|
|
|
Страница 1
Страница 2
Страница 3
Страница 4
|
|
|
|
|
|
|
Культовые шедевры
художников ТПХВ
Бурлаки на Волге,
Илья Репин, 1873
В начале весны,
Витольд Бялыницкий
Боярыня Морозова,
Василий Суриков, 1887
|
|
Перечень членов-учредителей из первого Устава, от 2 ноября 1870 года
"Товарищество имеет целью, — говорит § 1 Устава, — устройство с надлежащего разрешения передвижных художественных выставок в видах: а) доставления возможности желающим жителям провинции знакомиться с русским искусством и следить за его успехами, б) развития любви к искусству в обществе, в) облегчения для художников сбыта их произведений". Дальше следовало изложение ряда совершенно деловых пунктов, касающихся условий приема и производственно-финансовой деятельности Товарищества. Современников, привыкших читать между строк, не смутил этот сухоблагонамеренный стиль официального Устава. Подлинный смысл нового смелого начинания был для них ясен. Идея создания Товарищества была встречена сочувственно большинством молодежи конца 60-х годов. Но в то же время, по-видимому, в связи с теми опасениями, которые возникали, круг художников, непосредственно втянутых в организацию Товарищества, по сравнению с подписавшими первыми письмо сузился и видоизменился. Целый ряд имен отсеялся — часть временно, часть навсегда. Приведу перечень членов-учредителей из первого Устава, утвержденного 2 ноября 1870 года. В нем указаны следующие четырнадцать имен: В.Перов, Г.Мясоедов, А.Саврасов, И.Прянишников, Н.Ге, И.Крамской, М.К. и М.П.Клодты, И.Шишкин, К.Маковский, Н.Маковский, В.Якоби, А.Корзухин, К.Лемох. Из числа членов Артели в состав учредителей Товарищества вошли, таким образом, только четверо: И.Крамской, А.Корзухин, К.Лемох, К.Маковский. Но наряду с именами инициаторов письма появились и новые — М.К.Клодт и Н.Маковский. Сопоставляя данные о биографических путях художников — учредителей Артели и основной группы: передвижников - "коренников", мы убеждаемся, что и в данном случае коренные москвичи и питерцы объединились с художниками, пришедшими со всех концов страны. О Корзухине в этой связи уже шла речь, как о выходце с Урала. Упомянем В.Перова, И.Шишкина, уроженца непроходимых прикамских лесов, И.Прянишникова, выходца из Калужской губернии, В. Якоби и т. д. Товарищество в дальнейшем пополняется за счет представителей провинций буквально ежегодно. А в 1880-е годы в сферу Товарищества входит уже и целый коллектив художников Украины, постоянно живущих и работающих в Харькове, Киеве, Одессе: К.К.Костанди, П.Мартынович, Н.Кузнецов и другие. В дальнейшем передвижническое движение все шире охватывает художников всей страны.
Поскольку Артель не упоминалась в печати 70-80-х годов как организация, непосредственно участвовавшая в создании Товарищества, возникали споры о связи между четырнадцатью "бунтарями" и передвижниками. Споры эти в настоящее время потеряли свое значение. Теперь, в свете исторической перспективы, ясно, что по своим общественным симпатиям, по художественной программе передвижники — в период создания Товарищества — выступали как продолжатели дела Артели. Кроме того, хотя состав учредителей Товарищества не совпадает с составом Артели, тот факт, что Крамской в обоих случаях играл руководящую роль, говорит о прямой преемственности.
Весь подготовительный период по созданию Товарищества проходил в атмосфере живого сочувствия передовой общественности. Демократический характер деятельности молодых художников был известен. С именами многих из них связаны предыдущие шаги развития русской реалистической живописи, например с Перовым, Якоби, Ге.
Перов вошел в искусство на рубеже 50-60-х годов как представитель критического реализма ("Приезд станового на следствие", 1858; "Проповедь в селе", 1861; "Чаепитие в Мытищах", 1862). "Проповедь в селе" написана в год крестьянской реформы, вызвавшей в деревне волну бунтов. Появление резко разоблачительного произведения в период, когда почти все образованное общество еще приветствовало реформу как подлинное освобождение, чрезвычайно знаменательно. Пока остается неизвестным отношение Перова к революционным кружкам середины прошлого века. Но "Чаепитие в Мытищах" (нищий-инвалид, георгиевский кавалер, тщетно протягивающий руку за подаянием) по теме очень близко содержанию той солдатской беседы, распространение которой ставилось в вину петрашевцам: "Обидно, ребятушки, видно, мы нужны, пока есть сила, а там, как браковку, — в овраг, собакам на съедение. Служил я честно, а вот теперь руку протягиваю." Возможно, такое совпадение не было случайным.
