Цитата сообщения Буала Кого обидел самый "лютый" русский критик, пятый номер "Могучей кучки" и есть ли шедевры у Цезаря Кюи?

Как известно, Гай Юлий Цезарь говорил, что умеет делать три дела одновременно. Примерно так же высказывался о себе другой Цезарь - Кюи: «Если взвесить все то, что я наработал в области фортификации, критики и композиции, то этого багажа хватило бы для почтенной деятельности трех лиц». И это чистая правда. Вероятно, время в XIX веке текло с другой скоростью, и люди успевали жить за троих. Иначе невозможно объяснить, как один и тот же человек мог сделать себе выдающуюся карьеру одновременно в трёх различных сферах.

Цезарь Кюи (1835—1918)

Первый из этих "трёх лиц" - светило военной науки, классик теории (профессор и автор нескольких учебников) и практики фортификации, участник русско-турецкой войны, инженер-генерал и орденоносец.

Второй - известный музыкальный критик и писатель, публиковавшийся в разных, в том числе, европейских, изданиях и сделавший своё перо оружием в битве на поле русской музыкальной культуры. Об этом надо сказать немного подробнее.

Цезарь разящий

Кюи относился к тем, негибким, мягко говоря, людям, которые никогда не изменяют своим принципам и считают доблестью говорить людям неприятную правду в лицо.

Добавим к этому очень острый язык и партийный задор. Он был одним из членов Балакиревского кружка и горячо защищал в прессе его интересы "в то время, когда группу наших композиторов звали «кучкой» и «шайкой» и покрывали насмешками". Его статьи в "Санкт-Петербургских ведомостях" с тремя звёздочками вместо подписи - *** (находясь на государственной военной службе, Кюи не мог подписывать их своим именем) - всегда вызывали большой интерес у читающей публики. Для многих этот интерес имел скандальный оттенок: читателям хотелось узнать, в кого на этот раз направит свои убийственные стрелы этот музыкальный Зоил.

За свою карьеру музыкального критика (она продолжалась более пятидесяти лет) Кюи написал огромное количество обзоров, фельетонов, рецензий, книг и, несомненно, сделал много полезного для дела национальной культуры, но в памяти потомков он остался, в основном, как автор резких (это мягко сказано) высказываний в адрес выдающихся композиторов.

Вот образцы его суждений, вошедшие в историю музыкальной журналистики:

о Первой симфонии Рахманинова : "однообразная" и "скучная", она "привела бы в восторг жителей ада".

о Чайковском: он "превратил искусство в ремесло" и поэтому его музыка будет играть "скромную роль в истории". О "Евгении Онегине" - это сочинение "мертворожденное", с "жидкими идейками", а ария Ленского - "жалостное диатоническое нытьё";

о "Тангейзере Вагнера": музыка "ординарная, приправленная гнилой и кислой гармонизацией":

о музыке Моцарта: "мертвые, деревянные звуки", "пыль времени..., пачкающая руки".

В списке "приговорённых" были также Антон Рубинштейн с его консерваторией, Александр Серов (их пикировка в прессе напоминала гладиаторские ристалища), Брамс, Верди, Бизе, Григ. Он поражал цели не только по отдельности, но и оптом, выступая против всей немецкой, итальянской, французской музыки. Да и всей западной культуре ура-патриотически настроенный Кюи предвещал скорую и неминуемую погибель.

Не поступаться принципами

Много обидного и несправедливого прочитали в его статьях не только его идейные враги, но и ближайшие друзья - Римский-Корсаков и особенно Мусоргский. Кюи был верен своему принципу "не взирать на лица" и говорить правду и только правду (то есть своё личное мнение) вопреки всему.

Цезарь Кюи в 1910 году.

Возможно, в этом было что-то фамильное. Тут надо вспомнить отца Цезаря Кюи - французского подданного Антуана Кюи. Ему было 22 года, когда он пришёл в Россию с наполеоновской армией в составе войсковой музыкальной команды (он служил барабанщиком, а потом тамбурмажором). Когда французы потерпели поражение, он попал в русский плен. Через некоторое время он женился и стал гражданином России. Но первому же своему сыну он дал имя Наполеон.

Неудивительно что Кюи восстановил против себя абсолютно всех.

Тургенев, оскорблённый за своего кумира Моцарта, писал, что "г-на Кюи, за его сквернословие о Моцарте, всё-таки надо убить" и уточнял как и чем именно.

