1
В 1860 году еще полагали, что появляться на свет надлежит дома. Ныне же, гласит молва, верховные жрецы медицины повелевают, дабы первый крик новорожденного прозвучал в стерильной атмосфере клиники, предпочтительно фешенебельной. Поэтому, когда молодые супруги мистер и миссис Роджер Баттон решили в один прекрасный летний день 1860 года, что их первенец должен появиться на свет божий в клинике, они опередили моду на целых пятьдесят лет. Связан ли этот анахронизм с той поразительной историей, которую я собираюсь здесь поведать, навсегда останется тайной.
Я расскажу, как все было, а там уж судите сами. Перед войной супруги Баттоны занимали в Балтиморе завидное положение и процветали. Они были в родстве с Этим Семейством и с Тем Семейством, что, как известно каждому южанину, приобщало их к многочисленной аристократии, которой изобиловала Конфедерация. Они впервые решились отдать дань очаровательной старой традиции — обзавестись ребенком, и мистер Баттон, вполне естественно, нервничал. Он надеялся, что родится мальчик и он сможет определить его в йельский колледж, штат Коннектикут, где сам мистер Баттон целых четыре года был известен под недвусмысленным прозвищем «Петух».
В то сентябрьское утро, когда ожидалось великое событие, он встал в шесть часов, оделся, безупречно завязал галстук и, выйдя на улицу, устремился к клинике, торопясь узнать, зародилась ли в лоне ночи новая жизнь.
В сотне шагов от Частной мэрилендской клиники для леди и джентльменов он увидел доктора Кина, пользовавшего все его семейство, который выходил из главного подъезда, потирая руки привычным движением, как будто мыл их под краном, к чему обязывает всех врачей неписаный закон их профессии.
Мистер Роджер Баттон, глава фирмы «Роджер Баттон и К°, оптовая торговля скобяными товарами», бросился навстречу доктору, вмиг позабыв о достоинстве, которое было неотъемлемым качеством южанина в те незабываемые времена.
— Доктор Кин! — вскричал он. — Ах, доктор Кин!
Доктор услышал это и остановился, ожидая мистера Баттона, причем на строгом докторском лице появилось весьма странное выражение.
— Ну как? — спросил мистер Баттон, запыхавшись от быстрого бега. — Уже? Что с ней? Мальчик? Или нет? И какой…
— Говорите вразумительно! — резко оборвал его доктор Кин. Вид у него был раздраженный.
— Родился ребенок? — пробормотал мистер Баттон с мольбой.
Доктор Кин нахмурил брови.
— М-да, пожалуй… я бы сказал… в некотором роде. — Он опять посмотрел на мистера Баттона странным взглядом.
— Как жена? Благополучно?
— Да.
— А кто у нас — девочка или мальчик?
— Оставьте меня! — закричал доктор Кин, окончательно потеряв самообладание. — Сделайте милость, разбирайтесь сами. Безобразие!
Последнее слово он будто выплюнул Баттону в лицо и пробормотал, отворачиваясь:
— Уж не думаете ли вы, что это поднимет мой врачебный престиж? Да случись еще хоть раз нечто подобное — и я разорен, такое кого угодно разорит!
— Но в чем же дело? — вскричал мистер Баттон в ужасе. — Тройня?
— Если бы тройня! — ответил доктор убийственным тоном. — Нет уж, ступайте полюбуйтесь собственными глазами. И найдите себе другого доктора. Я принимал вас, когда вы родились на свет, молодой человек, и сорок лет лечил ваше семейство, но теперь между нами все кончено. Не хочу больше видеть ни вас, ни вашу родню! Прощайте!
Он резко повернулся, не сказав более ни слова, уселся в пролетку, которая ждала его у тротуара, и отбыл в суровом молчании.
Ошеломленный мистер Баттон остался стоять на улице, весь дрожа. Что за непоправимое несчастье его постигло? У него вдруг пропало всякое желание идти в Частную мэрилендскую клинику для леди и джентльменов, он помедлил немного, но все же пересилил себя, поднялся по ступеням и вошел.
В сумраке приемной сидела за столом медицинская сестра. Сгорая со стыда, мистер Баттон подошел к ней.
— Доброе утро, — любезно приветствовала она его.
— Доброе утро. Я… я мистер Баттон.
Ее лицо вдруг исказил ужас. Она вскочила, готовая, казалось, выбежать вон, и лишь с видимым трудом осталась на месте.
— Я хочу видеть своего ребенка, — сказал мистер Баттон.
Сестра тихонько пискнула.
— О-о… пожалуйста! — воскликнула она, и в голосе ее послышались истерические нотки. — Идите наверх. Наверх. Вон туда.
Она указала в сторону лестницы, и мистер Баттон, спотыкаясь на каждом шагу и обливаясь холодным потом, побрел на второй этаж. Там он обратился к другой сестре, которая встретила его с тазом в руках.
— Я мистер Баттон, — едва вымолвил он. — Я хочу видеть своего…
Дзинь! Таз со звоном упал на пол и покатился к лестнице. Дзинь! Дзинь! Таз мерно позвякивал о ступеньки, как бы разделяя всеобщий ужас, внушаемый Баттоном.
— Я хочу видеть своего ребенка! — Голос мистера Баттона срывался. В глазах у него мутилось.
Дзинь! Таз благополучно достиг первого этажа. Сестра овладела собой и взглянула на мистера Баттона с нескрываемым презрением.
— Что ж, мистер Баттон, — произнесла она, понизив голос. — Как вам будет угодно. Но если бы вы только знали, в каком мы теперь положении! Ведь это сущее безобразие! Репутация нашей клиники погибла навсегда…
— Довольно! — прохрипел он. — Я больше не могу!
— В таком случае, мистер Баттон, пожалуйте сюда.
Он поплелся за ней. Они остановились в конце длинного коридора, у двери палаты, за которой на все лады раздавался писк младенцев, — недаром впоследствии ее стали называть «пискливой палатой». Они вошли. У стен стояло с полдюжины белых колыбелек, и к каждой был привязан ярлычок.
— Ну? — задыхаясь, спросил мистер Баттон. — Который же мой?
— Вон тот! — сказала сестра.
Мистер Баттон поглядел туда, куда она указывала пальцем, и увидел вот что. Перед ним, запеленутый в огромное белое одеяло и кое-как втиснутый нижней частью туловища в колыбель, сидел старик, которому, вне сомнения, было под семьдесят. Его редкие волосы были убелены сединой, длинная грязно-серая борода нелепо колыхалась под легким ветерком, тянувшим из окна. Он посмотрел на мистера Баттона тусклыми, бесцветными глазами, в которых мелькнуло недоумение.
Читать далее

Перевод Т. Луковниковой

А по рассказу фильм мог получится гораздо интереснее…

Английский писатель-фантаст и автор графических романов Нил Гейман получил приз за лучшую детскую книгу, передает Associated Press. Он был удостоен премии имени Джона Ньюбери (John Newbery Medal), которая вручается Американской библиотечной ассоциацией (ASA). Гейман был отмечен за свой роман "Кладбищенская книга" ("The Graveyard Book"), в котором рассказывается история о взаимоотношениях мальчика с вампиром, оборотнем и ведьмой.
Сам писатель отметил, что не считает свою книгу детской. В своем блоге автор "Кладбищенской книги" написал, что если бы он был восьмилетним мальчиком, ему бы эта книга понравилась, однако он подчеркнул, что не все восьмилетние дети такие же, как и он.
Гейман рассказал, что на написание "Кладбищенской книги" его вдохновило произведение Редьярда Киплинга "Книга Джунглей". Роман Геймана начинается с того, что мальчик убегает от маньяка, убившего его родителей и старшую сестру. После этого он поселяется на кладбище, где его воспитывают призраки.Обладатель премии имени Джона Ньюбери заявил, что в своей книге он пытался осмыслить процесс взросления и "радостную трагедию бытия родителем". "Если вы правильно воспитываете своего ребенка, однажды он вырастет и уйдет от вас", - отметил Гейман.
Нил Гейман является автором романа "Звездная пыль", который вышел в 1997 году. Одноименная экранизация романа вышла в 2007 году. Режиссером ленты, роли в которой исполнили Мишель Пфайфер, Роберт де Ниро, Сиенна Миллер и другие актеры, выступил Мэттью Вон.
Нил Гейман также известен как автор романа "Американские боги" ("American Gods"), который вышел в 2001 году. За это произведение писатель был удостоен премий "Хьюго" и "Небьюла" за лучший роман, а также премии имени Брэма Стокера. Также Гейман является автором сценария к фильму Роберта Земекиса "Беовульф" и ленте Дэйва Маккина "Зеркальная маска", в основу которого легло одноименное произведение писателя.

Источник

Я у Геймана только "Звездную пыль" читала, но уж с детским писателем он у меня точно не ассоциировался.

Кстати, в книге "Обитаемый остров", самой сильной и запоминающейся для меня сценой был диалог Максима Каммерера с Колдуном. Мне кажется, что в нем фактически отразилась основная идея романа:

"- Нетерпение потревоженной совести! - провозгласил Колдун. - Ваша
совесть избалована постоянным вниманием, она принимается стенать при
малейшем неудобстве, и разум ваш почтительно склоняется перед нею, вместо
того, чтобы прикрикнуть на нее и поставить ее на место. Ваша совесть
возмущена существующим порядком вещей, и ваш разум послушно и поспешно
ищет пути изменить этот порядок. Но у порядка есть свои законы. Эти законы
возникают из стремлений огромных человеческих масс, и меняться они могут
тоже только с изменением этих стремлений... Итак, с одной стороны -
стремления огромных человеческих масс, с другой стороны - ваша совесть,
воплощение ваших стремлений. Ваша совесть подвигает вас на изменение
существующего порядка, то-есть на изменение стремлений миллионных
человеческих масс по образу и подобию ваших стремлений. Это смешно и
антиисторично. Ваш отуманенный и оглушенный совестью разум утратил
способность отличать реальное благо масс от воображаемого, - это уже не
разум. Разум нужно держать в чистоте. Не хотите, не можете - что ж, тем
хуже для вас. И не только для вас. Вы скажете, что в том мире, откуда вы
пришли, люди не могут жить с нечистой совестью. Что ж, перестаньте жить.
Это тоже неплохой выход - и для вас, и для других.Читать далее

Интересно, как этот диалог воплотит на экране Бондарчук?

