Источник текста и фото :
https://www.fontanka.ru/longreads/finnlove/
автор : Светлана Аксенова
Сложный выбор.
Онерва не стала дожидаться официальной свободы, собрала вещи и возвратилась в Хельсинки. И там, на одном из своих поэтических вечеров, вновь встретила своего кумира.
Вот уж теперь-то они могли говорить на равных. Оба поэты. Оба несвободны. Она красива и умна, а любвеобильный Лейно не любил пропускать таких особ.
Его мятущейся натуре уже не нравилось жить в Финляндии. Не нравилась политика: страна тогда находилась под властью России. Не нравилось, что ему уже не пели дифирамбы, как после первых сборников, что у критиков не хватало ума восторженно оценить другие произведения.
Он работал, не переставая, но денег все время не хватало. Зато хватало усталости, он «слишком рано стал старым». Эйно Лейно объявил, что уезжает из страны насовсем.
В стране через пару лет после революционных событий 1905 года царила удушающая атмосфера. Тех, кто активно выступал за автономные права Финляндии, выдворяли из страны; патриотически настроенные интеллигенты, оставшиеся на Родине, не имели возможность свободно высказываться.
Лейно нажил немало влиятельных врагов своими бескомпромиссными статьями и фельетонами о театральной и литературной жизни Финляндии, но, кроме того, журналистская работа (в редакции центральной газеты «Хельсингин саномат» - прим.ред.) перестала удовлетворять его...
Веса-Матти Лойри поет «Эллегию» Эйно Лейно
не по-фински страстно:
«Горе, как море,
Снов острова затопило.
Нищим проснулся:
Видно с лихвой уплатил я
Выкуп за песни.
За золото грез и мечтаний
Долг отдавал я
Звонкой монетой страданий».
Видео:
https://youtu.be/m5_fiVnuAh4
( послушайте обязательно, это красиво, даже не зная языка )
Дела поэтессы и по совместительству школьной учительницы Л. Онерва шли не лучше. Представительницы «Союза женщин», эдаких добропорядочных домохозяек, в один голос заявляли, что такую безнравственную особу нельзя близко подпускать к детям.
В Финляндии в те времена можно было легко остаться без работы, особенно когда она касалась педагогики, если какое-то Общество или Союз подали прошение в суд. Онерва прекрасно понимала, чем все может закончиться.
Она была еще официально замужем, но встречалась с Лейно, который бросил свою жену и маленькую дочь, о чем в ее любимой маленькой стране, конечно, знали.
Любовники решают уехать Рим. Они останавливаются в недорогом Pensione Buranelli, где мерзнут в разных комнатах зиму 1908/1909 гг, ведь в то время, жить вместе могли только супруги.
Такие же правила были и в отелях Финляндии, которые просуществовали почти до 70-х годов прошлого столетия.
Личные отношения с любимым выстраиваются вовсе не так, как мечталось. Любимый мужчина как будто бы творит, но на самом деле все чаще и чаще пьет. На одной из дверей отеля можно найти надпись «здесь великий финский поэт Эйно Лейно переводил «Божественную комедию» Данте». На самом деле он перевел лишь несколько строк, а вся остальная работа растянулась на шесть долгих лет.
Наступила весна, а с ней и время отъезда. Повод нашелся легко – у Онервы умирал отец. Лейно не хотел возвращаться в страну. Оставаться в Риме одному? Скучно! Но он все-таки вернулся в Финляндию, из которой с вызовом «уезжал навек».
Сиамские близнецы.
Молодой композитор Лееви Мадетойя ворвался в ее жизнь. Он влюбился без памяти, страстно шептал ей красивые слова, а она была просто женщиной.
Хотела нормальных отношений. Понимала, что у ее искренних чувств к Лейно есть серьезные конкуренты – алкоголь и бесконечно сменяющиеся подружки.
И уехала с Мадетойя в Париж, который в то время был не только столицей Франции, центром политической и экономической жизни страны, а культурным центром Европы, да что Европы – мира.
Из маленькой Финляндии во Францию не уезжали - туда сбегали, как впрочем, и в Рим.
Кто-то искал вдохновения, кто-то - славы, кто-то - себя.
Художник Альберт Эдельфельт оставил в наследство своей нации «Парк Люксенбурга», «Париж под снегом». Писатель Мика Валтари, памятник которому вы непременно встретите, если пройдете по столичной улице Оксасенкату прямо до сквера, подарил финнам «Парижский галстук»/ Pariisilaissolmio.
И вновь отель, вновь отдельные комнаты Thomas d ´Aquin («Фома Аквинский»).
В этой старинной парижской гостинице, стены которой украшены картинками засушенных цветов, до сих пор принимают гостей. Из окон мансарды открывается ошеломляющий вид и истинно парижская перспектива.
Что сделал Лейно? Он написал своей бывшей любовнице гневное письмо, в котором повелительно заявил:
«Возьми свою постель и возвращайся домой! Я прекрасно знаю, чем вы там занимаетесь».
Хельсинки был маленьким городом, взрослым людям не составляло труда найти друг друга, тем более, если они этого страстно желали.
Теперь пришел черед Мадетойя пить. Он буквально сходил с ума, не мог забыть, не мог найти ей замену. И потерять эту женщину не мог, несмотря на то, что она была старше его на 4 с лишним года.
Алкоголь в то время воспринимался так же, как и сигарета в постели, сценами с которой пестрят многие старые фильмы прошлого века. Этот допинг употребляла вся творческая элита, в России тоже (достаточно вспомнить подвал «Бродячая собака» и его обитателей).
В какой-то момент Мадетойя понял, что «тонет», и сам уехал в наркологическую клинику в тихий морской Ханко, самую южную точку Финляндии.
Полуостров, словно перст указующий простирался вдаль по поверхности воды, море сливалось с небом на горизонте - душевный шторм утих. Но лишь ненадолго.
Лееви возвращается в столицу и вновь начинает добиваться взаимности женщины, которая не может выбрать между мужчинами. Встречается то с одним, то с другим. Мучает обоих. Мучает себя.
Выпускает с Лейно совместный журнал «Суннунтай» (1915-1918). В нем всего два сотрудника. Они ласково называют друг друга Налле (мишка) и Moппе (собачка «Дружок»).
Лейно, конечно же, главный редактор, он публикует свои стихи, статьи, Л.Онерва исполняет должность ответственного секретаря, а так как поэт все время где-то пропадает, тащит на своих плечах большую часть работы.
Страсти кипят вплоть до свадьбы Онервы с Мадетойя.
Но и официальный брак мало что меняет.
В 1923 году она, жена уже известного финского композитора, пишет:
«У меня с одним Эйно Лейно гораздо больше забот, чем у матери с дюжиной детей».
Письма Лейно и Онервы были даже красноречивее, чем их поступки:
«...У меня есть что-то от тебя, а у тебя что-то от меня и мы существуем, словно сиамские близнецы, которых отделили друг от друга. Мы живем странной мистической жизнью, которая принадлежит другому миру.
- Не забудь про меня! Люди вокруг: сестры или дочки, любовницы или жены, поэты или товарищи. Мы же связаны друг другом тайной, мы – одно целое, разделенное надвое...»
– об этом она попросит Лейно за полгода до его ухода.
.
