Дмитрий_Шепелев (Camelot_Club) все записи автора

Пятница. Октябрь.

Когда я спустился в буфет, за стойкой опять никого не было. Накладывая себе еду, — переваренные сосиски, хлеб и сыр, — я спросил сидевших рядом постояльцев, довелось ли им увидеть кого-нибудь из служащих, кроме портье. Как я и ожидал, ответ был отрицательным.

За едой я рассматривал помещение: потолок, перемежаемый арками с полукруглыми сводами, был выкрашен в красно-коричневый цвет, продольные стены были почти до потолка обшиты деревом, а дальняя стена, как и буфетная стойка, была выложена серыми плитками, испещренными размашистыми белыми линиями, изображавшими какие-то фигуры и растения. Я присмотрелся к ним повнимательней и оторопел: там изображалась разнузданная оргия — сплетенные тела голых мужчин и женщин вперемешку со зверями, птицами и растениями, а кроме того, отрубленные головы и скелеты. И все это было подано в откровенно фривольном и даже комическом духе — мне стало как-то не по себе. Кто мог додуматься расписать буфет таким образом? Да и буфет ли здесь задумывался? Ведь за два дня я не видел ни одного официанта или повара. К тому же, прохожие знать не знают об этом отеле...

Заканчивая завтрак, обратил внимание, что в нишу позади стойки проникает сбоку солнечный свет, хотя буфет находился в подвале.

Серия сообщений "genius loci":
Часть 1 - Руины европейских замков
Часть 2 - Про Родос. Часть 1. Старый город.
...
Часть 20 - Пражский дневник. Второй день.
Часть 21 - Мой Петергоф. Александрия.
Часть 22 - Пражский дневник. Третий день.
Часть 23 - Фотохудожник Trey Ratcliff. Домик на отшибе
Часть 24 - Пражский дневник. Четвертый день.
...
Часть 46 - Мир беззаботного детства на картинах Фредерика Моргана
Часть 47 - Тужи. В шорт-листе и забайкальской глуши...
Часть 48 - Парк Айвазовское - 5

izogradinka (Camelot_Club) все записи автора

Покатаемся на автобусе по Абу-Даби и посмотрим на него из окна.

Отобрала 50 фотографий, которые разделила пополам для двух частей.

Серия сообщений "Арабские Эмираты":
Часть 1 - В арабской сказке. ОАЭ.
Часть 2 - Мечеть шейха Зайда в Абу-Даби. Часть 1.
...
Часть 5 - Мечеть шейха Зайда в Абу-Даби. Часть 4.
Часть 6 - Мечеть шейха Зайда в Абу-Даби. Часть 5.
Часть 7 - Абу-Даби из окна автобуса. Часть 1.
Часть 8 - Абу-Даби из окна автобуса. Часть 2.
Часть 9 - Деревня Наследия в Абу-Даби
...
Часть 15 - На деревянной лодке доу. ОАЭ.
Часть 16 - Одна принцесса сбежала, другая пропала без вести...Женщины дворца бегут от правителя Дубая
Часть 17 - Искусственный архипелаг "Мир"

Эльдис (Camelot_Club) все записи автора

Серия сообщений "genius loci":
Часть 1 - Руины европейских замков
Часть 2 - Про Родос. Часть 1. Старый город.
...
Часть 19 - Пражский дневник
Часть 20 - Пражский дневник. Второй день.
Часть 21 - Мой Петергоф. Александрия.
Часть 22 - Пражский дневник. Третий день.
Часть 23 - Фотохудожник Trey Ratcliff. Домик на отшибе
...
Часть 46 - Мир беззаботного детства на картинах Фредерика Моргана
Часть 47 - Тужи. В шорт-листе и забайкальской глуши...
Часть 48 - Парк Айвазовское - 5

Дмитрий_Шепелев (Camelot_Club) все записи автора

Четверг. Октябрь.

Наутро я проснулся чуть раньше будильника, поставленного на 7.30, чтобы успеть на большую экскурсию (включенную в стоимость тура) по Старому городу и Градчанам, и, наскоро позавтракав в местном буфете, расположенном в подвальном этаже, — за стойкой никого не было, так что посетители (кажется, три пары, и все русские), обслуживали себя сами, — отправился на станцию метро "Кобылиси."

