Декабрь. Каждый день - как день сурка.

Висит пакет на ветке целую неделю,

а ветер надувает, треплет, мелет

секунды и минуты. Ждёт, пока

разинешь рот и повернёшься боком -

растреплет шапку - тётка в стиле бохо,

помпон на шапке в стиле прошлых лет.

А листья возлежат по всей земле

напоминаньем, что не всё так плохо,

ведь за экватором - начало лета,

возможно, жарко там, а я одета,

рифмоплету фигню про "в мире этом".


Закончится когда-нибудь строка

про день сурка.





Светлана Жукова. 10.12. 2020

Графика заснеженных ветвей,

Белизной заснеженные крыши.

Почерк неба, снежный почерк - свыше,

В снежных далях прогуляться вышел

Капелькой крылатый воробей.

Капелькой ушастой вышел заяц

В снежных далях белого листа -

Белизна, графически сквозная,

Облаками снежными чиста

На земле, где капельками глаз

Вышел кто-то поглядеть на вас,

Вышел кто-то в снежные ворота,

Это - белый ангел, он как раз

Вышел, белый ангел, чья работа

Белизной графической сильна -

Там, где дышат высота и глубина

Смыслов белоснежного полёта.


Юнна Мориц. Смыслы белоснежного полёта. 2023

Хочется снега, холодного русского неба,
Хочется снега, чтоб дети в ладошках несли,
Чтоб выпадал он всегда, когда хочется снега
И прикрывал воспалённые веки земли.

Я отовсюду сбегал - я сбегу из Парижа,
И из Венеции, в память рванувшись с моста.
Я заслужу и проклятие Девы Марии,
И холодок всё поймущих ладоней Христа.

Мне не везло, когда компасы сыпались в руки,
И начинало фартить, когда с гиком татар
Переезжали меня колесницы разлуки
И разрывали, судьбою залив тротуар...

Хватит дорог. Нет в пространстве квадратика,
Где б так не билась под кожей судьба, прорываясь на свет!
Хочется снега. Холодного русского неба.
С нежными пальцами музыки прожитых лет.








Михаил Мамаев. Хочется снега. 1988

Станислав Жуковский. Гостиная с роялем. 1917

Иду по улицам немым

На площадь Полусвет -

Здесь нет людей - законов -

слов -

И несогласий нет.


Здесь в зимний день - за часом

час -

Звонят колокола -

И век когда-то истечёт,

В котором я жила.








Эмили Дикинсон. 1830-1886

Фредерик Чайлд Хассам. Зимняя накидка (Уличная сцена). 1890

Колесо алмазной колесницы,
на которой эльфы пролетали,
на моей ладони серебрится,
только долго проживёт едва ли.

Но, пока и светится, и греет
высшее свидетельство оттуда,
я успею, я сказать успею,
что я верил и в любовь, и в чудо.

Говорят, всего-то лишь водица
на моей останется ладони.
Ну и что? Прильну, чтоб насладиться -
пьют же воду радуги и кони...







Роман Солнцев. Снежинка. 2000

Декабрь. Полусвет. Загрунтован в белила
Карандашный рисунок облетевшего сада.
Надо всем, что случилось, что будет, что было,
Лепечущий, добрый полёт снегопада.

Пикейная поверхность первых сугробов,
Вечерами сочащих свеченье гнилушки...
А крыши-то, крыши! Не крыши, а сдобы,
Всё пироги, твороги, кренделя да ватрушки.

Снеговые чехлы на решётках, на ветках,
На берёзах и клёнах ночные сорочки,
И в красках, таких, как история, ветхих,
Всего пейзажа расцветка сорочья.

И воздух до неба весь в снежном узоре,
Весь доверху сбитый в молочную купу,
Весь в точках снежинок, как в цвету инфузорий,
Словно вдруг заведённый под лупу.

Мороз. Он всё злее. Слепит он глаза вам.
Деревья от стужи ветвей не разнимут,
Но всё так же любима, одетая в саван
Земля, проходящая зиму.







