Под сенью вишнёвых цветов

Я, словно старинной драмы герой,

Ночью прилёг уснуть.


Минула весенняя ночь.

Белый рассвет обернулся

Морем вишен в цвету...


Мацуо Басё. 1644-1694










Чжи Цзяньтан. Красота на кончиках пальцев
(Изд-во "АСТ" - 2024)

Мне кажется перо смычка дороже,
когда в звучащий строй переходя,
поёт строфа в незатаённой дрожи,
как ветка после майского дождя...

Анатолий Кудрейко (Зеленяк). Полночный колокол. 1929

Бедная бабочка сердце моё,

милые дети с лужайки зелёной.

Время-паук её держит в плену,

крыльев пыльца - горький опыт пленённой.


Стать кавалером и мне довелось.

Майский был вечер, прохладный и лунный.

Мне показалась загадкой она,

синей звездой на груди моей юной.

Вербного был воскресенья канун,

сердце скакало в звёздные дали.

Но вместо роз и махровых гвоздик

ирисы руки её обрывали...







Федерико Гарсиа Лорка. 1924

Норман Прескотт-Дэвис. Ирисы. 1906

Тюльпаны воздух весь

заполонили, собой насытив,

точно тяжким гулом.

И воздух нынче ими

стопорится, вихрится возле них:

В речном водовороте так вода

кружит вкруг красно-ржавой

затонувшей железяки.

Они к себе моё вниманье

приковали,

В его довольстве праздном

прежде не привлечённое

ничем.

Мне кажется, что даже стены

Здесь тюльпаны раскалили...


Сильвия Плат. Тюльпаны. 1961

Сью Циммерман. Тюльпан. 1993

Чжи Цзяньтан. Красота на кончиках пальцев. Изд-во "АСТ" - 2024

Вызвав переполох

в моём неказистом жилище,

друг сегодня принёс

волшебный цветок пиона

в скромной коричневой вазе...


Масаока Сики. 1867-1902











Настенный календарь "Гармония Востока"
("Каленарт" - 2021)

В.Фролов. За столом. Чаепитие (панно). 1971

В.Лавров. Чаепитие (коробка). 1935

Виктория Кирдий. Кустодиев в Мытищах. Изд-во ООО "Контакт-культура" - 2010

Самовар, владыка брюха,

Драгоценный комнат поп!

В твоей грудке вижу ухо,

В твоей ножке вижу лоб.

Император белых чашек,

Чайников архимандрит,

Твой глубокий ропот тяжек

Тем, кто миру зло дарит.

Я же - дева неповинна,

Как нетронутый цветок.

Льётся в чашку длинный-длинный,

Тонкий, стройный кипяток.

И вся комнатка-малютка

Расцветает вдалеке,

Словно цветик-незабудка

На высоком стебельке.


Николай Заболоцкий. Самовар. 1930

В Европе веселятся. Танцуют.
Коломбины. Пьеретты. Пьеро.
И все друг дружку целуют
Во втором классе метро.
Найдут себе худую девицу,
Раскрасят её от пят до ланит,
Посадят на колесницу
И рады, что она сидит.
Флагами нехитрыми машут.
Надуваются, трубят трубачи.
А в лужах дробятся, пляшут
Солнечные лучи.
Опоздавшие на праздник милый,
На их карнавал шальной,
Только мы проходим с унылой,
Понуренной головой.
Не жалуемся и не ропщем,
И взгляд наш давно не зловещ.
Какая же всё-таки, в общем,
Нелепая жизнь - вещь!..
Лучшие растрачивать годы,
И в усталую грудь вдыхать
Воздух чужой свободы,
И обратно его выдыхать.
Чувствовать, что мы иностранцы,
И поэтому мы должны
Танцевать половецкие танцы,
А в антрактах есть блины.
Чтоб европеец имел понятье,
Хоть лопни, а докажи,
Что и у нас есть своё занятье
И своя ностальжи...


Дон-Аминадо. Карнавал. Апрель 1928

Борис Григорьев. Маска. 1916

Все птицы улетели, но одна

всё мечется, когда перевожу

прощальный взгляд, октябрь благодаря

за то, что взвито всё и завито,

бродя в лесу и натыкаясь на

шлагбаум, перекрывающий межу,

кленовый сук, упершийся в ничто,

как робкий посошок поводыря.


В моих глазах есть щёлка темноты.

Но зренью моему не овдоветь.

Ведь лучшая для жизни половина

сквозь эту щель всё явственней видна.

Прими мой стих, как подаянье, ты,

беспечная богатая страна.

Я в дом впускаю осень Хэллоуина,

детишек в виде тыкв и в виде ведьм.


Лев Лосев. Открытка отцу из Новой Англии. 1978

Чего опять мне не хватает?
Взгляни, как осень широка.
Как царственно листву снимает!
Как будто станет жить века...

А ей положен срок короткий,
В ней жизнь лишь теплится едва.
И две вороны-одногодки
Считают, кто из них права.

На каждый "ка-р-р" - убийство кроны,
Всей или только по частям.
И наземь шапку - аполлоны
По прежде сброшенным костям.

Какие клёны! В три обхвата.
И как чудовищен конец:
На год вперёд идёт расплата
За сотни сросшихся колец.

А завтра - голое безлюдье,
Бестравья обморочны сны.
До будущего травоблудья
В объятьях ласковой весны.

Чего ещё мне не хватает?
Узнать по собственным рукам,
Что осень и меня считает
Костлявым пальцем. Тут и там

И надо мной идёт работа.
И, завершая этот трюк,
Моё октябрьское фото
В пространство выскользнет из рук...



Татьяна Глеклер. Октябрь. 1987