Серия сообщений "❖ АЛЕКСЕЙ ШТРЫКОВ: ШАНЬГО ЧЖУАНЬ. ТЕТРА":Выбрана рубрика ❖ АЛЕКСЕЙ ШТРЫКОВ: ШАНЬГО ЧЖУАНЬ. ТЕТРА.
Часть 1 - ОПИСАНИЕ; ОГЛАВЛЕНИЕ
Часть 2 - КАРТА; ПРОЛОГ; ГЛАВА ПЕРВАЯ: ДУНШАНСКИЙ ПРЕФЕКТ ПРИНИМАЕТ ГОСТЕЙ, ГОСПОДИН ИЗ ЛАОТУ РАССУЖДАЕТ О ДОБРЕ И ЗЛЕ
Часть 3 - ГЛАВА ВТОРАЯ: БАО БРЕВНО ОБЕЗГЛАВЛИВАЕТ ЧУДОВИЩЕ, В ДОМЕ ТРАУРА ЗВУЧАТ СТИХИ
Часть 4 - ГЛАВА ТРЕТЬЯ: "МАТУШТКА КЁН" ПРОПОВЕДУЕТ, СИДЯ В ПАЛАНКИНЕ; ЧИНОВНИК ИЗ УПРАВЛЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННЫХ РАБОТ ПОЛУЧАЕТ ДВА ПОВЫШЕНИЯ
Часть 5 - ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ: СЕЛЬСКИЙ УЧИТЕЛЬ ЯО ПРИНОСИТ КЛЮЧ, МОЛОДАЯ КРАСАВИЦА НАРУШАЕТ ВОЛЮ ОТЦА
Часть 6 - ГЛАВА ПЯТАЯ: ПРИМЕЧАТЕЛЬНЫЕ ЛЮДИ БЕСЕДУЮТ В "ЗОЛОТОЙ ЗВЕЗДЁ", СМОТРИТЕЛЬ МОЛЕЛЬНИ ВЫНУЖДАЕТ ГОСТЯ СОБИРАТЬ БЛАГОВОННЫЕ ПАЛОЧКИ
Часть 7 - ГЛАВА ШЕСТАЯ: ЯНЬСКИЙ ЧИНОВНИК ВИДИТ В ПУТИ ЛИЦО МЕРТВЕЦА, ЧЭНЬ АЙГО СЖИГАЕТ ТЕЛО
Часть 8 - ГЛАВА СЕДЬМАЯ: ЧЖЭН ЛУ ИГРАЕТ НА ДРАГОЦЕННОЙ ЦИТРЕ, ГОРНЫЕ РАЗБОЙНИКИ МЕНЯЮТ ГНЕВ НА МИЛОСТЬ
Часть 9 - ГЛАВА ВОСЬМАЯ: В ТЕАТРЕ БРАТЬЕВ ЛАО РАЗЫГРЫВАЕТСЯ СПЕКТАКЛЬ, ДВЕ СТРОКИ ПОМАГАЮТ ПОНЯТЬ ШЕСТЬ ДРУГИХ
Часть 10 - ГЛАВА ДЕВЯТАЯ: СМЕРТЬ ПОДСТЕРЕГАЕТ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ В ЛУСКОЙ УСАДЬБЕ, БУМАГИ ИЗ ТАЙЦЗИНА ОКАЗЫВАЮТСЯ ПОХИЩЕНЫ
Часть 11 - ГЛАВА ДЕСЯТАЯ: СУ ВЭЙЧЖАО СКАШИВАЕТ БОЛЕЗНЬ, СТРАННЫЙ ЧЕЛОВЕК ВСТРЕЧАЕТ ВЕРНУВШЕГОСЯ У ВОРОТ ДОМА
Часть 12 - ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ: МЕЧ КРУЖИТ ПОД МЕЛОДИЮ ГЛИНЯНОЙ ФЛЕЙТЫ; ТАЙНОЕ РАСКРЫВАЕТСЯ, А НАЙДЕННОЕ ИСЧЕЗАЕТ
Часть 13 - ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ: В ГОРОДЕ Ю ПРОИСХОДИТ УБИЙСТВО, ЯО ШАНЬФУ ИЗЛАГАЕТ ПУТЬ К "СЕРДЦУ ЧУДОВИЩА"
ОПИСАНИЕ; ОГЛАВЛЕНИЕ |
Дневник |
Шаньго Чжуань, Тетрадь в белом бархате. Провинциальный Дуншань — город, до которого не дотягиваются ни руки столичных цензоров, ни когтистые лапы чудовищ, — чем-то похож на шкатулку с секретом, слишком замысловатую даже для учёного чиновника седьмого ранга. Куда ведут строки отцовских стихов? Какую тайную игру затеял господин Чхве против императорского двора? И что находится по ту сторону бескрайнего ядовитого тумана? Всё это предстоит расставить по местам. Если только это имеет смысл на планете, умершей три столетия назад.
