Ханука. Праздник света.
В Нью-Йорке в окнах еврейских домов светятся ханукальные свечи.
Вспоминаю, как дедушка, достал из- под клеенки, постеленной на кухонном столе, маленький еврейский календарик, точнее фотографию календарика, которую каким-то образом привозили из Риги, и, надев очки, ибо что-то прочесть в нем без очков было невозможно, настолько он был маленьким и фото сделано мутно, сказал бабушке:
- Сегодня вечером Ханука. Первую свечу зажигать надо.
-Надо, -кивнула бабушка и вздохнула: - Я помню, как мама ставила большую менору на подоконник! Как мы зажигали первую свечу. Но теперь Советская Власть и нельзя. Да у нас и Меноры нет.
-Нет и нельзя,- подтвердил дедушка, и, посмотрев хитро на меня, заметил, - но надеюсь у нас на столе будут латкес и пончикес, и значит у нас на душе будет праздник! Это власть запретить не может!
- Да! - радостно согласился я.
-Конечно, - сказала бабушка,- я приготовлю и латкес, и пончикес, и сделаю цимес. Но, наш внучек, кушая латкес, не сможет смотреть на ханукальный свет.
Про Хануку бабушка мне рассказывала раньше, и я знал и про менору, и про хануккальные свечи, и про латкес, и про пончики. И даже знал про Маккавея, который зажег первую свечу.
И, глядя, как расстроилась бабушка, я воскликнул, сам удивленный пришедшей мне мыслью:
-Сможет, сможет! Мы в грубке в первый день хануки запалим одну дровинку. И будем прибавлять каждый вечер по одной. Я буду сидеть у грубки и смотреть на огонь! И это будет наша менора!

Ханука. Праздник света.
В Нью-Йорке в окнах еврейских домов светятся ханукальные свечи.
Вспоминаю, как дедушка, достал из- под клеенки, постеленной на кухонном столе, маленький еврейский календарик, точнее фотографию календарика, которую каким-то образом привозили из Риги, и, надев очки, ибо что-то прочесть в нем без очков было невозможно, настолько он был маленьким и фото сделано мутно, сказал бабушке:
- Сегодня вечером Ханука. Первую свечу зажигать надо.
-Надо, -кивнула бабушка и вздохнула: - Я помню, как мама ставила большую менору на подоконник! Как мы зажигали первую свечу. Но теперь Советская Власть и нельзя. Да у нас и Меноры нет.
-Нет и нельзя,- подтвердил дедушка, и, посмотрев хитро на меня, заметил, - но надеюсь у нас на столе будут латкес и пончикес, и значит у нас на душе будет праздник! Это власть запретить не может!
- Да! - радостно согласился я.
-Конечно, - сказала бабушка,- я приготовлю и латкес, и пончикес, и сделаю цимес. Но, наш внучек, кушая латкес, не сможет смотреть на ханукальный свет.
Про Хануку бабушка мне рассказывала раньше, и я знал и про менору, и про хануккальные свечи, и про латкес, и про пончики. И даже знал про Маккавея, который зажег первую свечу.
И, глядя, как расстроилась бабушка, я воскликнул, сам удивленный пришедшей мне мыслью:
-Сможет, сможет! Мы в грубке в первый день хануки запалим одну дровинку. И будем прибавлять каждый вечер по одной. Я буду сидеть у грубки и смотреть на огонь! И это будет наша менора!

Почти не умею печь. Вот только это. Кихелах. Научилась лет в пятнадцать, с тех пор и пеку. Будучи человеком медленным, ценю рецепт за недлительность приготовления. Поедается, как семечки.

Рецепт я нашла тогда, давно, в книге «120 блюд еврейской кухни». Впечатлилась, выучила наизусть.

Потом, спустя время, когда кихелах прочно обосновались в моем кулинарном репертуаре, случайно увидела по телевизору Марка Розовского. Он пел «Кихелах и земелах», песню на стихи Моисея Тейфа, которую сам и положил на музыку, пел и плакал.

Странная штука память. Пеку и ем - с удовольствием. Но и песню эту все время помню. Не сливаются.

Город пахнет свежестью
Ветреной и нежной.
Я иду по Горького
К площади Манежной.

Кихэлэх и зэмэлэх
Я увидел в булочной
И стою растерянный
В суматохе уличной.

Все,
Все,
Все,

Все дети любят сладости.
Ради звонкой радости
В мирный вечер будничный
Кихэлэх и зэмэлэх
Покупайте в булочной!

Подбегает девочка,
Спрашивает тихо:
- Что такое зэмэлэх?
Что такое кихэлэх?

Объясняю девочке
Этих слов значенье:
Кихэлэх и зэмэлэх -
Вкусное печенье,

И любил когда-то
Есть печенье это
Мальчик мой, сожженный
В гитлеровском гетто.

Все,
Все,
Все,

Все дети любят сладости.
Ради звонкой радости
В мирный вечер будничный
Кихэлэх и зэмэлэх
Покупайте в булочной.

Я стою, и слышится
Сына голос тихий:
- Ой, купи сегодня
Зэмэлэх и кихэлэх...