Сразу скажу, что описать этот день в подробностях у меня нет никакой возможности, ибо тогда бы мне пришлось посвятить этому еще один день вместо того, чтобы прожить его. Так что дальше — лишь спонтанный слепок моих впечатлений.

Итак, начнем: пражское метро — очевидно, что построено оно сравнительно недавно, поскольку интерьер тех станций, через которые я проезжал, был выдержан в стиле "хай-тэк" и ни в чем не имел сходства с готическим великолепием наверху — вот уж парадокс: Прага устремляется древностью ввысь, и прорастает новизной вниз.

Что еще меня немало удивило — это что билеты на метро (а равно и на весь остальной транспорт, ведь в Праге билеты едины) продаются не в билетной кассе, а в табачном магазинчике в подземном переходе. Там же я увидел к своему восторгу сигареты "Lucky Strike" такого сорта, что никогда еще не попадался мне — и это был не какой-нибудь бледный новодел, изготовленный под диктовку служб здравоохранения — нет, это была пачка из бежевой, точно старый почтовый конверт, бумаги, на которой красный кружок с надписями смотрелся как сургучная печать; надпись на обратной стороне гласила: "If you want an ADITIVE FREE smoke which actually tastes good, look no further" — "Если вы хотите дым БЕЗ ДОБАВОК, который действительно хорош на вкус, не ищите дальше".

Я приехал к месту сбора экскурсии — внутреннему дворику станции метро "Малостранска" — как раз вовремя, даже чуть раньше, и был уже готов присоединиться к одной группе, когда заметил девушку с лэйблом своей тур-фирмы. И это было кстати, хотя бы потому, что в нашей группе народу было меньше, чем в других. Девушка-гид сообщила нам, что осматривать Прагу следует только пешком, и именно так мы и сделаем. (О, майн Готт! Если бы я знал, что в следующий раз присяду только в час дня, когда мы будем перекусывать в кафе, а потом — в метро, около четырех вечера).

Для начала мы направились нестройной гурьбой к старой замковой лестнице. Пока мы поднимались — восходили — по истертым ногами, омытым дождями и оглаженным ветрами многовековым ступеням, гид рассказывала нам о зарождении чешского государства, о княжеской чете Пржемысловичей и о начале строительства Вышеграда. Из всего этого я, конечно же, ничего не запомнил, кроме того, что знал раньше. Зато получил массу возвышенных впечатлений, любуясь великолепными видами, открывавшимися отсюда — чем выше, тем великолепнее.

Поднявшись наверх, мы прошли в ворота Замка и побродили по его внутренним дворам, где наша гид сообщила нам, что пражский Град является вторым в мире по величине (после московского кремля) замковым комплексом. Окружающие строения будоражили и подавляли мрачным готическим великолепием, однако отдаться этим впечатлениям в полной мере мешали несметные толпы туристов со всего света. При виде этих людских масс, перемещавшихся группками туда-сюда, то и дело щелкая своими аппаратами, на фоне величественных старинных зданий, мне представилась картина в духе Брейгеля, вроде "Играющих людей".

Показывая нам то или иное здание, гид говорила, что здесь заседает чешский парламент, а здесь живет президент, "так что чешские политики ходят на работу как на праздник".

Впрочем, все эти впечатления померкли, развеялись точно дым перед немыслимым сверхчеловеческим величием собора Святого Витта. Эта ГРОМАДИНА выступила  из-за угла своим необъятным нефом, обрамленным циклопическими контрфорсами, точно некий сверхъестественный ЖУК, самим своим присутствием, своим степенным и могучим движением перед моими глазами напрочь ломая привычные трехмерные понятия окружающего пространства. Не в силах выразить иначе это чувство, я скажу, что меня сотрясло до основания, и дух мой вспыхнул и затрепетал, точно свеча на ветру.