Ф. Талфорд. Портреты Роберта и Элизабет Браунинг

Роберт Браунинг родился в 1812 году в Камберуэлле, предместье Лондона. Его отец, мелкий служащий Английского банка, мог бы стать одним из живописных персонажей Грэма Грина. Этот мягкохарактерный человек любил и собирал книги о пытках, магии и алхимии. Странности, иногда явно болезненного свойства, появились у него, видимо, после перенесенного еще в молодости сильного потрясения. При слове “кровь” он бледнел. От природы робкий и незлобивый, обожал рисовать кроваво-красной краской — сангиной — жуткие личины. При этом до самой смерти он оставался ребячливо беспечным. Не проявлял особого рвения ни в домашних делах, ни в служебных. Все обязанности он взвалил на жену — Сару Анну Видеман, дочь немца и шотландки.
Мать полновластно царила в доме. Двое детей — Сарьянна и Роберт — считали матриархат естественной формой семейного уклада. Роберт с малых лет обнаружил склонность к поэзии и враждебность к любым требованиям общественной дисциплины. Воспитанный пуританами, уверенными в том, что только они знают правду обо всех божественных и людских делах, он обрел привычку пылко и категорично утверждать свое мнение и опровергать чужое, хотя часто не имел к тому никаких оснований. Зато матушку почитал слепо и готов был ради нее поступиться собственными вкусами и пристрастиями. В ранней юности он открыл для себя Шелли и вдохновился его идеей мессианского атеизма. Так вот, одного слова Сары Видеман оказалось довольно, чтобы сын если и не перестал читать Шелли, то уже не восхищался им прилюдно. “Лучше любить, чем знать. Разум должен всего лишь прислуживать чувству”.
Сыновняя любовь заставляла его таить свои сокровенные мысли. “Все вокруг могут говорить то, что думают, я же ограничиваюсь тем, что вызываю на разговор других, а истину извлекаю преломленной сквозь призму их мнений”. Такая позиция ущемляет свободу духа, но дает особую силу художнику, учит воспарять над страстями; она устраивает человека, которому удобно жить под материнской опекой, продлевая детство. Роберт уже давно стал взрослым, но мать по-прежнему покупала ему одежду, собирала чемодан в дорогу, следила за каждым его шагом. Она позволила ему учиться так, как он хотел: получить домашнее образование, не заботясь о карьере. Он хочет стать поэтом и не сможет зарабатывать на жизнь? Ну и пусть! Родители, хоть они и не слишком богаты, позаботятся о нем. “Песня, а не служба” — выбор был сделан.
Читать далее

Андре Моруа. Роберт и Элизабет Браунинг

Мне хочется плакать под плач оркестра.
Печален и строг мой профиль.
Я нынче чья-то траурная невеста…
Возьмите, я не буду пить кофе.

Мы празднуем мою близкую смерть.
Факелом вспыхнула на шляпе эгретка.
Вы улыбнётесь… О, случайный! Поверьте,
Я — только поэтка.

Слышите, как шагает по столикам Ночь?..
Её или Ваши на губах поцелуи?
Запахом дышат сладко-порочным
Над нами склонённые туи.

Радужные брызги хрусталя —
Осколки моего недавнего бреда.
Скрипка застыла на жалобном la…
Нет и не будет рассвета!

Осень 1913 года



В понедельник 25 ноября 1913 года [все даты до 1918 года приводятся по старому стилю — ВлВ] скучающие обыватели под заголовком «Самоубийство курсистки» прочитали в московской газете «Столичная жизнь» такое вот небольшое сообщение:

Вчера, вечером, в доме Константинопольского подворья, по Крапивенскому пер., застрелилась из револьвера слушательница Высших женских курсов Полторацкой, дочь надворного советника, Надежда Григорьевна Львова. Незадолго до смерти она говорила с кем-то по телефону. Никаких записок покойная не оставила. Смерть наступила мгновенно: пуля попала в сердце.

Вспоминает Владислав Ходасевич («Брюсов», 1924 год):

… Часов в 11 она звонила ко мне — меня не было дома. Поздним вечером она застрелилась. Об этом мне сообщили под утро.
Через час ко мне позвонил Шершеневич и сказал, что жена Брюсова просит похлопотать, чтобы в газетах не писали лишнего. Брюсов мало меня заботил, но мне не хотелось, чтобы репортеры копались в истории Нади. Я согласился поехать в «Русские ведомости» и в «Русское слово»…
Читать далее

Источник

Нашла интересную статью о памятнике Гоголю, созданном известным скульптором Андреевым. Захотелось поделиться.

В небольшом сквере во дворике бывшего дома А. С. Талызина на Никитском бульваре находится памятник русскому писателю Николая Васильевичу Гоголю. Его автор, скульптор Николай Андреевич Андреев, отказавшись от всех условных и идеализирующих приемов, характерных для монументальной городской скульптуры, создал живой и противоречивый образ человека, творчество которого хорошо знал и любил. В жизни этого монумента, имеющего вековую историю (его открытие, приуроченное к 100-летию со дня рождения Гоголя, состоялось 26 апреля 1909 года), было все: и этапы полного забвения и неприятия, и время переосмысления и искреннего восхищения.



ВСЛЕД ЗА ПУШКИНЫМ

Идея создания памятника Н. В. Гоголю в Москве родилась 10 июня 1880 г. сразу после открытия на Тверском бульваре памятника А. С. Пушкину. За два дня до этого в большом зале Благородного собрания проходил последний пушкинский праздник, устроенный Обществом любителей российской словесности, действительным членом которого с 1836 года являлся и Н. В. Гоголь. На церемонии присутствовали лучшие представители русской литературы и ее исследователи: И. С. Аксаков, П. В. Анненков, Я. К. Грот, Ф. М. Достоевский, А. Н. Майков, А. Н. Островский, А. Ф. Писемский, Я. П. Полонский, М. И. Сухомлинов, Н. С. Тихонравов, И. С. Тургенев. Известный драматический писатель А. А. Потехин, действительный член Общества, заключая свою торжественную речь, сказал: «Почтив Пушкина, мы ничем не утешим столько его великую тень, как положив в эти дни чествования его памяти начало всенародной подписки на памятник Гоголю... И пожелаем, господа, да будет Москва пантеоном русской литературы, да воздвигнется памятник Гоголю в центре России — Москве!»
Читать далее

В один прекрасный день 1630 года юный гасконец достиг предместий Парижа. Вот вдали показались башни Нотр-Дам, и скоро вся столица открылась перед ним. Путник остановил старого коня неопределенной масти, положил руку на эфес отцовской шпаги и окинул город восхищенным взглядом. Он чувствовал, что начинается новая жизнь. И по этому поводу решил взять фамилию матери – д’Артаньян.




Предполагаемый портрет д'Артаньяна, написанный ван дер Мюленом

Да, мушкетер д’Артаньян жил на самом деле. А был ли он действительно героем «плаща и шпаги»?
В Гаскони, на юге Франции, и сейчас немало людей носят фамилию Бац и Дебац. Простой описки достаточно, чтобы превратить Дебац в дворянское «де Бац». Так и поступил один разбогатевший торговец из Люпиака. А потом, в середине XVI века, Арно де Бац купил к тому же поместье Кастельмор с господским домом, гордо именуемым замком, и прибавил к своей фамилии еще и «де Кастельмор». Его внук Бертран первым из этого рода женился на истинной дворянке – Франсуазе де Монтескью из дома д’Артаньянов. Что из того, что «замок д’Артаньянов» смахивал на крестьянскую ферму? Зато у жены был дворянский герб, ее родичи были знатными военными и вельможами!
У Бертрана и Франсуазы родилось семеро детей – четыре сына и три дочери. Около 1613 года появился на свет наш герой – Шарль де Бац (с прибавлением в особых случаях – де Кастельмор д’Артаньян). Вероятно, Шарль не слишком прилежно учил латынь и катехизис, отдавая предпочтение верховой езде и урокам фехтования. К семнадцати годам «гасконский университет» был окончен, и птенец выпорхнул из родового гнезда.
Читать далее
Источник

«Один из его [Дионисия] льстецов, Дамокл, разглагольствовал о царском богатстве, могуществе, величии, изобилии, роскоши дворцов и утверждал, что блаженнее Дионисия никого нет на свете. «Хочешь, Дамокл, — спросил тот, — если тебе нравится такая жизнь, изведать ее самому и испытать, как я живу?» Тот согласился; Дионисий уложил его на золотое ложе, застланное роскошным и богато расшитым ковром, под штучным потолком, украшенным золотом и серебром; потом велел мальчикам отборной красоты стать вокруг стола и угодливо прислуживать ему по первому знаку. (62) Вокруг были благовония, цветочные венки, курились ароматы, стол был полон изысканных яств, — Дамоклу казалось, что он на верху блаженства. Среди всей этой пышности тиран приказал подвесить к потолку на конском волосе блестящий меч, чтобы он пришелся над самой головой блаженствующего. Увидев это, Дамокл не стал смотреть ни на красавцев-прислужников, ни на серебряную чеканную посуду, не притронулся к пище, венки сами соскользнули у него с головы, и он стал умолять Дионисия отпустить его: больше уж блаженства ему не надо. Разве не достаточно ясно показал этим Дионисий, что нет блаженства для того, над кем вечно нависает страх. И при всем этом Дионисий не исцелился душой, не воротился к правой жизни, не воротил гражданам свободу и полноправие: он запутался в сетях заблуждений еще в безрассудном возрасте и наделал столько бед, что, даже взявшись за ум, уже не мог исцелиться».

Марк Туллий Цицерон. Тускуланские беседы. Книга V. О самодовлеющей добродетели (XXI, 61)



Ричард Весталл. Дамоклов меч

1920 г. Осень. «Суд над имажинистами». Большой зал консерватории. Холодно и нетоплено. Зал молодой, оживленный. Хохочут, спорят и переругиваются из-за мест (места ненумерованные, кто какое займет). Нас целая компания. Пришли потому, что сам Брюсов председатель. А я и Яна [Козловская] — еще и голос Шершеневича послушать, очень нам нравился тогда его голос. Уселись в первом ряду. Но так как я опоздала и место занятое для меня захватили, добываю где-то стул и смело ставлю спереди слева, перед креслами первого ряда.
Наконец на эстраду выходят. Подсудимые садятся слева группой в пять человек. Шершеневич, Мариенгоф и еще кто-то.
Почти сразу же чувствую на себе чей-то любопытный, чуть лукавый взгляд. Вот ведь нахал какой, добро бы Шершеневич — у того хоть такая заслуга, как его голос. А этот мальчишка, поэтишка какой-нибудь. С возмущением сажусь вполоборота, говорю Яне: «Вот нахал какой».
Суд начинается. Выступают от разных групп: неоклассики, акмеисты, символисты — им же имя легион. Подсудимые переговариваются, что-то жуют, смеются. (Я на ухо Яне сообщила, что жуют кокаин; я тогда не знала, что его — нюхают или жуют.) В их группе Шершеневич, Мариенгоф, Грузинов, Есенин и их «защитник» — Федор Жиц. Слово предоставляется подсудимым. Кто и что говорил — не помню, даже скучно стало. Вдруг выходит тот самый мальчишка: короткая, нараспашку оленья куртка, руки в карманах брюк, совершенно золотые волосы, как живые. Слегка откинув назад голову и стан, начинает читать.
Плюйся, ветер, охапками листьев, —
Я такой же, как ты, хулиган.
Он весь стихия, озорная, непокорная, безудержная стихия, не только в стихах, а в каждом движении, отражающем движение стиха. Гибкий, буйный, как ветер, о котором он говорит, да нет, что ветер, ветру бы у Есенина призанять удали. Где он, где его стихи и где его буйная удаль — разве можно отделить. Все это слилось в безудержную стремительность, и захватывают, пожалуй, не так стихи, как эта стихийность.
Думается, это порыв ветра такой с дождем, когда капли не падают на землю и они не могут и даже не успевают упасть.
Читать далее