Чайковский, в ту пору, когда он и сам был музыкальным обозревателем, однажды скрестил с ним шпаги (то есть перья), публично обвинив Кюи в плагиате, а в частных письмах называл его манеру "кюивской взбеленённостью". Рахманинов, автор "адской" симфонии, позже демонстративно отказывался иметь с ним какие-либо дела. Мусоргский считал его предателем и лжецом. И даже у Владимира Стасова - духовного вождя "Могучей кучки" и союзника Кюи - однажды лопнуло терпение, что привело к разгромной статье в его адрес.

Справедливости ради надо сказать, что те же авторы в других случаях вызывали у Кюи одобрение и даже восхищение. Можно легко сделать обширную подборку его высказываний о том, какой прекрасный талант Чайковский, какой замечательный концерт написал Рахманинов и какие гениальные страницы есть в Реквиеме Моцарта. Не говоря уже о панегириках в адрес Римского-Корсакова и восхищение оригинальным и мощным даром Мусоргского.

Но всё это почему-то не уменьшало обид потерпевших.

Вероятно, в случае Кюи речь идёт не о какой-то особой злобности натуры (Стасов отмечал в его характере "задушевность и сердечность"), а об отсутствии в его человеческих настройках тонких душевных опций - деликатности, сострадания, умения поставить себя на место другого. А также о недостатке профессионального критического чутья, приведшего к грубым ошибкам в оценках. В которых, кстати, на закате своей жизни ему пришлось убедиться и даже покаяться в содеянном.

Пикантность ситуации состояла в том, что Кюи и сам был композитором. В этом месте возникает закономерный вопрос: какую же музыку писал человек, которому были плохи Моцарт, Чайковский и Вагнер?

Всякий, кто учился когда-нибудь в музыкальной школе, знает назубок, что в "Могучую кучку" входило пять композиторов: Балакирев, Римский-Корсаков, Бородин, Мусоргский и... кто-то ещё...

Не каждый сразу вспомнит пятого - Кюи. Это потому, что его имя не ассоциируется с какой-нибудь всем известной музыкой.

Между тем Цезарь Антонович Кюи за свой долгий век написал довольно много сочинений: хоров, оркестровых, фортепианных и скрипичных пьес, романсов и целых четырнадцать опер (правда, большая часть из них - одноактные).

Пятый номер

Как ни странно, фирменный стиль "Могучей кучки" - яркий национальный характер и дух новаций - практически не коснулся музыки Кюи. Он полагал, что сочинять в русской манере означало бы для него производить подделки, ведь хотя он и считал себя на 100% русским человеком, всё же был наполовину французом (по отцу) и наполовину литовцем (по матери), а языком его детства был французский.

Музыка Кюи выдержана, скорее, в европейской манере, отдалённо напоминающей иногда Шумана, иногда Шопена, а иногда, как ни странно, Чайковского.

Кюи не обладал таким мощным творческим даром, как Бородин или Мусоргский и не ставил перед собой грандиозных творческих целей - в его жизни были другие магистрали (военная карьера и критическая деятельность). Поэтому Кюи-композитор, безусловно, остался пятым номером в списке "Русской пятёрки" (так называли "Могучую кучку" на Западе), несмотря на его безусловный талант и мастерство.

Правда, оценить в полной мере то и другое сегодня не представляется возможным, поскольку музыка Кюи звучит крайне редко. Только небольшая её часть сохранилась в музыкальном обороте. Причин этому несколько.

Кюи против Кюи

Одна из них заключается в том, что Кюи-критик основательно испортил карьеру Кюи-композитора.

Его резкие и часто язвительные высказывания в петербургской прессе в адрес любимцев русской публики (Антона Рубинштейна, Серова, Чайковского, Рахманинова), а также в адрес дирекции императорских театров привели к тому, что Кюи навлёк на себя неудовольствие буквально всех. К нему без особой симпатии относилась публика, театры не очень-то хотели держать в своём репертуаре его оперы, а обиженные композиторы отвечали своему коллеге той же монетой. "Посредственностью" называл его Чайковский, больше всех пострадавший от выпадов Кюи.

Это не значит, что музыка Кюи не исполнялась. Он имел значительный авторитет в музыкальном мире, особенно  на склоне лет, когда уже отложил своё острое критическое перо, а он сам и его музыка стали живым воплощением традиции. В эти годы его оперы ставил и Большой театр, и Мариинский, а 50-летие творческой деятельности Кюи вылилось в долгие музыкальные торжества.

