Но сущий вздор, что я живу грустя.
И что меня воспоминанье точит.
Не часто я у памяти в гостях,
Да и она всегда меня морочит.
Когда спускаюсь с фонарём в подвал,
Мне кажется - опять глухой обвал
За мной по узкой лестнице грохочет.
Чадит фонарь, вернуться не могу,
А знаю, что иду туда к врагу.
И я прошу как милости... Но там
Темно и тихо. Мой окончен праздник.
Уж тридцать лет, как проводили дам,
От старости скончался тот проказник.
Я опоздала. Экая беда!
Нельзя мне показаться никуда.
Но я касаюсь живописи стен
И у камина греюсь. Что за чудо?
Сквозь эту плесень, этот чад и тлен
Сверкнули два живые изумруда.
И кот мяукнул. Ну, идём домой!
Но где мой дом и где рассудок мой?








Анна Ахматова. Январь 1940

На балконе плакала заря
В ярко-красном платье маскарадном
И над нею наклонился зря
Тонкий вечер в сюртуке парадном.

А потом над кружевом решётки
Поднялась она к нему, и вдруг
Он, издав трамвайный стон короткий,
Сбросил вниз её ненужный труп.

И тогда на улицу, на площадь,
Под прозрачный бой часов с угла,
Выкатила голубая лошадь,
Синюю карету из стекла.

Громко хлопнув музыкальной дверцей,
Соскочило Время на ходу,
И, прижав рукой больное сердце,
Закричало, как кричат в аду.

А в ответ из воздуха, из мрака
Полетели сонмы белых роз,
И Зима, под странным знаком Рака,
Вышла в небо расточать мороз.

И, танцуя под фонарным шаром,
Опадая в тишине бездонной,
Смерть запела совершенно даром
Над лежащей на земле Мадонной.






Борис Поплавский. DOLOROSA. Декабрь 1926

Густав Климт. Аллегория Трагедии. 1897

Маски повсюду, весёлые маски,
Хитро глядят из прорезов глаза.
Где я? В старинной, чарующей сказке?
Но отчего на ресницах слеза?

Глупые маски, забавные маски,
Манит, зовёт меня ваш хоровод.
Вот промелькнули влюблённые глазки -
Странные маски, куда нас влечёт?

Платья безвкусны, размеренны речи,
Мчатся в бессмысленной пляске
Руки, зовущие губы и плечи -
Глупые маски, весёлые маски.

Слёзы личиной нелепой закрою,
С хохотом маску надену свою -
Глупые маски, стремитесь за мною,
Слушайте: пошлости гимн я пою!

Маски повсюду, различные маски,
Хитро глядят из прорезов глаза.
Где я? В старинной, чарующей сказке?
Но отчего из-под маски слеза?..









Вадим Шершеневич. Маски. Декабрь 1910

Густав Климт. Аллегория Трагедии (фрагмент). 1897

Бывают уголки воспоминаний,
где зелень, одиночество и дрёма, -
обрывки снов, навеянных полями
вблизи родного дома.

Другие будят ярмарочный отзвук
далёких лет, полузабытой рани -
лукавые фигурки
у кукольника в пёстром балагане.

Навеки под балконом
оцепенело горькое свиданье...

Глядится вечер в огненные стёкла.
Струится зелень с выступа стенного.
На перекрёстке призрак одинокий
целует розу, грустный до смешного.








Антонио Мачадо. 1902

Антонин Сунгуров. Арлекин с розой. 1952

Густав Климт. Аллегория Трагедии. 1897

О, этот странный маскарад:

Здесь маски, как живые лица,

В пределах моды и традиций

Осуществят любой наряд.


Здесь с голубого потолка

То солнце, то луна сияет,

И зиму здесь весна сменяет,

И танец тянется века.


В ладони горяча ладонь,

Причудливо смешенье красок,

А мы с тобой вдвоём без масок

Летим, как бабочки в огонь.


Вдвоём, среди враждебных глаз,

В лохмотьях крыльев обожженных -

Два человека обнажённых.

Смотри - они боятся нас!..


Елена Пучкова. Маскарад. 2013

Густав Климт. Аллегория Трагедии. 1897

Сквозь шахматной сетку доски
(Я в дождь ни за что не ручаюсь)
Озноб разошёлся тоски,
Встревоженный звоном отчаяния.

Итог, и расчёт, и урон
(Спокойствие комнатной мебели)
Упали в трамвайный трезвон,
Трезвоном покрыты, как небылью.

И небыли этой в туман,
Что сеткой отмерен и вырезан,
По скрежету рельсовых ран
Скользить недоношенным призраком.

И сну на остывшем листе,
И встречам, и шёпотным вздохам,
Как Вию застрять в темноте,
Застрять в неоконченных строфах.

И столько в забытой строфе
Провалов и скорби урона,
Что даже случайность кафе
Становится жизни законом.





Перикл Ставров. В дождь. 1933

Пабло Пикассо. "Проворный кролик"
(Арлекин с бокалом). Фрагмент. 1905

Люсия Хеффернан. Настенный календарь "Знак года. Кот". ООО "ХАТБЕР-М" - 2022

Серебристые, резные
Переливы на стекле.
То пушистые, сквозные
Чайки перья вырезные
Распластали в белой мгле.

Как воздушны эти крылья
На сияющем окне!
Но недвижны их усилья:
Истомясь тоской бессилья,
Стынут чайки в белом сне.

Будто звёздные осколки
Мёрзнут в искрах голубых.
И не чайки это: ёлки
Ткут морозные иголки,
Ткут узор ветвей седых.

Меркнет. В сумеречной ласке
На лазоревом стекле,
Сквозь гирлянды белой сказки,
Как глаза в прорезах маски,
Звёзды светятся во мгле.









Борис Садовский. Морозные узоры. 1911

Джон Харрисон Витт. 1840-1901. Очаровательная маска

Светилась колдуньина маска,
Постукивал тихо костыль...
Моя новогодняя сказка,
Последняя сказка, не ты ль?

О счастье уста не молили,
Тенями был полон покой,
И чаши открывшихся лилий
Дышали нездешней тоской.

И, взоры померкшие нежа,
С тоской говорили цветы:
"Мы те же, что были, всё те же,
Мы будем, мы вечны... а ты?"

Молчите. Иль грезить не лучше,
Когда чуть дымятся угли?
Январское солнце не жгуче,
Не пылки его хрустали...











Иннокентий Анненский. Январская сказка. 1907

Илья Глазунов. Княжна Катя. Иллюстрация к повести Ф.М. Достоевского " Неточка Незванова" (фрагмент) - 1970

Когда, от праздника устав,
меняет краски труд,
когда уходит сэр Фальстаф
и Шейлок тут как тут,
то кажется, что это - миг,
простая череда,
и вдруг поймёшь, что ты - старик,
и это навсегда.
А развесёлый маскарад
исчез в тумане дней,
и чем трезвей теперь твой взгляд,
тем, стало быть, мрачней...

О, как же хочется сейчас
воскликнуть бодро: "Но..."
Но день прошёл. И свет погас.
И за окном темно.
И к темноте не привыкать
при вьюге, взаперти.
И утешения искать
почти нет сил. Почти.










Юрий Ряшенцев. 1976

Зинаида Серебрякова
Александр в карнавальном костюме. 1952

Отскакивает мгла

от окон школы,

звонят из-за угла

колокола Николы.

И дом мой маскарадный

(двуличья признак!)

под козырёк парадной

берёт мой призрак.


Иосиф Бродский. 1964












Эдмунд Блэмпид. 1886-1966. Пьеро

Илья Глазунов. Закат Европы. Фрагмент. 2003