|
КАРТА; ПРОЛОГ; ГЛАВА ПЕРВАЯ: ДУНШАНСКИЙ ПРЕФЕКТ ПРИНИМАЕТ ГОСТЕЙ, ГОСПОДИН ИЗ ЛАОТУ РАССУЖДАЕТ О ДОБРЕ И ЗЛЕ |
Дневник |
Общая карта горной страны, с указанием городов, деревень и поместий, имеющих отношение к первой книге.
Возможно, появится отдельная карта северо-востока (области Янь и Ци).
|
ГЛАВА ВТОРАЯ: БАО БРЕВНО ОБЕЗГЛАВЛИВАЕТ ЧУДОВИЩЕ, В ДОМЕ ТРАУРА ЗВУЧАТ СТИХИ |
Дневник |
Я был в семье единственным и поздним ребёнком. Говорили, что когда я родился, отец души во мне не чаял и повсюду ходил, сияя улыбкой. Но через пять лет умерла мама, и с нею словно умерло всё тёплое, ласковое и живое, что было в отце. Маму я не помнил совсем, а отца всегда знал таким — несколько отчуждённым и скупым на слова и эмоции. Он был таким не только со мной. Он был таким со всеми и всегда.
Нужно было видеть его, скажем, за чтением книги. Идеальная осанка, расправленные плечи. Не шевелится ни один мускул на лице. Не слышно дыхания, глаза смотрят, не мигая. И только по движению зрачков можно понять, что перед тобою человек, а не статуя. Дома и на государственной службе отец поддерживал самый строгий порядок и вызывал у других благоговейный страх, в том числе у меня.
|
ГЛАВА ТРЕТЬЯ: "МАТУШТКА КЁН" ПРОПОВЕДУЕТ, СИДЯ В ПАЛАНКИНЕ; ЧИНОВНИК ИЗ УПРАВЛЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННЫХ РАБОТ ПОЛУЧАЕТ ДВА ПОВЫШЕНИЯ |
Дневник |
Вновь увидев Дуншань, я не узнал его. Говорят, в столице и крупных городах иные улицы могут по нескольку раз в году менять вывески и перестраиваться, но та улица, на которой жил я, всё моё детство оставалась неизменной. Когда соседи решали подкрасить ворота или переложить черепицу, это сразу бросалось в глаза. А сейчас другим стал каждый дом, кроме нашего, который словно застрял в прошлом. Главными цветами улицы стали красный и чёрный. Красные стены, чёрная черепица — никак иначе. Тем сильнее выделялись на общем фоне зелёные и жёлтые знамёна, установленные по всей улице с интервалом в десять шагов. На каждом из них красовалась краткая цитата из трактата Люй Дацюаня «О верности долгу». Те же цитаты заменили собой традиционные пожелания долголетия и благополучия на плашках над воротами. Но люди смотрелись ещё удивительнее. За весь путь на службу я не встретил на улице никого в привычной глазу повседневной одежде. Люди вышагивали в долгополых чёрных хламидах с нашитыми красными лоскутами, а поверх — зелёные или жёлтые накидки или ленты через плечо, испещрённые словами Люй Дацюаня. На поясе — бубенец или деревянная колотушка, за спиной — тугой ранец, а на голове — обязательная пёстрая повязка раза в два выше самой головы. И, конечно, лица! Каждое разделено вдоль — половина выкрашена в красный цвет, половина в чёрный, а на лбу и щеках золотые иероглифы: «Верность долгу».
|
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ: СЕЛЬСКИЙ УЧИТЕЛЬ ЯО ПРИНОСИТ КЛЮЧ, МОЛОДАЯ КРАСАВИЦА НАРУШАЕТ ВОЛЮ ОТЦА |
Дневник |
На третий день после беседы с господином Чхве состоялась встреча, за которую впоследствии я неоднократно благодарил судьбу. В тот вечер, возвращаясь домой со службы, я увидел у ворот дома трёх человек, закутанных в дорожные плащи. Они стояли против солнца и были примерно одного роста и сложения. Лишь подойдя совсем близко, я понял, что передо мною семья: отец лет шестидесяти, мать лет на десять моложе и дочь, примерно моя ровесница. Я обратил внимание на их сильно обветренные лица — такие бывают после длительного путешествия.
