С течением времени архитектурные вкусы Георга также, как и любовные предпочтения менялись, и в 1801 вилла была декорирована в стиле шинуазри художниками Дж. и Ф. Грейсами. Георг IV слыл человеком культурным и остроумным, собрал ценное собрание книг и карт. Его любили друзья, обожали художники и артисты. То ли принц был необычайно талантлив, то ли сказывалось обаяние особы королевской крови, то ли время меняло вкусы, но переделка резиденции продолжалась – и в 1802 она была перестроена архитектором П. Робинсоном в ориентальном духе.
В 1803—08 архитектор У. Гордон построил в том же стиле здания конюшен и манежа для верховой езды. Но стремление принца Георга к сибаритству снова требовало изменений и к 1821 г. был приглашен Джон Нэш, приверженец Востока, использовавший неосуществленный проект архитектора Х. Рептона (1808) и альбом «Oriental Scenery» архитекторов У.и Т. Даниэллов. Нэш придумал замысловатый китайский декор, который в большом количестве украшает залы Павильона до сих пор.
Музей и художественная галерея в Royal Pavilion – уникальное место встречи прошлого и настоящего – историческая среда, заполненная картинами, старинной мебелью, хрусталем и керамикой. Настоящим королям, как известно, нипочем не только горошины, но даже достижения технического прогресса – на стыке ориентального стиля и викторианского; традиционного и модернизированного по последнему слову техники устроены залы для свадебных церемоний, заседаний и приемов с удобной рабочей зоной и с просторной гостиной с камином и даже роялем, с окнами на тихий внутренний двор и личной террасой с великолепным видом на крыши Брайтона. Собственно говоря, этот зал и был замыслен как своеобразная модель вселенной. Которая, как известно, тоже имела в момент возникновения некую метафизическую основу в неведомых нам измерениях. Музыка была большой страстью Георга IV. Поэтому музыкальный салон стал вторым по значимости залом после банкетного.
В этом экстраординарном интерьере, освещенном девятью люстрами в форме лотоса, проходили концерты Генделя, звучала итальянская опера. Декоратор Фредерик Красс украсил стены холстами Crace и французского художника Lambelet, дорогими Вестминстерскими коврами. ер. Если своим возвышением дворцы обязаны королям, то устройством – английским аристократам. Мужчины коротали время в бильярдной и курительной комнатах – здесь был их «клуб» – средоточие жизни каждого состоятельного совершеннолетнего англичанина мужского пола.
На фоне современной жизни Royal Pavilion воспринимается как экзотическое блюдо, поданное на званом обеде.
Настенные панели с рисунками деревьев, скал, кустов и птиц на розовом фоне, монументальный потолок с подсветкой, украшенный изящным орнаментом, камин в фойе привлекают не меньше, чем возможность встретить за карточным столиком одного из ныне здравствующих монархов Европы. Архитектура Royal Pavilion послужила образцом для множества зданий подобного типа в Европе и во многом предвосхитила эклектизм викторианской эпохи в самой Великобритании. Королевский Павильон стал центром социальной жизни Брайтона, а постоянное присутствие высшего общества обеспечило строительный бум в городе в XIX в.
В воображении невольно возникает целиком история эпохи Георга IV – символическая точка отсчета истории Брайтона. Royal Pavilion перманентно вливается из своей собственной локальной истории в пространство современного мира. Не отвлекаясь от метафизики, скажем, что дворец – «мини-вселенная», обладающая точкой опоры. Иными словами, внутреннее пространство Павильона разворачивается в сегодняшнюю архитектуру, оставаясь открытым для современной «живой» истории. Что, в общем-то, и происходит во вселенной в эпоху ее энергичного развития. В эпоху, которую мы, по счастью, еще застали...