Леонид Лавров. Декабрь. 1934

Генрих Верещагин. Зимний вечер. 1981

Многоцветная ложь бытия,

Я бороться с тобой не хочу.

Пресмыкаюсь томительно я,

Как больная и злая змея,

И молчу, сиротливо молчу.

У подножья нахмуренных скал,

По расселинам мглисто-сырым

Мой отверженный путь пролегал.

Там когда-то я с верой внимал

Голосам и громам роковым.

А теперь, как больная змея,

По расселинам мглисто-сырым

Пробираюсь медлительно я.

Многоцветная ложь бытия,

Я отравлен дыханьем твоим.




Фёдор Сологуб. Многоцветная ложь бытия. 1911

Ну, как тебе живётся в декабре,
где тишина сгущается до снега,
и нет желанья спорить о добре -
всё знает Тот, кто альфа и омега?

Ну, как тебе живётся в тишине,
когда декабрь сгущается до мрака,
и Млечный Путь - небесное кашне -
не защитит от холода и страха?

Ну, кто тебя осудит, укорит?
Случилось так, что ты чуть-чуть устала.
Хотя вглядись: Галактика искрит
в пределах только нашего квартала.

Декабрь - перемогу, перемолчу,
и на меня ты не посмотришь вчуже -
ведь из глубин небес я получу
луну в коллекцию твоих жемчужин.









Яков Фиш. Декабрь. 2011

Илья Глазунов. Эвелина. 1972

Густав Климт. Древо жизни. 1905

Как хороша змея, красива,
когда черты её видны.
Все крапинки её курсива
так чётко распределены.
Внимая древнему мотиву,
она касается земли
и погружается в молитву,
молитву страшную змеи.
Знать, душу грешную свою
с надеждой богу поверяет,
в молитве с нею порывает
и просит: "Бог, прости змею!
О, нету, нету больше мочи!" -
и к скалам приникает грудь,
и вдруг таинственная грусть
змеиные заслонит очи.
И будет шёпот этот литься
с её двойного языка,
пока вокруг сухие листья
толкают руки ветерка.
Сейчас пусти её в пески,
не попрекни смертельным делом -
с глазами, полными тоски,
и к солнцу обращённым телом.
Пусть отстоит свою молитву
и чудно полосы свернёт,
и сквозь просвирник и малину
всей кожей крапчатой сверкнёт.
Пусть после этих странных таинств
она взовьётся вдалеке,
чтоб отплясать свой страшный танец
как будто с бубнами в руке.
Так пусть отпляшет разудало,
своими кольцами звеня.
Быть может, старый узундара
сегодня выберет змея...





Григол Абашидзе. Молитва змеи (пер. Белла Ахмадулина). 1946

Густав Климт. Гигиея. 1901

Густав Климт. Гигиея. 1901

Окружённая снами луна

Вызывает змею из ущелья.

Я молюсь тебе в капище сна,

Окружённая снами луна.

Ах, тиха же моя тишина,

Высока высоко моя келья.

Окружённая снами луна

Вызывает змею из ущелья.












Иван Рукавишников. 1925

Густав Климт. Гигиея. 1901

Ещё не проснулись ни лес, ни вода,

Земля ещё свежестью утра одета,

Но день уж раскинул свои невода,

И тянет на отмель с чешуйками света.


Пускай будет полдень и ярок, и жгуч,

А травы сомлеют в струящемся зное,

Тропинка, с песчаных бегущая круч,

Меня уже тянет в безмолвье речное.


Стрекозы слюдою сверкнут на лугу,

Растает туман, занавесивший устье,

А я отрешиться никак не могу

От этой легко набегающей грусти.


Здесь все ожиданья сродни моему -

Деревья и травы, пески и каменья,

И если мне грустно, то лишь потому,

Что в вечность уходит и это мгновенье...


Всеволод Рождественский. 1971

Сьюзен Герберт. Классика кино в кошках. Сэм Скот. Изд-во "Э" - 2016