Автор статьи - Дмитрий Логинов

 “То, что теперь называется христианской религией, существовало у древних и было присуще человеческому роду от самого начала веков до пришествия Христа, с которого времени истинная вера, уже существовавшая, стала называться христианство.”
Св. Августин Блаженный

“Древнейшее Учение придет в мир.” Это сказала Ванга, болгарская ясновидящая, известная всему миру. Сказала незадолго до своей смерти. И потому откровение это воспринимается как итог жизненного пути пророка.

Это Учение, говорила Ванга, “покроет собой всю Землю как белый снег”. Но прежде прочего подвенечный наряд ляжет на страны Севера. Самое имя Ванги сделалось нарицательным. Предсказанное ей всегда исполнялось. И продолжают исполняться теперь, когда ее уже нет.

Сбывается даже и казавшееся нелепостью. Что же, пророк от Бога не выбирает. Он только гонец Судьбы – доставляет грамоты будущего, какие вручены свыше. Ванге случалось доставлять и радостные, и страшные грамоты.

Сама же она, свидетельствуют знавшие ее близко, излучала обыкновенно нерушимую спокойную радость. Возможно, потому что ее главное пророчество – о воскрешении Золотого Века. О возвращении древнего Учения. Какой бы ни была грозной череда бед – она кончатся. Истина, красота и чистота Учения древних исцелят Землю.

О возвращении Северного учения говорил и иной пророк. Тот, чье имя тоже сделалось нарицательным, еще за века до Ванги. Нострадамус. Вот что писал Мишель Нострадамус королю Франции Генриху Счастливому. “Севернее 48 градуса будут почитать Религию Древних. Сила единения и согласия будет столь непобедимой и мощной, что Запад, Юг и Восток содрогнутся. Эти северяне равны по своей природе и лишь вера их рознила.”

Что же она такое, эта Религия, прошлая и грядущая, о которой говорили пророки? О воскрешении какого Учения идет речь? Из сказанного выше можно уяснить:
во-первых, это Учение не противоречит христианскому православию;
во-вторых, оно представляет нечто изначальное родовое для коренных северных народов.

Что именно это есть? Какое из богомировоззрений Планеты удовлетворяет этим критериям?

Очевидно, что одно только. Наидревнейшее богомировоззрение. По крайней мере, наиболее древнее из хоть сколько-нибудь известных теперь. А именно, которое известно на русской земле, хотя уже лишь немногим, как ИСКОННЫЙ ТРИГЛАВ.

Северная Традиция сохраняет предание о его истоке. Его, Исконный Триглав, русы (светлые) восприняли от арктов (небесных). От легендарного народа затонувшей Арктиды – северного полярного континента, который больше известен под именем Гиперборея, потому что скудные о нем сведения, доступные большинству современников, пришли в основном из античных греческих источников.

Как именно и когда свершилась передача Учения? Об этом говорят русские легенды, сохранившиеся до сего времени. Важные сведения содержат некоторые дощечки Влесовой Книги. Но более всего говорит об этом Предание – Русская Северная Традиция. Ее сердцевину, ее понятийное ядро, как раз и составляет Исконный Триглав.

Предание говорит: передача Учения русам от арктов произошла около двадцати тысячелетий назад на берегах Белого моря. Влесова книга повествует о великом исходе наших древнейших предков, произошедшем “две тьмы” (20 тысячелетий) назад под водительством князя Яра (Ярия, Ария). Исход свершился, свидетельствует Книга, “с Белого Острова”, “через Белое море”, “в край Русский”.

Некоторых изумит эта древность. С чьей-то отнюдь не легкой руки повелось считать, будто бы нам полторы, ну, от силы, две тысячи лет всего. Так якобы утверждает официальная историческая наука. К тому же скажут: и подлинность Влесовой Книги этой наукой не установлена.

Но данная точка зрения устарела. Русская история насчитывает десятки тысячелетий, это научный факт. Наука спорит, а Традиция знает. На то и цепь непрерывной непосредственной передачи от учителя ученику. На то и даны человеку от Бога и ум, и сердце, чтобы самостоятельно оценить достоверность переданного.

И также совершенно никаких оснований утверждать, что подлинность Влесовой Книги до сих пор не доказана. Напротив, теперь все меньше серьезных исследователей сомневаются в ее подлинности. Перечень исчерпывающих доказательств занял бы здесь слишком много места. Традиция могла бы только добавить, что те дощечки, которые оказались в архиве Сулакадзева – это лишь один из списков с оригинала много более древнего.

В чем суть Учения? Что есть Исконный Триглав? На это невозможен ответ в немногих словах. Краткий ответ породил бы представление лишь весьма приблизительное.

