов кактусом в мексиканской пустыне…
– Так произошла встреча даосов с Кастанедой. Very Happy!
– Мурат, давай про ежиков! Мне тошно слушать, как вы двое эти дебильные фильмы обсуждаете.
– И ничего не дебильные!
– Про ежиков, так про ежиков. Точнее, там про одного ежика.
– Начинай, мы очень внимательно слушаем.
– Не перебивайте, плиз. Итак… Когда-то давно жил-был один китайский ежик. Хм-м. Сейчас мы уже не знаем, чем китайский ежик отличался от ежиков из других стран. Вероятно, ничем. Так вот. Любимым занятием Ежика было ходить в гости к его другу Панде. Они вместе сидели в этой… забыл, как называются китайские беседки.
– Такая, как у Кузьмича в «Особенностях национальной рыбалки»?
– Точно такая. Спасибо, Шурик. Так вот, когда Ежик приходил к Панде, они сидели весь вечер в такой вот беседке и пили зеленый чай с добавками по всем правилам чайной церемонии. И самое главное – они смотрели на звезды. И когда Ежик смотрел на звезды, он понимал все-все на свете. Но потом забывал это. В смысле, когда засыпал, глядя на звезды. Заснул – проснулся – забыл. А вечером посмотрел на звезды – и снова вспомнил.
– Здорово!
– Да, здорово!
– Едем дальше. Однажды Ежик собрался в гости к Панде. У него был мешочек на посохе – на древнекитайских картинках рисуют путников с такими мешочками. Так вот, Ежик упаковал в свой мешочек бамбук, немного риса и свежие ягоды. И пошел в бамбуковый лес, где жил Панда… Ежик подошел к лесу и увидел, что леса нет. На месте леса был лишь туман.
– В Китае и правда есть горы, вечно окруженные туманом. Там еще море рядом или река. Я по телеку видел. Типа, китайские художники там вдохновение ловят.
– А мне шаман Далекое Озеро рассказывал, что там действительно туман.
– Ну, ты даешь, Шеннон. Ты знакома с самим Далеким Озером?
– Ну, ты же откуда-то знаешь Клыгина. Почему бы мне не знать шамана Далекое Озеро?
– Давайте к ежику вернемся, а то до понедельника тут просидим.
– Мурат, продолжай.
– Итак, ежик увидел перед собой стену тумана.
– Че, как Кастанеда, что ли? Вошел прямо в повышенное осознание?
– Да, Шурик, эк тебя штырит с зеленого чая-то. Сам я как-то не думал об этом. Хотя, если в китайских сказках постоянно появляется этот туман и они там питались теми же мухоморами, что Кастанеда, то все возможно.
– Мухоморы – это общечеловеческая ценность!
– Шурик, за тобой записывать надо.
– А за каким хреном я диктофон включил? Мы уже пишем. Так что я продолжу. Итак, Ежик увидел перед собой туман. Он остановился в недоумении и почесал колючки. Потоптался на месте. Затем снова почесал колючки, сказал волшебное слово «Хусим» – и вошел в туман.
– Что, прямо так и сказал – «Хусим»?
– Нет, сказал он иначе, но это Клыгин все равно вырежет, потому что цензура не пропустит.
– Точно, он мне жаловался, что из «Джона Дебри» вырезали весь мат, и книга обеднела на 90 %.
– Я, кстати, заметил. Короче, Ежик сказал «Хусим» – и вошел в туман. Он долго шел по туману. Туман принимал различные формы. Иногда Ежику казалось, что мимо него плывут облака, иногда казалось, что он идет мимо сказочных дворцов, сотканных из тумана. Время от времени туман принимал форму злых духов…
– И запах духов «Кензо»?
– Китайцы, в отличие от тебя, Шурик, кинзой не душились!
– Чья бы корова мычала, «Панель №5».
– А сами обещали, что перебивать не будете. Да ладно, без обид, я к вам обоим уже привык. Продолжим. Ежик проходил мимо дерева… Какие деревья растут в Китае?
– Бонсай?
– ???
– А кроме бонсай?
– Бандзай?
– Давай свяжем Шурика и заклеим ему рот скотчем.
– За что?
– Да поздно, нет скотча, я им кроссовки залепил.
– Это как?
– Хряп и хрясь – вот так.
– Мы ж про деревья…
– Да откуда я знаю, что в Китае растет, я дальше Выхина не был никогда.