Однако всё это было, скорее, знаком уважения к ветерану русской музыки и признанием его былых заслуг, чем музыкальным событием.

Наступила эпоха смены эстетических парадигм, расцвета новых больших талантов с международной карьерой: Рахманинова, Скрябина, Стравинского. На этом фоне музыка Кюи выглядела анахронизмом.

Круги забвения

После распада "Могучей кучки" и позже - в начале XX века - она затерялась в растущем потоке сочинений "консерваторской" молодёжи: несмотря на весь свой композиторский опыт, он оставался дилетантом, сочиняющем на досуге генералом.

Кюи всегда приходил на концерты в генеральском мундире с красными лампасами, а иногда и с "аннами" и "станиславами" на груди. Игорь Стравинский вспоминал: "Он держался по-военному подтянуто, и разговаривавшие с ним ... чувствовали себя вынужденными стоять навытяжку,"

Это его царственное величие хорошо схватил Репин в известном портрете 1890 года.

И.Репин. Портрет Цезаря Антоновича Кюи. 1890 г.

 Кюи намного пережил своих друзей по "Могучей кучке", и в возрасте 82-х лет встретил Октябрьскую революцию. Эмигрировать он не стал и спустя год умер.

Однако новая Россия не взяла с собой его музыку в коммунистическое будущее. Творчество Кюи не вписалась в идеологические стандарты советской культурной политики, требовавшие от искусства монументальности, народности и реализма.

В итоге Кюи попал в число тех незаслуженно отодвинутых на дальний план или вообще забытых родиной "не великих" русских композиторов, конца XIX-начала XX веков, которым несть числа. Его музыка - за исключением нескольких романсов, хоров, оперных арий и фортепианных пьес (они живут, в основном, в педагогическом репертуаре) - у нас не издавалась, не записывалась и очень редко исполнялась.

Но к концу ХХ века ситуация стала меняться. Теперь Кюи довольно часто и поют, и играют, и записывают, причём, на Западе намного чаще, чем у нас. Возрождена из забвения его камерная опера "Пир во время чумы" (во время пандемии 2020 года в каких только странах её не исполняли в виртуальном формате!).

В Швейцарии, Германии, Франции и в России прошли постановки детской оперы Кюи "Кот в сапогах".

Сцена из спектакля театра «Санктъ-Петербургъ Опера»

Пианисты начали записывать его фортепианные циклы, и дело возрождения музыки Кюи сдвинулось с мёртвой точки.

Оказалось, что в огромной коллекции музыки Кюи есть, если не бриллианты, то чудесные самоцветы. И даже один шлягер мирового масштаба.

Какую же музыку писал этот заслуженный человек в генеральской форме по имени Цезарь, непримиримый и язвительный критик, громивший направо и налево своих и чужих, которому были плохи и Моцарт, и Бах, а также Чайковский и Рахманинов с их консерваториями, этими рассадниками западных влияний?

Трудно поверить, но это так: в своей собственной музыке Цезарь Кюи был нежнейшим лириком, поэтом хрупких настроений, мастером тонкой отделки и пикантных деталей.

По крайней мере, такое впечатление создаётся, если вынести за скобки его большие и безнадёжно забытые оперы "Вильям Ратклиф", "Анджело" или "Флибустьеров", которых никто не слышал уже больше ста лет.

Цезарь Кюи создавал рекрасные камерные произведения — романсы на стихи Александра Пушкина и Аполлона Майкова, вокальные квартеты, произведения для хора, музыку для детских опер: «Снежный богатырь», «Красная Шапочка», «Кот в сапогах».
Увлекаясь музыкой, Цезарь Кюи не оставлял военную службу. С момента окончания академии он преподавал в младших классах Петербургского инженерного училища, за первые 20 лет службы прошел путь от прапорщика до полковника. Он читал лекции о боевых укреплениях Николаю II и написал много трудов по военному делу.

Кюи не писал больших симфоний и ораторий, его формат - "маленькая" музыка. Но в коллекции его лирических миниатюр, безусловно, есть свои маленькие шедевры. Вот только несколько примеров.

"Повсюду снег"

"Oriental" ("Восточная мелодия") из сборника "Калейдоскоп"

У нас эта пьеса используется в педагогическом репертуаре для юных скрипачей, виолончелистов, флейтистов и т.д. Но на Западе она уже давно стала одной из популярнейших русских мелодий, подобно "Полёту шмеля" или хору невольниц "Улетай на крыльях ветра" из "Половецких плясок".