Исконный Триглав есть учение, прежде всего, богословское. Богословие занимается тайнами – предмет его постигаем лишь путем озарений. Обычного повествования о таком предмете, пусть даже и развернутого, недостаточно, чтобы озарение сделалось вероятным. Необходимы системные занятия ученика и учителя. Причем построение таких занятий отличается от чисто академического.

Учить почти всему есть искусство. Но более всего это справедливо в отношении обучения Традиции.

Мне повезло: я встретил в этом смысле очень искусного мастера. Имя его Тихон Арконов. Это человек, от которого я узнавал Традицию. Лучшим ответом на вопрос о сути Учения будет попытка воспроизвести как можно более точно занятия наши с Тихоном.

Попробую передать его слова близко к действительному их звучанию. Приведу некоторые наши беседы по поводу сказанного учителем.

Постараюсь воссоздать обстановку встреч, потому что именно обстановка делает сознание восприимчивым к постижению богословской тайны – к тому, что нет возможности передать лишь словами.

Прочитав краткую молитву, усаживались мы при свечах, под иконами.

Учитель говорил медленно, речитативом, чуть нараспев иногда. Наигрывал при этом тихо на гуслях, время от времени. Всегда очень простую мелодию. Я только молчал и слушал. Именно таков был порядок первой части занятия – самое Слово.

Затем обыкновенно поднимались мы со своих мест, и принимали последовательно ряд канонических телесных положений. Позднее мне довелось узнать: каждое из них соотносится с определенной из древних рун. И в целом получается начертание символа умной зоркости.
Потом переходили ко второй части. То есть к беседе на Слово. Теперь уже я мог спрашивать, что хотел, а учитель мне отвечал.

Сначала у меня вызывал недоумение такой строй занятий. К чему речитатив, гусли? Зачем нужна статическая гимнастика в перерыве? Разве нельзя сказать просто, по-человечески, кратко самую суть?

Потом пришло понимание, что именно и только так оно и есть кратко. Иначе – то есть если бы обыкновенным языком и в обычном состоянии сознания – учителю пришлось бы диктовать мне целые тома лекций... и все равно бы ускользало самое главное!

Ведь “просто по-человечески” не вместить превышающее обыденность человеческого ума.
Древние знали толк, положив передавать не только самое Ведение, но и канон передачи. Я обнаружил вот что: сказанное речитативом, под гусли – все оно глубоко вошло в память ума и сердца. Теперь, когда, получив благословение учителя, решился записать это – почти не встретил трудностей вспоминания.

Читатель может сказать: допустим, это работает; но я-то ведь не слышу гуслей, не вижу пламени свечи – что может мне дать только текст? Действительно, полноты постижения, глубины, которая открывается в непосредственном общении ученика и учителя, один только текст не даст. Но все же в какой-то степени можно к тому приблизиться.

Подходит любая мелодичная музыка спокойного и постоянного ритма, без перепадов громкости. Свечи приобрести не проблема. Или, по крайней мере, хотя бы добросовестно вообразить эту обстановку, проникнуться соответствующим образом восприятия. Без воли к этому настрою действительно нет никакого смысла приступать к тексту. Но если не полениться взять в руку этот ключ, то, возможно, дверка откроется.

Итак, Слово о Великом Триглаве
В Начале Дух был един – учила первоисточная вера арктов. Не разделялся на внутреннее и внешнее. Не воспринимал одну часть Себя как “я”, другую же как не-“я”, как окружающий мир.
Конечно, внутреннее и внешнее могли существовать и в Начале. Начало ведь суть Свобода – и может все.

Но внутреннее и внешнее не были необходимы в Начале. И не были разделены жестко. Они соотносились в Духе примерно так же, как соотносятся в сознании память, что хранит образы, уже построенные воображением, – и воображение, что создает новые на основе тех, которые хранит память.

И Дух сотворял миры. Различным образом сочетая внутреннее и внешнее. Как если бы давая перевес то памяти, то воображению. Однако не преступая при том предела. А именно: не позволяя Себе забыть, что разделение на внутреннее и внешнее лишь условно, не абсолютно.

Конечно, пребывая в Начале, Дух мог позволить Себе и забвение. Как мог Он Себе позволить, вообще, все. Но этой частной свободой кончилась бы Свобода.

И так случилось однажды. Решил Он испытать и эту роковую свободу среди всех прочих. И разделился в Себе на внутреннее и внешнее. То есть, Дух перестал сознавать их как части Себя, единого. И тем утратил ведение о Себе, как Он есть. И начал воспринимать Себя лишь как часть Себя. Как себя. Как некое “я”. Как душу.

Другую же часть Себя начал воспринимать Он как не-себя. Как не-“я”. Как окружающий мир.
И так Он осуществил свободу отказа от полноты Свободы. Не будь среди Его свобод бесконечных и свободы такой – тогда бы и полноты не было. И Дух, отказавшись от полноты Свободы, сделался только духом.