– Как тебя в Выхино-то занесло?
– Да в метро пересел не туда и заснул.
– Сочувствую.
– Ну ладно, пусть будет дерево Бандзай. В том смысле, что это тот же Бонсай, но побольше. Так вот, Ежик проходил мимо дерева Бандзай, как вдруг порыв ветра сорвал с этого дерева желтый листок и швырнул его Ежику прямо в лицо. Ежик испугался, отпрянул, начал озираться по сторонам, но не увидел ничего, кроме тумана. Тогда он попытался как-то объяснить себе, что произошло. В тумане Ежик принял опавший лист за силуэт лошадиной морды и решил, что он нечаянно наткнулся на лошадь. На огромную белую лошадь.
– Мурат, извини, что снова прерываю, но не могу не вставить сюда мое любимое хокку из сборника «Японская лирика»:
Его дыхание сорвало и унесло желтые листья.
Оттого горный ветер зовут разрушителем?
– Супер, Шурик, просто супер. И в легенду вписывается. Ладно. Испугавшись лошади, Ежик начал пятиться задом – и свалился в реку. Важный момент – плавать он не умел.
– Вообще-то, Мурат, ежики замечательно плавают.
– Шеннон, это ж не я придумал, а Бу-Хай-Цзы. Или криэйторы на сайте «Жемчужина Дао».
– Если он действительно Бу-Хай-Цзы, у него не только ежики плавали, но и розовые слоники, видимо, летали. LOL.
– Шурик, а у тебя они что, не летают?
– Не, Шеннон, у меня розовые слоники икают и «Спрайту» требуют. Правда, недавно они со «Спрайта» перешли на «Lipton White Tea». Видимо, для розовых слоников тоже рекламу делают. Интересно, как среди них проводят маркетинговые исследования?
– Берут розового слоника и суют в туман. LOL.
– Вернемся к Ежику, ребята! Может, они, конечно, и плавают, но, допустим, этот Ежик, в виде исключения, плавать не умел? Может такое быть, правда? Шурик тоже замечательно плавает стилем «топор» – и ничего. LOL.
– Если один топор весом в один килограмм висит в воздухе неподвижно, значит плотность воздуха…
– Шеннон, давай его свяжем, в самом деле. У меня плетка есть, может, подойдет?
– А зачем тебе плетка? Shock!
– Э-э-э, ну-у-у, э-э-э, от дедовской лошади осталась.
– Я бы сказал, зачем Мурату плетка, но боюсь, что меня ей свяжут.
– Тогда вернемся к Ежику. Итак, Ежик упал в реку. Плавать он не умел, поэтому его мозг выдал логичное решение: «пришла смерть». И Ежик решил отдаться силе смерти. Короче, плыл Ежик по реке, как дон Хуан, сброшенный в реку нагвалем Хулианом…
– А, значит, лошадь была нагвалем Хулианом. Я так помню, что нагваль Хулиан мог превращаться во что угодно – в ящерицу там, в старика, в светящееся яйцо. Но в лошадь он, по-моему, ни разу не превращался.
– Ой, Шурик, слышал бы тебя Кастанеда! И вообще, там же была не лошадь, а лист дерева Бандзай!
– Значит, дорогая моя Шеннон, нагваль Хулиан превратился в лист дерева Банздзай.
– Вас послушать, так Кастанеда отдыхает. Шурик, как твое стирание личной истории?
– Идет полным ходом. Уже третий паспорт потерял. Три раза сменил фамилию, имя, отчество, национальность, дату и место рождения…
– Почему ж ты до сих пор Шурик?
– А потому, Шеннон, что от себя не убежишь! Даже на беговой дорожке.
– Это как старый анекдот был у нас в школе: «За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь! Еще как поймаешь! Из шестистволки!»
– Интересно, а тот чувак, что это придумал, знал, как выглядит шестистволка?
– Может, и нет. Но если учесть, что он по 16-18 часов в день проводил за компом, играя в «DOOM» и «Counter-Strike», то все возможно. Может, и зайцев поймал.
– Забили на зайцев, вернемся к Ежику.
– Или к Славе Зайцеву?
– А чем тебе Слава Зайцев не угодил?
– Он мне вынес модный приговор, сказал: «Так, мол, и так, Шеннон, никогда тебе не стать гламурной девушкой!»
