Мы не сможем понять трагедии Холокоста, совершенного руками немцев, если не поймем того, как евреи прославляли немецкую цивилизацию, иными словами — прославляли «че­ловека». Мы превозносили человека, и Бог позволил нам ка­кое-то время прожить в заблуждении, пока мы наконец не по­жали его плодов. Мы так долго можем жить мифами и ложью. Ложь может быть исполнена благих намерений, служить самым похвальным целям, сопровождаться добрыми делами, за которые все вас будут любить и уважать. Но рано или позд­но приходит время, когда сама жизнь восстает против лжи — и всё идет прахом. И чем дольше вы служили лжи, тем более суровым будет суд. В один день от всеобщей любви и уважения не остаётся камня на камне, и «хорошие люди» вдруг оказыва­ются способны на самые омерзительные поступки.
Этот урок должен чему-то научить каждого из нас. Бог пору­гаем не бывает. История — это реальность, а Бог — сердцевина этой реальности. Не тот Бог, какого мы себе придумали — ручной Бог, выполняющий наши приказания и служащий у нас на посыл­ках,— но такой Бог, каким Он есть на самом деле. И этот Бог глуб­же всего открывает нам Себя посредством суда над нами.
Печально, но факт: систематическое уничтожение европей­ских евреев осуществлялось не каким-то первобытным наро­дом, но самой прославленной в истории человечества цивили­зацией. По иронии судьбы, ею оказалась именно та цивилизация, которую евреи боготворили и которой восхищались боль­ше других. Мы сами хранили и берегли ее. Мы любили немец­кую философию, музыку, всю глубину и богатство цивили­зации, которой было две тысячи лет,— но это нас не спасло.
Пока не появился Гитлер, Германия представлялась нам вершиной цивилизации. К тому времени Библия давно уже перестала быть нашим путеводителем. Уже никто или почти никто из нас не ждал прихода еврейского Мессии во плоти и крови. Напротив, усиливалось мнение, что грядет мессианская эра просвещения, на пороге которой уже стоит немецкая циви­лизация. И это достижение просвещенных людей, которые са­ми создали свою мораль и нравственность. Фактически имен­но Германия стала для многих «свободных» евреев заменой Мессии. Почитание человека евреями поддерживалось гума­нистической немецкой цивилизацией, в которой они жили. Вот почему, на мой взгляд, Богу обязательно нужно было, чтобы именно Германия принесла нам опустошение Холокоста.
Быть немецким евреем считалось высшей честью, о которой только можно было мечтать. Задолго до Второй мировой войны, когда польские евреи стали переселяться в Германию, немецкие евреи презрительно смотрели на них, потому что те были грубыми, неотесанными религиозными ортодоксами; они носили длинные бороды и проживали по деревням и гетто. По сравнению с ними немецкие евреи видели себя свободными от религиозных предрассудков людьми, отражающими высо­чайший уровень немецкой цивилизации.

На немецких евреев смотрели как на высшую касту, внес­шую значительный вклад в развитие немецкой цивилизации. Три титана современности, значительно повлиявших на состо­яние современного мира,— Карл Маркс, Зигмунд Фрейд и Аль­берт Эйнштейн — все были немецкими евреями. Немецкие евреи так почитали и ценили немецкую цивилизацию, что вре­менами она замещала и заменяла для них ожидание библей­ского Мессии. По расхожему мнению, если бы весь мир можно было германизировать, придавая ему философские, этические и моральные качества, присущие разумной немецкой цивили­зации, тогда весь мир вступил бы в мессианскую эпоху. Мы приобщились к немецкому рационализму, и это помешало нам следовать за сверхъестественным Богом Ветхого Завета. По­этому мы не оставили никакого места для реального вмеша­тельства Бога в дела людей. Поступив таким образом, мы огра­били самих себя, лишив себя действенной и спасительной веры, которая могла бы подкреплять нас во время Холокоста.
Мы пострадали от рук того самого народа, который так пре­возносили. У нас отсутствовало понимание человеческой раз­вращенности, которое могло быть у нас, если бы мы хорошо осмыслили значение «Холокоста на Кресте». Поэтому мы не предвидели того зла, на которое способен человек,— нечело­веческого, если не животного, сотворенного с нами тем самым народом, который отражал наше собственное понимание пре­вознесенного человека. Немецкая цивилизация была отраже­нием нашего собственного возвышенно-идеалистического представления о самих себе — представления, которое, как мне кажется, несмотря на трагедию недавнего прошлого, до сих пор нам присуще! Мы — народ, превозносящий и славящий самих себя в собственных глазах. Таким отношением прониза­на наша религиозная и культурная жизнь. Мы производим та­кое глубокое впечатление на самих себя, что не видим растле­ния, свойственного самой природе человека. Дело ведь не в немецкой или какой-либо другой цивилизации, а в том, что сердце человеческое лукаво и крайне испорчено. Иначе говоря, разобраться нужно в том, что собой представляют люди, а не цивилизации. И вот это и есть тот урок, который нам еще пред­стоит усвоить. Мы всё еще верим в человека, даже после самых чудовищных ошибок, совершенных им в последнее время. Мы не склонны понимать, что нам присуща та же порочность, что и немцам, и всем людям вообще. Хотим мы того или нет, но мы неизбежно проявим эту постыдную и крайнюю испорченность в наших собственных поступках, если не захотим признать, что она была открыта нам в Божьем Слове.
