Цитата сообщения Парашутов ЖЗЛ (ОТШЕЛЬНИК И КОРОЛЬ ДЕКАДАНСА НИКОЛАЙ КАЛМАКОВ: СУМАСШЕДШИЙ ИЛИ ГЕНИЙ? ЧАСТЬ 2)



Глава 5. Второй период (1913-1928)

Во втором периоде творчества, как отмечает дю Нор, цвета Калмакова теряют свою интенсивность, а декоративная извилистость его линий становится вялой.
До отъезда в эмиграцию в 1920 г., за два десятилетия профессиональной работы, Калмаков участвовал в выставках Союза русских художников, Московского товарищества художников, группы “Треугольник”, объединений “Современные течения в искусстве”, “Импрессионисты” и “Мир искусства”.



Николай Калмаков Self Portrait 1924 г.

До первой мировой войны Калмаков оставался в Санкт-Петербурге. Кроме живописи он оформлял обложки книг и рисовал «экслибрисы». Некоторые из них были восстановлены, в них эротика была заменена экзотикой, как, например, в Ex-Libris для Н. Теффи (1910), где в большом количестве представлена дикая флора и фауна - леопарды, змеи, павлины и пальмы.






Николай Калмаков Mantle of Roses 1912 г.



Николай Калмаков Nude with Banner 1915 г.



Николай Калмаков The Tent 1921 г.

Художник стал одержим новой темой - la femme noire (черная женщина), что выразится в полной мере позже в картине Negresse (1929), а также в иллюстрациях к «Шатру» Гумилева (1921) и более ранней картине «Three Black Women» (1912).



Николай Калмаков The Negresse 1929 г.



Николай Калмаков Three Black Women Before a Serpent Иллюстрация к "Шатру" Гумилева 1921 г.



Николай Калмаков Three Black Women 1912 г.

Подчеркивая контраст между «цивилизованным человеком и примитивной женщиной», Калмаков изобразит даже себя с негритянкой (Автопортрет с черной женщиной, 1923).



Николай Калмаков Self Portrait with a Black Women 1923 г.

В то время, когда художник рисовал этот автопортрет, живя уже в Париже, парижане рукоплескали Жозефине Бекер на ее обнаженных шоу в La Revue Nègre.

Если Калмаков в начале 1910х годов и казался очарованным Африкой, его интересы все же были направлены и на другие экзотические места.
Его иллюстрации, такие как «Ворота к мечтам» (1922) и «Мантия Роз» (1912) не просто вдохновлены чернильными рисунками Одри Бердслея. Нагие женские фигуры в этих работах повторяют древнее микенское искусство.
Древней Грецией вдохновлены «Колесница с восемью лошадями» (1911), а позже «Household Spirits» (1927).
Но и на этом не заканчивается его экзотика.

Две ранние работы - The Underworld Voyage (1911) и "Весна, или Египтянин в зелени" (1911), являются результатом исследования искусства древнего Египта. Но и здесь Калмыков смело идет на эксперименты, не взирая на каноны.



Николай Калмаков The Underworld Voyage 1911 г.

В то время как «Три черные женщины» (1912) напоминают индусские фигуры и позы, его «Женщина и Будда» (1924) показывает влияние на буддистское искусство японского стиля.



Николай Калмаков Woman, Buddha and Monster 1921 г.



Николай Калмаков Woman and Buddha 1924 г.

Именно это смешение стилей древних культур заставляет обратить внимание на работы Калмакова этого периода. Он, вроде бы, начинает работать в стиле Jugendstil или Ар-нуво, но развивается абсолютно непохоже ни на кого, например, на тех же Моро и Дельвиля. Калмаков пытается через свой собственный стиль, объединить «древнее начало стилей» - стили египтян, вавилонян, и греков в одно целое, что и выражает в Манифесте призрачного искусства.



Николай Калмаков Gateway to Dreams 1922 г.



Николай Калмаков Mythic Scene 1923 г.



Николай Калмаков Household Spirits 1927 г.

Другое качество, которым удивляет Калмаков, является его поразительное чувство цвета. Контрастирующие желтые цвета и фиалки в «Трех черных женщинах» (1912), или «пылающее» обилие апельсинов и краснота в "The Women of Nadjis» (1911) показывают подлинное погружение художника в мир колорита с его ярким каскадом оттенков.

При этом искусствовед Филипп Жюллиан в своей книге об эпохе символизма - «Мечтатели декаданса» не спешит ставить Калмакова в один ряд с Климтом, Моро и Дельвилем. Он называет Калмакова «покойным декадентским художником, работавшим по моде далеко позади современного времени».
Кроме картины «Astarte» Жюллиан упоминает художника еще дважды: «Намного позже, российский эмигрант по имени Калмаков рисовал ангелов и византийских принцесс, но в стиле более наводящем на размышления о Казино де Пари, чем о Святой Софии". Но это будет позже и в другой стране.

