Обещала написать про своё самое первое детское воспоминание, но как всегда запоздала. Очень долго мучилась с тем, чтобы отобрать именно то, первое. Еле нашла. Всё моё детство — это вихрь фрагментов и кратких эпизодов, почему-то оставшихся в памяти, но ранжировать их по времени никоим образом не получается.

Попробую тогда так и писать, клочками.

Единственное моё воспоминание, которое я могу датировать, — один из наших первых приездов в деревню, когда мы только-только купили там дом, и меня не сослали туда с бабушкой и дедушкой. Собственно, только поэтому я и могу это датировать: 1989-1990 год, мне от 1 до 2 лет, я почти всё время сижу на руках у мамы, и вместо слов в моей голове клубятся картинки и абстрактные понятия.

Мы едем в деревню на огромной «шишиге», 66 ГАЗике, который и человека нормальных размеров может ошеломить собственной величиной, а меня так и вовсе подавлял своим масштабом, простираясь куда-то на весь мир сразу. Папа за рулём, мама со мной на руках сбоку, брат как-то затерян между нами, но чуть дальше. Возможно, что присутствовал и ещё кто-то, но я в то время плохо концентрировалась на людях и не могу этого вспомнить.

Папа в деревню едет первый (второй, третий — неважно) раз, поэтому дорогу знает плохо. Он завозит нас куда-то в незнакомое место, где дорога вдруг резко обрывается прямо в поле. То есть, шла-шла песчаная накатанная дорога и вдруг золотисто-зеленое поле с явно колхозными посадками.

Батя выбирается из машины и идет куда-то вдаль, наверное, чтобы отыскать дорогу и посмотреть, что там дальше. За ним выбирается брат (ему тогда уже 7-8 лет) и бежит вслед в расстегнутой рубашке и резиновых сапогах. Мне очень нравится, как он бежит, и я хотела бы так же, но мама из машины не выходит и с рук меня не спускает.

Всё воспоминание длится несколько секунд, как картинка в коубе. Остановка, скрип дверей, оборвавшаяся дорога, неясные звуки где-то вдали и шорох колосьев. Родители переговариваются, но я их не слушаю, а может быть, даже и не совсем понимаю.

А вот вам «шишига», чтобы вы представляли себе масштабы этого монстра, с которым я так любила играть в щенячьем возрасте.

Искренне восхищаюсь теми людьми, которые могут запомнить детали наподобие "во что был одет человек". Моей оперативки с трудом хватает на то, чтобы запутать и перепутать имя человека и удержать в голове его черты лица. Когда же мне говорят: "А помнишь этого, в красной рубашке?" — я мучительно и тщетно пытаюсь визуализировать человека, но... Но в моей памяти все остаются голыми как резиновые пупсы.

Итак, пять выборов, которые мне спроектировал master_jedai,  с комментариями почему.

1. Растить детей в городе или местности, где много природы?

При выборе я бы отталкивалась от второстепенных факторов. В местности, где природа, конечно, круто, но там, как правило, кроме природы нет ничего: ни других детей, ни мест, где можно посмотреть на что-то интересное, ни полезных городских структур. Так как я сама выросла в таком месте (и это сильно ударило по моей психике), то выбираю "в городе", на природу можно выезжать по выходным, чтобы её действительно можно было оценить.

2. Электронный или бумажный дневник?

Только электронный. Во-первых, система "запаролил-закрыл и никто не смотрит" эффективнее, чем "спрятал тетрадку под матрас, авось никто не найдёт", если пишешь что-то секретное для себя. Во-вторых, при письме ручкой по бумаге рука не успевает за ходом мысли. Бумажные дневники никогда не вела, но мне нравится делать что-то вроде Soul-дневников, скрап-букинговых альбомов и блокнотов с рисунками, вклеенными монетками, билетиками, обёртками, случайными цитатами и прочей ерундой.

3. Толстые литературные журналы или рекомендации на LiveLib?