Творчество и второго из упомянутых мастеров, В.И.Якоби, тоже приобрело в начале 60-х годов критический характер, и в конце этого десятилетия еще ничто не предсказывало того идейного перерождения, которое оно претерпело в дальнейшем. В 1861 году Якоби стал широко известен своей картиной "Привал арестантов", острой и драматичной по замыслу. Несколько позже он выступил с картиной "Умирающий Робеспьер", которую Стасов считал и впоследствии его лучшим произведением. О круге интересов Якоби в этот период можно судить и по тому, что он посвятил одно их своих произведений опальному поэту и революционеру М.И.Михайлову, осужденному на каторгу в 1862 году. В одном из своих писем Третьякову Якоби пишет: "Посылаю Вам фотографию с маленькой картинки, которую я писал вместо эскиза. Эта сцена над Михайловым была после конфирмации (приговора) — тот момент, когда ему стригут половину головы и вслед за этим заковывают. Название картины "Михайлов — после конфирмации".
Наконец, третий из названных нами старших передвижников, Н.Н.Ге, в этот период — одна из наиболее ярких фигур среди художников-демократов. Его "Тайная вечеря" — выдающееся событие художественной жизни 1862 года. Картина вызвала дискуссию своей, как писала современная печать, материалистической трактовкой темы. За границей он встречался с Бакуниным и был дружен с Герценом в годы, когда сама эта дружба была показателем большого общественного мужества. Возвращаясь из второго путешествия за границу в конце 60-х годов, Ге даже привез секретно портрет Герцена. Позже, в 70-х годах, квартира Ге в Петербурге стала центром, где собирались не только художники, но и писатели, ученые.
И.Н.Крамской, М.К.Клодт, И.И.Шишкин, А.К.Саврасов с каждым годом приобретали в своей среде все большую известность, хотя подлинное их признание было еще впереди. Надо, впрочем, заметить, что состав учредителей Товарищества не вполне идентичен его фактическому составу первых лет существования. Некоторые из учредителей вскоре порвали с Товариществом (например, Якоби) или стали в стороне от него (Корзухин). В то же время в течение первых же лет Товарищество пополнилось новыми силами, такими, как московские пейзажисты С.Н.Аммосов, В.Ф.Аммон, как жанристы В.Е.Маковский, В.М.Максимов, К.А.Савицкий и ряд других. Они пришли из той же разночинной среды. Факт широкого участия художников в подготовительной работе в создании Товарищества доказывает, насколько своевременно возникла эта идея. Реакционные круги стремились очернить Товарищество, представить его как предприятие коммерческое — в противоположность Артели. Передвижников упрекали за взимание платы за вход на выставки, обвиняли в том, что они создавали искусственную шумиху вокруг своих выступлений. Молодых художников, связавших свою судьбу с Товариществом, даже называли "корыстолюбцами". Эти нападки исходили из лагеря идейных противников Товарищества, и их задачей была дискредитация демократического движения в искусстве. Враги нового дела клеветнически использовали тот факт, что Товарищество было не только творческим центром демократических художников, но и создавало материальную базу, необходимую для развития, независимого от Академии и от благотворителей искусства. Разумеется, художники-разночинцы, не имея никаких других источников существования, кроме своей творческой работы, должны были продавать свои картины, так же как писатели — свои романы и стихи, а композиторы — оперы. В этом смысле, как и в идейном, Товарищество ничем не отличалось от Артели, один из пунктов устава которой прямо говорит о задачах сбыта. Надо помнить и о трудностях, с которыми было сопряжено звание члена Товарищества. Передвижники должны были специально готовить картины для каждой выставки, так как, по Уставу, картина, показанная где-нибудь раньше, на выставку не принималась. Работа же над картиной занимала месяцы, а часто и годы. Если она затем на выставке не продавалась, в бюджете художника создавалась трудновосполнимая брешь: дивиденд, то есть отчисляемая часть общего дохода с выставки, был в таком случае очень невелик. Однако художников редко останавливало это трудное условие. Передвижники обязаны были продавать эти картины с тем условием, что за Товариществом сохранялось право переброски их в течение года по любым городам. "Я принимаю Ваше предложение только с тем, — пишет, например, Савицкий Третьякову, — чтобы настоящая картина моя обошла весь круг годичного путешествия". И здесь наступали для художников порой серьезные трудности. В.И.Якоби даже мотивирует свой отказ участвовать на выставке передвижников именно тяжестью условий Товарищества, в частности угрозой порчи картин во время переброски, фактами отказа покупателей от приобретения на этих условиях.
|
Новое лекарство от коронавируса помогло: израильтянин вышел из комы и позвонил родным