А пока, в 1913 году в залах петербургского Общества поощрения художеств состоялась персональная выставка Калмакова, вызвавшая противоречивые отзывы – от разгромных до хвалебных.
Калмаков создал много станковых и графических работ, среди них – “Антихрист” и “Ангел бездны”. Ангел бездны Калмакова – не титан гордости, страдания и борьбы, хотя он и изображен в образе воина. Экзальтированная декоративность живописи превращает его в театральный персонаж. Вообще “пантеатральность” свойственна Калмакову. Причудливым образом он соединит в своих работах фантазии, разбуженные немецкими романтиками, и театральность, декоративизм модерна.

Глава 6. Война, революция и добровольное изгнание.

В 1915 г. Калмаков призван в армию, но вскоре при содействии М. Добужинского переведен в историческую комиссию Красного Креста, для которой делал натурные зарисовки фронтового быта.
Хотя Калмаков и предпочитал уединенное существование, он не мог не отреагировать на разрушительные действия первой мировой войны. Он выполнил четыре литографии, а прибыль, полученную от продажи, пожертвовал Обществу Святой Евгении, российской версии Общества Красного Креста.
«Ангел спящего города» (1917) призывает жителей пробудиться.
В «Вечернем свете» (1915) три ангела смотрят вниз с пылающего красного неба.
В «Небесном гневе» (1915) ангел летит по небу над городом в пылающих руинах. Однако, меч в его руках символизирует победу в будущем.
В последней работе, названной «Раем» (1915) ангел улыбается, прогуливаясь по обещанному раю.



Николай Калмаков St. Eugenie Series. The Sleeping City 1915 г.



Николай Калмаков St. Eugenie Series. Evening Light 1915 г.



Николай Калмаков St. Eugenie Series. The heavenly wrath 1915 г.



Николай Калмаков St. Eugenie Series Paradise 1915 г.

Если, в 1915 видение войны Калмакова было патриотично, к 1917 оно изменилось.
Его картина «Гнев войны» (1917) стала декларацией горького признания жестокости войны.



Николай Калмаков The Wrath of War 1917 г.

Среди дыма и горящих руин, изображено существо с ногами насекомого, двумя глазами и орущим ртом, похожим на дуло пушки, ниже толпится выводок пушечных ядер. На переднем плане зажженная бомба собирается взорваться. Эта антивоенная метафора выражена фантастически и кошмарно в форме сюрреализма.

Революция 1917 года спровоцировала уезд Калмакова за границу, правда, уехал он не сразу, оставаясь в Санкт-Петербурге до 1920 года. Потом он уехал, чтобы никогда не возвращаться. Хотя он взял с собой свои холсты и краски, он оставил жену и сына. "Он оставил свою семью в России" - вспоминал знакомый по парижскому периоду Иванов.

Калмаков оставил потомству холст, который отражает его личные представления относительно брака. Горькая, саркастичная пародия «Свадебная пара» (1922) является возможно самым черным «свадебным портретом» в мировой живописи.



Николай Калмаков The Wedding Couple 1922 г.

Пара у алтаря со свадебными свечами в руке - он, пускающий слюни труп с похотливыми глазами, она - куча плоти, настолько огромной, что ее щеки и рот больше походят на задницу. Картина была написана в то самое время, когда он оставил свою жену.

Сначала, Калмаков провел несколько лет в Прибалтике в надежде, что революция скоро закончится, и он сможет возвратиться домой. В апреле 1922года он организовал выставку своих театральных работ в эстонском городе Ревеле. Год спустя, у него была еще одна выставка в Стриндберге в Гельсингфорсе.
В 1924 он уехал из Эстонии на французскую Ривьеру. Но вскоре ему пришлось уехать с курорта, поскольку он убил на дуэли мужа своей любовницы.

Художник Иванов вспоминал: «Всякий раз, когда мы были вместе, он никогда не упоминал о своих отношениях с женщинами. И все же, не раз я слышал, что он часто дрался на дуэлях, и даже убил мужа одной из своих пассий».
Запачканный кровью носовой платок после этого поединка был найден среди его вещей после смерти.