Мы побывали и внутри собора — и я был также восхищен и поражен его интерьером, исполненным какого-то почти гротескного величия. Один из витражей, выделявшийся яркостью красок — преобладали зеленый и оранжевый цвета — был создан Альфонсом Мухой, причем безвозмездно, что каким-то образом дискредитировало его в глазах союза художников, в котором он состоял, и его исключили. Также гид сообщила нам, что в силу различных причин собор, строительство которого началось в XIVвеке (как раз с жукообразного нефа), был завершен только в начале XXвека, то есть 600 лет спустя — и это объясняло то, что витражная роза над входом была такого небывало огромного размера. Кроме того, гид обратила наше внимание на высеченные снаружи под самой розой бюсты последних архитекторов собора — в костюмах своего времени, смотревшихся весьма странно по соседству с христианскими патриархами и великомучениками, и тем не менее, на удивление трогательно.

Спустившись в город по другой древней лестнице (какая-то из них называется "старой", а другая — "новой", хотя на самом деле она старее "старой"), мы прошлись старинными улочками к Карлову мосту.

Вблизи моста мы увидели старую водяную мельницу с большим деревянным колесом (которую я столько раз видел на фотографиях), а потом прошли под полукруглым сводом из бурых камней — и я живо представил сцену из "Интервью с вампиром", где Луи знакомится с парижскими вампирами.

После этого мы перекусили в кафе — чай (чашка обычного чая) со штруделем (довольно невзрачным на вид и невнятным на вкус) обошелся мне в 130 крон, то есть примерно 260 рублей — и продолжили экскурсию.

Карлов мост был запружен людьми точно московский Арбат, да и являлся по сути чем-то очень близким — по обеим сторонам располагались стеллажи и стойки со всевозможными поделками, украшениями и картинами с видами Праги; здесь же сидели художники-портретисты, рисовавшие всех желающих. Я, конечно же, сразу вспомнил карандашный портрет дяди Жени, нарисованный на Арбате во время одной из наших прогулок — и мне ужасно захотелось, чтобы меня тоже изобразил такой вот уличный художник. Но, присмотревшись, я увидел, что каждый из них берет за портрет 900 крон, то есть примерно 1800 рублей — и решил, что не могу с уверенностью позволить себе такую трату в первый же день.

(Дальнейшее покажет, что это было верное решение — хотя бы потому, что транспорт в Праге обходится недешево: первые дни я покупал суточный билет за 110 крон (220 руб.) — и таким образом истратил около 700 рублей, но потом понял, что выгоднее покупать билет на полчаса за 24 кроны для каждой поездки).

Кроме того, я должен был привезти из Праги сувениры для 12 человек: 1) Юра, 2) мама, 3) Аня, 4) Таня, 5) Андрей с Катей (муж и жена — одна сотона, значит и сувенир один), 6) Даша, 7) Валя с Колей (муж и жена), 8) Вера с Юлей (две мамы Юры — биологическая и действительная), 9-11) коллеги по работе, 12) я. И здесь нужно сказать, что сувенир из Праги — это ведь должен быть... сувенир из Праги, то есть нельзя было купить абы что и сказать: "Это тебе из Праги"; нет, так не годилось, я должен был привезти людям самый пражский дух, нечто такое, что могло быть — и было — создано именно в Праге, и выражало собой уникальный genius loci.

Так что, памятуя об этом, я загнал свое желание портрета от пражского художника поглубже, и пошел по Карлову мосту, высматривая сувениры. Между тем, наша гид рассказывала жуткую историю о святом Яне Непомуцком, которому за отказ выдать тайну исповеди королевы, король отрезал язык (разумеется, после допроса с пристрастием) и сбросил в реку с этого моста. В память об этом событии несколько поколений спустя на мосту установили памятник святому — скорбную фигуру с венчиком из пяти звезд (которые сошлись на небе над этим самым местом во время убийства). В 30 метрах от памятника — ибо по католическим поверьям душа отлетает в мир иной именно на 30-й день после расставания с телом — на перилах моста была установлена фигурная решетка с бронзовым распятием, у которой все время толпились люди — в основном, молодые девушки — поскольку прикосновение к распятию, отполированному разумеется до блеска, исполняло желания. Глядя на распятие, я подумал: "Чему быть, того не миновать, а свое счастье мы куем сами. Бог нам в помощь".

