ОНА:

Когда мне будет восемьдесят пять,
Когда начну я тапочки терять,
В бульоне размягчать кусочки хлеба,

Вязать излишне длинные шарфы,

Ходить, держась за стены и шкафы,
И долго-долго вглядываться в небо,

Когда все женское, Что мне сейчас дано,

Истратится и станет все равно -

Уснуть, проснуться, или не проснуться....

Из виданного на своем веку
Я бережно твой образ извлеку,
И чуть заметно губы улыбнутся.

* ОН:

Когда мне будет восемьдесят пять,
По дому буду твои тапочки искать,
Ворчать на то, что трудно мне сгибаться,

Носить какие-то нелепые шарфы
Из тех, что для меня связала ты.
А утром, просыпаясь до рассвета,

Прислушаюсь к дыханью твоему,
Вдруг улыбнусь и тихо обниму.
Когда мне будет восемьдесят пять,
С тебя пылинки буду я сдувать,

Твои седые букли поправлять,
И, взявшись за руки по скверику гулять.
И нам не страшно будет умирать,
Когда нам будет восемьдесят пять...

/В соавторстве Вера Бутко и Вадим Зинчук/

А знаешь…так хочется жить… Просто жить на земле…

Смотреть в облака и рвать полевые ромашки…

И вечером снежным согреть чьи-то руки однажды

Дыханьем своим в бесконечной декабрьской мгле…
 

Я шлю тебе море - сквозь километры.
И море - огромно, бескрайне и вольно.
По глади его разгоняются ветры,
а в чистых глубинах - легко и спокойно.

Там жизнь тоже ищет нестойкой удачи,
там крабы ползут на гранитные глыбы,
но ветры не ломят нестойкие мачты,
и тихо плывут пучеглазые рыбы.

Я шлю тебе море. Растерзанный берег
оно мерно моет волною и лижет,
смывая всю тину, осколки, потери,
печали смывая - всё тише, всё тише.

И будут - рассвет и полоска прибоя,
и чистый песок, свет и звук - повсеместно,
и небо - до одури голубое -
и снова потянет вперёд - в неизвестность.

@ Григорий Грин

(кликабельна)

Когда твоя кошка откроет глаза,
В них солнце войдёт, как в окошко.
Когда твоя кошка закроет глаза,
Свет солнца останется в кошке.
Недаром в ночной темноте, говорят,
Кошачьи глаза, как два солнца, горят!

А. Мовшович

Кошка спит, зажмурив глазки,
На окне, где солнца лучик.
Снятся ей кошачьи сказки
Про мышиный странный случай.
Будто мыши к кошке в гости
На колбаску напросились!
Это ж надо, что за сказки
Нашей кошке днем приснились!

Д. Жданова

 

1. Sueellen Ross

Чужой!

Ты все-таки чужой!
Да так давно, что я уже забыла,
Какое у тебя уютное плечо,
Глаза, которым верила, любила.
Какая жесткая, широкая ладонь
И нежная. Рука в ней утопала.
И как красив журчащий баритон-
Такой волнующий, что сердце трепетало.
Чужой! И в високосном том году
С глазами грустными, как у больной газели
Ты мне сказал: - Я больше не приду…
Ты сильная, поймешь, она - слабее.
Ты так сказал обыденно, легко,
Что не заплакать сил моих хватило.
Я задохнулась: - Боже!

Ты - чужой!
И лишь губу до крови прикусила.
Чужой! Но ты - мой оберег.
Иначе , с кем бы я других сверяла.
Закрыла сердце на ржавеющий замок,
Чтоб не открылся. И в других тебя искала.

Чужой!

Вдруг прилетел и ищешь встреч.
Прошло полжизни. Ничего я не забыла.
Я не свободна. Не об этом речь,
Что ты – чужой, я так тогда решила.