Итак, художник сбежал на север Франции. Сначала, он, возможно, обосновался в Брюсселе, учитывая что в июне 1924 там прошла выставк его работ в галерее le Roy, на которой было представлено сто тридцать три работы.
Но вскоре Калмаков переехал в Париж и обосновался в гостинице на улице ла Рошефуко возле площади Пигалль и Монмартра, недалеко от музея Гюстава Моро. Ему было пятьдесят три года, и он проживет в этой гостинице в течение следующих двадцати лет.
В Париже он вел замкнутый образ жизни.

Глава 7. Автопортреты

Ряд первых «французских» работ посвящены страданиям художника и связаны с темой, явно, как утверждают критики, женоненавистнической.
Одна из недатированных картин «Жертва» изображает голую фигуру перед ослепляющим потоком света. Ее руки вытянуты подобно фигуре Христу. Позади фигуры черная тень женщины, которая перекрывает льющийся поток света.



Николай Калмаков The Victim

В Медузе (1924) изображение женского лица похоже на маску, а два почерневших глаза, как вертикальные разрезы в этой маске.



Николай Калмаков Medusa 1924 г.

Две женщины на картине «Амазонки» хоть и нагие, но защищены шлемом и латами. На щите одной из них снова появляется лицо Медузы.



Николай Калмаков The Amazons

Искусствоведы выдвигают разные версии истоков такого отношения к женщинам.
Предполагают, что брошенные им женщины ему угрожали, пишут, что в контексте его увлечения творчеством Уайльда можно говорить об его гомосексуальном влечении, утверждают, что ряд автопортретов. написанных в течение этих лет, помогут дать ответ.

Уже в «Автопортрете в образе Луи XIV» (1923) отражены его женоподобные качества - мягко округленное бедро, наклон правой руки в запястье. В его руке странный экзотический плод, по-видимому, ядовитый, чей треугольный цветок несомненно напоминает женские гениталии. Искусствоведы, утверждали, что женоненавистничество Калмакова простирается даже на мир флоры.



Николай Калмаков Self Portrait as Louis XIV 1923 г.

В «Автопортрете в образе Иоанна Крестителя» вообще пол персонажа скрыт черной завесой, а фон перегружен розами и аркой - фрейдистскими символами преимущественно женского пола.



Николай Калмаков Self Portrait as John the Baptist 1921 г.

В «Па-де-де» (1925) две фигуры танцуют в париках, манерно изображая балет. Фигура слева является явно женской, в то время как справа – Калмаков изобразил себя.



Николай Калмаков Pas de Deux 1925 г.

Нужно очень постараться, чтобы найти различия между партнерами, не считая костюмов. Их позы и манеры абсолютно одинаковы.
В автопортрете 1922 года, названном «Нарцисс» в стиле, явно вдохновленном Россетти, художник изобразил себя еще раз с округленными грудями, арочными бедрами, и вьющимися красными волосами, его герой скорее напоминает не Нарцисса, а Гермафродита.



Николай Калмаков Narcissus 1922 г.

Правда, ни один из его современников не высказал нигде мысли о его гомосексуализме (но нужно помнить, что эта тема тогда была табу, сам Уайльд был осужден за «это»). Скорее всего, он был бисексуалом.
В «Нарциссе» «художник декаданса», как его называли в Париже, навсегда заморозил свой образ в этой позе - пристально глядящим на себя - мужчину или женщину, с тоской, желающим быть одному, поскольку он знает, что союз с женщиной приведет к трагическому самоуничтожению.

Следующий автопортрет в образе Адониса (1924) показывает трагический исход героя (он же сам художник). Адонис изображен мертвым и оплакиваемым длинной вереницей женщин.



Николай Калмаков Self Portrait as Adonis 1924 г.

Правда, критики дают другое истолкование этого автопортрета. Адонис был «умирающим и вновь воскрешающим богом», как Осирис в Египте или Дамузи у шумеров. Это было связано со сменой времен года и ростом новых зерновых культур в дождливый сезон. Калмаков был знаком с ближневосточной мифологией, поэтому изображение собственной смерти и последующего возрождения критики связывают с поворотным моментом в его жизни, когда он оставил Россию и переселился во Франции.

И именно в этом контексте рассматривают одну из его самых сильных работ «Терновый венец» (1922). Это очередной автопортрет художника теперь уже в образе Христа-мученика.



Николай Калмаков Crown of Thorns 1922 г.

Его бровь истекает кровью, и его щеки влажны от слез, на лице выражение чрезвычайного удивления и страха. Но герой убежден, что он возродится.