"Oriental" входит под №9 в сборник из пятидесяти пьес для скрипки и фортепиано "Калейдоскоп" (ор.50, 1893 год.)

Она написана на мелодию сербской народной песни "Sunce jarko ne sijaš jednako" ("Не везде солнце светит ярко") - ту самую, которую до него уже использовал Чайковский в своём популярном патриотическом Славянском марше. В отличие от него, Кюи сделал из этой темы нарядную экзотическую миниатюру в лирическом духе.

После того, как "Калейдоскоп" был опубликован в 1894 году, "Восточная мелодия" привлекла к себе особое внимание. Сразу же появились многочисленные переложения - виолончельные, флейтовые, гитарные, оркестровые.

В 20-е годы известный джазовый оркестр Пола Уайтмена сделал из неё фокстрот, а позже её обработку с хором записал оркестр Джеймса Ласта. Существует также вокальный вариант этой мелодии (что-то вроде арии под названием "Prinzessin"), исполненный немецким оперным тенором Рене Колло.

Вот популярное оркестровое переложение американского дирижёра Кармена Драгона (Carmen Dragon).

Вальс ми минор

Прелестный вальс ми минор из цикла Три вальса (ор.31) - одна из многих лирических миниатюр Кюи. Они не очень сложны и поэтому не представляют большого интереса для концертирующих пианистов. К счастью, некоторые из этих пьес живут в педагогическом репертуаре.

Но всё же хрупкая, с шопеновскими отзвуками, красота этой музыки открывается только в исполнении настоящего мастера. Здесь ми-минорный вальс играет Владимир Тропп.

Хор "Задремали волны" на стихи К.Р.

Вокальная музыка - конёк Кюи. Он мастер лирического романса (самые известные - "Царскосельская статуя" и "Сожжённое письмо" на стихи Пушкина) и камерной, "домашней" хоровой миниатюры.

Этот маленьких хор - первый из пяти (ор.46) написанных в 1893 году на стихи Великого князя Константина Романова, публиковавшегося под псевдонимом К.Р. Всего-то четыре строчки, но как просто, красиво и идеально точно они вписаны в музыку.

"Беседа" (№6) из фортепианной сюиты "В Аржанто"

Вдохновенная романтическая музыка в духе лучших откровений Шумана, но с особой славянской мягкостью и теплотой.

Эта пьеса, как и весь цикл, была написана в бельгийском замке графа Эжена де Мерси-Аржанто и его жены Луизы - пианистки и страстной поклонницы русской музыки.

Илья Репин. "Луиза де Мерси-Аржанто". 1890 год

О ней невозможно не сказать хотя бы несколько слов. После того, как однажды ей в руки попали ноты одного из сочинений Бородина, она страстно влюбилась в русскую музыку, и последние шесть лет своей жизни посвятила её продвижению на Западе. Благодаря её усилиям в Бельгии и Нидерландах с триумфальным успехом прошли концерты из сочинений Бородина, Кюи, Римского-Корсакова и Чайковского. Она выучила русский язык, переводила на французский либретто русских опер и опубликовала книгу о Кюи и его сочинениях.

Графиня стала другом композитора и, после смерти мужа, практически, членом его семьи. Кюи не уставал восхищаться её умом, музыкальным талантом, женственностью и добротой. "Величайшей гордостью моей жизни составляет то, что я удостоился заслужить её преданную дружбу", написал Кюи после её смерти.

Эту музыку Кюи написал летом 1887 года в фамильном замке Аржанто, где по приглашению графини проводил с женой и детьми отпуск.

Через три года Луиза де Мерси-Аржанто тяжело заболела и последние месяцы своей жизни провела в семье Кюи, в Петербурге. Илья Репин, писавший по её заказу известный портрет композитора в генеральском мундире, запечатлел и умирающую графиню. Эта картина в золочёной раме висела в кабинете Кюи на самом почётном месте.

Кто скажет, что эта музыка недостойна называться шедевром?

