Думаю, не я один, глядя на карту, задавался вопросом, почему регион на Памире называется не Памирской, а Горно-Бадахшанской автономной областью. На самом деле оба слова, - и Памир, и Бадахшан, - здесь в ходу, но обозначают они не совсем одно и то же. В прошлой части я показал Дарваз, памирские Ворота, а дальше ненадолго сойдём с тракта - в ближайших двух постах речь пойдёт о Бадахшане в целом.

Крыша Мира - не поэтический образ, а ни то перевод, ни то калька с персидского. По сути дела Памир - ни что иное, как северная оконечность Гималаев, центр великого горного узла, откуда расходятся Куньлунь, Каракорум, Гиндукуш, Гиссаро-Алай и Тянь-Шань. Ещё во времена Брокгауза и Эфрона, когда не были измерены точные высоты труднодоступных хребтов, именно Памир считался высочайшими горами планеты. На самом деле уступает он лишь своим ближайшим соседям - Гималаям, Каракоруму и Гиндукушу. На Памире 6 семитысячников: пики Корженевской (7104м), Авиценны (7134м, со стороны Киргизии всё ещё пик Ленина) и Самани (7495м, ранее - высшая точка СССР, недоступный и скрытый окрестными хребтами пик Коммунизма) и ещё три в Китае на массиве Конгурмузтаг (7649м), который причисляют то к Памиру, то к Куньлуню, а то и вовсе выделяют в отдельное нагорье. У Памира нет "фасадов" на бескрайнюю равнину, как у Тянь-Шаня или Кавказа, его хребты набирают высоту постепенно, за Пянджем переходя в Гиндукуш. Памир, скажем прямо, не очень красив, но берёт своё абсолютной, рафинированной грандиозностью.
Он делится на две совершенно разные половины. На северо-востоке - Высокий Памир, пустынное плато, равнина на высоте 4 километров, где 5-километровые хребты возвышаются небольшими холмами. Это Крайний Верх, где холодно и ветрено как на Крайнем Севере, но вдобавок мало воды и много соли. Здесь живут киргизы и их косматые яки, но сюда мы доберёмся лишь через десяток постов:

2. счётчик народов - 1


Совсем иной Бадахшан - юго-запад Памира и северные хребты Гиндукуша, причудливый лабиринт узких глубоких долин на высоте 1,5-2,5 километра, над которыми почти смыкаются хребты. Когда на Высоком Памире пронизывающий холод, здесь ещё стоит жара, а кишлаки утопают в зелени.

3.


Бадахшан похож на Мировое древо, где Пяндж - ствол, его притоки - ветки, а селения - листва. Пяндж, фактически верхняя Амударья - удивителен: это горная река, но размером с Оку или Дон. Местами он образует широкие зеркальные плёсы с металлически-серым песком:

4.


Местами входит в теснины, и вода его даже не плещется, а просто СТОИТ буграми:

5.


Пяндж - граница, за которой Афганистан. Сливаясь с Вахшем, он образует Амударью, и занимающий его бассейн Бадахшан - ни что иное, как Верхняя Бактрия. Здесь тоже проходил Великий Шёлковый путь, сменяли друг друга иранцы, греки, арабы, кочевники, и разве что в 16 веке этот край ненадолго выбился из истории Средней Азии, оставшись за Тимуридами в их индийской вариации Великих моголов - несколько десятилетий Агра и Кабул ближе местным народам, чем Бухара с Самаркандом. Но в горной части Бадахшана власть любых правителей равнины была условной, и здесь сохранилась древняя сеть мелких княжеств, из которых когда-то состояла вся Бактрия - но если какие-нибудь Чаганиан, Кабодиан или Шуман ещё при арабах успели привести к общему знаменателю, то горные Дарваз, Рушан, Шугнан и Вахан так и висели над равниной орлиными гнёздами маленьких, но гордых монархий. В 1748-1877 годах они были объединены как вассалы под властью Дарвазского шахства, но затем Дарваз с одобрения России покорил её новый вассал бухарский эмир, а Шугнан, Рушан и Вахан было кинулись за помощью к Кашгарии, но это не помогло - в 1883 году их опустошили афганцы. За Афганистаном, однако, стояла Британия, играя с Россией в Большую игру, и наконец в 1895 году мировые державы установили границу по Пянджу. Правобережные части Шугнана, Рушана и Вахана стали бекствами Бухарского эмирата, хотя с 1905 года, с подачи боровшегося с произволом бухарских чиновников русского финна Эдуард Кивикэса, де-факто здесь управляла Россия. Всё это вошло в состав Памирского поста Ферганской области, а при Советах в 1923 году стало одной из первых национальных автономий - Горно-Бадахшанской автономной областью. И показательно, что если на равнине границе областей перекраивались потом много раз, ГБАО так и лежал над Средней Азией неколебимой глыбой. В 1933-40 годах сквозь него прошёл Памирский тракт, в Бадахшане идущий вдоль Пянджа и Гунта. На тракте - старые покосившиеся столбы:

6а.


И как основной транспорт - ревучие и мощные, как вездеходы, семиместные джипы с тюками на крышах. Крайний Верх похож на Крайний Север в период работы зимников: на большей части тракта нет асфальта, его может перекрыть на много часов и даже дней авария, обвал или занос, а ездить по нему невыносимо дорого и долго: так, от Хорога до Душанбе возят за 300 сомони (2100 рублей) с пассажира, и путь может растянуться на два дня с ночёвкой в Калаи-Хумбе; альтернатива - вертолёт за 400 сомони, но на него билеты раскупают быстро. Западнее Мургаба машины ходят в среднем раз в час-полтора, а за Мургабом и в дальних концах боковых долин считанные разы в день. Человека на дороге здесь подбирают практически всегда....

6.


...да только каждый, у кого машина на ходу, здесь немножечко бай. Тут надо заметить, что памирцы (об этом чуть позже) народ чрезвычайно радушный, дружелюбный и бесхитростный, но именно поэтому здесь очень быстро теряешь бдительность. Извозчики - худшие люди Памира, и расслабившись, здесь очень легко их стать их добычей. Вот разводки, на которые случалось натыкаться мне:
- Просто не оговорить цену при посадке, "Садись, брат, поехали!", а в конце предъявить 100 сомони за 20 километров - ведь постфактум уже не торгуются. Обычно такой извозчик выдаёт себя деловитым молчанием в дороге, в то время как везущий бесплатно, то есть из любопытства, оплату берёт разговорами.
- Накинуть в конце пути дополнительную, и опять же неадекватную цену, под каким-нибудь предлогом - за остановки и фото, за налетевшую в салон пыль и т.д.
- При посадке сторговаться подешевле, а по приезду об этом как бы случайно забыть.
Впрочем, по мне видно, что я готов платить, и может быть, кого-то те же люди возили и бесплатно. Большая удача - остановить машину с человеком в форме за рулём: военные и спасатели подвозят бесплатно, потому что у них казённый бензин.

7.


С топливом на Крайнем Верху не легче, чем на Крайнем Севере. Стандартная памирская заправка выглядит как-то так, а бензин здесь не дёшев - в Ишкакшимской долине, например, 7-8 сомони (50-60 рублей), под Хорогом дешевле, в боковых долинах может быть и ещё дороже. И везде, само собой, ужасного качества.

7а.


Но в целом не так страшен Памирский тракт, как его малюют, и времена, когда водителей награждали просто за факт его преодоления, давно позади. Я без труда проскакал его автостопом, застряв лишь на самом глухом участке от Мургаба до Киргизии.
Ну а на тракт, как бусины ожерелья, нанизаны исторические области Бадахшана.

8.


Первым по дороге с запада встречает уже знакомый Дарваз, бывший Махистан - его нынешнее название означает Ворота. В прошлой части я назвал его полу-Памиром - "материковый" Таджикистан в бадахшанских пейзажах. Дарвазцы - сунниты, а их язык - это архаичный диалект таджикского, в 14-16 веках вытеснивший стародарвазский язык и с той поры не особо изменившийся. В 19 веке та же участь постигла соседний Ванч - жителей первой по счёту и самой маленькой боковой долины.

