Елена Березина / Проза.ру

 

Елена Березина

Что касается Билли Райдера, то когда-то давно его можно было назвать честным человеком, но добрым – никогда. Прирождённый лидер и обладатель вздорного характера, он всегда искал возможность реализовать свой потенциал. И только благодаря своей одержимости он добился успеха среди себе подобных, таких же изгоев, мошенников и воров.

Став капитаном быстроходного фрегата и подняв чёрный флаг, он быстро забыл обо всём, что связывало его с мирной жизнью, и бросился с остервенелостью и жаждой творить бесчинства в Карибском море. Должно признать, Билли был человеком узких взглядов и прожигал жизнь зазря, не ставя перед собой никаких высоких целей. Награбленные деньги капитан Райдер безбожно пропивал и проматывал в борделях.

Даже черты грубого лица выдавали его подлинную натуру. Высокий лоб, изборождённый глубокими морщинами, подающиеся вперёд надбровные дуги, хмурый взгляд и мощный подбородок – все в нём было топорно, сурово и не лишено мужественности.

Этот человек сидел сейчас напротив капитана торгового судна, которое волею судьбы повстречалось ему на пути сегодня утром. В каюте, помимо этих двух мужчин, находилось ещё трое. То были соратники капитана Райдера, с видом, не внушающим никакого доверия. У одного из них лицо было в крови, и создавалось впечатление, что этот оголтелый пират в бою применил не только саблю, но и зубы. Он брезгливо вытер губы тыльной стороной руки, не отводя острого взгляда от пленника. Звали этого головореза Генри Хартголд, и был он сейчас страшен и свиреп как черт.

Другой пират, напротив, казалось, был рад этой встрече, на его лице застыла улыбка беззаботного ребёнка, тем не менее и его руки были запачканы кровью. Это был здоровенный детина по имени Томас Рэнни, глаза которого горели голубым огнём и жгучим нетерпением, будто он готовился выпрыгнуть из собственных штанов.

Третий их приятель, Ройс Джоус, сохранял полное спокойствие и серьёзность, сложив руки на груди и выпятив нижнюю губу для важности.

– Вот что, мистер Митчелл, – сдержанно обратился к пленнику Билли Райдер, бросив на стол судовой журнал. – Содержимое вашего трюма нас не сильно-то и радует. Откровенно говоря, даже немного злит. Ради чего тогда были эти потери? – тут предводитель пиратов резко подскочил и, ударив по столу кулаком, неистово закричал. – Ради двадцати мешков сахара?! Ты меня за дурака принимаешь?!

Пленник судорожно замотал головой, и два его подбородка затряслись вместе с париком.

– Никак нет, сэр.

– Ну тогда, поделись с нами, приятель. Что же ты так отчаянно защищал?

– Помилуйте… – задыхаясь, пробормотал капитан Митчелл, вытирая пот со лба кружевным платком, – Вы вычистили все, без исключения. Я ничего от вас не скрываю. Боже упаси!

Билли Райдер насупился и вновь уселся в кресло. Задрав ногу на ногу, он помолчал немного и уже более спокойным тоном продолжил:

– Мистер Хартголд, будьте так добры, сделайте этому человеку больно.

Пират резко двинулся в сторону пленника, на ходу вынув нож из-за пояса, и вонзил лезвие  в его руку, безмолвно и беспощадно пригвоздив её к столу. Капитан Митчелл вскрикнул от пронизывающей боли и закряхтел, сотрясаясь в судорогах.

– Видишь ли, друг мой, – вновь заговорил капитан Райдер, – я не люблю тратить время впустую. Мы можем перевернуть тут все вверх дном, и если мои люди найдут что-нибудь, то ты умрёшь, и, поверь мне, твоя смерть будет долгой и мучительной. Впрочем, есть и другой вариант, он даже лучше прежнего. Мы можем сразу приступить к пытке и будем мучить тебя до тех пор, пока ты сам не скажешь, где тайник. Но тебе никто не запрещает сказать правду прямо сейчас.

– Я думаю, он хочет прикарманить деньги себе, а грешок списать на нас, – сказал Ройс Джоус, тщательно рассматривая жертву. 

Пленник ещё пуще побледнел, и закашлялся.

– Мерзавец, – хрипло добавил Томас Рэнни. – Я таких за версту чую. Вспороть ему брюхо, и делов. А деньги мы и без него найдём.

Молчание пленника всё больше раздражало окружающих, особенно Генри Хартголда, который редко когда умел сдержаться от внезапного порыва гнева. Он вцепился в рукоять ножа и медленно начал вращать его в ладони капитана Митчелла. Темная кровь хлынула из открытой раны и начала заливать стол. Пленник стонал и кричал от боли, пока его мучитель совершал над ним эту простую и безобидную, по его меркам, пытку. Капитан Митчелл, казалось, уже готов был все рассказать, но его рот жадно глотал воздух, не давая возможности вставить слово.

– Я…я… все расскажу…– с трудом промолвил пленник, на этом его слова оборвались, он раскашлялся и начал задыхаться. Генри Хартголд поспешно вынул нож из его руки, однако, было уже поздно. Капитан Митчелл издал душераздирающий крик, схватившись за сердце, и внезапно обмяк. Его голова в пышном парике упала на стол, а багровая кровь все так и расползалась густым пятном на полированном столе. В каюте воцарилась мёртвая тишина.

– Проклятье! – взревел капитан Райдер и, вновь подскочив с кресла, приблизился к пленнику. – Ройс, скорее позови доктора!

Стоявший рядом Генри Хартголд покачал головой, но ничего не сказал.

В капитанскую каюту влетел всклокоченный доктор Фаулер, худощавый и высокий, с виду настоящий джентльмен среди шайки головорезов, правда, очки на его орлином носу были разбиты, и под правым глазом виднелся синяк, что немного портило о нём впечатление. Он осмотрел пациента, и в заключение коротко и хладнокровно произнес:

– Он умер.

– Умер?! – в бешенстве повторил Билли Райдер, и его ноздри раздулись, как у разъярённого быка, а белки глаз налились кровью. – Как это умер?

Доктор Фаулер будто не замечал настроения капитана, он все так же спокойно взирал на него:

– Сердце не выдержало, сэр. Вот и все.

– Все?! – не унимался капитан. – Чёрт вас побери! Это ты виноват, Хартголд! Не можешь вовремя остановиться!

Пират, вытирая нож об занавеску, хмуро взглянул на капитана:

– Кто же знал, что он так быстро даст дуба?

– Молись, чтобы мы нашли деньги, – стиснув зубы, прорычал Билли и вышел из каюты, громыхая каблуками. За ним проследовал и доктор Фаулер.

– Я лучше помолюсь за упокой твоей души, – тихо ответил в пустоту Генри и украдкой взглянул на Ройса, лицо которого исказилось в кривой ухмылке.

– Мужики, хорош глазки друг другу строить! – встрял Томас, ковыряясь в столе, – вы лучше делом займитесь или уединитесь уже, в конце концов!
 

* * *