И пусть, как в юности, под ложечкой свербит,
Мой взгляд лучится, глаз твоих касаясь.
Чужой! Седой…Ты просто, как магнит…
Я сильная. И я с тобой прощаюсь.
***************************************
  

 ИЗ ИНЕТА..

Капелька человеческого потока,
может, Наташа, а может, Ирина, -
где-то идет, каблучками цокая,
первая женщина моего сына.

Первая в жажде, первая в поиске.
Вечная или случайная?
Где повстречается - в парке, в поезде?
Застенчивая? Отчаянная?

Светят коленками
в юбочках «мини»
студентки и секретарши…
Ты, что проявишь мужчину в сыне,
моложе его или старше?

Если старше…
Смиренно прошу, не воинственно,
слов не прячь сокровенных, нежных,
не вымещай на моем, единственном,
обиду на твоих прежних.

Чтоб не прошла ты, первая женщина,
по душе сыновней, как трещина.
Чтоб не проклял твои он двери,
чтоб, ликуя, сердце - в ребро,
чтобы шел от тебя и верил,
что женщина - есть добро…

Ну а если моложе…
Если цел еще и косичек лен, -
я хочу, чтоб в тебе воскресли,
сын мой, рыцари всех времен.
Чтоб от первой взрослой постели
глаза ее не опустели.

Чтоб тобой человечность мерила,
в голосишке чтоб - серебро,
чтобы шла от тебя и верила,
что мужчина - это добро.


(с) Нора Яворская

Для счастья вовсе не нужна причина.
Его не нужно истово искать…
Оно внутри - бездонно, беспричинно -
Не прекращает никогда звучать…

Открой окно однажды на рассвете,
И выпей солнца первый луч до дна,
И вспомни, как всегда умеют дети
Мгновенья жизни проживать сполна…

Стань снова ты доверчивым ребёнком,
Всё чувствуй, замечай, запоминай,
И радуйся, и восторгайся звонко,
И ярко, дерзко, в полный рост - мечтай!

Для счастья вовсе не нужна причина.
Ты видишь. Слышишь. Любишь. Ты живёшь…
В тебе есть всё, - и даже на руинах
Ты город свой Счастливый возведёшь…

(из нета )

Когда-то стихи этого поэта открыли Римма Казакова и Расул Гамзатов и дали путёвку в литературу нескольким из них .
Однако судьба Андрея Черненко сложилась так, что более 30 лет он писал  в стол, поскольку связал свою жизнь со сферой, далекой от литературы. Вот несколько его стихотворений, в которых он ещё 30 лет назад по-своему прочувствовал и осмыслил трагедию самой страшной из войн, пережитых нашим народом.

Последний. 9 мая

Плясал подвыпивший старик.

Каблук впечатывал упруго.

Плясал последний фронтовик.

Единственный - на всю округу.

Выстанывал на взлёте - «...ах»!

В тельняшке, выцветшей от стирки.

Зажав пустой рукав в зубах,

Как ленточки от бескозырки.

Как он упрямо дробь ведёт,

Сопротивляясь притяженью!

И, Бог с ним, что земной полёт, в конечном счёте,

Есть паденье.

Жаль, что житуха вот скупа

И не отпустит ни минуты.

Минута - и еще стропа оборвана у парашюта.

Старик плясал совсем один - среди гусей,

Жары и скуки. Копался в огороде сын.

Сноха ворчала.

Спали внуки. Кум бегал с рюмкой: «Миру - мир»!

«Граница наша - на запоре»!

А он всё каблуком дробил. Словно затаптывая горе.

«Я ТАКАЯ КАК ЕСТЬ» – УСПЕХ И ПОТЕРИ SEKSES Читать далее рамочка от Егоровой Татьяны

Код поста для Mail.ru здесь

Одинокая женщина ищет мужчину,
Чтоб согрелся очаг одиночества…
И беспомощно верит и ищет причину,
Может карма такая, пророчество?