9. счётчик народов - 2


Следующая ветка Бадахшанского древа - Язгулям, или Юздом. Язгулямцы - это уже "памирцы с оговорками", от дальнейших народов отличающиеся тем, что они сунниты, причём очень рьяные - как говорил мне один военный, из всего ГБАО воевать за "организацию, запрещённую в России" ушло 65 человек, из них 62 язгулямца и 3 киргиза. Язгулямский язык не понятен шугнанцам или ваханцам, и скорее всего был близок стародарвазскому и старованчскому. Вся Язгулямская долина - это 7 кишлаков через 7-8 километров друг от друга, и едва ли не половину её населения вмещает самый нижний кишлак Мотравн. Но даже в нём на момент поездки не было электричества:.

10.


Но хотя язгулямцы в 19 веке ушли от объединяющего "настоящих" памирцев исмаилизма, по всему остальным пунктам нет бОльших памирцев, чем народ Язгуляма! Они считают себя потомками оставшихся в горах солдат Александра Македонского, по легенде погибшего здесь же в поединке с воином Андаром. В прошлом они слыли лучшими воинам гор, не покорившимися ни Бухаре, ни Афганистану, а сейчас - лучшими в Средней Азии борцами. Как и другие памирцы, язгулями рослые, статные, очень красивые, и как нигде на Памире среди них много беловолосых и голубоглазых людей почти европейского типа. И из всех памирцев, в гостях у которых мне случалось бывать, язгулямцы мне запомнились и самыми дружелюбными, гостеприимными и любопытными.

11. счётчик народов - 3


Дальше у Пянджа тянется Рушан, край крутых скалистых берегов и приспособившихся к такому рельефу селений, стоящих словно на балконах у реки. До недавнего времени одной из главных достопримечательностей Рушана были заречные, то есть афганские, овринги - тропы на искусственных карнизах над пропастью.

12.


Рушан и его "столицу" Вамар я проскочил навылет, и в общем не составил о рушанцах чёткого впечатления. Но если с Язгуляма начинается "настоящий" Памир, то с Рушана - Памир безоговорочный, потому здесь и говорят на одном из бадахшанских языков, и исповедуют исмаилизм.

13. счётчик народов - 4


Вверх от Рушана уходит Бартанг - самая длинная и интересная боковая долина. В ней целых два народа - ниже бартангцы, выше орошорцы (рошоровцы), а над долиной висит домокловым мечом знаменитое Сарезское озеро, возникшее в 1911 году как запруда от обвала, накрывшего село Усой. Его прорыва, который конечно не добьёт до Аральского моря, как пишут некоторые, но Бартангскую долину смоет в одночасье, здесь боятся настолько, что иностранцам на Сарез с недавних пор ходить запрещено. Бартанг - пожалуй, моё главное упущение в Бадахшане, но отличные фотографии есть здесь. А ниже Бартанга у Пянджа есть ещё и кишлаки Хуф и Пастхуф, где живёт маленький народ хуфцев, говорящий на своём отдельном языке.

14. счётчик народов - 7


За Рушаном раскинулся Шугнан, чуть более пологий и плодородный, и простирающийся не столько вдоль Пянджа, сколько вдоль его притоков Гунт и Шахдара, в общем устье которых стоит Хорог - столица ГБАО и её единственный город. Шугнан - это центральная часть Бадахшана, "Бадахшан по умолчанию", и из 300 тысяч памирцев разных стран на шугнанцев приходится треть (110 тыс.), а среди таджикистанских памирцев и вовсе больше половины (70-80 тысяч). Шугнанцы, рушанцы и малые народы между ними на своих языках понимают друг друга, но не понимают других памирцев.

15.