Не так легко найти на протяжении всего XX столетия подделку русского письменного исторического источника, столь значительную по объему и со столь масштабным использованием подлинных исторических источников, как "Дневник" Анны Александровны Вырубовой, фрейлины последней российской императрицы Александры Федоровны. Не менее знаменательно и то обстоятельство, что, разоблаченный как откровенный подлог почти сразу же после опубликования, "дневник" тем не менее имел пусть кратковременный, но шумный успех.
Невозможно пересказать содержание этого документа. В нем каждая фраза - фиксация исторически значимых событий конца XIX - первых полутора десятилетий XX столетия. "Дневник" буквально напичкан историческим материалом. Последний российский царь, царица, наследник престола царевич Алексей, Григорий.Распутин, министры, послы иностранных государств, промышленники, финансисты, члены Государственной думы и другие знаменитости мелькают едва ли не в каждой строчке этого документа. Проблемы большой политики, связанные с судьбами государств и народов, чередуются здесь с рассказами о придворных интригах, с сальными подробностями интимной жизни представителей великосветского общества, с пересказом сплетен, слухов, с цитатами из многочисленных документов, в том числе личного характера. "Дневник" поначалу кажется очень эмоциональным документом, чему в немалой степени способствуют записи прямой речи, диалогов исторических лиц, многоточия, вопросительные, восклицательные знаки, междометия и проч. Здесь в изобилии представлены жалкие, рвущиеся к государственному пирогу лица, описаны скандалы, даны впечатляющие образы мятущегося царя, мрачно пророчащего его бесславный конец Распутина, стремящейся выполнить до конца свои царские обязанности Александры Федоровны. Подробности политической жизни, бытовые детали буквально завораживают, хотя на каком-то этапе знакомства с документом возникает впечатление однообразия, а затем и скука.



Анна Вырубова
Читать далее

Внимание, Вы - КЛАССИК

Вы увлекаетесь серьезной классической литературой. Вы предпочтете Драйзера любому Минаеву. У Вас хороший вкус, вы умны и начитанны, вы наверняка хорошо разбираетесь в литературе всех веков. Таких как вы мало, и я присуждаю Вам звание "Интеллигентный Уникум"!

Пройти тест

Только вот к Драйзеру я отношусь достаточно спокойно, да и писателей, которых я читаю, в списке оказалось не так много.
А параллельно с классикой для ума и души я умудряюсь поглощать детективы, фэнтези и приключенческую литературу для развлечения. Правда, в отношении литературы для развлечения я очень разборчива, так как, на мой скромный взгляд, достойных к прочтению книг среди подобного чтиво приходится 5-7%=) Но и в любом жанре есть своя классика...

(1804-1881)

"Крайне жалею, что мне невозможно будет сегодня явиться на Ваше приглашение. Покамест честь имею препроводить к Вам Barry Cornwall. Вы найдете в конце книги пьесы, отмеченные карандашом, переведите их, как умеете — уверяю Вас, что переведете как нельзя лучше. Сегодня я нечаянно открыл Вашу "Историю в рассказах" и поневоле зачитался. Вот как надобно писать!" Это последняя записка, написанная рукой Пушкина, написанная за несколько часов до роковой дуэли. Когда посыльный вернулся от адресата — Александры Иосифовны Ишимовой, поэт был уже смертельно ранен.
По точному отзыву современника писательница была из когорты тех, "кто не будучи корифеями русской литературы, имеют полное право занимать в ней почетное место" (П.Быков).
Биография первой русской профессиональной детской писательницы вполне могла бы послужить поводом к написанию чувствительного романа. Родилась она 25 декабря 1804 гола в Костроме в семье надворного советника, получившего сей чин исключительно благодаря своим способностям. Отец ее успешно занимался адвокатскими делами, как тогда говорили "хождением по делам", а в свободное время любил почитать серьезных авторов. Из одной книги он узнал, что детям требуется больше свободы, а учить чему-либо их надо не ранее семи лет. Следуя совету знаменитого педагога, дочь свою он ничему не учил, даже азбуки она не знала.
Александре Ишимовой было восемь лет, когда ее отдали в частный петербургский пансион, где быстро проявились ее исключительные природные способности — в четыре месяца она научилась читать не только по-русски, но по-французски и по-немецки. Ученье было коротким. В 1812 году отца по служебной надобности отправили в город Белозерск "с целью заготовить места для хранения разных сокровищ, которые хотели вывозить из Петербурга... на случай, если бы французы проникли" в город. Учеба возобновилась, когда Александре было уже десять лет. Предполагалось, что закончив очередной пансион, она будет отдана в Екатерининский институт, но на семью обрушилась немилость властей.
Читать далее

Источник

Гравюра из посмертного «Первого Фолио» (1623) работы голландского художника Друсхоута. Единственное достоверное известное изображение Шекспира.

ШЕКСПИР

Он был никто. Безграмотный бездельник.
Стратфордский браконьер, гроза лесничих,
Веселый друг в компании Фальстафа.
И кто еще? Назойливый вздыхатель
Какой-то смуглой леди из предместья.

И кто еще? Комедиант, король,
Седая ведьма с наговором порчи,
Венецианка, римский заговорщик —
Иль это только сыгранная роль?

И вот сейчас он выплеснет на сцену,
Как из ушата, эльфов и шутов,
Оденет девок и набьет им цену
И оглушит вас шумом суматох.

И хватит смысла мореходам острым
Держать в руках ватаги пьяных банд,
Найти загадочный туманный остров,
Где гол дикарь, где счастлив Калибан.

И вот герой, забывший свой пароль,
Чья шпага — истина, чей враг — король,
Чей силлогизм столь праведен и горек,
Что от него воскреснет бедный Йорик,—
Иль это недоигранная роль?
Читать далее

На одном из парижских вечеров зимой 1833 года Ференц Лист познакомился с графиней Мари д`Агу. Дочь французского эмигранта виконта Флавиньи, эта красивая холодная блондинка была весьма высокого мнения о своем уме. Еще она гордилась тем, что стареющий Гете гладил ее белокурые волосы, когда она была еще девочкой.



Г. Легман. Портрет Мари д`Агу

Уже в десятилетнем возрасте Мари привлекала всеобщее внимание умом и красотой. А когда она подросла, вокруг начала толпиться целая армия поклонников, к числу которых принадлежали и английский посланник Вильям Лэм – супруг скандально известной возлюбленной Байрона, и писатель Шатобриан. Став общепризнанной светской красавицей, Мари вместе с матерью из родного Франкфурта переселилась в Париж, где число ее воздыхателей только увеличилось.
Один из современников описывал ее как статную женщину высокого роста, с длинными, уже рыжеватыми волосами, большими мечтательными глазами и белой бархатной кожей. Однажды ее сравнили с известной в ту пору петербургской красавицей. «Как можно сравнивать русскую кожу с белым французским атласом?» – тут же возмутился какой-то поклонник.
Будучи высокообразованной, графиня Флавиньи обладала недюжинным музыкальным талантом, свободно разбиралась как в немецкой (ее мать была дочерью немецкого банкира), так и во французской литературе. Мари писала и сама, печатаясь под псевдонимом Даниэль Стерн. Ее очарование и элегантность, многочисленные связи среди нужных людей и модный салон привлекали к себе всеобщее внимание.
Читать далее

Источник

Решила прочитать «Александрийский квартет» Лоренса Даррелла. Прочитала «Жюстин» и дочитываю «Бальтазара».
Странные ощущения от этого произведения. Не могу пока понять, нравится ли мне, или нет. Видимо, это станет понятно, когда будут прочитаны все четыре части, составляющие по замыслу автора единое целое.
Но определенно затягивает. И даже не сюжет или тема, а сама форма повествования. При этом вторая книга пошла у меня гораздо легче первой. Даже захотелось кое-что из нее выдрать на цитаты:

Дневник – последний источник, к которому стоит прибегать, если хочешь узнать о человеке правду.

Если у тебя уже не получается с тем, кто под рукой, - ну что ж, закрой глаза и представь того, кто для тебя недосягаем. Почему бы нет? Законов ты не нарушишь, и – тайна гарантирована.

…боги – это люди, а люди – это боги; и те и другие вторгаются в жизнь друг друга, пытаясь друг через друга выразить себя, - отсюда и смешение людских умов, и наше знание о силах, которые выше нас либо внутри нас…

…никто и никогда не говорит ни единого слова, никто даже не перешептывается, пока акробат на канате; они просто сидят и смотря спектакль, и ждут, и надеются быть мудрыми, когда случится то, что должно случится.

Если ты влюбился в маску, будучи в маске сам… у кого из вас первого достанет смелости ее снять? Может, таким влюбленным имеет смысл навсегда остаться в масках?


P.S. Одним из главных героев «Александрийского квартета» (если не самым главным) является город. А мне сложно прочувствовать город, в котором я ни разу не была и поэтому вынуждена полностью полагаться на честность автора. Наверное, это обстоятельство в какой-то степени мешает пока составить четкое мнение о том, что я читаю.
Вот когда закончу «Клеа», последнюю часть, тогда уже буду знать, хочу ли знакомиться с другими книгами Лоренса Даррелла.
Кстати, очаровательную сказочную повесть «Говорящий сверток», написанную знаменитым братом писателя, я в детстве очень любила перечитывать.

Современников, а затем и историков неоднократно ставил в тупик поступок Чаадаева, вышедшего в отставку в самом разгаре служебных успехов после свидания с царем в Троппау в 1820 г. Как известно, Чаадаев был адъютантом командира гвардейского корпуса генерал-адъютанта Васильчикова. После "семеновской истории" он вызвался отвезти Александру I, находившемуся на конгрессе в Троппау, донесение о бунте в гвардии. Современники увидели в этом желание выдвинуться за счет несчастья товарищей и бывших однополчан (в 1812 г. Чаадаев служил в Семеновском полку).