Сойдя с Карлова моста через арку внушительной башни, созданной Петром Парлержем (первым архитектором собора Св. Витта), мы еще немного побродили по извилистым улицам — и вдруг вышли к дому, о котором я был так наслышан, который я видел на стольких фотографиях — мы вышли к дому "У Минуты", изукрашенному замечательными фресками на тему "человеческой комедии". В этом доме прошло детство Франца Кафки.

Дом "У Минуты" находится как бы в устье площади, формой напоминающей запятую, в самой нижней ее точке, на конце воображаемого крючочка. По правую руку тянутся вогнутой чередой притиснутые друг к другу домики, а по левую, через пару домов, находятся — Боже ж мой! — знаменитые пражские куранты, за которыми собственно и разливается сама площадь с храмом Тынской Богоматери посередине.

Осматриваясь кругом с восторженно открытым ртом и горящими как у маньяка глазами, я проникся уверенностью, что любой ребенок с маломальскими задатками художника, выросший в подобном месте, должен стать не иначе как сказочником, подобным Андерсену, ну или хотя бы Кафке.

На этом самом месте, под курантами, с нами распрощалась наша проводница, завершив свой рассказ о создателе сего чуда (которому король выколол глаза, дабы он больше нигде не повторил такого) замечанием о том, что по этим чудесным часам можно узнать много всего любопытного, но вот определить время — крайне затруднительно.

Далее каждый был предоставлен сам себе — и я побрел по пражским улицам в поисках новых чудес.

Вообще говоря, от всякого опыта мы получаем ровно столько, сколько вложили в него усилий; верно и то, что чудеса случаются с теми, кто умеет их видеть. Однако Прага сама по себе настолько насыщена воплощенными в камне и дереве фантазиями самого изысканного толка, настолько пронизана творческим духом, что словно магнит притягивает все новых и новых художников — наглядным доказательством чему явилась обнаруженная мной в одном маленьком книжном книжка с фотографиями Праги, запечатленной в кино. Я нашел там фотографии из фильмов "Иллюзионист", "Бессмертная возлюбленная", "Миссия невыполнима" и конечно же "Кафка".

Так я шагал по пражским улицам, любуясь ими — как вдруг передо мной возник, отсвечивая всевозможными оттенками зеленого, абсентиарий (а ведь это, между прочим, была одна из целей моей поездки в Прагу — пополнить запасы абсента, а точнее, достать одну конкретную марку абсента, перед которой бледнеют все прочие — "Сент Антуан"). Ошеломленный таким нежданным везением, я зашел внутрь, а там — о, Господи Боже — ряды и ряды стеллажей, под самый потолок заставленных всевозможными бутылками, бутылями, пузырями и иными емкостями, наполненными зеленым — и не только зеленым — зельем. Никогда еще не доводилось мне видеть столько абсента в одном месте. Поначалу глаза мои естественно разбежались, но я волевым усилием вернул их обратно и стал уже рассматривать эти сокровища избирательно. Прежде всего я отметил знакомые марки — и среди них с восторгом нашел "Сент Антуан" (который стоил здесь порядка 2300 р. за 500 мл, тогда как еще пару лет назад его можно было достать в Москве за 1500 р.), далее я обратил внимание на такие изыски как абсент с огромным жуком-палочником и абсент с червями (вне всякого сомнения, эти насекомые наделяли напиток некими ценными свойствами, ведь цена на них была значительно выше), отметил я и множество новых марок — впрочем, более пристальный осмотр показал, что это несерьезная продукция, рассчитанная на неразборчивых туристов. И наконец, я не без интереса рассмотрел всевозможные аксессуары для употребления этого изысканного алкоголя: ажурные ложечки, особые рюмочки и аккуратно напиленные кусочки сахара. К слову сказать, от продавцов-азиатов толку было мало — в абсенте они разбирались как свиньи в апельсинах, и на мои расспросы тупо предлагали мне купить самые дорогие марки (да, да — с жуками и червями); правда, нужно отдать им должное — когда я принес на кассу "Сент Антуан", они одобрительно закивали и подтвердили, что "it's the best, sir". Также я взял на пробу флакончик абсента "Эйфория" с трогательной веточкой полыни внутри — и не зря.