– Ой, а можно я попробую стать гламурной девушкой? LOL.
– Тогда ты уже перестанешь быть Шуриком, и станешь Shura. И на гастроли вы с ним вместе поедете.
– Ха-ха, очень смешно. Между прочим, ты не знал, что я – Глюкоза?
– ???
– А ты думал, в ее ранних песнях кто поет таким… необычным голосом? Но я в шоу-бизнес не попал, поэтому сначала сняли мультяшные клипы, а уж затем нашли подходящую девочку…
– Зеленого чая Шурику больше не наливать.
– Мурат, продолжай.
– На чем я остановился?
– На том, что дон Хуан на самом деле был ежиком.
– Нет, дон Хуан был светящимся яйцом.
– Что было раньше – курица или дон Хуан?
– В начале был Небесный Петух, новые видящие назвали его Орлом.
– Пойду-ка я за плеткой.
– Все, Мурат, молчу! Рассказывай!
– Значит так. Дрейфуя по течению, Ежик решил, что вот уже пришла его смерть. Он приготовился умереть, как истинный дзенский Ежик – без страха и упрека, без надежды и привязанностей.
– И без колючек.
– Но вдруг Ежик почувствовал под своей спиной Нечто.
– Че?
– Не «Че», а Нечто! Это нечто поддерживало его на плаву, не давая Ежику умереть. «Здравствуй», – сказал Ежик. «Здравствуй», – сказало Нечто. Они помолчали. «Кто ты?» – спросило Нечто.
– Любопытное Нечто попалось!
– Ой, Шурик, заткнись! Ты ведь, когда тебе в домофон звонят, тоже спросишь: «Кто там?»
– «Я Ежик», – сказал Ежик. Нечто промолчало. Тогда он добавил: «Я упал в реку». Нечто снова промолчало. Видимо, оно не знало, что такое Ежик, но каким-то шестым чувством поняло, что в реке ему не место. И начало набирать скорость.
– Видимо, Ежик чувствовал себя как я на водных лыжах.
– Да ладно, ты на водных лыжах никогда не катался!
– Ну, не на лыжах, а просто неудачно за веревку зацепился. Она другим концом была привязана к катеру, а он взял, да и поехал. Ну и прокатился же я!
– Короче, Ежик чувствовал себя, как Шурик на водных лыжах. Нечто несло Ежика по реке, все быстрее и быстрее – и вдруг он понял, что уже стоит на берегу. С минуту Ежик приходил в себя, а затем сказал реке: «Спасибо». Что-то плеснулось в воде, – и Нечто исчезло. Ежик снова остался один на один с туманом. Но недолго он стоял в одиночестве на берегу реки. Сквозь туман до Ежика донесся голос Панды – тот выкрикивал мантры. Ежик пошел на голос – и вот перед ним возникла китайская беседка, где сидел Панда, распевающий «Ом мани падме хум».
– Во, фантазия у Бухая! Панда запел! Cool.
– И если б только запел!
– Увидев Ежика, Панда допел мантру, они соорудили костерок, вскипятили воды, сварили рис и заварили зеленый чай. Панда кушал бамбук, а Ежик – рисовую кашу с ягодами. И оба смотрели на звезды. И глядя на звезды, Ежик думал о лошади – как она там, в тумане?
– И все?
– Да, это конец!
– Поздравляю Мурат, ради скачивания этой сказки стоило просидеть полночи на zhemchuzhinadao.ру.
– А теперь я расскажу вам, в чем был смысл этой сказки.
– Так там еще и смысл был? Ва-а-а-у!!!
– Смысл там не был, он там есть.
– То есть, смысла там не было?
– Объясню так, что даже Шурик поймет. Смысл сказки такой: ежик – это наше поколение.
– Как так?
– Клыгин однажды назвал наше поколение «ЕПРСТ» «поколением ежиков». Я долго думал, что он имеет в виду? Где же у нашего поколения колючки? А теперь зашел по ссылке Клыгина на эту сказку – и все понял!
– Пока Шурик не сказал какую-нибудь гадость, расскажи нам, Мурат, что же ты понял.
– Итак, Ежик – это наше поколение. Мы вышли в путь, чтобы насладиться зеленым чаем и звездами. Зеленый чай – это символ мудрости Востока, а звезды в контексте «movie stars», или как «звезды Голливуда», или как «Звездные войны», или как вся западная фантастика и фэнтези, стремившаяся к звездам, – это символ денег Запада.