Но вот: отказом от полноты Свободы полнота не только что не иссякла, но утвердилась. А значит, утвердился и Дух.

Итак, произошло Первое Разделение. Вот оно:
– И пребывает как прежде Дух вечно в Своей Свободе. То есть, пребывает в Начале. И Эти Трое Едины: Начало, Свобода, Дух.
– Но также дух пребывает вне полноты Свободы...

Чему подобно Первое Разделение?
Это – как если бы человек уснул, и грезится ему некий мир. И будто он идет по дороге, и словно бы знать не может, что за поворотом ее. И он встречает иных людей, и говорит с ними. И будто бы не может ведать заранее, что ответят. И действия существ его сна способны привести человека в радость или же страх. Но вот он просыпается и осознал, что все, что видел как разделенное, – все это было лишь единым течением его духа.
Вот этому подобно Первое Разделение.

Но бодрствование и сон духа сменяют одно другое, для Духа же все – сейчас. И порождает Первое Разделение многие разделения. Как ствол порождает ветви. Как разделение зеркала на две части рождает умножение отражений. Приходит множественность.

А с нею пришла и смерть. Как то, что разделяет одно и его иное. И как одно, которое разделяет многих. Поддерживая тем самым соблазн считать, будто бы они и вправду есть таковы.

Живущие знают сон и узнают смерть.
Умершие узнают смерть как смерть сна.
Умершие до прихода смерти не узрят смерти.

Итак, каковы же бодрствование и сон Духа?
Вот бодрствование Духа. Дух осознает Себя Духом. Единое видит Себя Единым. И это Истина. И она одна. Единое же, полагающее Себя разделенным, это дух только. И это только греза, сон Духа. И множество великое этих снов, блужданий, самопрельщений.

Но полагать Единое различенным есть лишь Двенадцать способов. А сочетаниям их – двенадцать на двенадцать, да еще на двенадцать, да еще... – нет числа.

ЧЕМУ ПОДОБНО НИСХОЖДЕНИЕ СПАСА В МИР?
ОНО ПОДОБНО ТОМУ, КАК ЕСЛИ БЫ ВО СНЕ ПРЕБЫВАЮЩИЙ, ПРОДОЛЖАЯ СПАТЬ, ВДРУГ ОСОЗНАЛ СЕБЯ СПЯЩИМ.

Питается всякий сон желанием спать. Предел же сего желания – сон без всякого сновидения.
Но: без всякого сновидения – угасают желания. Угасает воля. И в том числе воля спать.

Поэтому ведь даже и камень жив. И ничего нет мертвого под луной. Ни даже малой песчинки.
Ибо во всяком сне теплится желание пробудиться.

Его предел – пробуждение. Воля пробудиться и воля спать сплетаются меж собой. Это переплетение воль – порождает сонное виденье. То дух тоскует по осознанию полноты Себя, Духа. Но, будучи во сне, он всего лишь дух и не знает Себя. И потому не решается выйти за рамки сна.

А вместо того все перебирает, одно за другим, Двенадцать основных сновидений. Испытывает различные роды всякого из них. Ищет, в каком не станет тоски. Ищет – и не находит. И перебирает вновь, круг за кругом.
Двенадцать повестей сна сменяют одна другую строго закономерно – подобно тому как движутся времена года.

Итак, Первое Разделение совершилось. Единый Дух спит. И видит себя во сне меньшим, чем вправду есть – просто духом. И это лишь часть Его – то, что Он видит во сне как себя. Иная часть Его же, Единого, видится Им во сне как окружающий мир.

И есть граница между миром и духом – тело.
И есть граница между телом и духом – душа...
И потому говорят о спасении души.
Но кто будет спасать свою душу ради нее самой – погубит ее.

Спасение души есть величайшее из богатств, какое только может обрести человек. Но есть большее, нежели спасение души – Сам Спаситель.

Этим оканчивается Слово Тихона о Великом Триглаве. Я постарался воспроизвести его наиболее точно. Конечно, письменная передача это все же совсем не то, чем на слух, когда улавливаешь и ритм, и голосом расставляемые акценты. Я попытался хотя бы отчасти восполнить эти утраты, начиная, где требуется, определенные слова с прописной буквы. А также чаще, чем это нужно при записи обыкновенного текста, употребляя красную строку и разделяя фрагменты пустыми строками. Конечно, эти особенности представления данного текста неслучайны. Надеюсь, они помогут лучшему усвоению его смысла, который вообще так трудно вместить в слова. Ведь здесь приоткрывается тайна о Божественном Триединстве – сокровеннейшая всех тайн.

Конечно, многое из того, что хотел передать учитель, я понял до конца лишь задним числом.

Чему способствовали дальнейшие занятия и беседа, которая составила вторую часть данного.

окончание...