Льюис Кэрролл был не только математиком и писателем – его занятия фотографией также были весьма успешны. Впервые он взял в руки фотоаппарат в 1856 году под влиянием своего дяди Скеффингтона Лютвиджа, а также под впечатлением работ своего оксфордского друга Реджинальда Саути и пионера художественной фотографии Оскара Реджландера. Очень скоро Кэрролл добился, что в его снимках отражался его собственный взгляд на красоту – он видел ее в смышленых и непосредственных маленьких девочках, с которыми дружил, для которых писал.
.

1875. Александра «Экси» Китчин. Она была другом Кэрролла и, пожалуй, его любимой «фотомоделью»: он снимал ее около 50 раз – и когда ей было четыре, и когда ей было четырнадцать. В 1880, когда ей было уже 16, он хотел сфотографировать ее в купальном костюме, но ему не позволили подобную вольность. Купальный костюм, к слову, тогда выглядел примерно так:


На большей части фотографий с обратной стороны девочки собственноручно цветными чернилами писали свои имена, включая те снимки, где они были полунаги (сохранилось, по меньшей мере, шесть таких снимков). Надо отметить, что Кэрролл изображал девочек без тяжеловесного викторианского символизма, характерного для других художников эпохи, такими, какие они есть. С другой стороны, изображение нагих и полунагих детей не было таким уж необычным для строгих нравов Англии второй половины XIX века. Тем не менее, с появлением теорий венского пошляка и шарлатана, кэрролловский интерес к маленьким девочкам, в которых он видел моральную чистоту и физическое совершенство, стал трактоваться как педофилический. Увы, такое вульгарное отношение сохраняется и поныне. Между тем достаточно вспомнить, что во времена королевы Виктории детство понималось как состояние невинности, и взглянуть на фото Экси Китчин, претворяющейся спящей на кушетке, на ее босую ступню. Какая, к чертям, это «суггестивность подавленных психических реакций»! Уж скорее это мог быть признак, по которому определялась граница между миром детства и миров взрослым, в который никто не входит необутым. Как бы то ни было, офрейденные вкусы модернизма позволили забыть о Кэрролле как о фотографе практически до 1960-х. К счастью, в наши дни, несмотря ни на что, он признан одним из лучших фотографов викторианской эпохи.


Мальчиков Кэрролл фотографировал значительно реже, чем девочек. Этих двоих, Брука и Хью Китчинов, он снял в 1876 году. Как и Александра, они были детьми преподобного Джорджа Уилльяма Китчина, декана собора в Винчестере, а позже – в Дареме.


Фотография 1863 года. На ней – Флора Ренкин, Ирэн и Мэри Джозефина Макдональды.

И, конечно, Алиса Лидделл – одна (снимки 1859 года) и с сестрой Лориной в китайских нарядах (1860).




В качестве postscriptum'а – фотография уже взрослой Алисы, сделанная в 1872 году Джулией Маргарет Кэмерон.


Снимок назывался «Алетейя». Персонифицированных изображений этого древнегреческого понятия история не сохранила, но подразумевало оно целомудренность и искренность. Викторианский портретист Джордж Уоттс надписал снимок с обратной стороны «very beautiful» – «по-настоящему прекрасная».