– Денег и гламура.
– Шеннон, гламур появляется там, где есть деньги. Нет денег – нет гламура.
– Точно, я совершенно не гламурен! LOL.
– Шурик, у тебя шнурок развязался.
– Мурат, у меня нет шнурков. Я эти старые кроссовки пять лет донашиваю. Шнурки скончались прошлым летом.
– Это было прошлым летом, в середине января.
– Да, я и в январе ношу эти летние кроссовки. Потому что у меня тупо нет денег на нормальную зимнюю обувь.
– Пролетарии всех стран…
– Я дворянин, чтоб ты знала.
– Дворянин? Ты?
– Ну, я же со двора.
LOL LOL LOL.
– Мурат, продолжай. Мы уже поняли, что мы – ежики.
– Итак, мы направились в путь, чтобы насладить дарами Запада и Востока, но перед нами возникла стена тумана Кастанеды.
– Так мы что, в повышенном осознании?
– Это намек на то, что мы все такие просветленные, что так называемая «реальная жизнь» для нас скрыта туманом. Об этом есть в пелевинском «Вампире»: «Я был бы рад пробиваться – проблема заключалась в том, что было непонятно, куда и как. Мутный туман вокруг не оказывал сопротивления – но найти в нем дорогу к деньгам и свету было мало надежды».
– А я думал, что один я наизусть помню «Generation П».
– Понимаете, в чем фишка? Мы искали не просто дорогу к деньгам, мы искали дорогу к деньгам и свету. Но вместо этого заблудились в тумане.
– И, между прочим, надо отдать нашему поколению должное – мы все же осмелились войти в туман.
– Верно, Шеннон. В туман мы вошли. И что дальше? Мы, как и Ежик, готовы принять лист дерева Бандзай за лошадиную морду, хотя никогда не видели лошадей – только слышали про то, как они выглядят.
– Я лошадей видел. В Питере, на Невском, у Фонтанки статуи стоят. Лошади.
– Шурик, я образно. Ты Калифорнию видел?
– Нет. То есть, только по телевизору.
– А что такое Калифорния?
– Рай на земле.
– Я согласна с Шуриком.
– И я согласен. Калифорния – рай на земле. Это то, во что мы верим. Но если бы мы с вами оказались в Калифорнии, нас бы постигло разочарование.
– Возможно. Но поскольку мы там точно никогда не окажемся, это сложный теологический вопрос.
– Вот и я о том же, Шурик. Нам необходимо верить, что Калифорния – это рай. Ну, чтобы хоть как-то оправдать наше существование в постсоветском аду.
– Это, типа, когда мы здесь отмоемся от дерьма, то попадем в калифорнийский рай?
– Что-то типа того. Удивительно, Шурик, мы с тобой так ненавидим христианство, но создали его точную копию.
– Не путай, у нас все привязано к жизни, а у них – к попам-геям.
– А в гламуре разве нет геев?
– Есть, но это гламурные геи.
– А разница?
– Мурат, я ж тебе сто раз объяснял. Если хочешь быть успешным человеком, нужно стать дерьмом. И тереться со всяким дерьмом. Но можно тереться с жидким дерьмом, а можно тереться с твердым дерьмом, причем упакованным в красивые обертки и надушенным французскими духами. Гламур – это и есть красивая упаковка. Думаешь, гламурная тусовка – дерьмо, а наш двор – что-то другое? Ошибаешься. Наш двор – неприбранное дерьмо, а гламурная тусовка – прибранное дерьмо. Вся разница. Я бы предпочел быть прибранным. Да кто ж меня упакует в дорогие шелка и пропустит в мир гламура? Ясно, что не Слава Зайцев, брэнд его за ногу! Evil or Very Mad.
– Ребята, давайте вернемся к Ежику и контекстам легенды.
– Так вот, увидев лист дерева Бандзай и приняв его за лошадь (это наши рассуждения про рай в Калифорнии), Ежик упал в реку и решил, что сейчас умрет.
– А это о чем?
– Это о том, как Шурик, провалив вступительные экзамены в гламурный универ, вернулся в наш двор, стал продавцом газет в ларьке у автобусной остановки – и теперь гордится тем, что он полное дерьмо.
– И при чем тут Ежик?