Ш. Козина. Портрет П. Я. Чаадаева

Если такой поступок со стороны известного своим благородством Чаадаева показался необъяснимым, то неожиданный выход его в отставку вскоре после свидания с императором вообще поставил всех в тупик. Сам Чаадаев в письме к своей тетке А. М. Щербатовой от 2 января 1821 г. так объяснял свой поступок:
"На этот раз, дорогая тетушка, пишу вам, чтобы сообщить положительным образом, что я подал в отставку <...> Моя просьба вызвала среди некоторых настоящую сенсацию. Сначала не хотели верить, что я прошу о ней серьезно, затем пришлось поверить, но до сих пор никак не могут понять, как я мог решиться на это в ту минуту, когда я должен был получать то, чего, казалось, я желал, чего так желает весь свет и что получить молодому человеку в моем чине считается самым лестным <...> Дело в том, что я действительно должен был быть назначен флигель-адъютантом по возвращении Императора, по крайней мере по словам Васильчикова. Я нашел более забавным пренебречь этой милостью, чем получить ее. Меня забавляло выказать мое презрение людям, которые всех презирают".
Читать далее

По книге М. Ю. Лотмана "Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII-начало XIX века)"

В 80-х годах прошлого века Поль Верлен ввел в литературный обиход выражение "проклятые поэты". "Проклятыми" он назвал тогда Тристана Корбьера, Артюра Рембо, Стефана Малларме, Марселину Деборд-Вальмор, Огюста Вилье де Лиль-Адана и, разумеется, себя самого. Продолжи Верлен свои очерки, и первое место в его списке, скорее всего, занял бы Шарль Бодлер, поэт, чьей судьбой стало самомучительство. Все творчество Бодлера выросло из кричащего столкновения между его "обнаженным сердцем", до беззащитности чувствительной душой, жаждавшей ощутить "сладостный вкус собственного существования" (Сартр), и беспощадно ясным умом, который превратил эту душу, знавшую о своей нечистоте и добровольно требовавшую пытки, в объект бесконечных аналитических истязаний. Его поэзия — это поэзия контрастов и оксюморонов: неподдельное переживание отливается здесь в подчеркнуто отделанные, классические формы, волны чувственности бушуют в гранитных берегах беспощадной логики, искренняя нежность соседствует с едкой язвительностью, а благородная простота стиля взрывается разнузданными фантазмами и дерзкими кощунствами. Мечущийся между "восторгом жизни" и "ужасом" перед ней, влачащийся во прахе и тоскующий по идеалу, Бодлер как нельзя лучше воплощает феномен, названный Гегелем "несчастным сознанием", т.е. сознанием, разорванным и оттого пребывающим в состоянии "бесконечной тоски".



Гюстав Курбе. Портрет Шарля Бодлера

"Навеки одинокая судьба", страшившая и притягивавшая Шарля Пьера Бодлера, отпустила ему всего 46 лет жизни, отметив печатью уже при рождении. Он родился от "неравного брака": когда 9 апреля 1821 г. Шарль Пьер появился на свет, его отцу, Жозефу Франсуа Бодлеру, было уже 62 года, а матери, Каролине, — 28 лет. Хотя Франсуа Бодлер умер, когда ребенку не исполнилось и 6 лет, тот на всю жизнь сохранил к отцу теплое детское чувство, граничащее с преклонением, и любил вспоминать благородного седовласого старца с красивой тростью в руке, гулявшего с ним по Люксембургскому саду и объяснявшего смысл многочисленных статуй.
Читать далее

Источник: Выдержки из статьи Г. К. Косикова "Шарль Бодлер между "восторгом жизни" и "ужасом жизни"

ГЕРЦОГ РЕЙХШТАДТСКИЙ

Из светлого круга печальных невест
Не раз долетали призывы.
Что нежные губы! Вздымались до звезд
Его молодые порывы!

Что жалобы скрипок, что ночи, как мед,
Что мертвые статуи в парке?
Иному навстречу! Победа не ждет,
Не ждут триумфальные арки.

Пусть пламенем пестрым кипит маскарад,
Пусть шутит с ним дед благосклонный,
Пусть кружатся пары, - на Сене парад,
Парад у Вендомской колонны!

Родному навстречу! Как пламя лицо,
В груди раскаленная лава.
И нежно сомкнула, вручая кольцо,
Глаза ему юная слава.

Марина Цветаева


Франц, герцог Рейхштадский. Он же - Наполеон Франсуа Жозеф Шарль Бонапарт, король Римский. Он же - Наполеон II. Он же – единственный законный ребенок и наследник императора Наполеона, вошедший в историю под прозвищем «Орленок» (L’Aiglon).



Томас Лоуренс. Наполеон II в детстве

Брак Наполеона с Жозефиной оказался бездетным. Юридически это не составляло проблемы, поскольку конституция XII г. разрешала императору усыновлять детей и внуков своих братьев. Проблема была чисто человеческая: Наполеону хотелось передать корону родному сыну, тем более что он убедился в своей способности иметь потомство - от любовной связи со знатными дамами Элеонорой Денюель де ла Плень и графиней Марией Валевской родились внебрачные дети. От Элеоноры - сын Леон, а от графини Марии - сын Александр-Флориан-Жозеф-Колона. Наполеон решил развестись с Жозефиной, с которой накануне коронации вступил в церковный брак. Не составило труда получить у папы разрешения на развод. Но с выбором невесты возникли сложности.
Читать далее

Элейн из Астолата является одной из наиболее ярких персонажей артуровского цикла. Ее история излагается в «Смерти Артура» Томаса Мэлори и «Королевский идиллиях» Альфреда Теннисона. Образ Элейн вдохновил Теннисона на создание поэмы «Леди Шалот», давшей сюжет многим живописным шедеврам. Но это уже совершенно другая история.
А пока история Элейн из Астолата и ее образ в живописи. Ну и в фотографии тоже. Благодаря фотоиллюстрациям Джулии Маргарет Камерон.

Король Артур повелел разгласить повсюду, что состоится большой турнир, на котором он сам вместе с королем скоттов будет сражаться против всех, кто ни вздумает на них выйти.
Королева Гвинерва сказалась больной и не поехала с мужем. Злые же языки говорили о том, что она просто не хочет оставлять еще не до конца оправившегося от полученной в одном из славных поединков раны Ланселота.
Тогда королева убедила Ланселота ради ее доброго имени принять участие в турнире, а тот не стал возражать и присоединился к Артуру в замке барона Бернарда Астолатского. Никто кроме короля не узнал его.
А у этого старого барона была дочь Элейн Белокурая, которую называли Прекрасной (или Лилейной) Девой из Астолата, и она, не отрываясь, глядела на сэра Ланселота с великим восхищением. Она решила попросить Ланселота носить на турнире ее знак – красный рукав из тонкой ткани, шитый крупным жемчугом. Ланселот, переодетый не в свою обычную одежду, согласился поместить знак на шлем, а ей на хранение отдал свой щит, который собирался забрать по возвращению с турнира.



Эдвард Реджинальд Фрамптон. Элейн
Читать далее

Д. Э. Миллес. Портрет Альфреда Теннисона

Наверное, никто из английских поэтов не пользовался при жизни такой общенациональной славой, как Альфред Теннисон (1809-1892). Никто не испытал посмертно такой жестокой переоценки. Новые поколения, для которых само слово «викторианство» сделалось синонимом пошлости и ханжества, не пощадили главного поэта ушедшей эпохи. Джеймс Джойс придумал ему прозвище «Лаун-Теннисон». Уистан Оден в предисловии к «Избранным стихотворениям» (1944) назвал его «самым глупым» из английских поэтов. И добавил в издевательской сноске: «Т. С. Элиот заметил мне, что он мог бы припомнить двух-трех английских поэтов еще глупее, и я был вынужден с ним согласиться».
Томас Элиот, обладавший достаточно широким вкусом (он ценил и своего антипода Киплинга), называл Теннисона еще и «самым печальным из английских поэтов». «Он знал всё о меланхолии - и больше ни о чем», - соглашается с ним Оден. Оба поэта-критика признавали исключительную музыкальность стихов Теннисона, их техническое совершенство, и все-таки из такой оценки невольно возникает образ, достойный кунсткамеры: огромное чуткое ухо, полностью отделенное от мозгов.
Но настало поколение внуков. Викторианский мир видится издалека если не лучше, то беспристрастней. И пришла пора опять всмотреться в старые фотографии А. Теннисона (некоторые из них сделаны Льюисом Кэрроллом), вслушаться в хриплую аудиозапись на одном из первых восковых валиков (подарок Эдисона), а главное, заново перечитать стихи поэта и попытаться понять его искусство и судьбу.
Читать далее
Источник

P.S.Статья цитировалась в сокращении.

Hic Jacet Arthurus Rex Quondam Rexque Futurus
Здесь сам Артур лежит и часа ждёт:
Он правил в прошлом и ещё придёт


Артура больше нет... И спит Тристан,
Обняв разбитый меч – Изольда спит
С ним рядом, где стремится в океан
Поток, которым Лионесс укрыт.

Мёртв Ланселот... Осела пыль времён,
И шлемов ярких медь – труха в гробах.
Героев упокоил Авалон:
Гавейн, Гарет и Галахад – все прах.

Где стен твоих обломки, Камелот?
Где гордый Тинтагель в руинах дремлет?
Где светлых дев останки червь грызёт?
То Мерлин знал, но он уж нам не внемлет.

И Гвиневеру больше не зови –
Не ставь на суд красу самой весны,
В чьё имя ноты боли и любви
Из песни соловьиной вплетены...

Не обернётся правда красотою,
И ты поймёшь, что паладин – не свят,
Элейн была девчонкою простою,
И грязной деревушкой – Астолат,

А весь тот славный мир – лишь гобелен,
Поэтом сотканный, что, как паук,
Нить выжав из себя, опутал тлен,
Украсив миф трудом искусных рук...

И всё там ложь? О нет! Могучий Рим
Сгнил на корню и свой закончил век,
Но чудо совершив, расцвёл над ним
Последний, жизнь вбирающий побег –

Британский дух. И горстка удальцов –
Простых и грубоватых, но из тех,
Кто за свободу умереть готов –
Надев отцом завещанный доспех,

Меч обнажив, с копьём наперевес
Средь бури чёрной подняла свой стяг,
Величьем осиянная с небес,
Перед которым преклонился враг

И сам сложил легенды, что гремели
По всей земле, хоть бой давно угас,
И кто героев вёл на самом деле –
Артур, Амброзий? – рок сокрыл от нас.

Их было мало... У какого трона
И как они ушли во мглу веков –
Окрасив кровью гвентского дракона
Или молитвой славя лик Христов?

Но знаем мы: когда топтал их прах
Саксонский сброд, померк небесный свет
Над островом британским, и в слезах
Шептал народ: «Артура больше нет...»

Перевод Алексея Круглова

У Евдокии Ростопчиной сложилась удивительная судьба. В ее жизнь и творчество по-дружески и просто вошли самые признанные гении русской культуры XIX века. А ее собственный голос в искусстве зазвучал тогда, когда все должно было умолкнуть — ведь писал Пушкин! И все же лучшие произведения Ростопчиной не померкли на фоне яркой плеяды окружавших имен и стали одним из истоков женской лирики в России.