Признаюсь, ни разу в жизни не видела толстый литературный журнал вживую. Смутно представляю даже, откуда они берутся. Читала только "Иностранную литературу" за какой-то тысяча девятьсот мохнатый год, но из-за редких опубликованных романов, а не как журнал. Думаю, если бы у меня к ним был доступ, мне было бы интересно их читать, но лишь как дополнение к рекомендациям на Лайвлибе. Потому что каким бы ни был умным, авторитетным и с хорошим вкусом литературный критик, он может проецировать лишь одно своё мнение, а мне для выбора книги нужно прочитать как минимум штук пять-десять (одним Лайвлибом, как правило, поиск мнений не ограничивается).

4. Москва или Санкт-Петербург?

Санкт-Петербург. Я люблю Москву, часто по ней гуляю, но я могу находиться в ней только в отрыве от людей. Как только начинаю с людьми контактировать — город сразу перестаёт нравиться, не знаю, почему. Петербург дальше, но я его знаю лучше и стараюсь ездить туда хотя бы раз в год. Место, где очень много чего можно позырить и сделать на халяву, идеальный для меня вариант. Жить я бы тоже осталась в Петербурге, потому что люблю ровные улицы, много неба без деревьев и сероватый климат.

5. Общение с девушками или мужчинами?

С мужчинами. Интересных мужчин больше половины. Интересных девушек меньше трети (хотя, конечно, бывают приятные исключения), но почти у всех такие тараканы в голове, что я теряюсь и не знаю, что со всем этим делать. В мужской компании как-то всё... Проще. Если сказано "Сегодня вечером собираемся и делаем что-то", то это значит именно, что собираемся и делаем, а не что-то другое, что ещё нужно додумать. А ещё мужчины честнее и без оглядок на других высказывают своё мнение, что не может не подкупать.

Вот если придёт ко мне сейчас солист Savlonic и скажет таким же голосом, что и поёт, любую ерунду: снимать штаны и бегать, прыгать с крыши, съесть младенца, танцевать под группу "Ранетки", то, ей богу, я это сделаю, потому что "при звуках флейты (в роли флейты — его металлически-электронная звучащая тянучесть голоса) теряет волю".

Самая нестрашная часть страшилок.

В деревне, в которой я выросла, домов всего штук пятьдесят. Меня всегда поражало, что они покрашены только двумя красками: зелёной или голубой, как будто другую краску у нас совсем не продают. Только один дом, как ни странно, под номером 13, выкрашен в ярко-алый цвет и не тускнеет с годами. Когда я была маленькая, в нём жила больная почти прозрачная женщина с уже взрослым сыном, больным ДЦП (которого мы, естественно, ужасно боялись), до этого там жили какие-то алкоголики, до них — совершенно нормальная семья, которые однажды все до одного до смерти угорели в бане. В общем, неудачная карма у домика. Соседка, которая в этой деревне живёт с рождения, рассказывала, что ещё до войны в этом доме жила странная женщина, которую все, включая её саму, звали ведьмой. И про неё что только не рассказывали - и что она на детей сглаз наводит и порчу, и хлад, и глад, и моровую язву. Не очень помню эти истории, одна точно была про то, как ведьма пришла к матери этой самой соседки и попросила у неё в долг молока, а та отказала. После этого у неё в коровнике появилось странное чёрное яйцо, которое невозможно было разбить, а когда она его выкидывала, то утром оно снова оказывалось на том же месте. И все коровы доились не молоком, а молозивом, которое человеку пить нельзя. Потом мать соседки бегала извиняться к ведьме, та её простила и яйцо с собой забрала, а коровы стали доиться нормально.

Тьфу, чуть не забыла, что рассказать-то хотела. Так вот, эта соседка нам рассказала о том, как ведьму можно отличить от обычного человека. Не помню все способы, они какие-то хитрые и требующие сложные приготовлений, только один был довольно простой. Нужно, чтобы потенциальная ведьма зашла в чей-то дом в гости (с её домом такое проделать нельзя, потому что она его хозяйка, что хочу, то и ворочу), а пока она там чаёвничает — воткнуть над главным выходом в притолоку нож. Вроде как обычный человек ничего не заметит, а ведьма не сможет из этого дома выйти даже через какую-то другую дверь.