Было странно встретить кого-то вот так на улице (посетителей, если те приходили раньше меня, привратник обычно провожал в гостиную), я не знал, сколько меня ждут эти люди и кто они, собственно, такие, но как можно спокойнее поприветствовал их, представился сам и спросил, чем могу быть полезен. Только тогда я заметил, что у отца семейства по щекам текут слёзы.
|
ГЛАВА ПЯТАЯ: ПРИМЕЧАТЕЛЬНЫЕ ЛЮДИ БЕСЕДУЮТ В "ЗОЛОТОЙ ЗВЕЗДЁ", СМОТРИТЕЛЬ МОЛЕЛЬНИ ВЫНУЖДАЕТ ГОСТЯ СОБИРАТЬ БЛАГОВОННЫЕ ПАЛОЧКИ |
Дневник |
Путь до Лияна занял у нас целый день. Первые часов пять мы шли без остановки, и мне не раз вспомнились слова господина Чхве о преимуществе крепких ног перед сединой. И ещё — чьи-то слова о том, что по-настоящему увидеть горы можно, только спустившись в низину. Даже я, не наделённый талантами художника, проходя мимо Маоцзяна, обратил внимание, насколько по-разному гора и город выглядят с разных точек обзора. Власти некоторых префектур снаряжали специальные художественные инспекции и обустраивали на близлежащих, а порою и отдалённых островках особые беседки, наилучшим образом ориентированные для живописцев. Одну из них мы увидели в окрестностях Люйшаня.
Издали кажется, что червлёная черепичная крыша парит над землёй — глаз не сразу замечает высокие резные столбы из белёного дуба. С близкого же расстояния видны не только они, но и помещённые между ними лазурные решётки — переплетение тонких, затейливых узоров. С внутренней стороны они украшены позолотой, и при правильном освещении кажется, будто ты не стоишь на земле, а паришь в небе, купаясь в солнечных лучах. От решёток свободны только два просвета: юго-западный, где находится вход, и северо-восточный, где столбы и высокая балюстрада образуют подобие окна, открывающего вид на Люйшань. У этого окна установлены два мраморных возвышения: для картины и для художественных принадлежностей. Беседка, как мудрый советчик, проводит гостя на нужное место и подсказывает выгодный ракурс; но, говоря начистоту, сама достойна внимания живописца.
|
ГЛАВА ШЕСТАЯ: ЯНЬСКИЙ ЧИНОВНИК ВИДИТ В ПУТИ ЛИЦО МЕРТВЕЦА, ЧЭНЬ АЙГО СЖИГАЕТ ТЕЛО |
Дневник |
В назначенный час все мы собрались у малых западных ворот Лияна, известных как Арсенальные. Трудно сказать, почему именно они удостоились такого названия, — склад оружия в Лияне имелся у каждых ворот, и, скажем, у восточных был даже крупнее, чем здесь. Так или иначе, на месте встречи нас поджидали именно служители арсенала. Глава делегации Доу Ифу явился последним и отдал распоряжение строиться в две шеренги: впереди чиновники, позади слуги. Общим счётом нас было человек тридцать. Доу с видом войскового инспектора прошёл вдоль рядов и осмотрел наше снаряжение.
— Никуда не годится, — сказал он с неудовольствием. — Ладно люйшаньцы и юсцы — им идти всего ничего. Но как вы столько дней шли от Цзефэна и Бэйлуна, не взяв с собой оружия? Как вас только не утащили разбойники и летающие черти!