Е. П. Ростопчина. Акварель П. Ф. Соколова


Евдокия Ростопчина родилась в 1811 году. Домочадцы называли ее Додо, Додо Сушкова. Своей матери девочка почти не помнила — ей было около 6 лет, когда та умерла от чахотки. Отец находился в постоянных служебных разъездах, и Додо жила в семье родственников Пашковых. Ее любили, баловали, не жалели денег на учителей и воспитателей, но свое сиротство девочка чувствовала. Впечатлительная и чуткая ко всему окружающему, она была спокойной и счастливой лишь в большом заросшем саду старой усадьбы Пашковых на Чистых прудах. Заросли сирени и лунные пятна на дорожках стали тем зачарованным царством, в тиши которого явились первые рифмы. «В прозаически житейском семействе Пашковых, где она воспитывалась, никто не занимался литературой. Евдокия Петровна начала писать стихи скрытно от старших родных», — вспоминал ее брат С.П. Сушков.
Тогда Додо было лет 11—12. Потребность сочинять, изливать свои чувства возникала и под наплывом детской жалости к себе, «мечтательному и хилому ребенку», и под впечатлением московских пейзажей XIX века. Как острейшее впечатление детства Ростопчина вспоминала грандиозную музыку колокольного звона — благовеста, когда все сорок сороков заводили разговор небесного с земным.
Девочку охватывала дрожь. Именно в эти моменты какой-то инстинкт толкал ее к карандашу и бумаге, и она изливала свой восторг.
Читать далее
Источник

Всемирно известный писатель, автор романов "И дольше века длится день", "Плаха", "Тавро Кассандры" Чингиз Айтматов скончался во вторник в клинике германского города Нюрнберга, не дожив полгода до своего восьмидесятилетия.

Айтматов был госпитализирован 16 мая с диагнозом "почечная недостаточность" и все это время был подключен к аппарату искусственного дыхания.

Состояние его здоровья во вторник ухудшилось и стало критическим. Позже писатель скончался.

Похороны состоятся в субботу

Президент Киргизии Курманбек Бакиев отдает распоряжения об организации похорон Айтматова, сообщил РИА Новости руководитель пресс-службы главы киргизского государства Досалы Эсеналиев.

По словам родственника Айтматова Омурбека Нарбекова, писателя похоронят в субботу на мемориальном кладбище Ата-Бейит в пригороде Бишкека рядом с могилой отца.

Советник Айтматова Алимжан Мирзаев также сообщил во вторник, что для решения вопроса о похоронах будет создана специальная государственная комиссия, которую, возможно, возглавит президент Киргизии.

Возле тела Айтматова находятся его близкие - супруга Мария Урматовна, сыновья Санжар и Эльдар, а также дочь Ширин вместе с супругом, которые дежурили у кровати больного писателя все его последние дни.

В Нюрнберге также находится посол Киргизии в ФРГ, родной брат президента страны Маратбек Бакиев, который займется официальными вопросами, сообщил РИА Новости источник в МИД Киргизии.

Планируется, что гражданская панихида состоится в Киргизской государственной филармонии в Бишкеке в субботу в 10.00 по местному времени (08.00 мск).

Соболезнования родным и близким писателя выразили президент и премьер-министр России Дмитрий Медведев и Владимир Путин. "Это большая, невосполнимая потеря для всех нас. Чингиз Айтматов навсегда останется в нашей памяти великим писателем, мыслителем, интеллигентом и гуманистом", - говорится в телеграмме, направленной Путиным.

Председатель думского комитета по культуре Григорий Ивлиев сказал, что кончина Айтматова стала потерей для всей мировой культуры. "Он показал такие примеры духовности и нравственности, которые будут жить в веках. Мы все скорбим в связи с его смертью. Это очень грустное событие, когда уходят такие великие представители мировой культуры", - сказал Ивлиев.

По его словам, родившийся и живший в Киргизии Айтматов всегда был и будет близок русскому читателю. "Он писал на русском, он был духовно близок России, и он в своих произведениях показывал близость своего народа с народом всего мира", - отметил депутат.

Российский писатель и общественный деятель Михаил Веллер считает, что смерть Айтматова означает потерю важного объединяющего звена для всего постсоветского культурного пространства. "С уходом Чингиза Айтматова ушел еще один скрепляющий постсоветское культурное пространство творец и культурный фактор", - сказал Веллер в интервью РИА Новости.

В свою очередь, писатель, литературовед и телеведущий Виктор Ерофеев отметил, что Чингиз Айтматов оставался честным и неподкупным в самые тяжелые для советской литературы годы и всегда служил примером для советской интеллигенции.

"Для меня это человек, который был завален премиями, орденами, государственным обожанием, но при этом всегда оставался честным и неподкупным. Он, конечно, был примером для российской интеллигенции... брежневских лет, когда не было никакой надежды, что литература сохранит свою невинность", - сказал Ерофеев.

По его мнению, Айтматова можно назвать "киргизским Толстым, киргизским (Гарсия) Маркесом", и значение его еще только предстоит оценить истории.

"Я уверен, что с годами он еще будет приобретать значение для своей горной страны. Имя Айтматова, мне кажется, еще преобразуется, как расположение звезд на небе, и он еще войдет в вечность великим писателем", - заключил Ерофеев.


Айтматов родился 12 декабря 1928 года в селе Шекер Таласской области Киргизии. Его отец Торекул Айтматов был видным государственным деятелем Киргизской ССР, но в 1937 году был арестован, а в 1938-м - расстрелян. Мать, Нагима Хазиевна, татарка по национальности, была актрисой в местном театре.
В 1948 году Айтматов поступил в сельскохозяйственный институт во Фрунзе (сейчас - Бишкек). В 1952 году начал публиковать в периодической печати рассказы на киргизском языке. По окончании института в течение трех лет работал в НИИ скотоводства, одновременно продолжая писать и печатать рассказы.

В 1956 году поступил на Высшие литературные курсы в Москве. В 1958 году, в год их окончания, в журнале "Октябрь" был опубликован его рассказ "Лицом к лицу" (перевод с киргизского). В том же году были напечатаны его рассказы в журнале "Новый мир", а также вышла в свет повесть "Джамиля", принесшая Айтматову мировую известность.

Писал на русском и киргизском языках. Произведения Айтматова переведены на многие языки мира. Среди наиболее известных - "И дольше века длится день" ("Буранный полустанок", 1980), "Белый пароход" (1970), "Плаха" (1986), "Когда падают горы (Вечная невеста)" (2006).

Выступал как сценарист в фильмах "Пегий пес, бегущий краем моря" (1990), "Эхо любви" (1974), "Я - Тянь-Шань" (1972), "Бег иноходца" (1968), "Первый учитель" (1965).

В 1990-1994 работал послом СССР и России в странах Бенилюкса. До марта 2008 года был послом Киргизии во Франции, Бельгии, Люксембурге и Нидерландах.

Айтматов - лауреат Ленинской премии (1963) и трех Государственных премий (1968, 1977, 1983), народный писатель Киргизии. Герой Социалистического труда (1978), депутат Верховного Совета СССР, член ЦК Компартии Киргизии, член секретариата Союза писателей и Союза кинематографистов, один из руководителей Советского комитета солидарности со странами Азии и Африки.

Был главным редактором журнала "Иностранная литература", а также членом международного совета издания, куда входят такие известные писатели, как Морис Дрюон, Милорад Павич, Кэндзабуро Оэ, Умберто Эко. Инициатор международного интеллектуального движения "Иссыккульский форум".

Источник

Жаль... Лишний раз хочется повторить, что вместе с такими людьми уходит эпоха.

Сегодня празднуют 209 лет со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина.
С датой рождения вроде бы определились. А что же с местом рождения солнца русской поэзии?



Первое упоминание о месте рождения поэта относится к 1822 году — в книге «Опыт краткой истории русской литературы» Н. И. Греча прямо говорится, что Пушкин «родился в Санкт-Петербурге 26 мая 1799 года». Интересно, что сам поэт, видимо, знал об этой ошибке, но никак не отреагировал (поневоле задаешься вопросом: а было ли ему самому это интересно?). О том, что родина поэта — Москва, широкой публике стало известно только спустя 25 лет после выхода книги Греча, из «Словаря достопамятных людей русской земли» Д. Н. Бантыш-Каменского. На этом, впрочем, поступление сколько-нибудь достоверных сведений и закончилось. Назывались самые разные адреса: прославленный Анненковым «дом на Молчановке», даже сельцо Захарове — имение бабушки Пушкина Марии Алексеевны Ганнибал... Никто не мог с уверенностью указать дом, где жили Пушкины в момент рождения Александра, а догадки и сообщения со слов знакомых и родственников вряд ли можно отнести к проверенным данным. Задача и впрямь была не из легких: в то время Пушкины часто переезжали, снимая на каждую зиму новый дом — лето они проводили в деревне, — и точно определить местожительство семьи в мае — июне 1799 года можно было только по документальным данным.
Первый такой документ был найден только в 1879 году: студент С. Ф. Цветков, работая в архивах, нашел запись в метрической книге Богоявленской церкви в Елохове, из которой стало известно, что Александр Сергеевич Пушкин родился 27 мая 1799 года «во дворе коллежского регистратора Ивана Васильева Шварцова», причем Пушкины указаны как его жильцы (расхождение в датах произошло, видимо, от обычая записывать детей, родившихся после захода солнца, следующим числом. Сам Пушкин считал, что родился 26 мая). Позже стало известно, что фамилия «коллежского регистратора» не Шварцов, а Скворцов, вот только «двора» его не нашли, зато доискались, что был он в то время управляющим у графини Головкиной, имевшей тогда свой дом на Немецкой улице, как раз в приходе Богоявленской церкви. А раз так, вероятно, и сам Скворцов жил в том же доме или при доме во флигеле. Предположив, что под «двором Скворцова» подразумевается — по «домашней терминологии» самих Скворцовых — двор Головкиной, легко было решить, что это и есть место рождения знаменитого поэта. Исследователь А. А. Мартынов поместил по этому случаю статью в «Московских ведомостях» с указанием и планом дома Головкиной, тогда, в 1880 году, принадлежавшего Клюгиным. К торжественному открытию памятника поэту на Тверском бульваре (тот же 1880 год) прибавили церемонию водружения памятной доски на дом Клюгиных — ныне ул. Бауманская, 57. Так родилась ПЕРВАЯ ВЕРСИЯ о месте рождения А. С. Пушкина.
Читать далее

Источник

По книге "Код Онегина"

19 октября:Другой день из жизни поэта Александра П.

07.30 Воскресенье… Не брился, не умывался, сразу за компьютер. Накануне лег в три часа (оставалось дописать совсем немного, но заставил себя прерваться и поспать.) Дел прорва: в три — встреча с сыном (от Анны), в пять — сборище институтское, в девять — жена прилетает из Испании. Съездить за детьми (они вместе с няней гостили у тещи) никак не получится. Ничего, завтра жена сама за ними поедет.
12.50

«… Здесь прекращаются записки Петра Андреевича Гринева. Известно, что он, несмотря на заступничество капитана Миронова, был осужден военным судом за дезертирство, приговорен к пяти годам тюремного заключения и там погиб, ввязавшись в какой то конфликт между заключенными. Машу Миронову он никогда больше не видел».