Где же ты, мой мальчик,
Сладкоежка, где ты?
Полыхают маки
Там, где было гетто.

Полыхают маки
На горючих землях...
Покупайте детям
Кихэлэх и зэмэлэх!

Все,
Все,
Все,

Все дети любят сладости.
Ради звонкой радости
В мирный вечер будничный
Кихэлэх и зэмэлэх
Покупайте в булочной!

Рецепт приготовления

Кихелах, они же «коржики яичные».
Три яйца
1/4 чайной ложки соли
3 столовых ложки сахара
1 стакан муки
1/2 стакана растительного масла. Обычно используется подсолнечное масло, но можно взять и оливковое.

Яйца взбить, перемешать до однородной массы. Продолжая взбивать, добавить масло, муку, сахар, соль. Порядок не имеет особого значения, но лучше не торопиться, вмешивать все это постепенно - так удобнее.

Разогреть духовку, на противень постелить пергамент или смазать его, выкладывать порции десертной ложкой рядами, оставляя расстояние, потому что кихелах при выпечке могут увеличиваться.

Можно тесто готовить вручную, а можно в блендере. Если второе, то кихелах будут более объемными, но и более пресными. И вот они точно вырастут в размере.

В тесто можно добавлять корицу или мак, но тогда меняется оттенок готовой выпечки - в случае мака она может стать сероватой. Выпекать надо, пока не покоричневеют края. На это уходит разное количество времени, начиная с 10 минут, но устанавливать надо опытным путем, зависит от духовки.

Кихелах, если их охладить и убрать в закрытую посуду, могут долежать до завтра без потери качества.

Ася Аксельрод

Для начала вспомним суп из баранины.

  БУТЕРБРОД С КИЛЬКОЙ

 Осень. Дождь холодный.Хоть крупник чаще всего бабушка варила зимой,но и в осеннюю погоду он просится на стол. Да и грибы сущенные круглый год продаются!

Зимой на ярмарках всегда продавали сушеные грибы. Они были нанизанные на нитку и, как косы, свисали вдоль стенок саней, на которой восседал продавец. Папа всегда покупал грибы у знакомых, а знакомых у папы была половина базара.
С сушеными грибами бабушка варила крупник. Варила всегда большой чугун, что бы крупника хватало на целую неделю. Зимой, в холод, поев крупник, не страшен был ни какой холод, говорил папа. Папа любил этот суп, простой, неприхотливый в приготовлении, он был, чуть ли не главным супом его детства. Ибо дорогих продуктов он не требовал, а грибы его мама собирала и сушила сама. А крупой была в супе дешевая перловка. А все остальное с огорода.
Собираясь готовить крупник, бабушка с вечера брала две большие миски: в одной заливала кипятком шесть сушеных грибов, в другой заливала просто горячей водой два стакана перловки. И оставляла все до утра. Грибы прежде, чем залить кипятком, бабушка несколько раз мыла теплой водой, пока вода не становилась абсолютно чистой.
Утром бабушка натирала на большой терке одну морковку, нарезала кубиками одну луковицу, и соломкой четыре средних картошки. Затем вынимала из тарелки грибы, сохраняя жидкость для супа. Грибы бабушка нарезала мелко, как луковицу. Потом на большой сковороде слегка поджаривала лук, до прозрачности, потом туда же добавляла морковку, грибы и картошку. Все слегка поджаривала до появления на овощах первого румянца. И перекладывала в большой чугунок. Добавляла к смеси промытую перловку и заливала все водой от грибов. Если ее не хватало для полного чугунка, то подливала кипяток. Солила, перчила, клала два лавровых листа, и шесть горошин душистого перца и отправляла чугун в печь. Ставила его вдалеке от пламени. И крупник потихоньку варился часа три-четыре.
Дедушка перловку не любил и никогда не кушал
-А пориц, (Барин – идиш),- говорила про себя бабушка, но с дедушкой не спорила, и когда готовила всем крупник, ему в маленьком чугунке варила молочный суп.
Я тоже не очень любил перловку, но мама, читая мне сказки, всегда говорила о каком-нибудь не разумнике из сказки:
-Не ел перловку и дураком вырос!
Это повторялось из сказки в сказку, и я верил, что для того, чтобы стать умным, надо кушать перловку. И бабушка всегда добавляла:
-Жила у нас в местечке Алтэ Бобэ-Крумэ коп, (Старая Яга - Кривая голова – идиш), так это от того, что не ела она перловку!
И я кушал крупник.

Давно я не делал аджику. А ведь делать её очень просто.