Слуги, как им и полагалось, действительно были безоружны. Мы имели при себе короткие рапиры, хотя они были скорее элементом чиновничьей формы. Кто-то (кажется, из Бэйлуна) возразил, что в пути до областной столицы их сопровождала вооружённая охрана. Глава делегации усмехнулся и вынул из ножен палаш:
|
ГЛАВА СЕДЬМАЯ: ЧЖЭН ЛУ ИГРАЕТ НА ДРАГОЦЕННОЙ ЦИТРЕ, ГОРНЫЕ РАЗБОЙНИКИ МЕНЯЮТ ГНЕВ НА МИЛОСТЬ |
Дневник |
Остаток путешествия прошёл без потерь, если не считать третьего лиянского делегата, который всё же решил остаться на излечение в Бэйлуне: раны, полученные в той битве, начали гноиться, и через пару суток он почти полностью лишился зрения. Встречи с гуйшэнями происходили теперь каждый день, но Доу Ифу был прав: чаще всего налёт удавалось переждать в укрытии. В те же редкие случаи, когда нужно было отбиваться, я со своим истерзанным плечом не принимал в этом участие. Айго как верный страж всегда стоял рядом, защищая меня от чудовищ и собственного бестолкового геройства. Мы теперь приобрели некоторое внешнее сходство: добрую часть пути моё израненное и воспалённое лицо оставалось наполовину красным. Позже воспаление спало, и остались шрамы, которыми я поначалу даже гордился, считая, что они придают мне вид человека бывалого и смелого.
Доу разметил путь так, чтобы всякий вечер мы прибывали в город, деревню или на хутор, хоть в этой местности их было и не так много. Привалы и ужины проходили в беседах. О многом из того, что я узнал тогда, мне впоследствии доводилось слышать неоднократно. Разумеется, этот подорожный обмен мнениями не отличался той степенью крамольной откровенности, что памятная беседа с господином Чхве, но среди всех многочисленных словесных поклонов в сторону императора и тайцзинского нобилитета явственно проглядывалось недовольство молодых чиновников положением в столице и стране. Особенно же доставалось фаворитке государя, красавице Шэн, которая недавно получила титул второй императрицы и обосновалась в Лазурном дворце.
|
ГЛАВА ВОСЬМАЯ: В ТЕАТРЕ БРАТЬЕВ ЛАО РАЗЫГРЫВАЕТСЯ СПЕКТАКЛЬ, ДВЕ СТРОКИ ПОМАГАЮТ ПОНЯТЬ ШЕСТЬ ДРУГИХ |
Дневник |
В последний день пути, я вспомнил стихи отца, посвящённые столице, а вместе с ними — сказание о летающем витязе Чжу Чэне, слышанное от него в детстве.
Эта история произошла за полвека до великого бедствия в государстве Цзао к юго-востоку от горной страны. Соседи, желая установить свою власть над этими землями, не раз направляли против Цзао грозные армии, и оно не устояло бы, если бы прежде не утвердило превосходства в небе. В те времена люди запускали в воздух больших железных птиц и, управляя ими с земли, обрушивали свою ярость на противника внизу. Бывало, целые стаи сталкивались друг с другом, и тогда наземные войска с замиранием сердца останавливались и следили за битвой в вышине. Среди всех государств Цзао обладало лучшим воздушным войском. Без устали работали мастера, совершенствуя его вооружение, не знали отдыха заклинатели, упражняясь в игре на небесных цимбалах, музыки которых слушались железные птицы.
Наконец в одной из соседних стран появился краснобородый чародей, который придумал, как их одолеть. Он изготовил большой чёрный гонг и ударил в него перед наступлением. Тягучий звон разлился на много дней пути вокруг, подминая под себя и пожирая голоса цимбал. Оглохли и омертвели железные птицы, и под предательски голым небом безбоязненно выступила пехота и поползли боевые чудовища, изрыгая смертоносное пламя и истребляя всё живое.
|
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ: СМЕРТЬ ПОДСТЕРЕГАЕТ ПУТЕШЕСТВЕННИКОВ В ЛУСКОЙ УСАДЬБЕ, БУМАГИ ИЗ ТАЙЦЗИНА ОКАЗЫВАЮТСЯ ПОХИЩЕНЫ |
Дневник |
Шэн Янь действительно дал нам превосходных коней. За следующие сутки мы преодолели столь большое расстояние, что я боялся, нам придётся пропустить день или два, в условленном месте дожидаясь Айго. Я помнил, сколько внимания привлекал мой провожатый в каждом городе по пути в Тайзцин, и, хотя господин Су видел в своём новом обличье защиту от опасности быть узнанным, убедил его при первой же возможности умыться и сменить одежду на обычную. Из всех принадлежностей сектантов «матушки Кён» остался разве что рюкзак, в котором, помимо трактата Люй-цзы и пары книг толкований, лежали бумаги, вывезенные из столицы.