13.00

From: apushkin@mail.ru
То: pletnev@vagrius.ru
Subject: no subject
Гора с плеч. Лови.
Attachment: KapDochka.Zip (355 124 Kbytes)

13.50

From: apushkin@mail.ru
To: chaadaev@yandex.ru
Subject: Re: Философические письма
Your booklet produced, apparently, a great buzz. I do not speak about it in a society where I am. What it was necessary to say and what you said, it that our modern society is as contemptible, as stupid; that the absence of public opinion, this indifference to everything that is a duty, justice, the right and truth, to everything that is not necessity. This cynical contempt for the thought and the dignity. It was necessary to add (not as a concession, but as truth), that the government still the only European in Russia. And that very brutal and cynical it is, it would depend on it to become hundred times worse. Nobody would pay the least attention.
Ваша брошюра произвела, кажется, большую сенсацию. Я не говорю о ней в обществе, в котором нахожусь. Что надо было сказать и что вы сказали, это то, что наше современное общество столь же презренно, сколь глупо; что это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всему, что является долгом, справедливостью, правом и истиной, ко всему, что не является необходимостью. Это циничное презрение к мысли и к достоинству человека. Надо было прибавить (не в качестве уступки, но как правду), что правительство все еще единственный европеец в России. И сколь бы грубо и цинично оно ни было, от него зависело бы стать сто крат хуже. Никто не обратил бы на это ни малейшего внимания.
Читать далее

По книге Код Онегина

19 августа: Один день из жизни поэта Александра П.

07.00 . Таймер сработал. Телевизор замурлыкал что-то. Он лежал лицом в подушку, не открывая глаз. Протянул руку, дотронулся до плеча жены. Она не пошевелилась. Сегодня у нее не было утренней репетиции. Он с вечера нарочно поставил таймер на восемь, чтобы был в запасе час; но теперь (как и в прошлую среду) не посмел разбудить ее.
08.00 . Жена все спала. Он поднялся, стараясь не шуметь. Заглянул в детскую: две головки, темная и светлая, светлую — девочку — любил больше. Душ, бритье, одевание, завтрак. Кофе убежал. Записка домработнице. Записка няне. У зеркала задержался. Костюм на нем был из льна, цвета сливок, и обошелся в кругленькую сумму. Он любил хорошие тряпки.
08.45 . Ход новенькой серебристой «хонды» был мягок, плавен. Если б не эти ужасные пробки… Новости вполуха. Просматривал текст к утреннему эфиру. Спохватился, что забыл дома бумажки — отчитаться за командировку.
09.30 . Останкино (радио). Кофе. Привет привет. Ведущий был сонный, сам он — ненаходчив, вял, другой гость глуп и многословен. «Вечером бы так не облажаться… (Вечером он должен быть гостем в другом ток шоу, телевизионном, где ведущая славилась злоязычием.) Еще кофе. Пока пока.
10.30 . Спорткомплекс — тренажеры, бассейн. Все наспех, кой как.
11.50 . Лекция на журфаке. Среди множества сонных лиц — несколько живых. Особенно девчонки (Ушакова из 312 й прелесть); ради них (к чему лукавить) он и согласился вести этот никому не нужный спецкурс, за который платили до смешного мало.
Встретил критика Свиньина. Тот протянул руку, как ни в чем ни бывало. Он не знал, как поступить. Потом все таки пожал Свиньину руку. Это все проблемы Свиньина, не его.
14.00 . У себя в редакции. На редколлегию опоздал. Статья о Саакашвили должна быть готова вчера. Буфет. Компьютер завис. Фельетон о министре культуры (тоже должен быть готов вчера):

Не бойся: не хочу, прельщенный мыслью ложной,
Цензуру поносить хулой неосторожной;
Что нужно Лондону, то рано для Москвы…
Читать далее

В 2006 году в свет вышла книга «Код Онегина», написанная Дмитрием Быковым и Максимом Чертановым под псевдонимом «Брэйн Даун».
Изначально такое издание претендовало на скандал и хорошие пиар. Во-первых, подразумевался некий ответ раскрученному Дэну Брауну с его «Кодом да Винчи» и его поклонникам. Во-вторых, авторы имели дерзость покуситься на святой – на Пушкина.
В романе действуют сразу три Александра Пушкина.

Первый – главный герой Саша Пушкин, который владеет магазином спортивных тренажеров. Другой — тот самый Александр Сергеевич Пушкин, превращенный по желанию авторов в потомка африканских колдунов. В десятой главе "Евгения Онегина" он зашифровал провидческие строки о 2008 годе и будто бы даже назвал имя будущего российского правителя. Эта рукопись как раз и попадает в руки Саши Пушкина и его друга Левы Белкина, за которыми начинается самая настоящая охота.
Есть еще третий — некий современный поэт Александр П., любимец публики, автор "Кавказского пленника" ("нашло отражение искреннее сожаление писателя о распаде Советского Союза"), "Пира во время чумы" ("действие происходит в сентябре 2001 года, в госпитале для больных СПИДом"), "Русалки" ("которую Дмитрий Быков совершенно незаслуженно сравнивал с ранней Петрушевской"). Перед сном Александр П. читает "Коммерсантъ", а его жена — Оксану Робски.
За Пушкиным и Белкиным гонятся спецагенты по фамилии Геккерн и Дантес. Герои встречают персонажей с именами пушкинских героев, волей случая успевают побывать во многих пушкинских местах. Вообще в романе накручено очень много.
Реакция на книгу, как и следовало ожидать, была крайней полярной. Нашлись те, кто восхитился замыслом авторов, но очень многие плевались (кто-то даже не читая, потому что имя Пушкина принято считать неприкосновенным).
У меня сложилось свое собственное мнение о «Коде Онегина». Без особых восторгов, но и абсолютно не ругательное. Не жалела, что прочла. А вот ряд моментов показался действительно интересным с точки зрения эксперимента.
Так в конце романа авторы (насколько знаю, именно Дмитрий Быков) дают собственную (достаточно вольную) реконструкцию X главы «Евгения Онегина». Выглядит она следующим образом:

Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами царствовал тогда.
Его отец, как раз убитый
Сынком и собственною свитой,
Желал подобен быть Петру
И оттого вводил муштру.
Он был Петра убогой тенью,
И сын, взошедши на престол,
Две три реформы произвел
И дал дорогу просвещенью;
Чуть вольность нам не подарил,
Но Австерлиц его смирил.
Читать далее

В один из ноябрьских дней 1888 года в кабинет нью-йоркского профессора Эрнеста де Блана, принимавшего по адресу Атлантик-плаза, 84, вошла девушка. По ее словам, она приехала из Олбани, прочитав объявление, в котором де Блан сулил успех лечения хронических недугов без лекарств.
– Меня мучают сильные головные боли, никакие лекарства не помогают, – сообщила она профессору. – Я решила попробовать ваш метод, но не поняла: как, собственно, вы собираетесь меня лечить?
– Видите ли, – назидательно ответил эскулап, – лечу собственно не я сам, а природное живое электричество, которое порождается моим организмом. Эта энергия исходит сама по себе, я лишь переношу ее на моих пациентов, и таким образом происходит лечение. И совсем недорого.
– В объявлении ничего не сказано о плате. Сколько будет это «совсем недорого»?
– Всего-то… 50 долларов!
– Но у меня, – смущенно пробормотала девушка, доставая из сумочки кошелек, – только 17 долларов и 34 цента.
– Ну что с вами поделаешь, юная леди! – вздохнул профессор по-отечески. – Не тащиться же вам обратно в Олбани ни с чем. Так и быть: я подвергну вас энергетическому лечению всего за 15 долларов.
Приготовьтесь к сеансу: снимите туфельки и чулки, а я выйду, чтобы не смущать вас, да к тому же отдам кое-какие распоряжения относительно других пациентов.
С этими словами он вышел из кабинета, а когда вернулся, девушка уже стояла разу-
тая и без чулок. Профессор велел встать на коврик посреди комнаты, а когда она выполнила просьбу, подошел к ней вплотную, стал водить по голове и лицу кончиками пальцев, закрывая глаза и откидывая голову назад. В тех местах, где профессор касался тела девушки, ее совершенно явственно что-то кололо и дергало!
– Что это меня колет? – испуганно пролепетала пациентка.
– Это самое оно и есть – электрическая энергия, испускаемая моим организмом! –
медленно произнес профессор, не открывая глаз и продолжая манипуляции. – Не
бойтесь милочка, сейчас заканчиваем.
По окончании сеанса пациентка поблагодарила целителя и в конце произнесла
со смехом:
– Вот ведь я дурочка: всю дорогу ломала голову, как буду объясняться с французским профессором – я же ни слова не знаю по-французски! Авы, оказывается, по-английски говорите, почти как янки!
Этот простодушный комплимент произвел странное действие. Целитель вдруг заговорил, грассируя «по-французски» и коверкая слова:
– Мой долго был Аустралия, там учить и говорить английский, – втолковывал он пациентке, тесня ее к двери в приемную.
Если бы он знал, кто вышел из его кабинета, то бросил бы все и, сев на первый поезд,убрался бы из Нью-Йорка куда подальше. Но, к своему несчастью, он понял это только утром следующего дня, когда развернул свою любимую газету «The World».
Профессор узнал, что в образе наивной «девушки из Олбани» его посетила сама мисс Нелли Блай, «Леди Сенсация», звезда жанра скандального газетного репортажа.
Читать далее

Источник

28 мая 2008 года Иену Флемингу, автору 14 книг о Джеймсе Бонде, исполнилось бы сто лет. После его внезапной смерти в 1964-м наследники Флеминга разрешили четырем литераторам опубликовать еще несколько книг об агенте 007, но к началу 2000-х интерес к этим сиквелам иссяк. В день юбилея Флеминга появится еще одна книга о Джеймсе Бонде, написанная "под Флеминга" Себастьяном Фолксом. Содержание романа "Devil May Care" (в русском переводе он будет называться "Дьявол не любит ждать"), разумеется, держится в тайне.
Иен Флеминг родился в 1908 году в семье чрезвычайно состоятельного молодого политика по имени Валентин Флеминг. Дед будущего писателя основал один из самых известных британских банков Robert Fleming & Co (ныне принадлежит группе JP Morgan Chase). Отец Иена погиб в 1917 году во Франции, и некролог ему написал близкий друг - Уинстон Черчилль. Происхождение и отцовское состояние гарантировали Иену блестящее образование: сначала Итон, затем академия Сандхерст, которую, впрочем, он бросил и уехал в Европу совершенствовать познания в иностранных языках. В годы войны Флеминг попал в военно-морскую разведку и служил под командованием контр-адмирала Джона Годфри, выйдя в отставку в звании капитана третьего ранга.
В 1950-х Флеминг посвятил себя литературе, и не последнюю роль в его стремительно росшей популярности сыграли, опять таки, политики: в его поместье на Ямайке отдыхал британский премьер Энтони Иден, а американский президент Джон Кеннеди называл романы Флеминга в числе любимых книг.
Читать далее

Источник

Мне, в отличие от автора статьи, ближе чтение имени Флеминга как Ян, а не Иен, но править ничего не стала.