Прохожие Хорога... хотя совсем не факт, что это именно шугнанцы, в столицу всё же съезжается народ со всех долин. Слово "Шугнан" означает "земля саков": памирцы - потомки не греческих воинов, а кочевников, поднявшихся вверх по Пянджу в 7-8 веках до нашей эры, да так и оставшихся там. Если таджикский язык относится к западно-иранским, а язык народа ягноби к северо-иранским и родственен осетинскому, то памирские языки - восточно-иранские, и ближе всего к ним пуштунский, но при том один памирец рассказывал мне, что служил на Кавказе и мог объясниться без перехода на русский с осетинами. Как бы то ни было, саками называлась огромная общность народов, включавшая и знакомых нам скифов и сарматов, и что осетины, что пуштуны, что памирцы - это уцелевшие в горах её осколки.

16. счётчик народов - 8


Из Хорога в Мургаб, столицу Выского Памира, можно проехать 4 путями: самая тяжёлая дорога через Бартанг, основной Памирский тракт вдоль Гунта, путь вдоль Шахдары с её древними крепостями, а самая длинная и красивая дорога - дальше вдоль Пянджа, который местные выше гунтского устья называют рекой Ишкашим. За Хорогом вдруг снова начинаешь слышать таджикскую речь - южнее Шугнана лежит Горон, где говорят на таджикском, но исповедует исмаилизм, да и ведут себя как истинные памирцы. Мне же весь Бадахшан южнее Хорога запомнился как край минеральных источников (в основном железистых) и рудников. Вот например "гейзеры" Гарм-Чашма над Гороном:

17.


А вот мелкие самоцветы, которые пытавшийся продать мне их мальчик выдавал за рубины. Он знал, что рубинами древний Бадахшан славился на весь исламский мир, и именно в Гороне находился центр их добычи - гора Кухи-Лал.

17а.


А за Гороном Пяндж круто поворачивает с меридиана на параллель, приводя в самый красивый, экзотический и переполненный древностями, но вместе с тем и самый испорченный массовым туризмом угол Памира - Вахан, таджикистанскую часть которого так же называют Ишкакшимом. Пяндж здесь мелок и широк, его можно перейти вброд, и говорят, именно по этим бродам идёт знаменитый афганский наркотрафик. В вытянутой с востока на запад долине чистейший воздух и всегда свежий ветер, а из-за Гиндукуша ("Индюкуш", как произносят местные) выглядывает Пакистан.

18.


Предки ваханцев и ишкашимцев (это разные народы, причём ишкашимцы живут лишь в одном кишлаке Рын) - это тоже осколок саков, но пришли они сюда не с запада, а с востока, из нынешней Кашгарии, и с шугнанским или язгулямским их языки не взаимопонятны. Ваханцы изрядно другие и лицами, и одеждой, да и здесь лишь их малая часть: половина ваханцев живёт в Пакистане, остальные - в Таджикистане, Афганистане и Китае почти поровну.

19. счётчки народов - 10


Итого, в ГБАО заметны 10 народов: таджики (80 тыс.), шугнанцы (80 тыс.), рушанцы, бартангцы, орошорцы, хуфцы (суммарно - 30 тыс.), ваханцы (12 тыс.), киргизы (11 тыс.), язгулямцы (7 тыс.), ишкашимцы (1,5 тыс.), а русских на весь Горный Бадахшан меньше 100 человек. Более того, в Таджикистане живут ещё и не все памирские народы! В Китае есть сарыкольцы, родственные рушанцам и шугнанцам, в Афганистане - почти исчезнувшие сангличцы, а так же муджандцы, хотя последние и не совсем памирцы: если ягноби - последние согдианцы, то муджанди - последние бактрийцы. Чуть более дальняя родня в Пакистане - гиндукушские исмаилиты кхо и буриши, говорящие на других языках. Однако сколь бы ни были разнообразны эти народы, отличий от других у них больше, чем друг от друга. В речи любых памирцев я регулярно слышал слово "чиз?" ( "что?"), а в сёлах их частенько можно видеть чид - памирский дом.

20.