Далее я направил свои стопы к Карлову мосту — или, лучше сказать, попытался это сделать, но порядочно побродил по лабиринту улиц, прежде чем увидел впереди его готическую башню. Войдя на мост, я снова погрузился в многоцветные, многоголосые людские массы и, двигаясь сквозь них, периодически выныривал перед лотками с поделками местных умельцев. В первую очередь я был намерен найти подарки для Юры, мамы и Ани — и это мне удалось.

Я приехал на станцию "Кобылиси" с легким сердцем и, взбежав по лестнице, направился к отелю. Точнее, так я полагал, но, пройдя пару кварталов, понял, что свернул куда-то не туда — и вот, я уже не знаю, где нахожусь. Я попытался выйти назад, но, дойдя до перекрестка, не смог понять, откуда я пришел. Я осмотрелся по сторонам, пытаясь найти знакомый дом или вывеску, но ничего не мог сказать наверняка, к тому же мне повсюду попадались одни и те же предвыборные плакаты с улыбающимися мордастыми политиками. Отчаявшись найти дорогу самостоятельно, я начал спрашивать прохожих, где здесь отель "Либуше" — и никто из них не знал: ни старушки, ни женщины с детьми, ни даже таксист. Вот-так так — отель-призрак. По счастью, у меня в сумке лежал туристический проспект, где был указан адрес отеля — и только благодаря этому, я смог добиться от прохожих, куда же мне идти. И вот, исходив вдоль и поперек этот квартал, площадью каких-нибудь 400 метров, я увидел впереди на перекрестке фасад злосчастного отеля!

Я вошел в холл, пустой как обычно, полностью выбившись из сил, на нетвердых ногах и с гудящей головой. Время близилось к пяти. Вернувшись к себе в номер, я привел мысли в порядок и понял, отчего же я никак не мог сообразить, где нахожусь и все время сворачивал не туда: все эти перекрестки расположены по типу "птичьих лапок" — как череда врастающих один в другой ромбиков, так что, выходя на перекресток, путник видит знакомые здания с двух сторон и не может понять, с какой стороны он видел их раньше. Идеальная схема, чтобы запутать войско неприятеля!

Пожалуй, единственное, что может служить ориентиром в такой ситуации — это двери. Да, двери домов. Они все разные, вплоть до дверных ручек. Каждая дверь — уникальное произведение искусства, со своими особыми формами, пропорциями и отделкой. И это свойственно наверно всем городам старой Европы, сохранившим свой исторический облик: дома могут совпадать по цвету, окнам или крышам, но входные двери у каждого свои.

Чтобы успокоить нервы перед сном, я решил выкурить трубку, но мне было нечем зажечь ее. "Что за проблема? — сказал я себе. — Ты ведь в отеле". И направился в холл — попросить огоньку у портье. Но не тут-то было — этот малый, показавшийся на звонок из задней комнаты с недовольным видом, так поразился моей просьбе — "Что, у меня? Здесь?" — точно я спросил у него фаллоимитатор какой-то мудреной модели. И посоветовал мне пойти в игровой клуб к арабам — через дорогу и вверх по улице. Я сказал, что так, вероятно, и сделаю, а сам вернулся в номер, кипя негодованием: "Что это значит? Какие еще, к чертям, арабы?! Я должен идти, на ночь глядя, в какой-то клуб, чтобы просто покурить? Я вообще в отеле или где?" Тут же я припомнил вчерашний вечер, когда на мою просьбу чая этот типчик посоветовал мне сходить в пиццерию (что я и сделал). Он испытывает мое терпение...

Так что, вместо трубки мне пришлось довольствоваться дневником.

Заснуть с первой попытки мне, как и прошлой ночью, не удалось — на этот раз, помимо мебельного грохота, к которому я почти привык, внезапно и отчаянно завыла полицейская сирена.