А в целом мне понятна популярность книг и фильмов о Джеймсе Бонде в годы холодной войны, объяснимая рядом причин. Понятен и культ вокруг образа агента 007. И все это готова отнести к своего рода классике.
Вот только не понятно, зачем же тему (на данный момент до невозможности заезженную) продолжают так активно мучить и в кинематографе и в литературе? Из-за того, что раскрученный бренд обеспечивает сомнительный коммерческий успех?

Борис Михайлович Кустодиев вошел в историю русского искусства прежде всего как живописец — мастер бытового жанра. Он был певцом купеческого быта с ярмарками и балаганами, с разгульной масленицей, с чаепитиями в трактирах и в домах. Он писал дородных купеческих жен — как одетых, так и обнаженных. Живопись всегда была главной целью и смыслом его жизни. Но традиции «Мира искусства», к младшему поколению которого принадлежал Кустодиев, требовали внимания к графике — к театрально¬декорационному мастерству, к рисунку и, конечно же, к книжно¬журнальной иллюстрации. И Борис Михайлович всему этому тоже отдал дань.
Уже в первые послереволюционные годы акцент в творчестве художника был перенесен на графику, и прежде всего книжную.
Работа была заказной. Первое советское издательство — Литературно¬издательский отдел Наркомпроса — начало выпускать многотиражную «Народную библиотеку». Серия была продолжена и созданным в 1919 году Государственным издательством, которое долгое время было монополистом на книжном рынке.
Сотрудничество с первыми советскими издательствами у Кустодиева началось с произведений Александра Сергеевича Пушкина. Первой оформленной Кустодиевым книгой, выпущенной после революции, стал «Дубровский». Для этой повести художник выполнил десять (я, к сожалению, нашла пока всего 6) небольших рисунков пером. Кустодиевские иллюстрации черно¬белые. От полутонов художник отказался и решал все штрихом в технике пера и туши.
Ясные по мысли и четкие по исполнению, они превосходно смотрятся в книге, предназначенной для массового читателя.

Обложка к повести А.С.Пушкина Дубровский


Читать далее

А ВОТ ЗДЕСЬ и ЗДЕСЬ можно прочитать достаточно подробную и интересную статью, посвященную книжной графике Кустодиева в целом.

На родине Сергея Есенина, в селе Константиново, есть дом с мезонином. Когда-то в нем жила помещица Лидия Кашина, с которой, по мнению исследователей, великий лирик писал свою Анну Снегину - героиню одноименной поэмы. В отличие от стихотворной героини, Лидия Ивановна после революции, когда крестьяне изгнали ее из имения, уехала не в Лондон, а в Москву. В начале 20-х годов она работала в редакции газеты "Труд", была одним из первых профессиональных корректоров и литературных редакторов газеты.
Лидия Ивановна Кашина родилась в семье купца Ивана Кулакова, владельца ночлежек, трактиров и доходных домов на знаменитом Хитровом рынке. В книге Гиляровского "Москва и москвичи" нарисована жутковатая картина быта "людей дна", населяющих эти заведения. Среди алчных дельцов, наживающихся на людских бедах, назван и Кулаков. Его заведения Гиляй метко окрестил "Кулаковским подземельем".
В 1903 году, не довольствуясь доходами в Москве, Кулаков купил в Константинове у местного помещика Куприянова усадебный дом с лугами и лесами. Крестьяне побаивались его. "Не столько бил, сколько хитростью и расчетом наказывал, - говорит местный старожил Владимир Ефремов, характеризуя Кулакова по рассказам своей бабки. - Так повернет, что и без вины виноватый должен на него за "так" работать. Иные говорили: лучше бы уж высек на конюшне".
Кулаков дал дочери блестящее образование. Очаровательная барышня легко изъяснялась на нескольких иностранных языках, музицировала и танцевала, как настоящая светская дама... В 1911 году Кулаков умер. Имение перешло к Лидии Ивановне. Бывший директор Музея-заповедника Сергея Есенина в Константинове Владимир Астахов, много лет изучавший реальные биографии прототипов стихотворных героев поэта, в 1967 году встречался с Анной Андреевной Ступеньковой, которая прислуживала Кашиной с 1911 по 1918 год. "Она была прямой противоположностью своего отца, - вспоминала Анна Андреевна. - Вся такая тонкая, нежная, возвышенная, неспособная обидеть человека. Бывало, упрекнет так мягко, что и не поймешь, ругает или хвалит. И при этом вся сконфузится: ты, говорит, уж прости меня, голубушка, если я не права... Подарки часто делала. Все раздавала крестьянам, деткам их маленьким. Славная, добрая и умная была барышня".
Читать далее

Источник

Роль Карамзина в биографии и творчестве Пушкина была хорошо заметна и современникам, и нескольким следующим поколениям.



А. Г. Венецианов. Портрет Н. М. Карамзина (копия с портрета кисти Варнека)

Напомним «хронику» встреч, взаимоотношений историографа и юного поэта.
24 мая 1816 г. Карамзин с семьею поселяется в Царском Селе и работает над окончательной отделкой и подготовкой для типографии восьми томов «Истории государства Российского».
Четыре месяца, до 20 сентября (дата отъезда Карамзина в Петербург), — важнейший период общения, когда складываются некоторые главные элементы всех будущих отношений.
Пушкину понравился историограф: позже он вспомнит и даже изобразит Погодину его «вытянутое лицо» и особое выражение за работою; «сердечная приверженность» (XIII, 285) — вот как позже, десять лет спустя, поэт определит свои чувства во время тех встреч. Сам же Карамзин 2 июня (т. е. через девять дней после приезда) уже сообщает Вяземскому, что его посещают «поэт Пушкин, историк Ломоносов», которые «смешат добрым своим простосердечием. Пушкин остроумен».
Молодой Пушкин замечен как поэт (не сказано «талантлив», но — остроумен!). Карамзину, очевидно, все же пришлись по сердцу некоторые поэтические сочинения лицеиста, может быть остроумные эпиграммы. Вообще знакомство начинается со смеха, остроумия, простосердечия; этого не следует забывать, хотя столь жизнерадостное начало будет «сокрыто», почти затеряно в контексте последующих серьезных, противоречивых отношений.
В осеннем послании Пушкина к Жуковскому мы находим поэтический итог первого длительного общения поэта-лицеиста с Карамзиным:

Читать далее

Н. Я. Эйдельман
Источник

П. Ф. Соколов. Портрет А. О. Смирновой-Россет

«Миловидная и изящная, грациозная и пикантная. Улыбаясь, ею восторгаются, улыбаясь, попадают под ее очарование. Ее ум все как бы шутит, но в высшей степени наблюдателен. Она все видит, и каждое ее замечание носит характер легкой эпиграммы, основанной на глубине созерцания... Она слишком восприимчива, чувствительна и поэтому иногда неровна, но и этот легкий недостаток придает ей больше прелести, т.к. интересно узнать, что на время омрачило это хорошенькое чело. У нее своеобразный и замечательный анализирующий ум. Можно сказать, что ее воображение - своего рода калейдоскоп, т.к. из самых мелких обрывков она умеет составить блестящее увлекательное целое... Бывают минуты, когда ее живое, умненькое личико так и сияет. Она вкладывает ум во все, что делает, даже в самые банальные занятия».
Такова характеристика, оставленная в альбоме Александры Осиповны Россет графиней Юлией Павловной Строгановой. Эта богатая и знатная дама в то время была уже в летах и вполне искушена в делах двора.
Какая вселенная в этой малышке! Но главное все-таки тонкость ума и восприимчивость. Оттого становится понятным, что многие «лучшие», то есть самые интересные мужчины того времени, чувствовали себя хорошо в ее обществе, им было интересно с этой женщиной, она умела увлечь их беседой, красотой, наблюдательностью, многим... Это были Жуковский, Пушкин, Вяземский. Да и другие.
Ее дебют при дворе совпал с первыми месяцами царствования Николая I. Император иногда говорил ей: «Александра Осиповна, я начал царствовать над Россией незадолго перед тем, как вы начали царствовать над русскими поэтами».
Ее внешностью любовались многие. Дочь вспоминала: «Мать моя была гораздо меньше ростом, брюнетка, с классическими чертами, с чудесными глазами, очень черными; эти глаза то становились задумчивыми, то вспыхивали огнем, то смотрели смело, серьезно, почти сурово. Многие признавались мне, что она смущала их своими глазами, своим прямым, проницательным взглядом.
Читать далее


Источник

Став уже в средние века достоянием литературы на народных языках (переписка Абеляра и Элоизы переложена на французский язык в конце XIII века), образы Абеляра и Элоизы, любовь которых оказалась сильнее разлуки и пострига, не раз привлекали писателей и поэтов (Вийон, «Баллада о дамах былых времён» («Ballade des dames du temps jadis»), Фаррер, «La fumée d’opium»), Поуп, «Элоиза Абеляру». Намёк на историю Абеляра и Элоизы содержит и заглавие романа Руссо «Новая Элоиза».

Александр Поп (Поуп)

Элоиза Абеляру

В глуши, во мгле обители угрюмой,
Исполненный бесстрастно-скорбной Думой,
В краю Печали, в сумрачной тиши
Что значит этот вихрь на дне души?
Зачем опять мечта моя крылата
И сердце вновь бунтует, как когда-то,
Вновь чувствует давно забытый жар
И губы снова шепчут: "Абеляр?"

Но нет! Замкнуть уста! Избыть былое!
Предать забвенью имя роковое!
Пускай в священной этой тишине
Оно навек сокроется во мне!
Не отвечать! Не умножать напасти!
Увы, рука, покорна зову страсти,
Уже выводит имя - знак Судьбы!
Напрасно все: и слезы, и мольбы.

О, затхлый гнет промозглых подземелий!
О, мрачный ужас мхом поросших келий!
Бездушность камня! Ветхость хладных стен!
Томящей скорби добровольный плен!
Гробницы, пред которыми смиренно
Сонм девственниц коленопреклоненно
Льет токи слез на бдениях ночных
Под взорами безрадостных святых.
Читать далее

Элоиза - знаменитая возлюбленная каноника Собора Парижской Богоматери Абеляра. Ее ученостью восхищалась вся Франция. От Абеляра у нее родился сын Астролябий.
Средние века прошли половину отмеренного им пути, когда явилась самая милая и восхитительная любовница из всех других - образованная и остроумная Элоиза. Элоиза осиротела еще в детстве. Заботы о ней взял на себя дядя, живший в Париже, каноник Собора Парижской Богоматери по имени Фульбер. Он отдал ее учиться в монастырь в Аржантейе, где она изумляла монахинь своими способностями к латинскому и древнееврейскому языкам, а затем перевез в Париж. Этой маленькой, хорошо сложенной, очаровательной девушке было шестнадцать лет, когда она впервые встретила Пьера Абеляра.
Встреча была неизбежной. Абеляр и дядя Элоизы были канониками Собора Парижской Богоматери. Однако Абеляр в свои тридцать шесть лет был не просто каноником. Этот человек был известен всей стране. Он стоял на позициях разума и просвещения. Его схватка со слепой религиозной верой завершилась поражением мыслителя.
Абеляр родился в 1079 году в Бретани. Старший из четырех детей мелкопоместного дворянина, он вырос красивым, веселым, уверенным в себе молодым человеком. Увлеченный теологией и либеральными философскими идеями, Абеляр приехал в Париж, чтобы читать проповеди в Соборе Парижской Богоматери. Его слышали и были поражены тысячи людей, предсказывали даже, что блестящий молодой оратор сможет, в конце концов, добиться папской тиары. А потом случилось так, что Абеляр увидел Элоизу и на время забыл о своей духовной карьере.