Глава 8. Парижское Возрождение

Теме возрождения посвящена его работа «Mysterious Trumpet Blast» (1924). Крылатый кентавр, прыгающий через пропасть, звоном трубы пробуждает спящий народ внизу. Этой картиной Калмаков торжественно объявляет о своем возрождении.
В комнате на де ла Рошефуко художник начал новую жизнь. Он избегал ассоциаций с кругом русских эмигрантов, живущих в Париже, отказываясь от всех приглашений на обеды и встречи.
В одном из его немногих оставшихся писем он объясняет причину своих отказов:
"Мой дорогой друг, для меня будет невозможным видеть Вас завтра вечером, из-за моего ужасного отвращения ко всему русскому..."
В течение многих лет консьерж гостиницы думал, что Калмыков - итальянец.

Автопортрет 1924 года, помещенный в начале поста, представляет прямой пристальный взгляд человека в возрасте 51 года.
Анна Кашина-Евреинова вспоминала: "Он был мрачен и молчалив - как будто обладал трагическим характером. Он всегда жил в своих собственных мыслях и видениях. Их он помещал на свои холсты, а внешний мир он никогда не принимал".
Несмотря на его отдаление от российского общества эмигрантов, Калмаков возобновил дружбу и общение с Евреиновым, когда он с семьей год спустя прибыл в Париж. Евреинов познакомил художника с русской балериной Натальей Трюфановой, которая хотела восстановить в Париже санкт-петербургский спектакль «Саломея».
Спектакль финансировал Ротшильд, Трюфанова в ведущей роли, репетиции начались в Théâtre d'Oeuvre. Но история повторилась. Балерина и художник стали любовниками, что мешало процессу постановки. Премьера была отложена на следующий сезон, а затем и вовсе снята.

Но эта история вселила в Калмакова прежнее эротическое видение женщины, приведшее к многим из его самых прекрасных эротических работ. Его «Astarte» (1926) – воплощение сексуальной энергии.



Николай Калмаков Two Women and a Stag 1925 г.



Николай Калмаков Astarte 1926 г.



Николай Калмаков Amphitrite 1927 г.

В 1928 проводит выставку своих работ в галерее Charpentier в Париже. Демонстрируется сто шестьдесят две работы. Сорок из его работ были оставлены в запасниках выставки, а и затем забыты на тридцать пять лет. Хранитель коллекции в 1962 году продал их «за пару сотен франков» аукционному дому Drouot. В конечном итоге они появились на барахолке, но об этом чуть позже.
Несмотря на хорошие отзывы критиков, это была последняя выставка в жизни Калмакова.

Глава 9. Работы для часовен

В 1928 Калмаков предпринял попытку поменять формат творчества.
Писатель Хелайдор Фортин заказал ему серию из двадцати четырех картин, которые украсили бы интерьер часовни. В одной из книг Фортина – «Библия духа», было частично описано видение этих картин.
В часовне появился ряд демонов: некоторые с черной кожей, один со змеиными ногами, другой с ветками дерева вместо ног. Эти таинственные существа были «коронованы», как свечи, пламенем на головах. Над каждым находилось загадочное письмо или шифр.



Николай Калмаков Chapelle Fortin
- Primate 1927 г.
- Monster with sword 1927 г.
- Warrior 1927 г.

Другие изображения тоже были кошмарны уже в концепции, такие, как «Крыса с полным ртом золота» (1927).
Центральная фигура часовни гипнотизирующая взглядом и величественная масштабами. Она сидит на престоле из радуги, держа в одной руке мир и указывая другой наружу. У фигуры синие пылающие глаза и красные волнистые волосы, коронованные двенадцатью языками пламени. Таинственные шифры изображены на этом пламени. Они соответствуют шифрам над головами демонов.



Николай Калмаков The Triumph of Man 1927 г.

Эта странная иконография долго интерпретировалась профессионалами. Может поэтому этот невероятный цикл картин был открыт вновь в Меце (Франция) только в 1964.

Три года спустя, Калмаков получил новый заказ: украсить часовню, посвященную Жанне Д’Арк. Как святая заступница Франции, Жанна Д’Арк в 1920 была канонизирована. Эта тема очень увлекла Калмакова.



Николай Калмаков Chapel Dedicated to Joan of Arc: The Triumph of Joan of Arc 1930 г.



Николай Калмаков Chapel Dedicated to Joan of Arc: Joan before her Judges 1931 г.



Николай Калмаков Chapel Dedicated to Joan of Arc: Joan at the Stake 1931 г.

Художник выполнил одну большую картину (Триумф Жанны Д’Арк,1930), затем начал другую (Жанна Д’Арк перед судьями, 1931 ниже), а также написал эскизы для детального диптиха (Судьба Жанны 1931), который по неизвестным причинам был незавершен.

Материалы взяты из статьи Елены Струтинской Легенда о «Саломее» и сайта visionaryrevue.com .