Она ищет любви, понимания, ласки,
Но не может любить - не научена,
Не такого замеса, привычек, закваски...
Что-то с детства недополучено...

Заставляли учиться и стать богатой…
Мол, карьеру сделаешь - счастье будет...
Оказалось, нормальные все – женаты,
И чем дальше, меньше мечты о чуде...

Ни ребенка родить, тоже время упущено,
Ни родни, ни друзей - все по хатках, да с краешку…
Видно сверху не всем это счастье отпущено
Превращаясь со временем в старую бабушку…

Бойкова Марина

Что отличает одинокую от других? :))

1. Она может спать поперек постели, завернувшись в рулончик из одеяла,

подпихнув одну подушку себе под живот, а вторую — под голову.

Когда вас нет рядом, мы всегда так спим.

2. Не просыпается в 4 утра от визга машинок «Формулы-1»

в день прямой трансляции Гран-при Австралии.

3. Она может завести себе самое маленькое в мире мусорное ведро

— и все равно оно всегда будет стоять полупустым.

Ведь некому заполнять его пивными бутылками и тоннами костей крупного рогатого скота.

Старая кукла, платье из шёлка,
Смотрит большими глазами девчёнка,
Виды видавшие туфли из кожи,
Ей улыбнулся случайный прохожий.

Грустью наполнены эти глаза,
Бегали б ноги, но тоже нельзя,
Небо не видела долго и солнце
На чердаке её было оконце.

Многие годы лежала, взрослела,
Но её кожа совсем не старела,
Только немного ресницы отпали,
Волосы яркость свою потеряли,

Резинки на ножках ещё б подтянуть,
И глазик упавший поднять бы чуть-чуть.
Ах, если бы только она говорила,
Про бабушку Машу её бы спросила,

Про дедушку Мишу, как он воевал,
И кто - то наверно её одевал?
И кто - то наверно ей строил дома,
В которых она королевой была.

Старинная кукла в моднючем салоне,
Прохожий спросил: Она дорого стоит?
И сколько цена этих старых штиблет?
Цены кукле нет, это мой раритет.

Её передам моим детям в наследство,
Пусть они дышат бабушки детством,
И разве такую возможно предать?
Глазами печальными смотрит опять....

Ольга Ганина
фото inna korobova

* * *
Что делать – неизбежно:
я старею.
Я не волос седых боюсь,
не смерти,
Не шрамиков морщин,
не болей злых.
Уже вошла в осеннюю аллею,
Где горьким дымом пахнет
рваный ветер,
Несущий трупы листьев
золотых,
Оранжевых и желтых…
И волнует,
Как повторенье и воспоминанье
Необъяснимо дорогих минут,
Как детских празднеств
светлые кануны, –
Сухой травы обычное шуршанье
И тонкий шелест паутинных пут…
Но я боюсь, что я уйду из жизни
Невысказанной
и невоплощенной –
Ни в детях, ни в работе, ни в стихах…
И пылью ледяной на солнце вспыхнет
Закат моей фортуны отчужденной
В тот миг, когда меня уже не будет
Ни на земле, ни в ней... Ни в чьих-то снах…

Александр Сандерс Воляев

     В одной, позабытой Богами стране,
     Где скалы, озёра и лес.
     Предание есть о седой старине
     И силе влюблённых сердец.

Я - женщина, и кто меня осудит
За то, что было, и за то, что будет?
За то, что в высь душа рвалась и пела,
За то, что в жизни многого хотела.
Не так жила, добра не накопила,
Но как умела я детей растила.
Друзьям души частицу отдала,
И этим тоже счастлива была.
Дарила больше, чем сама имела…
А то, что песню главную не спела,
Так значит, не окончена строка,
И вечер не настал еще пока.
Еще могу взлететь и не разбиться,
Еще могу отчаянно влюбиться.
Еще мой алый парус на плаву,
А значит, я надеюсь, я живу!