Глава из Кулинарного романа

Аджику бабушка никогда не готовила. И никто в нашем местечке ее не готовил. И я впервые приготовил аджику, когда переехал в Америку. Но рецепт аджики я узнал в детстве. И мечтал ее приготовить.
В местечке торговлей занималась кооперация. Был районный потребительский союз, короче, райпотребсоюз, и номинально, как и все в тогдашнем Советском Союзе, все руководящие должности в этой организации по положению должны были быть выбраны пайщиками, которыми были все жители района. Для этого раз в год собиралось собрание пайщиков. Проходило оно в местном клубе. Чтобы собрать на него людей, после собрания устраивали бесплатное выступление каких-нибудь артистов, которые в это время гастролировали по области. Надо сказать, что в послевоенные годы, да и позже, в наше глухое местечко забирались совсем не плохие артисты. Выступление в день кооперативного собрания было в радость артистам, им оплачивался полный зал. Рады были и все жители местечка, взрослые и дети, которые на таком бесплатном концерте занимали не только стулья, но и все проходы, садясь прямо на полу. И, как-то такое выступление в местечке представилось кукольному театру из Грузии. Выступал он со спектаклей для взрослых. Я не помню уже его название. Конечно, собрать народ в районных центрах с таким репертуаром было трудно. До Краснополья они выступали в полупустых залах и в Кричеве, и в Черикове. Та же участь ждала их и в Краснополье. Но повезло. Правда, руководство райпотребсоюза долго думала оплачивать этот спектакль или оплатить показ какого-нибудь фильма. И надо сказать помог склонить чашу весов в пользу артистов дедушка, который работал главным бухгалтером и входил в правление организации. Он вполне справедливо сказал, что фильм и так люди посмотрят, а театр нет. И надо артистам помочь! А когда ему возразили, сказав, что на фильм народу придет больше, он вздохнул, и сказал, что театр с родины товарища Сталина. И надо им помочь. И здесь никто уже не смог возразить. 
Узнав, что выступать будет кукольный театр на спектакль все пришли с детьми. И я пришел с бабушкой. Артисты работали с большими куклами, сюжет был взрослый, и шел спектакль на грузинском языке. Правда на сцене стоял артист в роли автора и пояснял события на русском языке. Но пояснял он, одним словом двадцать минут разговора кукол. Например, он говорил, что Валико и Сулико спорят. А о чем они спорят, оставалось неизвестным. Или он говорил, что Вано пьет вино и размышляет о своей жизни. Зрители с маленькими детьми, которые испугались больших кукол, сразу стали покидать зал. А нам с бабушкой понравилось представление. Конечно, мы не все понимали в истории, происходящей на сцене, но бабушка поняла, что это про любовь. А такие истории бабушка очень любила. И, когда в конце спектакля все куклы уселись за праздничный стол, бабушка радостно посмотрела на меня и сказала:
- Ба зэй олц гут! (у них все хорошо! - идиш.)
После спектакля всех артистов распределили на ночлег к работникам райпотребсоюза, ибо места в гостинице заняло приехавшее с области начальство. И дедушка на ночлег пригласил одного из артистов, Илико. Бабушка еще с утра, зная о госте, наготовила еды, как на Маланьину свадьбу: и суп с манделах, и ессек-флэйш и цимес, и блинцес с мясом. А дедушка купил вино. Илико все с удовольствием кушал и хвалил бабушку, рассказывал веселые истории, и мы все были рады гостю. А бабушка начала его расспрашивать о грузинских блюдах. Я уже не помню, как разговор вышел на аджику, и бабушка заинтересовалось, как ее приготовить.
-Проще этой приправы нет, - объяснил бабушке рецепт артист,- берете, сколько хотите помидоров, в три раза меньше обычного перца и две маленькие перчинки острого перца. И все. Ни варить, ни жарить, ничего не надо!

Читать далее

Ещё одна новая глава из Кулинарного романа

Вечером, когда жара чуть-чуть успокоилась, я вышел на улицу немного подышать. Ходил я где-то около часа: с соседом поговорил, около овощных рядов постоял, послушал музыку, доносящуюся из маленького итальянского ресторана:
Ma ma ma Mamma Maria ma
ma ma ma Mamma Maria ma!
Вернувшись, после прогулки, я неожиданно увидел на кухонном столе колобка. Круглый, аппетитный, он будто только из печки выкатился.
- По коробу поскребла, по сусеку помела, колобок испекла? – пошутил я. 
- Ничего не скребла, ничего не мела, - засмеялась жена,- просто достала из холодильника качан цветной капусты и запекла его.
Сегодня на работе рецепт узнала. Просто и вкусно. И полезно! 
Слово полезно у нее на первом месте.
-Целиком запекла?!
-Ты же видишь!
И она рассказала мне удивительно простой рецепт.
Не разбирая капусту на соцветия, капусту моем, обрезаем листья и кочерыжку, чтобы можно было колобок удобно поставить на противень. После этого приготавливаем смесь: смешиваем в тарелке три столовые ложки оливкового масла, три столовые ложки горчицы дижон, три столовые ложки лимонного сока, три смятых в кашицу зубчика чеснока и три столовых ложки паприки. Всё по три! Все хорошо перемешиваем и этой смесью вымазываем со всех сторон капусту. Затем заворачиваем её в фольгу, ставим на противень, и отправляем в духовку, нагретую до 200 градусов Цельсия, на двадцать пять минут. После этого открываем фольгу и увеличив температуру до 220 градусов, держим капусту ещё двадцать пять минут в духовке. Готовность проверить можно зубочисткой: она должна войти в капусту, как в масло.