Детский мир полон всяческих чудовищ. Одну противную бабку мы давно подозревали в варении отравы в котле, соитии с чёрными козлами и всяком прочем, поэтому когда она зашла к бабушке одной из девочек из нашей компании, то мы незамедлительно откопали в своих сокровищах страшного вида тупой перочинный ножик и воткнули в притолоку. Уселись на крыльцо и стали ждать. Чаёвничали старушки, как назло, долго, мы уже хотели расходиться, как вдруг слышим — скрипит старая лестница, они спускаются. Доходят до порога, бабушка девочки переходит через него, какую-то сплетню дорассказывает... А баба Галя встала, как вкопанная вдруг и говорит: "Ой, Авва, так ты ж мне забыла семена отдать!" Возвращаются наверх, шебуршатся там ещё полчаса, снова спускаются к выходу... Баба Галя опять останавливается и что-то спрашивает, они снова уходят вглубь дома. Нам страшно, у нас ноги трясутся — как же, теперь ведьма поймёт, что мы её вычислили и проверили, мстить будет... Но решили досидеть до третьей попытки выхода, как в сказках, всё любит тройцу. В третий раз бабульки спустились уже с явным трудом, дом старый, лестница крутая... И баба Галя зыркнула на нас так нехорошо и говорит: "Знаешь, Авва, что-то я уходить даже от вас не хочу, пойдём ещё на двор зайдём (вход в него через дом), скотинку твою посмотрим". И ушли. А мы ножик выдернули, молча по домам разбежались и потом года два кипятком под себя ходили, когда эту бабульку встречали на улице в одиночестве, всё думали, что она с нами поквитается.

В общем-то, я временно живу в аду, поэтому и не живу как следует. Ад будет ещё неделю, потом устаканится. Вчера был самый тяжёлый день за полгода. Огромное спасибо четырём человечкам, которые помогли мне не завязнуть в нём: Даня, Рома, Данте и мой фюрер, конечно же. 

Но где-то там я ещё дышу, живу, хожу, читаю книжки в маршрутках, не сплю, рычу.

Поэтому нелюбви пост.

Не люблю:

• кофе
• мате и большую часть остальных чаёв
• сигареты, когда у меня всё в порядке с настроением
• мобильные телефоны с миллиардом функций, которые не используешь
• плохие переводы чего угодно
• модные женские духи сейчас, не знаю, с ароматом чего, но очень напоминают кошачье ссаньё
• засохший клей ПВА на пальцах
• западнонемецкий акцент
• вспышку на фотоаппарате
• кошек, если они живут у меня
• хомяков
• спать на мягком и мягкие подушки
• джинсы с заниженной талией
• когда надо улыбаться обязательно

Я счастлива.

Странное чувство, что это жизнь меня живёт, а не я её. Берёт и выворачивает всё так, что совсем всё выходит не по-моему, а лучше. Кто-то там высоко, далеко, глубоко (такой же умный и солнышко, как я, только менее материальный и более опытный) делает вещи за меня и говорит: "Не беспокойся, камрад, поверь, что всё будет ещё лучше, чем если бы ты делала то, что хотела". И будет ведь. С другой стороны, это здорово освобождает время.

А ещё ужасное ощущение того, что сбывается всё, чего я когда-либо жаждала, только с опозданием. Но всё. Хотя ты много лет как забыл об этой неважной фигне.

У меня муравейник на спине.

Каждый раз, когда я пытась открыть папку с файлами на своём КПК, он автоматически выводит на экран цитату из "Дом, в котором..." Петросян, не знаю, почему, наверное, потому что это верхний файл в папке. "Красный — цвет убийц, колдунов и клоунов". Красный — мой любимый цвет, осталось только понять, к какой из трёх этих категорий я принадлежу.