Чудовищное падение человека состояло не только в том, что люди сами, с ужасающим спокойствием и педантизмом, унич­тожали людей. Вернее было бы сказать, что крайняя испорчен­ность человека стала причиной всего: и унижения людей, и омерзительных пыток, и медицинских опытов на человеке — в общем, всего того, что никак не укладывалось в образ нации, считающейся самой выдающейся из всех наций. Незаживающая рана Холокоста — не только печаль о шести миллионах наших современников, но также и плач по навсегда утраченной надеж­де, которую представляла для нас Германия. Бог рассудил так, что именно немецкая цивилизация, которую мы расхваливали и превозносили, стала орудием нашей погибели! Если мы дума­ем, что это была случайность, а не замысел Божий, Божья кара, тогда мы до сих пор не поняли Божьих намерений. Мы не при­няли во внимание и до сих пор не учитываем, что Бог намерен­но позволил тому, что мы возносили до небес, оказаться настолько несостоятельным, чтобы это отразилось в зверстве нацистов. Это сокрушило все наши надежды! Это случилось внезапно и стремительно! Как будто Бог долго и терпеливо ждал, но нас невозможно было остановить. Мы были полны ре­шимости превратить мир в наш собственный рай независимо от Бога и от того, какими Он видит нас и всё человечество.
Будучи не более и не менее лукавы и испорчены, нежели все остальное человечество, мы не могли даже помыслить о том, что совершили или были способны совершить такой грех или преступление, что могло бы оправдать Холокост. На самом же деле, есть ли сегодня у нас, современных евреев, за небольшим исключением, какое-либо представление о грехе? Есть ли у нас, как у народа, осознание греха? Но у кого из современных лю­дей оно есть? У номинальных христиан есть «учение о грехе», но какова их истинная сущность? Как многие тайно, испод­тишка разделяют гордую гуманистическую позицию, выра­женную в словах: «Не так уж мы и плохи!»? Но ведь на самом деле их порочная человеческая сущность не проявляется лишь благодаря случайной благосклонности судьбы.
Мы как евреи всегда превозносили превосходство именно еврейской морали и нравственности. Но не приводят ли не­давние события в Израиле нас как нацию и народ к оконча­тельному признанию нашей несостоятельности не только как избранного народа — евреев, но и как людей вообще? И дей­ствительно: в чем мы, евреи, превосходим остальное челове­чество? Ответ в нашей собственной несостоятельности и разо­чарованиях, в нашем внутреннем разделении на светских и ре­лигиозных евреев и в нашем отношении к иноплеменникам. Мы закрываем глаза на насилие, оправдываем даже пытки, которые всё увеличиваются, потому что это тяжелое положе­ние — последствия, неразрешимые иным путем, и мы упор­ствуем в этом. Эти превратности истории должны прекра­титься, когда прозвучит последнее спасительное признание, которого так ожидает Бог: «...иссохли кости наши, и погибла надежда наша: мы оторваны от корня» (Иезек. 37:11).
Мы как народ за всю свою историю вплоть до сего дня никогда не признавались в этом, вопреки невыразимым страданиям, кото­рые мы переживали веками. Для еврея потеря надежды — это конец, это самое унылое состояние, потому что мы всегда жили с неумирающей надеждой и верой в себя и свои силы. Наш гуманизм неукротим и наш оптимизм неиссякаем, но мы не знали, что опти­мизм, основывающийся на человеке, — это пустая надежда. Именно по этой причине мы безуспешно пытаемся упрочить госу­дарство, потому что у нас неверное представление о самих себе и, следовательно, о Боге. Должны осуществиться не наши замыслы, а библейское видение нашей судьбы, даже вопреки нам. Божье Слово, Его имя, Его завет, честь и обетования — всё было постав­енно на карту, когда было обещано, что из чресел Авраама про­изойдет семя, в котором «благословятся… все племена земные» (Быт. 12:3). Мы выглядим такими значительными и уверенными в собственных глазах. Мы так самоуверенны и самонадеянны. Так что же должно произойти, чтобы обратить нас к признанию, дан­ному в 37-ой главе книги Иезекииля? Но что бы для этого ни пона­добилось, не должен ли Бог потребовать этого от нас?

(продолжение следует)