Серия сообщений "genius loci":
Часть 1 - Руины европейских замков
Часть 2 - Про Родос. Часть 1. Старый город.
...
Часть 18 - Фотохудожник Trey Ratcliff. Загадочные интерьеры
Часть 19 - Пражский дневник
Часть 20 - Пражский дневник. Второй день.
Часть 21 - Мой Петергоф. Александрия.
Часть 22 - Пражский дневник. Третий день.
...
Часть 46 - Мир беззаботного детства на картинах Фредерика Моргана
Часть 47 - Тужи. В шорт-листе и забайкальской глуши...
Часть 48 - Парк Айвазовское - 5

Дмитрий_Шепелев (Camelot_Club) все записи автора

Среда. Октябрь.

И вот, я в Праге! Город-сказка, город-мечта. Живая фантазия средневековых романтиков.

Как передать мне свои впечатления? Как выразить то, что невыразимо? Поистине, есть ощущения, для которых недостаточно слов — они требуют большего — музыки, живописи, поэзии. Возможно, так и родилась Прага, ведь она — поэзия в камне.

Но Прага — это не только плод человеческого гения, здесь сама природа — и холмистая земля с купами деревьев, и небо с облаками, и полноводная Влтава — создает неповторимый колорит: изысканный, мягкий, волнующий, намекающий на некую тайну, сдобренную знающей улыбкой.

Теперь пару слов о плохом. Всё плохое, что я увидел в Праге в первый день, прибыло из России (не считая безобразных рекламных плакатов (как безобразно все, преследующее наживу в ущерб искусству), покрывавших прекрасные старинные здания). Я имею в виду моих попутчиков в микроавтобусе, развозившем нас из аэропорта. Эти первостатейные гопники (два самца и две самки) постоянно трындели пьяными дурными голосами о том, где в Праге можно потусить, бахвалились, как они напьются настоящего чешского пива и отпускали пошлые шуточки насчет прохожих; но еще отвратительней были их рассуждения о собачьих породах — и в частности о бойцовских собаках, которые «рвут всё, что движется».

К моему большому облегчению эти четверо вышли первыми, чтобы войти в восхитительную сводчатую дверь замечательного здания отеля в центре Праги.

Помимо злосчастных гопников в автобусе сидела, видимо, супружеская пара средних лет, тоже русские, и время от времени они обменивались плоскими замечаниями об окружающей архитектуре, а после высадки гопников завели пошлейшую шарманку о том, что чехи, конечно же, любят нас не больше, чем хохлы, ибо всем им не дают покоя широкие просторы России-матушки: «Ну а как же — вон просторы-то какие, а у самих земли с кулачок». Вскоре, к счастью, сплыла и эта унылая накипь, и я остался один в салоне.

Автобус петлял по пражским улочкам, застроенным старинными домами, точно в сказках Андерсена или сочинениях Гофмана и Майринка, то замедляясь на подъемах, то ускоряясь на спусках, позволяя мне хорошенько прочувствовать своеобразие местного ландшафта. Но подлинно мистический трепет я испытал, когда мы въехали на мост через Влтаву — и сбоку от нас раскинулась панорама города с тонкими шпилями, поднимавшимися через перистые облака в изжелта-рыжее, словно мёд, предзакатное небо.

И наконец, проехав через всю Прагу, автобус высадил меня на перекрестке, у крыльца строгого двухэтажного здания, в котором находился отель «Либуше», и я, войдя в холл, ощутил себя под покровительством легендарной чешской княгини.

Размещение мое прошло вполне благополучно, не считая того, что портье, крепкий малый двадцати с небольшим лет, предпочитавший не разговаривать на русском (но, на мою удачу, владевший английским), отказал мне в чае на сон грядущий, мотивировав это тем, что буфет уже закрыт, хотя было только восемь вечера. Зато он сообщил мне, что неподалеку, в конце улицы, имеется пиццерия, открытая допоздна. Так что, я накинул куртку (надо заметить, что погода здесь держалась заметно теплее, чем в Москве, да и осень лишь едва тронула деревья), и направился вниз по улице. Несмотря на «детское время», улица была пуста и темна, и за весь путь до пиццерии на углу (порядка 200 метров) мне не встретился ни единый прохожий, и только две или три машины потревожили ночной покой.