Вчера, когда я пошла за овсяным печеньем, по улице отец волок за руку, едва не приподнимая над землёй, крошечного ребёнка, который беспомощно потрясал в воздухе синей пластиковой лопаткой и неожиданно профессиональным по интонациям голосом вещателя с трибун вопрошал на всю улицу: "Где справедливость? Где она? Где справедливость?" Кажется, его уводили с пустыря рядом с нашим домом, где сейчас устроили небольшой, но и не крошечный детский каток и горку, с которой катается и стар, и млад. Как раз позавчера в разговорах по аське вспоминала, что во времена моей учёбы в начальной школе на этот пустырь каждое лето и осень, а иногда даже зимой, приезжал "бродячий" зоопарк со множеством клеток-вагончиков, который яркой, но потрёпанной змеёй сворачивался прямо напротив моих окон, так что я видела его через полукружие арки. Штатного верблюда с вечера и до открытия зоопарка прописали в нашем дворе из-за того, что на пустыре, истоптанном до состояния высококачественного бетона, не росли даже убогие колючки. Всё утро мы совершенно бесплатно обнимались с оромным флегматичным животным, таскали ему батоны из дома и шроздьями висели на его спине, что он милостиво позволял, видимо, признавая равноценной платой за мягкий и в те времена ещё очень вкусный хлеб. Иногда он даже ложился для нас на землю, приводя всех в восторг, но чаще нам приходилось штурмовать его, как практически неприступную вершину, даже две вершины, или брать на абордаж с веток деревьев, когда он близко к ним подходил, потому что никто из нас не знал того волшебного верблюжьего слова, которое заставило бы его послушно преклонить колени. Впрочем, не было никаких "нас", детей в нашем доме почти не было, никто друг друга не знал, и мы объединялись на малое время только в приступе любви к большущей мохнатой животине. Или как-то раз весь двор в едином порыве ловил сбежавшую обезьянку, но это уже совсем другая история, и обезьянка совсем не из этого зоопарка. А в этих вагончиках из обезьяньих перевозили исключительно охапку макак-резусов, которые меня как-то очень огорчили. Когда они приехали в зоопарке зимой, меня понесло туда со всей семьёй, наверное, это было единственное мероприятие, на которое мы когда-либо ходили все вместе. Мне как раз тогда подарили гигантскую заячью шапку-ушанку с густым мехом, по моим воспоминаниям — она была больше меня раза в два. И в тот момент, когда я в этой монументальной шапке подошла к клетке с макаками-резусами, они побросали все свои обезьяньи дела, столпились у решётки, толкали друг друга в бока, тыкали в меня пальцами с раскрытыми ртами и трясли прутья с какими-то удивлёнными криками, как будто это они пришли в зоопарк поглазеть на меня, а теперь восторгались. И весь зоопарк, включая, разумеется, мою семью (в первую очередь!), стоял и ржал надо мной, раскрасневшейся от обиды и непонимания. Пятнадцать лет прошло, а надо мной до сих пор из-за этого в семье смеются, утверждая, что я являюсь обезьяньим подкидышем, а они просто узнали во мне своего, хотя я прекрасно понимаю, что макак восхитила моя чудо-шапка, которую я, к слову сказать, после этого случая удачно забросила за шкаф, где её нашли лет через десять в таком состоянии, что полежи она там ещё годика два — глядишь, сама бы вылезла на тяге зародившейся в ней жизни.

А когда я уже купила печенье и стояла в очереди на кассу, я увидела глубокую старушку в глубоком беспамятстве, которая сидела на витрине в магазине и играла с мороженым горошком в большом лотке, как дети играют в песке. Рядом стояли смущённые охранники, которые явно не знали, что с ней делать, а старушка всё пересыпала горошек и издавала какие-то обрывки слов и неизвестные ни одному языку гласные, никак не реагируя на всех, кто к ней обращался. Такое ощущение, что она по теории реинкарнации пропустила смерть, забыла умереть, поэтому уже забыла всё, что с ней было и перевоплотилась в ребёнка, а тело смениться ещё не успело. С недоверием отношусь к детям и старикам, они такие хрупкие и зыбкие, мне всегда кажется, что я сломаю их, если буду с ними общаться, или что они рассыплются в пепел, когда я неосторожно трону их за плечо. А меня почему-то и те, и другие любят, хотя это действительно непонятно.