Э. Блейер Лейтон. "Абеляр и его ученица Элоиза"
Читать далее...

Вообще, снова куда-то ехать, толком не отдохнув от длинной дороги в Волгоград и обратно, наверное, не всегда самая лучшая идея. Но 10-го мы все-таки поехали в Оптину пустынь.
В Оптиной пустыни я побывала второй раз. В первый раз ездили со школьной экскурсией (кое-кому было бы неплохо об этом вспомнить=)) ). Лично для меня это место интересно в первую очередь из-за связанных с ним имен Толстого и Достоевского. Думаю, всем известно, например, о том, кто был наиболее вероятным прототипом старца Зосимы в «Братьях Карамазовых», и к кому, возможно, так стремился перед смертью Толстой.
Во время первого посещения Оптина пустынь находилась еще в полуразрушенном и полузаброшенном состоянии. И все-таки тогда от нее исходило ощущение спокойствия и умиротворения. Чувствовалась какая-то особенная атмосфера, после которой остались хорошие воспоминания.
В этот раз ничего лично я не ощутила. Оптина пустынь почти полностью восстановлена и отреставрирована. Посещение этого места в какой-то степени вошло в моду. Например, в тот же день, что и мы, в Оптину пустынь нанес визит Костя Дзю с семьей, и вокруг явно чувствовался ажиотаж по столь торжественному поводу.
В целом, не было у меня особого желания гулять и любоваться постройками. Возможно, настроение портила холодная и дождливая погода, с которой нам не повезло.



Читать далее

Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Истомина. Она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как пух от уст Эола,
То стан совьет, то разовьет,
И быстрой ножкой ножку бьет.

"Евгений Онегин". Глава 1



Истомина А.И. В роли Флоры. Миниатюра неизвестного художника

Всем известны эти пушкинские строки, прославившие "русскую Терпсихору". Когда восемнадцатилетний поэт вырвался на волю из Лицея-"монастыря", он попытался стать не только завсегдатаем театральных зал, но и "почетным гражданином кулис". А за кулисами, как известно, открывается не вполне парадная, но столь же увлекательная сторона театральной жизни. Л. Гроссман в своей работе "Пушкин в театральных креслах" писал: "Кулисы, уборные актрис, даже классы театральных воспитанниц - весь этот мир юных, красивых, грациозных и радостных женщин был постоянным источником любовных приключений. Вокруг театра развертывалась особая праздничная жизнь, насыщенная эротикой и окрашенная отважным авантюризмом. Поединки, похищения, необычайные свидания, подкупы прислуги, даже переодевания - все это сообщало любовным нравам эпохи какой-то полуфантастический и часто поистине театральный характер". Нравы были довольно свободны. В письме Пушкина от 27 октября 1819 года П. Б. Мансурову есть такие строки: "Все идет по-прежнему; шампанское, слава богу, здорово, актрисы также - то пьется, а те (------) - аминь, аминь".
У Никиты Всеволожского, приятеля Пушкина тех бурных лет, дамой сердца стала юная талантливая балерина Авдотья Овошникова(1804-1846). В 1823 году у нее родился от Всеволожского сын, с чем Пушкин поздравил счастливого отца в 1824 году. Правда, это не помешало Всеволожскому через год обвенчаться с княжной В. П. Хованской. П. Мансуров имел своей пассией столь же юную танцовщицу Марию Крылову (1804-1834). Для Пушкина тех лет закулисье - это прежде всего сфера манящей эротики, поэтому неудивительно, что в его известной эпиграмме 1817 года русская балерина Истомина представлена в столь фривольном сюжете:
Читать далее

Франческа да Римини - известная своей жестокой участью, воспетая и прославленная поэзией дочь Гвидо да Полента, бывшего в конце XIII века властителем Равенны и Червии.
Боккаччо в своем комментарии к Дантовой "Божественной комедии" рассказывает ее биографию, которая носит характер романтической легенды с трагической развязкой.



Д. Г. Россетти. "Паоло и Франческа да Римини"

Рука красавицы Франчески была обещана ее отцом Джанчотто Малатесте, старшему сыну и наследнику владетельного князя города Римини, как залог примирения между их фамилиями, издавна враждовавшими между собой. Так как Гвидо не рассчитывал на согласие своей прекрасной дочери стать супругой безобразного наружностью и свирепого нравом Джанчотто, а брак между тем был необходим для его политических видов, то он употребил хитрость: решено было временно подменить жениха и послать для сватовства и выполнения свадебного обряда младшего брата Джанчотто - Паоло, блиставшего красотой, талантами и образованием.
Читать далее

Источник

Серия сообщений "Исторические зарисовки":
Часть 1 - "Меншиков в Березове" Василия Сурикова
Часть 2 - История в художественных образах. Эпоха Анны Иоанновны
...
Часть 5 - Осада Пскова и живописный казус
Часть 6 - Алиенора Аквитанская и Прекрасная Розамунда в живописи
Часть 7 - Франческа и Паоло да Римини в живописи
Часть 8 - Образ Ивана Грозного в живописи
Часть 9 - Варфоломеевская ночь в живописи
...
Часть 37 - "На морозе" В. В. Верещагина
Часть 38 - Лукреция и Аррия Старшая
Часть 39 - Истории писающих мальчиков

Никогда не могла назвать себя эстетом и гурманом в отношении книг, потому что достаточно часто читаю не только то, что дает пищу уму, но и то, что позволяет просто развлечься и отдохнуть. Поэтому питаю большую любовь к приключенческой литературе, фэнтези и, в особенности, к детективам.
Правда в отношении такой развлекательной литературы я более чем придирчива и готова забраковать, наверное, 99% мусора, выходящего в этом жанре. Помнится, в свое время особо впечатленных творчеством небезызвестного Дэна Брауна я шокировала не тем, что до хрипоты оспаривала содранные им альтернативные построения, а тем, что, наоборот, доказывала, что только в возможности ознакомиться с ними есть хоть какая-то художественная ценность книги, ибо с точки зрения триллера или детектива творчество Брауна даже до среднего уровня не дотягивает. Как ни странно, убедила своих оппонентов =)))
Зато вот лишний раз убедилась в том, насколько у людей разнятся вкусы. Взялась за непрезентабельную книгу Юлии Набоковой «Осторожно: добрая фея!», будучи вполне уверенной, что после нескольких страниц зашвырну ее куда подальше. Начала читать только из-за того, что заинтриговали ругательные рецензии а-ля «Нет секса» и «Нет экшена», «Мало понятных шуток» и т. п. Заинтересовало, как это в женском так называемом юмористическом фэнтези кто-то умудрился написать хоть что-то, лишенное обязательного набора штампов=)))
Оказалось, что книга – никакое не юмористическое фэнтези, а милая, добрая сказка, которую можно читать в любом возрасте. Даже несмотря на переработку ряда знаменитых сказочных сюжетов на новый лад на фоне современного книжного мусора «Осторожно: добрая фея!» смотрится почти что жемчужиной. Неплохо отдохнула за этой книгой.
Хотя я прекрасно понимаю, что ждущие стандартных штампов читатели не могли не быть разочарованными. Книжный мусор давит массой и шикарно промывает мозги.

К. Чапек. Ромео и Джульетта


Молодой английский дворянин Оливер Мендвилль, странствовавший по Италии с учебными целями, получил во Флоренции весть о том, что отец его, сэр Уильям, покинул этот мир. И вот сэр Оливер с тяжелым сердцем, проливая слезы, расстался с синьориной Маддаленой и, поклявшись вернуться как можно скорее, пустился со своим слугой в дорогу по направлению к Генуе
На третий день пути, как раз когда они въезжали в какую-то деревеньку, их застиг сильный ливень. Сэр Оливер, не сходя с коня, укрылся под старым вязом.
- Паоло, - сказал он слуге, - взгляни, нет ли здесь какого-нибудь albergo (1), где мы могли бы переждать дождь.
- Что касается слуги и коней, - раздался голос над головой сэра Оливера, - то albergo за углом; а вы, кавальеро, окажете мне честь, укрывшись под скромной кровлей моего дома.
Сэр Оливер снял широкополую шляпу и обернулся к окну, откуда ему весело улыбался толстый старый патер.
- Vossignoria reverendissima (2), - учтиво ответил молодой англичанин, - слишком любезны к чужестранцу, который покидает вашу прекрасную страну, отягощенный благодарностью за добро, столь щедро расточаемое ему.
- Bene (3), любезный сын, - заметил священник, - но если вы продолжите ваши речи, то вымокнете до нитки. Потрудитесь же слезть с вашей кобылы, да не мешкайте, ибо льет как из ведра.
Сэр Оливер удивился, когда molto reverendo parocco (4) вышел в сени: такого маленького патера он еще не видывал, и ему пришлось так низко поклониться, что к его лицу прилила кровь.
- Ах, оставьте это, - сказал священник. - Я всего лишь францисканец (5), кавальеро. Зовут меня падре Ипполито. Эй, Мариэтта, принеси нам вина и колбасы! Сюда, синьор, - здесь страшно темно. Вы ведь "инглезе"? Подумайте, с тех пор как вы, англичане, откололись от святой римской церкви (6), вас тут, в Италии, - видимо-невидимо. Понятно, синьор. Вы, верно, скучаете. Погляди, Мариэтта, этот господин "инглезе"! Бедняжка, такой молодой, и уже англичанин! Отрежьте себе этой колбасы, кавальеро, что настоящая веронская. Я говорю - к вину нет ничего лучше веронской колбасы, пусть болонцы подавятся своей "mortadella" (7). Всегда выбирайте веронскую колбасу и соленый миндаль, любезный сын. Вы не бывали в Вероне? Жаль. Божественный Веронезе (8) оттуда родом. Я - тоже из Вероны. Знаменитый город сударь. Его называют городом Скалигеров (9). Нравится вам это винцо?
- Cracias (10), падре, - пробормотал сэр Оливер. - У нас в Англии Верону называют городом Джульетты.
- Да ну? - удивился падре Ипполито. - А почему? Я что-то не припомню никакой княгини Джульетты. Правда, вот уже лет сорок с лишним я там не бывал - о какой Джульетте вы говорите?

Читать далее