Как сильно может изменить человека грим! Щуплый и невысокий Су Вэйчжао в красно-чёрной раскраске и с огромной повязкой на голове казался мне жалким и затравленным существом, хотя, наверное, это воображение дорисовывало картину за меня: каким ещё может быть беглец? Сейчас я обратил внимание на то, что во всём его лице было что-то хищное и страшноватое: костлявый орлиный нос; холодные, злые глаза и губы, застывшие в недоброй полуулыбке. И удивительно, как похож на него оказался Айго, когда я впервые увидел его умытым. Нет, нос, глаза и скулы — всё было немного другим. Но эта полуулыбка…
|
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ: СУ ВЭЙЧЖАО СКАШИВАЕТ БОЛЕЗНЬ, СТРАННЫЙ ЧЕЛОВЕК ВСТРЕЧАЕТ ВЕРНУВШЕГОСЯ У ВОРОТ ДОМА |
Дневник |
Дождь хлестал, не ослабевая ни на секунду. Ещё с полчаса мы пробыли в пещере, надеясь, что он стихнет, но всё напрасно. По очереди, как смогли, просушили одежду над костром, и Су Вэйчжао начал торопить меня, напоминая об опасности. Я предложил было вернуться в Шанши — ворота наверняка уже закрыли, но мы бы легко пробрались в город через дырявые стены и вернулись в свою гостиницу, чтобы отдохнуть в тепле и дождаться погожего дня, — но Су был категорически против. Чувство угрозы и необходимости скорейшего бегства, заботами Айго поселившееся в его душе, за последнее время лишь укрепилось. Не убеждали его и мои слова о том, что скоро наступит кромешная тьма, — он рвался идти на север.
Странно даже, что вся эта авантюра не стоила нам жизни. Да, с уроков господина Чхве я знал эту местность, но как сориентироваться в непроглядной ночи, когда каждый шаг приходится делать наудачу? Мы шли под проливным дождём по лысым вершинам, где не за что ухватиться, скользили по мокрым доскам, пару раз я чуть не упал. Казалось бы, что стоило подсветить дорогу синим лучом! Но мне тогда из какого-то глупого упрямства не хотелось доставать кулон при посторонних.
|
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ: МЕЧ КРУЖИТ ПОД МЕЛОДИЮ ГЛИНЯНОЙ ФЛЕЙТЫ; ТАЙНОЕ РАСКРЫВАЕТСЯ, А НАЙДЕННОЕ ИСЧЕЗАЕТ |
Дневник |
Если вечером Чжан постарался не поднимать лишнего шума, то утром слуги затемно собрались во внутреннем саду, чтобы, едва я проснусь и покажусь на пороге, поздравить меня с возвращением домой. После них подошёл Яо Шаньфу. Мне не терпелось расспросить его об отце и его тайных начинаниях, и я, предложив позавтракать вместе, за трапезой передал ему свою находку из кабака близ столицы. Яо кивнул:
— Вы всё узнаете. Я чувствовал, что увижу эту планку по вашем возвращении, и успел привести в порядок мысли и бумаги. Но дождёмся благоприятного времени.
Ему не хотелось рассказывать при слугах.
После завтрака я проводил его до восточного флигеля. В дверях мы отчего-то вновь разговорились, и он сказал:
— Мы все очень о вас беспокоились и сердечно рады видеть вас живым и невредимым. Надеюсь, ваше путешествие прошло спокойно.
|
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ: В ГОРОДЕ Ю ПРОИСХОДИТ УБИЙСТВО, ЯО ШАНЬФУ ИЗЛАГАЕТ ПУТЬ К "СЕРДЦУ ЧУДОВИЩА" |
Дневник |
С тех самых пор как отец познакомил меня с основами управления горной страны, меня не покидал один вопрос. Я стеснялся и даже боялся его задать, но с течением времени он звучал для меня всё громче.
Как я уже писал, Второй Лидер и первый император устроил государство по подобию небесной Срединной Страны, разделив его на области, а области на префектуры. Хотя префекты во многом подчинены губернаторам, тех и других назначают прямым императорским указом — и в соответствии с двумя строгими правилами. Чиновник не может получить столь высокий пост в той же области, где родился, и по истечении трёх-пяти лет неизбежно переводится в другую часть страны. За исключением генерал-губернаторства Девяти областей, эти принципы соблюдались неукоснительно. Несколько раз в истории губернаторы ходатайствовали о продлении срока отдельных префектов — и попадали за это в опалу. Было и третье правило, неофициальное, но известное: на эти должности брали только китайцев.
|
Страницы: | [1] |