Причём такие чиды, как на кадре выше, я видел лишь в Ишкашиме - не дома, а натурально глиняные бункеры, защита не столько от врагов, сколько от обвалов и наводнений. Снаружи большинство чидов давно уже выглядят как обычные коттеджи, а вот внутри... К счастью, побывать в чужих домах на Памире легче, чем где-либо. Прихожая чида - просторная полуверанда, основную часть которой занимают нары:

21.


Но в разговоре с туристами памирцы обычно говорят не "чид", а просто "пятистолбовый дом": главная комната чида всегда держится на 5 столбах - трёх с одной и двух с другой стороны. У столбов есть свои имена, и относительно кадра ниже я перечислю их справа налево. Мухаммед - краеугольный столб дома, самый крепкий и важный, и под ним ставилась колыбель с новорождённым мальчиком (она тут правда есть за краем фото), на нём же портрет Ага-хана. Али, названный в честь двоюродного брата Пророка - символ верности, и под ним сидят жених и невеста. В стороне от других Фатима, единственный женский столб в честь дочери Пророка - под ним к свадьбе наряжают невесту и ставят колыбель новорождённой девочки. Парой - Хасан и Хусейн, праведные имамы, внуки Пророка, сыновья Али и Фатимы. Хасан олицетворяет связь с землёй и уходит в землю ниже фундамента; Хусейн символизирует огонь и свет, и под ним зажигают свечу "чарогравшан" в память об усопшем.

22.


В некоторых долинах те же столбы называют в честь небесных светил, и так было, возможно, до принятия ислама: чид - ни что иное, как древний дом-храм. Резная арка над Хасаном и Хусейном - это Бучковач, алтарь с рогами архара или резьбой в виде них. Обратите внимание и на то, что нары стоят в два яруса - пол, где раньше была очаг, олицетворяет неодушевленный мир, первый ярус - растения, второй - животных, а поверх них - человек.

23.


То же и наверху - свод "чорхана", ярусы которого снизу вверх Земля, Вода, Ветер и Огонь, причём последний олицетворяется солнечным светом из единственного в прошлом потолочного окна.

23а.


Подробнее и с отличными фотографиями памирский дом показывал frantsouzov - но там музей, в который я так и не попал, а на кадрах выше - обычные дома обычных бадахшанцев. Доисламское прошлое же олицетворяют мазары, регулярно встречавшиеся мне в Ишкашимской долине - натуральные храмы древней религии, обретшие мусульманские легенды. Где-то - просто ограды, где-то - тенистые священные рощи:

24.


Где-то - вынесенные на улицу алтари в стенах, а где-то - целые святилища с несколькими рядами построек. Но всегда - с рогами козлов и архаров:

25.


Однако памирцы - не язычники, что хорошо заметно по их типично мусульманским кладбищам на склонах:

26.


Но их ислам - особенный: исмаилизм, или вернее низаритство. Пророк Мухаммед знал, что ислам расколется на множество течений, и ещё при жизни его родных появились сунниты и шииты: первые считали, что возглавлять мусульман может выборный халиф, вторые - что только имам-потомок Пророка, то есть уже упомянутых Али и Фатимы. Сунниты остались большинством, шииты - угнетённым меньшинством, и множество их общин продолжали жить своей жизнью, дробясь новыми и новыми ветвями, как протестантство или староверие. В 760 году случился очередной конфликт шиитских имамов, и выделилась новая ветвь - исмаилиты, а следующий раскол в конце 11 века разделил и их, и крупнейшей исмаилитской ветвью стали низариты. От других мусульман исмаилиты отличаются очень сильно: они признали свободную волю, поощряли разумное толкование Корана, отбросили шариат и предельно упростили обряды, таким образом уйдя от "исламской глобализации" и позволяя обращённым народам оставаться такими как есть, что способствовало распространению исмаилитства на перифериях. На рубеже 9-10 веков с восстания тунисских берберов начался исмаилитский Фатимидский халифат со столицей в Каире, к 11 веку превратившийся в едва ли не сильнейшее государство исламского мира. И вот туда-то, в Египет Фатимидов, попал Насир Хосров, странствующий поэт из Кабодиана (нынешний Южный Таджикистан, где я показывал даже медресе, где он учился), да принял там исмаилизм. Позже он вернулся в Персию, тогда ещё вполне суннитскую, едва не стал жертвой гонений (тем более именно тогда поднимал голову исмаилитский Аламут - твердыня ассасинов, первых в истории исламских террористов), бежал на Памир... и там, добрым словом, сумел сделать то, чего не сумели арабы огнём и мечом: Хосров прижился среди горцев, и общаясь с ним, горцы-язычники прониклись идеями ислама. Ныне в мире около 15 миллионов исмаилитов, но большинство из них живёт не на Ближнем Востоке, а в Европе и Америке, памирцы же, кхо и буриши - единственная в своём роде исмаилитская нация.

