Время, затраченное гимназистом на изучение Закона Божьего и «мёртвых» языков (латинского и греческого) было соизмеримо с временем, затрачиваемым на все остальные предметы.

Отличника гимназии, заговорившего по латыни или на классическом греческом языке, в Италии и Греции сочли бы иностранцем. Даже если бы гимназист решил стать историком, то на языке, которые преподавали в гимназии, он мог читать документы VIII-IV веков до н. э. и не понял бы материалы эллинистического периода, я уж не говорю о Византии.

В 1843 году Николай I ввёл для гимназистов форму, похожую на военный мундир. Лично я сторонник школьной формы, но только в школе. Я ни разу в жизни не ходил в школьной форме ни на свидания, ни в кино, ни даже в магазин. Многие старшеклассницы в нашей школе после уроков переодевались в туалете перед выходом на улицу.

А вот гимназисты везде, кроме дома, были обязаны носить мундир и фуражку, а зимой ещё и шинельку «на рыбьем меху». По данным метеослужбы, перепад температур в Петербурге тогда колебался от -40°С до +37°. Каково в шинельке гулять при -40°, а в шерстяном мундире, застёгнутом на все пуговицы, и в фуражке — при +37°?

На фото: гимназист в форме, Санкт-Петербург, около 1904 г. (Фото: Russian Look)

Власти не скрывали, что ношение гимназической формы служило для «облегчения присмотра за воспитанниками».

13 сентября 1864 года появился новый циркуляр попечителя Санкт-Петербургского Учебного округа «О невпуске воспитанников гимназий в публичные места». Начальство округа было весьма обеспокоено тем, что «воспитанники гимназий посещают гостиницы, кофейни, при которых дозволены публичные танцевальные вечера, некоторые гулянья, коих отличительное свойство есть бесчинство, а в Санкт-Петербурге ещё и Пассаж по вечерам».

За переодевание в гражданскую одежду ребёнку грозило исключение из гимназии. Для облегчения слежки за гимназистами на фуражках и на пряжках поясов красовались номера гимназий.

Даже на улице гимназист не мог задуматься о милых подругах или сладких пирожных. Ребёнок должен был непрерывно вертеть головой, чтобы увидеть офицера или чиновника, и отдать им честь. Зазевавшимся грозило строгое наказание, вплоть до карцера. Адмирал Вирен специально разъезжал в коляске по Кронштадту, дабы ловить «нерадивых» гимназистов. С ним ехал адъютант со специальной тетрадью, куда он записывал фамилии провинившихся и номера гимназий.

На фото: Матильда Кшесинская, 1902 год (Фото: Vadim Nekrasov/Russian Look/Global Look Press)

За время постов, особенно в ходе Великого поста, длившегося 40 дней, в России объявлялось «чрезвычайное положение». В эти недели в городах и селениях нельзя было устраивать ярмарки, запрещалась работа потешных балаганов. «А непотребных девок решительно прогоняли подальше от кабаков и прочих злачных мест». Но даже со своей законной женой православному в эти почти два месяца церковными правилами не позволялось никаких «шалостей» — сугубое воздержание!

На период Великого поста театры прекращали давать спектакли на русском языке. Зато иностранцам закон не писан: итальянские труппы, часто выступавшие в московском Большом театре, обычно не прерывали своих гастролей.

Состоятельные люди спасались от царских чудачеств за границей. Так, Матильда Кшесинская в пост отправлялась плясать в Париж или Вену. Ну, а за ней следовали её любовники великие князья Сергей Михайлович и Андрей Владимирович. Остальные же актёры из-за отсутствия заработков голодали. И правильно! Ведь пост же!

В мае 1911 года граф Алексей Толстой со своей гражданской женой Софьей Дымшиц отправились рожать в Париж. Алексей Николаевич отвёз новорожденную дочку в парижскую мэрию, где её без вопросов записали на фамилию отца, не спросив даже фамилию матери.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Легендарная «Катюша», которую не смогли повторить немцы — правда и вымыселПервоначально неуправляемые ракеты предназначались для химической войны

Жениться в России тоже было непросто. Так, если молодые редко ходили в церковь, то у них возникали серьёзные проблемы. Военные должны были получать разрешение от командира части и согласие полковых дам принять его невесту в свои ряды.

Попам запрещалось вступать в брак вторично, даже в случае смерти попадьи. Провинциальный поп, услышав об Октябрьской революции в Петрограде, отправил прошение Председателю Совнаркома тов. Ленину разрешить ему вступить во второй брак. Чем дело кончилось, к сожалению, найти мне не удалось. Уж лучше б поп написал Александру Введенскому — как раз «обновленцы» в 1917 году и разрешили духовным лицам повторные браки.

Многие буржуи и аристократы, чтобы избежать брачных заморочек, отправлялись жениться за рубеж. Так поступили три великих князя. В 1891 году в итальянском городке Сен-Реми Михаил Михайлович венчался с внучкой Пушкина графиней Софьей Меренберг. В октябре 1902 года в Ливорно Павел Александрович венчался с Ольгой Пистолькорс. А в октябре 1912 года в Белграде венчался родной брат Николая II Михаил с Натальей Вульферт. Всех троих ждало одинаковое наказание —лишение всех должностей и высылка из России.

На фото: Великий князь Николай Константинович — первый ребёнок великого князя Константина Николаевича, младшего брата российского императора Александра II (Фото: wikipedia.org)

Больше всех за любовь пострадал великий князь Николай Константинович. В 1873 году двадатитрёхлетний великий князь взял в любовницы американскую актрису Фанни Лир. Ну и что? Все великие князья традиционной ориентации обязательно имели любовниц-актрис. В том числе и цесаревич Николай Александрович.

Великие князья Сергей Михайлович и Алексей Александрович потратили миллионы рублей на содержание балерин Матильды Кшесинской и Элизы Балеты. Но они были порядочными людьми и деньги брали из бюджетов Военного и, соответственно, Морского ведомств.

А Николай Константинович оказался жуликом — украл три фамильных бриллианта для Фанни Лир. Такое Романовы не прощали! Николай Константинович, подобно зиц-председателю Фунту, сидел при Александре II Освободителе, при Александре III Миротворце и при Николае II Кровавом. И был освобождён специальным указом министра юстиции правительства Керенского.

Имя Николая Константиновича изъяли из всех справочников, и его было запрещено упоминать в печати. Русская «железная маска» провёл в тюрьмах и ссылках 43 года — больше, чем любой декабрист или народоволец.

Последняя его ссылка была в Ташкенте. Узнав от отречении Николая II, великий князь лично залез на крышу своего дома и первым в Ташкенте поднял красный флаг.