Любое путешествие в поезде — это какой-то архетипный сюжет, полный отчаяния и хтонического ужаса. Когда едешь из пункта Жо в пункт Па, где по прямой автомобильной дороге 16 часов пути, но тебя запускают по прямым Лобачевского прямо сквозь космическое пространство на все 32 часа, то количество ужаса растёт вместе с его качеством, попирая все законы добра и справедливости.

 

Нормальные люди никогда не ездят в плацкарте, это я усвоила уже давно. Шизофреники, алкаши, шумные ублюдки, вредные бабки и, обязательно, дети (кто же подумает о детях? РЖД подумает, мне даже кажется, что у них квота на каждый вагон, так что детей погорластее отлавливают и запускают в каждый вагон пачками специально, без родителей и пункта назначения для выполнения норматива). В этот раз злодейка-судьба послала мне 16 часов двух парочек, которые сделали себе заграждение из простыни и бодро за ним совокуплялись (интересно, уж не свингеры ли?), а потом долго и нудно срались. У Оли жопа толстая и глубокий не делает, Гена мало зарабатывает, поэтому ему глубокий и не делают, у Лены страшная морда и нет сисек, а Антон только такую девушку и может себе позволить, нищеброд несчастный. Упомянута была ещё некая Марина, которая и с сиськами, и с жопой прекрасной, и глубокий делает по слухам всея Руси, но не подпускает к себе не только Гену и Антона, но даже Лену и Олю, зато купила себе Лексус. Тут, понятное дело, где глубокий, там и Лексус.

 

Остальные 16 часов под моей шконкой роились дети, а мне волей-неволей приходилось иногда спускаться прямо в эпицентр их роя, так как лежать столько времени мне физически не под силу. Я даже сфотографировала их немножко, потому что они начали писать и рисовать страшные вещи, какие дети обычно начинают делать в фильмах ужасах. Тут мне, конечно, страшно повезло, что я девочка. Будь я мальчиком, мне бы не только не дали их сфоткать, но и вообще подозрительно отнеслись бы ко мне, хотя мои очки совсем не как у Харви. Впрочем, немного обидно. Я ведь тоже могу затащить детей в тёмный угол плацкарта и сделать страшные вещи, например, показать маленьким девочкам Кафку и Сильвию Платт, а им потом останется только до конца своих дней лечиться у психотерапевта и видеть по ночам свинцово тяжёлые сны, где они на жучьих лапках удирают по бесконечным ввинчивающимся в небеса вагонам от огромного усатого проводника, который хочет посадить их в стеклянную банку.

Вообще, дети совершенно вынесли мне мозг своими играми. Та, которая пишет на листке цифры (нет, это не бесконечное NOOOOOO, как вы могли подумать, а миллионы с перевёрнутой по-сатанински единичкой, которые они заработали в игре в магазин) пойдёт очень далеко в социальных штучках. Например, она написала все эти миллионы, потом организовала двух других девочек по разным углам, взяла красный карандаш, расчеркала собственную писульку, потом встала около неё, театрально заломила руки и возопила на весь вагон: "Кто это сделал, какой кошмар!" Та девочка, которая успела подбежать первой, сказала, что это не она — и они вместе загнобили вторую девочку, которая вообще ни ухом ни рылом. Потом с ними пыталась подружиться ещё толстенькая девочка с другого конца вагона, но и её блондинка-шустрила по-гитлеровски срезала на полном ходу. "У тебя верхняя полка?" — спросила она. "Вижу, что верхняя. Не играй с нами, мы тут играем только с теми, кто спит на нижней".

 

На этом моменте мне пришлось удалиться, потому что у меня тоже была верхняя полка, к тому же ни фига не Нежный Новгород уже светил мне в окна своими непристойными трущобами.