27. фото Андрея Манчева.


И это изрядно отличает их от таджиков и узбеков. Памирцы религиозны, но религия здесь не мешает девушкам ходить с открытыми лицами и непокрытой головой, учиться и общаться наравне с мужчинами, и даже намазы совершаются не 5 раз в день, а трижды. Памирцы не строят мечетей, вместо них - джамаатханы ("дома собраний") с портретом имама Али на стене, как на кадре выше (сам я в такой побывать, увы, забыл). Подобно протестанству, начинавшемуся с кровавых религиозных тираний, за свою историю исмаилизм прошёл путь от воинственной антисистемы до цивилизованной религии свободного выбора. Но что отличает исмализм от протестантских или староверческих течений - это Вертикаль. Исмаилитский имам - это царь и бог, его слово - непререкаемый закон, и в том же Аламуте всякий был готов пожертвовать жизнью по первому требованию "старца горы" ибн Саббаха. На любом уровне у исмаилитов всегда есть духовный лидер, и в каждом памирском селе найдётся халифа, с которым люди согласовывают многие вопросы своей даже повседневной жизни. Поход к халифе - это святое, и я помню, как мы 4 часа ждали пассажиров, отправившихся к нему поговорить перед дорогой...

28.


А над всем Бадахшаном довлеет Ага-хан IV, с 1957 года 49-й имам низаритов, четвёртый из основанной в 1817 году в Иране династии Ага-ханов (благо, потомки пророка за тысячу с лишним лет образовали сотни династий). Он живёт в Швейцарии, его состояние из бесчисленных пожертвований и инвестиций оценивают от 1 до 3 миллиардов долларов, и богатства эти он использует для поддержки единоверцев по всему миру. Он знал, что где-то в угрюмом СССР есть целый верный ему народ, а вот сами памирцы его в те времена практически забыли... пока не грянула гражданская война. Памир и Каратегин были оплотом оппозции, и хотя в бадахшанских долинах не было войны и даже партизаны не забирались дальше Язгуляма, тотально зависимый от внешнего снабжения Памир оказался тогда на грани голода, и местные называют это не иначе как "блокада". Ну а Ага-хан напомнил о себе блудным сыновьям, организовав снабжение Памира через Афганистан и Киргизию, и по легенде, даже предлагал за свой счёт переселить все 200 тысяч памирцев в Канаду. С той поры в каждом памирском доме висит его портрет, тут и там нередко можно видеть его флаг - Ага-хан памирцам куда ближе душанбинского президента.

28а.


Тем более в Бадахшане он строит мосты, дороги, электростанции, школы, помогая дальним единоверцам по меньшей мере так, чтобы они его боготворили. Да и в Душанбе я уже показывал построенный им Исмаилитский центр. Впрочем, помогают Памиру и другие страны - вот например в подстанцию вложилась Германия:

29.