– А я понял, Шеннон, я тебе объясню. Когда я провалил экзамены и вернулся сюда, для меня это было как смерть всех моих надежд на лучшее будущее. Но жить-то как-то надо. В том смысле, что раз уж не хватило у меня смелости спрыгнуть с крыши, предварительно перепилив вены, значит, надо смириться с тем, что я полное дерьмо. Вот я и смирился. Я умер. Я уже давно мертв. И лишь мой призрак в назначенный час открывает ларек и торгует свежей телепрограммой и журналами с гламурными сплетнями.
– Браво, Шурик, даже я не сказал бы лучше.
– Потому что я мертв, а ты – нет. То есть, нет. Ты, Мурат, тоже мертв, просто отрицаешь это, не хочешь этого признать. А я признал и не парюсь. В этом ключевая разница между мной и тобой.
– Да, как на том заборе была нацарапана вселенская истина: «Я – это не ты!»
– Вот именно. А Насыров пел «Я – это ты, ты – это я». Наверно, его за это с балкона и сбросили.
– Ты не веришь в самоубийство Насырова, Шурик?
– Не верю, потому что я сам там был и все видел.
– Опять накурился.
– Шурик, Мурат, тормозните, вот вам по «Сникерсу». Мне про Ежика интересно. Да, Ежик уже считал себя мертвецом, вот как Шурик сейчас, но ведь он не утонул! Нечто вынесло его на берег, и он попал и к Панде, и к зеленому чаю, и к звездам!
– Шеннон, ну каковы мои шансы, что какое-нибудь Нечто куда-нибудь меня вывезет? Раньше я тоже на это надеялся, а теперь… Надежда умирает последней. Моя давно умерла. Не знаю, последней или нет.
– Вот и Ежик так думал. Но Шурик в чем-то прав. Бу-Хай-Цзы не заострил этот момент, но я понял, что Нечто пришло на помощь Ежику лишь тогда, когда Ежик потерял всякую надежду. То есть, смысл в том, что когда теряешь последнюю надежду на что бы то ни было, тогда на помощь приходит Вселенная, обозначенная в сказке Бу-Хай-Цзы как «Нечто». И это значит, что Шурик, признавший, что он – мертвое дерьмо, находится к просветлению ближе, чем мы с тобой, Шеннон.
– Вот! Я ж вам говорил, что я – крутой! И вы, если хотите стать очень крутыми, должны признать, что вы, как и я – мертвое дерьмо! Потому что, как сказал Чоу-Юнь-Фат в «Пуленепробиваемом монахе», «Дерьмо – лучшее удобрение!» А Клыгин в «Индейском духе» немного развил эту мысль…
– Хорошо, Шурик, пусть даже ты сто раз просветленный, но можно перестать рассказывать про дерьмо? А то я «Сникерсом» подавлюсь!
– Молчу, молчу.
– Так что, мы закончили про Ежика?
– Не совсем, Шеннон. Есть последний смысловой слой. Когда Ежик с Пандой смотрели на звезды, Ежик думал о лошади – как она там, в тумане?
– И что?
– То, что лошади не было. Но он о ней думал.
– Это как понимать?
– Так, что Ежик, даже несмотря на помощь Вселенной в виде Нечто, не достиг просветления. Когда он глядел на звезды и у него была возможность раствориться во Вселенной, он опять начал думать о несуществующем – это так свойственно человеческому уму.
– Переведи.
– Поддержка Вселенной способна помочь нам преодолеть все внешние препятствия на пути к цели. Но ничто не может помочь нам преодолеть преграды, возникшие в нашем уме. Несмотря на то, что преграды эти нереальны, как лошадь, созданная воображением Ежика из образа листа дерева Бандзай, для нас нет ничего реальнее этих преград. Для Ежика в тумане не было ничего реальнее лошади. Понимаешь?
– Пока что смутно. Переведи как-нибудь попроще.
– Запросто. Когда Шурик окажется в Калифорнии, он все равно будет считать себя дерьмом.
– Правда? Я не согласен, но подумаю над этим. Возможно, что-то такое в этом есть, но надо сначала в Калифорнии оказаться. А есть способ сделать так, чтобы Ежик перестал думать о лошади?
– Теоретически есть. А практически – это ему надо идти к мастеру дзен. Или хотя бы петь мантры вместе с Пандой, пока его сознание окончательно не растворится в звуке.
))))))))))))