Я не сексуальное большинство. Я не сексуальное меньшинство.

Я сексуальное одиночество. Моносексуал.

Вот такие вот мне нравятся девушки на вид (ну, помимо Одри Хепбёрн, конечно). Если вы похожи на весёлую ящерицу, приезжайте, я на вас женюсь. 

Впрочем, вру.

БАРИН! Я постель постелила! Извольте угнетать. © ?

Дописала свою великую лекцию про нарушения международного права во время грузино-осетинского конфликта. Пишу диссертацию. День какой-то мозгогрызущий.

Да, и ухожу в монахи. Не пью и не матерюсь. Второе почти нереально для гневливого холерика, но я очень постараюсь. И избавлюсь от слова "сраный". И всё будет хорошо, радуга, пони, все дела.

Есть вещи, которые мне нравятся на картинках неизвестно почему. 

Красные зонтики.

Красные и белые шарфы.

Золотые рыбки.

Красные трамваи или трамваи любых оттенков сепии.

Такие коварные хризантемы, похожие на пауков.

Физалисы, любимые физалисы.

Яркие птицы.

Птичьи маски.

Необычные или просто красивые светильники.

Ну и любимые животные, конечно.

Отписываетесь здесь, я называю вам 3 вещи о вас, которые, как мне кажется, вы делаете хорошо. Вы у себя их комментируете и пишите в свою очередь 3 вещи, которые вы не умеете (и тоже комментируете).

От Somniuma:

1)играть словами

Cмотря что под этим понимается. Классические каламбуры мне совсем недоступны, я довольно медленно думаю, хотя люблю их встречать. А если имеется в виду стиль письма... То больше выдрючиваюсь, конечно, чем всерьёз так излагаю.

2)относиться к миру и к себе собой с иронией и юмором

О. Совсем нет. Я самый серьёзный в мире человек, но мне нравится казаться генератором смехуёчков. Обычно за иронией я прячу раздражение.

3)откапывать всякие смешные интересности в виде картинок и текстов

Хе-хе, при нынешнем развитии инетрнета за меня это делают развлекательные порталы и миллиард обширных френд-лент.

От inle:

1. Умеешь быть ироничной и саркастичной очень стильно.

Это у Хауса стильно, а у меня, опять же, выебоны.

2. Умеешь описывать окружающую тебя действительность с интересной точки зрения и замечать мелочи.

Потому что я задрот. Я постоянно зацикливаюсь на мелочах и вещах, на которые никто не обращает внимания. Не знаю, откуда эта нудная дотошность.

3. Умеешь выглядеть на фото просто феерично.

о___О Вот это неожиданно. Я по жизни выгляжу, как дурак. У меня мимика и жесты ненастоящего человека, поэтому и на фото получается что-то странное. Крайне редко позирую для пофана, да и вообще очень редко фотографируюсь. Например, на последней пьянке, где был фотоаппарат, от меня в кадре, по большей части, оставалась только потная подмышка.

Не умею. Так. Сейчас придумаю шесть штук...

1. Кататься на коньках. Боюсь льда, поэтому в жизни на них не встану. (Лёд в Кока-Коле меня не пугает, правда).

2. Играть прилично на каких-либо музыкальных инструментах. Три аккорда на гитару на левую руку и неумелые шуршалы-бренчалы-варганы не считаются.

3. Подтягиваться. Отжиматься, лазить по канату, поднимать тяжести... Почти всё, что угодно, а подтягиваться — никак. Наверное, не знаю какой-то секрет.