Памир живёт своей жизнью, и его обособленность от Таджикистана, неприятие центральных властей, какого я не видел даже в Крыму при Украине - где-то на самой грани непровозглашенного государства. Помимо назначенной "кулябской" власти тут есть и своя параллельная власть, куда более уважаемая народом. Рецидив гражданской войны - Хорогские события 2012 года, - памирцы запомнили именно как спецоперацию против их неформальных властей, и доводилось слышать легенду, будто командовал той операцией нынешний "министр войны ИГИЛ". Про кулябцев местные говорили мне прямым текстом и с нескрываемой злостью - "это оккупанты!". Но при всей своей глобализованности, памирцы гораздо больше таджиков смотрят на Россию, с неизменной ностальгией вспоминают стоявшую здесь армию (тем более, как мне говорили по секрету уже за пределами Бадахшана, памирцы очень боятся пуштунов), свободно говорят по-русски и смотрят российское ТВ. Главная претензия памирцев к России - в том, что Россия их бросила. Мне здесь не раз с надеждой говорили: "Ну вот Россия Крым взяла, так может и до нас доберётся скоро?". Думаю, Памир - самый пророссийский регион за пределами России.
Здесь немало и русского наследия царских времён - в основном всяческих крепостей и казарм.

30.


В Таджикистане памирцев считают разновидностью таджиков, хотя по мне так от таджиков они дальше, чем узбеки. Ну а каковы памирцы они в общении? Скажу кратко - это вынос мозга.

31.


Более всего памирцы напомнили мне хорошо воспитанных детей.
С первого взгляда видно, что это люди с Крыши Мира, то есть слегка не от мира сего. Они разговорчивы, хвастливы, обожают шутить, причём иногда довольно обидно ("Чьи девушки красивее - памирки или киргизки? Ты так не говори, у меня бабушка киргизкой была!"), среди них много прирождённых ораторов, а патриотизм родного края зашкаливает так, как самому отчаянному украинскому националисту даже не снилось. Но вместе с тем памирцы наивны (и этим даже гордятся), мечтательны и часто смотрят вдаль.

32.


Но памирцы - не дикие горцы, и среди них необычайно много интеллигентных людей. Сами местные говорят, что в СССР (а в Союзе тут мысленно по-прежнему многие, даже его не заставшие) по доле людей с высшим образованием, - 83%, - они уступали только евреям. Не совсем понятно, зачем им высшее образование, что они хотят с ним делать в глухом горном кишлаке - но факт в том, что в этой глухомани мне нередко встречались люди совершенно не сельских ума и кругозора. Каждый памирец полиглот - помимо родного языка он владеет персидским (таджикским) и русским, а часто ещё и английским. И как апофеоз - здесь ценится женская образованность, и в старину памирцы обучали грамоте сначала дочь, и только потом - сына.

33.


Ко всему этому, однако, прилагается железная среднеазиатская этика, что вкупе с вышеперечисленным даёт как впечатляющее гостеприимство (гуляешь тут натурально от чая до чая в разных домах), так и всякие очень странные выверты поведения.
Например (этот эпизод был в прошлой части) останавливаю машину с молодым водителем и старым начальником, вальяжно развалившимся на заднем сидении. С моим приходом дед нехотя перебирается на переднее сидение - он старший, он начальник, и позади постороннего ехать не может!
В другом месте я искал машину по боковой долине. Памирец зазвал меня на чай да сразу передал другу-военному, который в соседнем с воинской частью доме накормил меня пловом из полевой кухни. По возвращении первый памирец удивляется: "Где ж вы были? Тут 6 машин проехало!" - при том чисто по объёму трафика 6 машин проехать могло разве что кавалькадой.
Устав под вечер, я прихожу в кафе. Ко мне тут же подсаживаются двое памирцев и пытаются пообщаться, я прошу их уйти, потому что устал и хочу побыть один, и памирцы нервничают: "Ты что? Ты мной брезгуешь?", после чего между нами встаёт охранник.
Сельские парни улыбались мне только пока я был спокоен, а стоило было мне начать нервничать - криво ухмылялись и спрашивали, почем я бы продал им свой телефон. Ну а разнервничался я не просто так, а прождав 5 часов сверх оговоренного времени ту самую машину, пассажир которой зашёл к халифе.
И если хитрый узбек обманет тонко и аккуратно, так что я этого даже не пойму, то памирец если уж обманет - то дуболомно и наивно, предполагая, что я просто приму его правила. И самое обидное, что частенько принимал - здесь очень быстро начинаешь верить людям и становишься совершенно беззащитен перед обманом.

34.


