Ирина_Бебнева все записи автора

Он успел написать свой роман

К 75-летию со дня рождения художника Петра Белова

Сергей БАРХИН
(Статья выходила к 75-летию со дня рождения, в 2004 году на портале "Культура"):
http://www.kultura-portal.ru






Петр Алексеевич Белов был человек изумительный - скромнейший и преданнейший, я всегда вспоминаю его таким. Я помню все его театральные работы (особенно мне нравится "Портрет", сделанный в Театре имени Гоголя в 1970 году). Я помню Белова в период работы в Центральном театре Советской Армии: много лет будучи там главным художником, он никогда не входил в конфликты, но всегда имел свое мнение.


И вдруг в 1986 году он пригласил меня в свою мастерскую на Солянке. Я увидел небольшие картины и прямо ахнул, настолько они произвели сильное впечатление. Эти работы стали для меня полной неожиданностью. Я спросил: "Петя, а как это пришло тебе в голову?" Ответ Белова тоже был неожиданным: "Да вот мы как-то сидели с режиссером Юрой Ереминым, разговаривали, курили, и я ему сказал: "Предметом искусства может быть все, что угодно, чуть ли даже не вот эта пачка "Беломорканала"... Так что картина Белова "Беломорканал", помимо всего прочего, возникла еще и как доказательство в каких-то театральных спорах.



Меня все время занимал вопрос: почему Белов так резко повернул от театра в совершенно другую сторону? Ведь в последние годы жизни его интересы действительно были очень далеки от театра. Петя ждал своего 60-летия (оставалось-то всего два года!), чтобы уйти на пенсию и в тиши мастерской заниматься только картинами (он даже не называл это живописью). У Белова было огромное количество планов, и они, видимо, обгоняли возможности их осуществления. А он спешил реализовать постоянно возникавшие идеи. За две недели до смерти, в январе 1988 года, приехав из Паланги, где он руководил творческой группой художников, Петя позвонил мне и радостно сказал, что там Юрий Кононенко показал ему новую технику работы с пастелью, которая позволяет делать картины гораздо быстрее. И неслучайно две его последние вещи - "Вечный покой" и "Плещеево озеро" - написаны уже не гуашью, а пастелью.

Свои живописные работы Белов не связывал с перестройкой и гласностью - эти понятия возникли позже, когда целый ряд картин был им уже сделан. Он не собирался продавать их у нас или за рубежом, хотя на Западе такие вещи с удовольствием бы приобрели. Петя поначалу даже не думал о выставке, настолько подобная идея тогда казалась нереальной! Для него его картины были какой-то невероятной находкой, новой жизнью внутри себя, вдруг захватившей его целиком. Так ученик в старших классах, впервые влюбившись, начинает жить другой жизнью: он по-прежнему ходит в школу, зубрит уроки, старается получить свою "четверку" или "пятерку", но дышит по-иному! Петя тоже последние годы ходил в Центральный театр Советской Армии, оформлял спектакли, делал макеты и эскизы, но мысленно жил только своими картинами.

Рассматривая сейчас его работы, понимаешь, что он, очевидно, предвидел собственную смерть. Ведь было же бесконечное количество разнообразнейших замыслов, но Белов воплотил только наиболее для себя важные темы. В его картинах есть родители, брат, жена. Есть Ленин, Сталин. Есть Булгаков, Мейерхольд, Пастернак. Есть театр в лице коменданта "особой ложи". Есть Война. Есть Природа. Есть Храм. Есть Вечность. Есть сам художник на картине "Вся жизнь" и "Вознесение", где с подвязанным к ноге номерком он как бы летит в космос. Наверное, будь Петя жив, эти темы потом могли бы расшириться, появились бы новые картины, каким-то образом продолжающие предыдущие линии. Но главное, что этот цикл не был оборван на середине. Здесь, как у большого писателя, роман завершен. Белов свершил в своих работах "полный виток", включив в них все то, что его больше всего волновало.

Отрывок из «Опасных связей» С. Юрского:


"Я недолго изобретал, чем бы удивить их в Москве. На следующий день повез их в тихий Ново–Ивановский переулок — в полуразрушенный дом с лестницами без перил и дверями с ободранной обшивкой. Здесь доживала последние месяцы мастерская моего друга — театрального художника ПЕТРА БЕЛОВА .

Петр Алексеевич переживал в это время (без преувеличения говорю!) вдохновенный период духовного прозрения . Он — известный декоратор, в свободное время писавший мирные пейзажи, — вдруг создал большую серию странных и страшных картин. Это были сгущенные до символов обвинения тоталитарному монстру эпохи — сталинизму. Вот иллюзорно–точно написанная, совсем как настоящая , ПАЧКА ПАПИРОС “БЕЛОМОРКАНАЛ” . Пачка разорвана. Из нее просыпались какие–то ... крошки... табак, что ли... Но, если подойти поближе, вглядеться, не табак... Люди, сотни людей, втекающих внутрь этой пачки, этого незабываемого Беломоро–Балтийского канала, перемоловшего десятки, сотни тысяч жизней.

Вот САПОГИ ВОЖДЯ (сразу узнаваемые) на поле одуванчиков, где в каждом одуванчике — их бесчисленное множество — мутно просвечивают лики... лица... души растоптанных.

Вот ПАСТЕРНАК, вмурованный в стену, из которой пробились только лицо и кисть руки.

Два десятка таких картин висели в полуразрушенной мастерской главного художника Театра Советской Армии. Они были его тайной. Тайна доверялась только друзьям под обещание “ не болтать, помнить, но забыть... Забыть, но... помнить ”. Вот я и вспомнил. И привел иностранцев посмотреть на клейма жития нашего народа.

Ванесса была поражена. Джерри Хили сидел посреди комнаты на колченогом стуле и астматически тяжело дышал. Лысый смуглый череп, низко посаженная на плечи голова, внимательный остановившийся взгляд. Он напоминал замершую черепаху, выглядывающую из своего панциря .

Ужинали вместе в Доме актера. Ванесса говорила, что Белов должен привезти свои картины в Лондон, что он непременно должен оформить там какой–нибудь спектакль и вообще... проявить себя в Европе. Петя смущенно улыбался и все переспрашивал, правильно ли я перевожу, может, что путаю.

А потом, один на один, сказал, что выслушал все эти предложения, как добрую сказку на ночь. Все это настолько не совпадало с реальной жизнью и реальными возможностями, что казалось то ли наивностью, то ли насмешкой.

А потом Петя умер. Он написал еще несколько замечательных картин. Последней была такая : БЕЛОЕ СНЕЖНОЕ ПОЛЕ, следы от первого плана в глубину. Далеко–далеко человек, который уходит по этой целине. А на самом первом плане чья–то рука ДЕРЖИТ эту картинку... И рядом с ней ключи лежат... Это он сам? Картина называлась “ УХОД ” и была написана за месяц до смертельного инфаркта. Тема “ прихода Белова в Европу ” никогда больше не поднималась. Он и забыл про это.

А Ванесса не забыла. Стараниями жены Петра Марьяны и дочери Кати, стараниями друзей работы Белова превратились в передвижную выставку. Ванесса пригласила Марьяну и Катю в Англию, и картина Пети “ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ” стала маркой, символом выставки русского искусства в Лондоне. Выставка побывала во Франции, Германии, Польше, странах Балтии."