Все остальные встречают суетой.

Первое утро в Риме несколько лет назад было именно волшебным, неторопливым. Полные солнечные лучи залили террасу, их отблеск блеснул по ресницам. Воздух, прогретый солнцем, принес легкий запах сосен, земли, и легчайший аромат дыма. Это ведь сказочная встреча…

Отодвинул портьеру и увидел напротив глаза. Зеленые, в крапинку. «Привет», - сказал я дружелюбно. Глаза прижмурились, и она шагнула в сторону. Точно, ведь надо было - «Бонджорно». Ведь серая изящная кошка – итальянка. А на улице ждали средиземноморские сосны и розы, в ладонь величиной. Такой сказкой встречают только любимые города. И я влюбился. Медленно, не в секунду, не в день. Также, наверное, как Гоголь. Полтора века назад он писал здесь: «Влюбляешься в Рим медленно, понемногу – и уж на всю жизнь. Словом, вся Европа для того, чтобы смотреть, а Италия для того, чтобы жить».

Но это утро другое. У меня планы, и надо входить в римскую жизнь легко, без пауз. Салат я сделаю сам. Руколла, нежный воздушный сыр рикотта, который делают из сыворотки, и крупные оливки для контраста. Хлеб в Италии живой, сочный. Крепкий кофе и день начался….

Когда-то на широком склоне крутого холма над Римом располагались сады Лукулла, и тянулись до Испанской лестницы. Холм Пинчьо, проще говоря, «шишка». Уже два тысячелетия здесь бывают все, приехавшие в вечный город. С крутой террасы над городом, над Пьяцца дель Пополо, открывается вид на город, на золотящийся в солнечных лучах купол собора Святого Петра вдалеке, за Тибром. Здесь лучший закат в Риме.

Место роковое. Здесь похоронен ужасный садист Нерон, удививший даже историю. На этих склонах убивали Мессалину. Обелиск в центре площади привез в Рим еще сам Август, да, тот самый, именем которого назвали месяц. Хотя сам обелиск создали за много веков до Августа в Египте.