И в общем скажем прямо, при всём местном дружелюбии, ни с одним народом общение не не давалось мне так тяжело, как с памири.

35.


Как водится, немного этнографии из музея в Душанбе:

36.


На кадре выше - крестьянин (увы, табличку я не переснял и назначения всех инструментов мне не ясно), на кадре ниже охотник и жители кишлака в праздничных костюмах:

37.


Памирская вышивка, из которой в повседневности чаще всего встречаются цветастые тюбетейки:

38.


И лучший памирский сувенир - грандиозные носки и перчатки из шерсти яка, незаменимые лютой горной зимой:

39.


Второе после вышивки декоративно-прикладное искусство Памира - деревянная резьба. Вот редкие её примеры без архаровых рогов:

40.


Хотя в целом материальная культура памирцев довольно скудная, даже в кухне их нет ничего запоминающегося, кроме разве что ширчоя (традиционный горный чай с молоком, маслом и солью - такой пьют, например, на Тибете), да и европейскую еду на Памире готовят как-то лучше, чем в Южном Таджикистане. Помимо вышивки и резьбы мне более всего запомнились корзины:

41.


Куда ярче у памирцев культура нематериальная, всяческие песни и танцы, включая современную эстраду, и в том же музее впечатляет один только арсенал музыкальных инструментов. Слева направо навруд, три вида рубабов, длинный дутар, а внизу два бубна (дуф-дойра) - справа душанбинский, слева честный памирский. Я так и не побывал ни на одной памирской свадьбе, хотя по словам других проезжавших Бадахшан по осени путешественников, это было аномальное невезение. Но попадались мне на глаза и многие другие атрибуты памирцев - как например узорчатые медные треугольники молодожёнов или едва выглядывающие из под рукавов амулеты на плечах, схваченные тугим ремнём... но такие вещи фотографировать памирцы не разрешают.

42.


Реальной этнографии же в Бадахшане и без музея хоть обновляй, в том числе ручной труд в скудных полях не разгибая спины:

43.


44.


И в общем на всё это накладывается то, что Памир живёт в жутчайшей нищете, иные здесь даже на Афганистан кивают, говоря "Там лучше!".

45.


Собственно, хорошо жить на Памире и не с чего. Для сельского хозяйства здесь слишком суровые зимы и скудные почвы; для промышленности - слишком плохие дороги и отсутствие даже самых теоретических перспектив строительства железных дорог, для гастрбайтерства - слишком дорогая жизнь. При Советах регион развивался как укрепрайон на опасном южном фланге, и целиком зависел от снабжения из Центра. Ну а теперь немалое подспорье в бадахшанских долинах - туризм:

46.


Туристов на Памирском тракте реально много - на мотоциклах, велосипедах, джипах, одиночками и организованными группами:

47.


48.


И Памиру это вряд ли идёт на пользу. Общество уродует не сама нищета, а её контакт с богатством, и это особенно хорошо ощущается в Ишкашимской долине, где самые нищие сёла и самый активный туристический поток. Здесь я видел помогаек (знакомые по "дальней" Азии тощие подростки, предлагающие за небольшие деньги показать дорогу), а с некоторых дворов выскакивали подростки да пытались мне продать какую-нибудь мелочь вроде тех псевдо-рубинов. В этих кишлаках никто не зовёт в гости, потому что в каждом найдётся гестхаус. И это больно - видеть, как испаряется радушие там, где за те же самые дела можно получить денег.

49.


50.


Лучший способ познания Крыши Мира - не скакать Памирским трактом, а забуриться в какую-нибудь глухую долину, в кишлак без электричества под самым небом у подножья отвесных скал, да посидеть там неделю, не спеша возвращаться вниз. Ради этого, надеюсь, я когда-нибудь сюда вернусь, и в тех долинах хоть туризм, хоть война, хоть время вряд ли что-нибудь изменят.

51.


Как бы то ни было, Памир - одно из ярчайших впечатлений постсоветского пространства.

52.


В следующей части про неизменный задний план Памирского тракта - Афганистан за Пянджем.