Александр Бирштейн. Так тому и быть! – сказала тетя Рива, - Теперь тезкой будешь!
Джерих Анжела
ТЕТЯ РИВА И ПРОСТО РИВА
Пенсионер Герцен завел себе собаку. Хотя… Если честно, то это она его завела. Пришла невесть откуда, села под дверью и стала ее царапать. Еще и лаять обиженно. Герцен и открыл. Минуя Герцена, собака прошла в квартиру, обошла ее, выбрала удобный во всех отношениях угол и улеглась. А потом вопросительно посмотрела на пораженного Герцена: мол, гостья пришла, пора бы и угостить чем-то. Герцен аккуратно порезал кусочек ветчинно-рубленной колбасы, раздобыл в кухне мисочку и поставил ее на скамеечку возле кухонного стола. Потом вернулся в комнату.
- Кушать – так и сказал:- Кушать! – будешь на кухне и только из своей миски!
Собака внимательно выслушала Герцена и отправилась на кухню. Через мгновение послышался ее возмущенный лай. Герцен зашел посмотреть, в чем дело. Миска была пуста, а собака сидела перед водопроводным краном и бранилась.
- Ты тоже завтракаешь всухомятку? – якобы спросила она у Герцена.
Ну, насчет завтрака у Герцена уже были проблемы. Завтрак-то достался новому другу, верней, подруге. Но во всем остальном собака была права. Поэтому старик наполнил водой другую мисочку и поставил перед гостьей. Гостьей? О. тут у Герцена появились большие сомнения, ибо в данном случае вполне употребимы были слова незабвенного Васисуалия Лоханкина: «Я к вам пришел навеки поселиться!».
Герцен, хотел, было, сказать гостье, что квартира мала, а пенсия и того меньше… Но не сказал. А наоборот погладил ее по рыжей спине. Собака внимательно посмотрела на Герцена, решая, может ли она позволить ему подобную фамильярность, а потом, удовлетворенно кивнув, лизнула руку.
Потом Герцен читал газету, а собака, пока еще безымянная, знакомилась с новым жильем. Решив, что жилищные условия вполне сносные, она снова прошла в свой угол, но не легла, а опять облаяла Герцена:
- Ты, что прямо на голом полу спишь?
Герцен порылся в шкафу, выудил старое одеяло, хорошенько вытряхнул его на лестнице и постелил в указанном месте.
Собака тут же улеглась и сделала вид, что уснула.
А Герцен стал выбирать ей имя. Плебейские клички типа Найда или Жучка он отбросил сразу. Отвлекшись от размышлений, глянул на собаку. Та, прекратив притворяться спящей, внимательно за ним наблюдала.
- Ну, и как тебя зовут? – ехидно спросил Герцен, вряд ли ожидая ответа.
- Ррыуа! – ответила собака.
- Рива? – поразился Герцен.
- Ррыуа! – подтвердила та.
И Герцену стало страшно. Он представил себе на минуточку, что будет, когда он выйдет во двор с собакой и прилюдно назовет ее Ривой. Мало того, что тетя Рива оскорбится, так еще и осерчает дядя Петя. А с кем тогда в паре сражаться в домино?
Покряхтел Герцен и отправился к соседям.
Тетя Рива и дядя Петя были дома. Зайдя к ним, Герцен долго мялся, молол что-то, а потом решился и выложил все, как на духу. Дядя Петя, конечно, вызверился. Но сперва. Пока Рива свое слово не сказала. А сказала она так:
- Ну-ка, пойдем, глянем на ваше сокровище!
И они пошли к Герцену.
Увидев гостей, собака поднялась с подстилки и степенно подошла здороваться. Что характерно, никого не облаяла, а обнюхала и помахала хвостом.
- Ну, и как тебя зовут, красавица? – требовательно вопросила тетя Рива.
А дядя Петя поддержал:
- Да-да!
- Ррыуа! – ответила собака, причем, заметьте, совершенно невозмутимо.
- Так тому и быть! – сказала тетя Рива, - Теперь тезкой будешь!
Так в нашем дворе появились уже две Ривы.
Тетя Рива Топтунова – жена дяди Пети и просто Рива Герцен – собака старика Герцена. И обеих, представьте, во дворе побаивались. Тетя Рива была известна острым язычком, а собака Рива прославилась тем, что мгновенно сортировала людей на плохих и хороших. Так она охотно и азартно играла с ребятами, ластилась к тете Марусе, грубила мадам Берсон и тете Ане, вежливо, но с достоинством вела себя с участковым Гениталенко. Что касаемо Межбижера, то была замечена странная закономерность: ежели Межбижер просто семенил по своим делам, то Рива его не замечала, но, стоило ему выйти из дому в пачкой доносов во внутреннем кармане, как Рива, словно с цепи срывалась, стремясь загнать Межбижера обратно домой. Иногда это ей удавалось. «Производительность» Межбижера стала падать.
Он давно уже понял, что писать доносы и всячески компрометировать Герцена дело опасное. Тогда Межбижер стал искать встречи с гицелями. Это оказалось нелегко, ибо после инцидента с ними же в нашем дворе – помните? – они объезжали двор десятой дорогой. Более того, узнав, куда их зовет этот настырный и облезлый старик, гицели сказали ему много слов, давших Межбижеру повод написать на них обширный донос. И что удивительно, когда Межбижер нес свое эпистолярное произведение, клеймящее гицелей, к почтовому ящику на улице, Рива не только его не облаяла, не только не попыталась узнать вкус его штанов, но даже помахала хвостом.
Межбижер не был собакой, но сообразил, что когда он «реагирует» на что-то действительно плохое, то вполне может рассчитывать на Ривин нейтралитет или даже какое-то поощрение.
Проведенные Межбижером эксперименты, полностью подтвердили теоретические выводы…
Соседи надивиться не могут на Межбижера. И нарадоваться. Вместо доносов, он теперь сообщает о действительных недостатках и даже подписывается.
Говорят, он собирается тоже завести собаку.
Врут, наверное…
Национальный парк Зайон(Zion National Park)в штате Юта
.jpg)
.jpg)
.jpg)
Ее голос можно описать множеством прилагательных: теплый, страстный, завораживающий... Ее вокал можно разложить на музыковедческие термины: сценическое обаяние, вокальная гибкость, природная постановка... Даже ее поздний успех можно проанализировать с точки зрения грамотности маркетинга. Но все это ни в малейшей степени не приближает нас к разгадке великой тайны по имени Сезария Эвора. 