"Оркестровая сюита"

"Соната для скрипки и фортепиано"

 

 

"Нет, если б даже горькие страдания"

 

*********************************

Биография Цезаря Кюи складывалась так же, как у любого мальчика его круга. Родился он в Литве, в Вильно. Отец - выходец из Франции, пришел с Наполеоном да и остался в России, преподавал в гимназии. Будущий композитор рос в обстановке высокой культуры общения, вокруг него всегда были умные люди, интересные разговоры и, конечно, музыка. Семья была дружной, и первые уроки игры на фортепиано юный Цезарь Антонович Кюи получил от старшей сестры. Одаренность мальчика была замечена, и далее уроки продолжались у частных педагогов. В четырнадцать лет он начал музыку сочинять: мазурки, ноктюрны, романсы, песни и даже увертюра одна была. Эти произведения, еще достаточно наивные по-детски, одного из преподавателей по фортепиано живо заинтересовали. Его учителем в то время был знаменитый Станислав Монюшко, чудесный польский композитор. Дарование опять же было отмечено. Более того, не только учителя, а коллегу и старшего товарища получил в этот момент Цезарь Кюи. Краткая биография тоже подробно освещает этот период, настолько он значим.

Монюшко стал давать бесплатно юному музыканту уроки контрапункта, композиции, теории музыки. Занимались они менее года, но это время принесло огромную пользу будущим произведениям Цезаря Кюи. Можно себе представить эти сожаления и огорчения, когда пришлось оставить весь привычный уклад, любимую гимназию, а главное - творческую дружбу со Станиславом Монюшко, потому что предстоял переезд в Петербург и учеба, ничем не касающаяся нот. Биография Цезаря Антоновича Кюи словно с новой страницы началась. Он поступил на военную учебу в Главное инженерное училище, где о занятиях музыкой пришлось временно забыть. Но воспитанники не были лишены музыкальных впечатлений, они еженедельно посещали оперу, всевозможные концерты, которые и дали богатейшую пищу для того, чтобы сформировать композитора и критика. В 1856 году начались знакомства с лучшими представителями музыкальной школы России. Первым был Милий Алексеевич Балакирев, чуть позже Александр Сергеевич Даргомыжский и Александр Николаевич Серов.

Портрет Цезаря Кюи кисти Константина Маковского

 Цезарь Антонович Кюи жил жизнью, можно сказать сверхнасыщенной. Во-первых, это работа педагогическая, во-вторых, научная, требовавшая огромных усилий и труда. Последняя, кстати, до самого конца жизни не закончилась. Редкий служака в то время мог за двадцать лет пройти весь путь с самой первой ступени до полковника. Он любил заниматься с детьми, а потому много времени проводил в младших классах училища, воспитывая будущих военных инженеров. И не только изумлял, но и часто возмущал начальство тем, что успевал совмещать все это с сочинением музыки и написанием музыкальных критических статей. Причем все это у него получалось практически с одинаковым успехом. И публикации в Инженерном журнале успевал делать, да настолько толковые, что через короткое время стал в стране одним из самых видных специалистов по фортификации, профессором в академии и генерал-майором. 

Репин И.Е., портрет Кюи Ц.А.

Кюи написал множество учебников по фортификации, по которым выучились практически все офицеры русской армии. И одновременно во всех великосветских гостиных исполнялись его романсы.

Словом, жизнь у композитора Кюи была интересной и, что самое главное, очень долгой. Он был счастлив в браке, более сорока лет прожив с Мальвиной Бамберг, ученицей Даргомыжского. Ей посвящен самый первый опус - четырехручное скерцо для фортепиано. В доме композитора А. С. Даргомыжского Кюи познакомился с Мальвиной Бамберг. Девушка, обладая хорошим голосом, брала уроки пения у Александра Сергеевича и мечтала о выступлениях на сцене императорских театров. Молодые люди полюбили друг друга и поженились. В семье родилось двое детей – мальчик и девочка. Она покинула мужа в 1899-м, а Цезарь дожил до весьма почтенной старости - до 1918 года не прекращалась его деятельность.Точно так же, как композитор Бородин, Кюи был гораздо более известен и любим в научных кругах, а вовсе не в музыкальных. В развитие фортификации он внес поистине огромный вклад, а потому и признание было повсеместным. 

Мальвина Рафаиловна Кюи (урожд.Бамберг), жена Цезаря Кюи

Из-за одинаково страстного и профессионального увлечения композицией и военным искусством Цезарь Кюи получил прозвище «Генерал от музыки». Когда Кюи было 69 лет, его произвели в инженер-генералы.
После Октябрьской революции Цезарь Кюи вступил в Красную армию, продолжая преподавать в трех военных академиях. Умер он в Петрограде в марте 1918 года. Цезаря Кюи похоронили на Тихвинском кладбище (Некрополь мастеров искусств).

Могила Ц. А. Кюи и его супруги Мальвины Рафаиловны на Тихвинском кладбище в Александро-Невской лавре (Санкт-Петербург)

Источник....