Пиццерия оказалась восхитительным уютным заведением, где за длинной деревянной стойкой сидели несколько завсегдатаев, потягивая пиво, покуривая и перебрасываясь словом-другим с двумя молоденькими официантками; потолок был довольно низким, однако под ним красовались металлические вентиляторы с тремя широкими лопастями; правая от входа стена была полуподвальной, с окошками под потолком, а вдоль левой тянулась стойка, за которой высились ряды бутылок всевозможных цветов и форм. Я уселся за столик у стены и заказал томатный суп  и пиццу с пивом. Всё было вкусно, суп и пицца были теплыми, пиво — холодным. Так что, в отель я вернулся с чувством, что мой первый вечер в Праге удался.

Перед сном я немного почитал «Фрагменты речи влюбленного» Ролана Барта, которые дала мне Аня. Заснуть мне удалось не сразу — вскоре после того, как я лег, под моим окном заголосил одинокий пьянчуга, а примерно через полчаса, едва погрузившись в сон, я был вытолкнут из него страшным грохотом, точно где-то рядом спустили с лестницы пару сундуков, набитых железным ломом.

Серия сообщений "genius loci":
Часть 1 - Руины европейских замков
Часть 2 - Про Родос. Часть 1. Старый город.
...
Часть 17 - Фотохудожник Trey Ratcliff. Уют кафе и ресторанов
Часть 18 - Фотохудожник Trey Ratcliff. Загадочные интерьеры
Часть 19 - Пражский дневник
Часть 20 - Пражский дневник. Второй день.
Часть 21 - Мой Петергоф. Александрия.
...
Часть 46 - Мир беззаботного детства на картинах Фредерика Моргана
Часть 47 - Тужи. В шорт-листе и забайкальской глуши...
Часть 48 - Парк Айвазовское - 5

Аэлита_54 (Camelot_Club) все записи автора

Среда, 07 Мая 2014 г. 14:21 редактировать + в цитатник

Весна 1946 года. Странно, но даже огромные хвалебные рецензии на первых полосах парижских газет не так его радовали, как эта скромная полоска бумаги — билет на поезд. Неужели всего через несколько дней он будет в Пиренеях? Огромный город с его машинами, клошарами, полицейскими и даже театрами останется где-то далеко-далеко. А ведь он любит Париж. Но работа над «Калигулой» действительно потребовала огромных усилий. Так что после триумфальных премьерных показов спектакля он, Жерар Филип, с чистой совестью может позволить себе пару недель отдыха.
К тому же компания подбирается приятная – его добрые знакомые Жак Сигюр, с которым они снимают одну квартиру на двоих, и Николь Фуркад – владелица ожидающего их домика в горах. С ней Жерар встретился еще в оккупированной Ницце в 1942-м. А недавно Сигюр приводил Николь к нему в уборную после премьерного показа «Калигулы».
Жерар уверен: уж они-то не станут петь ему бесконечную осанну, как авторы рецензий и статей! Скорее всего, наоборот, будут подшучивать над слишком цивилизованным товарищем, неспособным с первобытным изяществом перепрыгнуть с одного камня на другой.
Между прочим, Николь — режиссер-документалист и журналист, она объездила многие экзотические уголки мира. Горы, пустыни, джунгли — где только не ступала ее маленькая ножка! Так что пусть подшучивает, имеет право…

                                               
Главные слова.

«Тропинка, по которой мы шли друг к другу, была окружена такими цветущими кустами, уходила в такую безмятежную даль!» - давно ли эти слова из пьесы «Любовью не шутят» Жерар произносил со сцены, и теперь они воплотились в жизнь. Вот тропинка, вот цветущие кусты. И девушка, что идет ему навстречу, бесконечно дорога Жерару.
Неужели надо было приехать в чудесные горы Иберии, чтобы разглядеть Николь? Четыре года он знаком с ней, но влюбленность свою ощутил лишь теперь. А она? Жерару казалось, что с Николь происходит то же самое. Во всяком случае, здесь они все время вместе: гуляют, спорят о жизни и смерти, читают одни и те же книги. Долго обсуждают роман Раймона Радиге, по которому будет сниматься фильм «Дьявол во плоти». Жерар приглашен на пробы. Принять предложение или нет, он впервые решает вместе с Николь. Оказывается, они оба согласны и в этом, и во многом другом.
Умница Жак не обижается. Вчера он, весело им подмигнув, сказал: «Друзья, а у вас, похоже, роман!» И Николь засмеялась. Жерар же всю ночь не мог уснуть, думал, как теперь им быть, ведь Николь на пять лет его старше, замужем за известным синологом и дипломатом Фуркадом, у нее 6-летний сын. Но сначала нужно, чтобы все главные слова были произнесены…

