Один человек назвал настоящее лучиком, непрестанно передвигающимся от уже утерянного прошлого к ещё не существующему грядущему. 

 

С данной точки зрения разновидность времени – мираж. 

 

И наряду с этим, каждый краткий миг нашей жизни – это ступеньки верёвочной лестницы, ведущей либо вверх, к высотам духа, либо вниз, в бездонную пропасть. 

 

Совесть кулачком в бок толкает память. Проснувшаяся память хочет убаюкать совесть, чтобы человек не убегал в уединённое место лить слёзы, а, по обыкновению, занимался повседневными делами.

 

Совесть не признаёт срока давности для уже совершённых дел. Все дела, подверженные нравственной аттестации, сделаны «сегодня». Так рассуждает совесть.

 

Время морочит человеку голову. На историческом поле, на том самом месте, где Каин убил Авеля, сейчас, возможно, стоит супермаркет. Или, как вариант, зеленеет футбольный газон, где в свой выходной на ящик пива играют две команды пузатых (и не очень) мужиков. Вы крикнете им: «Уважаемые! Вы гоняете мяч на месте, где совершилось первое в истории человечества убийство!» А в ответ услышите: «Ну и что? Прошлым жить нельзя. Лучше займись настоящим – подай мяч».

 

Может быть, это вполне логично. Но у совести особая логика. Она упряма, и далеко не всегда согласится выслушать побочные аргументы. «Вчера», «десять лет назад» и «до нашей эры» для неё существуют единовременно. Грех – он и есть грех, без всякого срока давности.

 

Показывая фото из альбома своим новым приятелям, мы говорим: «Это я на школьном выпускном, это я на службе в армии. А вот я на море». Смысловая тень от наших слов падает на протекающие и изменчивые обстоятельства: «в школе», «в армии», «на море». Для совести же весомо то, что и там, и сям, и повсюду – один и тот же «я».

 

Тебе вспомнился какой-то твой грязный поступок (такое бывает), и в груди неприятно кольнуло. От тебя тут же следует приказ дивизии оправданий - выдвинуться на передовую. «Я не знал», «так получилось», «это случилось очень давно», «так многие делали». Если отдельно взятую увёртку превратить в кирпич, то их количества вполне хватит для строительства многоэтажного дома.

 

Но придёт время, и от этого здания камня на камне не останется. Спрятанное найдётся, забытое припомнится, и то, о чём, казалось бы, никто не догадывался, будет обнародовано с крыш небоскрёбов.

 

Поразмыслишь об этом, сидя в бане на верхней полке, и по спине пройдётся неприятный холодок. Осознаешь это, стоя на троллейбусной остановке в январский мороз, и враз станет очень жарко.

 

Прошлое не пропало, оно просто притаилось в укромном месте. И тем опаснее будет затем его неожиданное появление.

 

Будущее тоже порождает хитрости и умножает заблуждения. Ещё не наступив, оно уже пытается нас дурачить и раздавать заверения, как мошенник на сделке. В нашем мифическом будущем мы воображаем, что успеем всё поправить, зализать раны, прикрыть наготу и бесчестье добротной одеждой. 

 

А мусорный бак промахов и подлостей перевесим вагоном благородных и хороших дел. В общем, заживём. Увидим небо в сапфирах, будем много трудиться и есть честно заработанный хлеб. Возможно, даже построим прекрасный мост, или в один присест попробуем осчастливить сразу всё человечество.

 

Когда щёки лихорадочно горят от приторных мечтаний, совести нелегко противостоять этой фальсификации. Всё-таки думается о хорошем. Многим из нас близки слова князя Игоря: «О, дайте, о, вручите мне свободу! Смогу ли я загладить свой позор?»

 

Кто и как в реальности «смыл пятно своего позора», получив «свободу», знают, опять же, только  совесть. Бесспорно лишь то, что мечтать иногда опасно. Воспалённый мечтаниями разум может с ещё большей прытью убегать от действительности, пренебрегать ею, а затем помахать ручкой практическим делам. 

 

Любые основательные перемены требуют настойчивости и подчас однообразного труда, когда кажется, что желанная цель отдаляется вместо того, чтобы приближаться. Любитель фантастики и мгновенных результатов обычно неустойчив к полуденной жаре и тяжёлой работе.

 

Жить в долг – нехорошо. Слабость к кредитам чревата неприятностями, особенно если подписываешь долговые векселя ради вещей и несущественных целей. Будущим, как банковским кредитом, невозможно рассчитаться за прошлое. И надежда на будущее благо не обезболит рану, нанесённую прошлым.

 

Грядущее может вообще не наступить. Улыбающийся чиновник лёгким движением кисти и ножниц перерезает ленточку на сдаваемом объекте. Ножницы костлявой старухи так же легко укорачивают наш жизненный серпантин. Чем меньше «объект готов к сдаче», тем нестерпимее внезапное посягательство смерти на наши планы.

 

Фантазии о будущем соответствуют ностальгии о былом. В рассказе Чехова юноша, оказавшись на ночлеге у костра, внимательно слушал то, о чём разговаривают взрослые. Ему показалось, что он видит очень несчастных людей, сидящих рядом с ним возле огня. Но они были безумно счастливы в своём давнем прошлом. Этот печальный вывод исходил из услышанного парнишкой. 

 

Обо всём, что происходит в их жизни сейчас, люди говорили с неприкрытой злобой и раздражением, а то и с пренебрежительной усталостью. Когда же разговор заходил о днях минувших, глаза у всех загорались и голоса звучали намного бодрее. Во вчерашнем дне они были рассудительны, сильны, любимы и счастливы. Чехов вложил в уста молодого человека важную мораль: «Русскому человеку не нравится жить. Ему по душе воспоминания о жизни». Если в словах классика мы узнаём себя, значит, с собой мы не в ладу.

 

В одной из проповедей некий митрополит упоминает о необходимости «возвратиться под свою кожу». То есть жить определённо, а не в томной романтике. Но жить и размышлять конкретными категориями может и рыночный торговец, и убийца, делающий контрольный выстрел в голову. В данном случае нужно, чтобы конкретика насыщалась не мирской логикой, а подлинной верой. Ведь, если нынешнего Адама, как давеча в раю, Бог спросит: «Где ты, Адам?», - то в ответ услышит либо «я освежаю в памяти прошлое», либо «я строю воздушные замки будущего». Оба ответа неуместны. В крайнем случае, не должны занимать главенствующего места в нашей жизни.

 

Чтобы не увязнуть в болоте того, что было и не изобретать в разуме фантомов будущего, необходимо ходить перед Господом. Эта библейская фраза означает умение жить «сейчас и здесь», но не на «авось» и не так, как захочет левая нога. Это значит жить интенсивной и осторожной внутренней жизнью. Вот тогда полотно времени, разрезанное на века, десятилетия, годы, недели, часы и секунды, покорится вечности. Следовательно, прошлое больше не будет смущать совесть, а выдумки о будущем не смогут отнимать душевную силу.

 

Автор: Долгий В.П.

 

источник