4. Расслабляться. Всегда в напряжённом состоянии, а все попытки расслабиться с треском, громом и молниями проваливаются.

5. Фотографироваться. Из-за того, что я это не люблю, любой вид камеры повергает меня в ступор, превращая в безынтересный кусок идиота. Даже глыбу. Поэтому все фотки, как правило, делаются, когда я не вижу фотографа.

6. Общаться. Остаток социофобии и аутизма ещё с детства. Электронное общение меня просто раздражает, и я стараюсь свести его к минимуму (есть исключение, впрочем). Вживую... Хм. Во всех компаниях я выгляжу нелюдимым дураком, который сидит где-то в углу, редко улыбается и несёт какую-то хрень, если обращаются непосредственно к нему.  В общении один на один чуть лучше, но тоже не фонтан. В глаза смотреть не могу, никогда не смотрю, это тоже с социофобией связано и с тем, что у меня очень тяжёлый взгляд. Ну, не тяжёлый. Стеклянный и пристальный, постоянно приходится контролировать. 

Это всё октябрь, он высасывает из меня всё, что есть. Но я с ним борюсь, и вот, прилетев на волнах адреналина, пишу этот пост.

1. Знайте, что я тряпка и слабак.

2. Я помню про все обещанные флешмобы и протчая, просто я откладун. Сделаю, сделаю.

3. Не думайте, что если я сюда ничего не пишу, значит, я ваши дневники и не читаю. Размечтались. Моя френд-лента просматривается как минимум раза три-четыре в сутки.

4. На волне всё того же адреналина и попутно появившегося человеколюбия (в этом месте можете креститься, но нет, не мерещится) объявляю, что РоманСаныч — прелесть, Фрямеус — душка, а Гарри — просто святой человек. Обожаю их всех.

5. Степень моего расположения к человеку, как оказалось, измеряется количеством моего на него ворчания. Ну, не мастер я как-то по-другому выражать свои чувства, поэтому постоянно бухтю, как дряхлый старикан. Дали бы мне трость или суковатую палку — я бы ещё от приливов нежности лупцевала всё вокруг шевелящееся.

6. У меня есть пафосное пальто, пафосные каблучные зимние сапоги (да-да, зовите меня мистер Зимняя Дылда) и пафосную беретку с шарфиком. От такого количества напыщенности передвигаться трудно. Шарфик училась завязывать сегодня целый день. Это мой первый шарф.

7. Волосы стали совсем дикого цвета после помывки. Пожалуйста, цвет, не смывайся ещё хотя бы недельку.

8. Банан, гранат, Стивен Кинг. Вечер удался.

9. Смотрю "Секретные материалы", "Пси-фактор", "Полтергейст" и (! завидуйте) "Боишься ли ты темноты" (все сезоны, хе-хе!). Мистика и наслаждение.

Под катом говноанкетка, я опять оттягиваю момент передислокации в спалище.

Факт номер раз. Я не смотрела ни одной серии сериала "Друзья". Даже мельком не видела. Даже вообще не представляю, что это такое.

Факт номер два. Я могу различить на вид и вспомнить основные черты, историю возникновению и кучу фактов примерно про 150 пород собак.

Факт номер три. Если честно, мне кажется, что я кому-то рассказывала, но, как оказалось, не помню кому. Я не люблю в кошках хрупкость. Когда мне было где-то три-четыре годика, то меня вместе с котятами в деревне выгнали на прогулку на лужайку перед домом. Я должна была следить, чтобы котята не убежали, но трава была высокая, а котята игручие, так что один котёнок прыгнул мне под ноги, и я на него наступила. Конкретно так. У него был сломан позвоночник, и где-то четыре часа после этого он страшно орал и бился в конвульсиях, а никто из семьи не решался его добить. Не уверена, добили ли его, не знаю, я ушла. Этого котёнка в семье мне припоминают до сих пор. Впрочем, они припоминают мне все мои косяки, начиная с рождения. Этот хрипящий, бьющийся в агонии малыш — самая страшная вещь, которую я когда-либо видела.