Аэлита_54 (Camelot_Club) все записи автора

Понедельник, 05 Мая 2014 г. 00:08 редактировать + в цитатник

Актёр театра и кино

«Жерар Филип оставил после себя образ весны и молодости. Нужно уметь позавидовать ему с горечью», - написал о нем Луи Арагон. За пятнадцать лет работы Филип снялся в 29 фильмах и был самым знаменитым, самым любимым и самым популярным актером не только во Франции, но, пожалуй, во всем мире. Он играл современников и героев классического репертуара, среди которых Жюльен Сорель, Уленшпигель, князь Мышкин, Калигула, Мефистофель, принц Гамбургский и Ричард III - и всегда покорял зрителей не только своим мастерством, но и своей личностью, своим неисчерпаемым обаянием.
«Это был очень красивый человек, - вспоминала актриса Жанна Моро о Филипе. - Высокий. Сухопарый. С матовым цветом лица, какой бывает у мужчин, находящихся в прекрасной физической форме. Он являл собой олицетворение силы и веры. И он всегда мечтал о совершенстве, хотел стать настоящим актером и настоящим человеком». Цельность натуры Жерара Филипа - черта всех его персонажей, даже тех, кто несовершенен, кого раздирают противоречия, вызванные в свою очередь несовершенством мира.

«Он был другом всей Земли, - писал о Жераре Филипе известный французский историк киноискусства Жорж Садуль. - Им восхищались в Москве так же, как и в Токио, в Варшаве, как в Мюнхене, в Мадриде, как в Пекине, в Калькутте, как в Лейпциге... Смерть его была совершенно неожиданна и несправедлива. Наши сердца отказывались верить в столь коварный удар судьбы».
«Жерар Филип был не только хорош собой, - отмечал Морвин Лебек, театральный деятель и театровед, - он обладал удивительной пропорциональностью во всем и канонической отточенностью олицетворенной молодости, которой предназначены первые роли».

Юрий-Киев (Camelot_Club) все записи автора

Светлая память Народной артистке СССР (1983) - Гурченко Людмиле Марковне (12.11.1935 - 30.03.2011)

Вчера исполнилось 4 года как ушла от нас Людмила Марковна...Она была моей любимейшей актрисой... Светлая память уникальному таланту...

Была ты «Девушкой с гитарой»,
«Любимой женщиной…» была,
А с «Карнавальной ночи», старой,
Тебя любила вся страна!

«Рецепты молодости» знала,
И у «Вокзала для двоих»
Ты «Счастье женское» познала,
Хоть и «уборщик» был "жених".

Была весёлою «Морячкой»
И «Старой клячею» порой,
Но, не смотря на жизни качку,
Ты твёрдо шла своей тропой.

Всё в прошлом: «Голуби с любовью»,
«Полёты в снах… и наяву»,
«Пять вечеров» с любимой ролью,
И твои песни… про войну.

Есть в нашей жизни чудные моменты!
Пускай всегда останутся с тобой –
Поклонников твоих «Аплодисменты»!
Ты своё сердце ими успокой…

Татьяна Гармаш

Серия сообщений "ХАРЬКОВ":
Часть 1 - ПАМЯТИ ЛЮДМИЛЫ ГУРЧЕНКО...
Часть 2 - Как исполнилась мечта Маэстро и Макарыча...
Часть 3 - Памятные места Харькова:Свято-Покровский мужской монастырь.
...
Часть 21 - Семья Алчевских (ч.2)
Часть 22 - Харьковский вертеп-фест 2019
Часть 23 - Дивы в шляпках по-русски. Нина Русланова