... один — хуй, второй — лопата.

Сегодня после ночи истерики и холода, со мной случилось что-то страшное. Точнее, это мне сейчас страшно об этом вспоминать, сразу от пятого позвонка расходятся пучки холодных мурашек, приходится морщиться. А когда это происходило, моё состояние было настолько странным, что этот страх не чувствовался.

Не знаю, как это описать. Представьте, что вы сильно замёрзли, укутываетесь в несколько свитеров, куртку, заворачиваетесь в тёплое одеяло и хотите уснуть. Уснуть не можете из-за холода, поэтому именно сидите, а не лежите. Сидите. Сидите. Вы плохо спали прошлой ночью, поэтому голова работает плохо. И вдруг — щёлк! — в вас что-то умирает. Не знаю, как бы это объяснить понятно. Вот когда человек парализован, то у него есть ясное сознание и тело, которое не работает. А тут у вас есть нормальное, ничем не ограниченное тело и сознание, которое не работает. Оно есть, вот оно, но не работает. Ни одной мысли. Никакого шума в голове. Ничего не хочется и ничего не чувствуется, даже холод. И ты сидишь так в одной позе, с беспросветной пустотой в голове, сидишь несколько часов и не двигаешься. Потом моторика сознания говорит тебе переменить условия сидения, но разум по-прежнему молчит. Ещё несколько часов. Опять простые механические минимально необходимые действия. И ещё несколько часов, совсем нелепых, потому что ты стоишь, замерев, посреди оживлённого палаточного лагеря. Все вокруг снуют, жуют, разговаривают, собираются, а ты стоишь постепенно бронзовея в одной позе, переводя взгляд с одного предмета на другой. Все мысли, которы есть в голове — названия того, что ты видишь, без попытки осмыслить. "Рюкзак. Человек. Сосна. Крючок". Такое ощущение, что люди начнут проходить сейчас сквозь тебя. Точнее, это сейчас такое ощущение, а тогда не было. Не хочется есть после суток без еды, не хочется пить, хотя должен быть сушняк, уже солнце и жара, но сознание игнорирует несколько свитеров, напяленных на тело.

И вот так едешь до Нижнего, механически, как робот. Оттаивает сознание только в маршрутке. Сначала страшно хочется пить, потом просыпается голод, потом становится жарко. А потом становится страшно от того, что с тобой было. И вплоть до вечера ты кутаешься в тёплую одежду, выскребая из себя остатки того холода, а руки трясутся как при болезни Паркинсона, без преувеличения, видели бы вы, какой я им настрогала салат.

А вот когда я сидела у костра в одиночестве, обозревая парализованным взглядом остатки былой роскоши после празднования, к лагерю спускались две белки. Очень забавный, одна покрупнее другой, очень смешно уселись на топор, воткнутый в дерево, и оттуда смотрели, что бы стырить этакое. Кажется, меня они восприняли как часть ландшафта. Впрочем, в тот момент я им и была. Не знаю, утащили ли они что-нибудь, мне было всё равно, на что смотреть, поэтому после белок я таращилась на шишку, валяющуюся рядом с кроссовками.

Это худший день в моей жизни. Из-за ощущения беспомощности, покинутости и... Того, что я сама виновата. Поделом.

Как водится, в такие моменты прекрасного настроения, все кругом кажутся мне милыми, хорошими и красивыми. Надеюсь, к вечеру пройдёт.

Странное воодушевление даже перед самыми обычными действиями. Тарелка супа приводит меня в эйфорию. Надевание туфель — в экстаз. От выхода на улицу и топанья по грязи я просто незамедлительно кончаю.

И морда такая улыбчивая, вот. Апельсиновое настроение.

Три "люблю-не люблю". Просто рандом.

Люблю: рыбалку, комочки в манной каше и мужчин в чёрном пальто.

Не люблю: красные яблоки, когда человек почти не улыбается и фотографии на фоне достопримечательностей (и само это слово, кстати, тоже).