tabula-rasa24.ru/soznanie/i...okost.html
"Знание, выросшее из абстрактного мышления, изгнало человека из рая, в котором он, бездумно следуя своим инстинктам, мог делать все, чего ему хотелось. Происходящее из этого мышления вопрошающее экспериментирование с окружающим миром подарило человеку его первые орудия: огонь и камень, зажатый в руке. И он сразу же употребил их для того, чтобы убивать и жарить своих собратьев".
Конрад Лоренц
Я сел за этот текст после того, как в третий раз наткнулся на статью "Способность человека убивать человека", которая давно бродит по просторам интернета. Почитайте её, она интересно написана. Посвящена она исследованиям американских учёных, которые исследовали своих доблестных военных. "Суть американских исследований человека в том, что сама биология, сами инстинкты запрещают человеку убивать человека" - о как! И вот ещё интересное открытие - "Американские психологи Свенг и Маршан, работавшие по заказу Пентагона, выяснили, что если боевое подразделение ведет непрерывно боевые действия в течение 60 дней, то 98% личного состава сходят с ума. Кем же являются оставшиеся 2%, которые в ходе боевых столкновений и есть главная боевая сила подразделения, ее герои? Психологи четко и аргументировано показывают, что эти 2% — психопаты. У этих 2% и до призыва в армию были серьезные проблемы с психикой.." Ну, американские учёные не могли ошибаться. Значит, через два месяца Сталинградской Битвы (а она была с 17 июля 1942 г. по 2 февраля 1943 г., т.е. более полугода!) наши солдаты из пополнения встречали не закалённых в боях ветеранов, а небоеспособных сумасшедших идиотов. Как только победили? Или красноармейцы изначально были поголовно психопатами и потому сохраняли боеспособность? Держу пари, что часть наших граждан в это охотно поверят. И звучит красиво - "красная армия - армия психопатов"... Да бог с ними, с красноармейцами, «цивилизованных» европейцев - немцев, венгров, итальянцев и других - мы под Сталинградом взяли около ста тысяч пленными (цифры порой гуляют до 200 тысяч). Согласно американскому исследованию, их пришлось бы этапировать не в лагеря, а в психдиспансеры. Уж европейские-то армии точно не могли состоять из психопатов, и потому бы гарантированно свихнулись в этой мясорубке!
Идея американских учёных стала основой для фильма "люди против огня" - пятого эпизода третьего сезона научно-фантастического сериала-антиутопии «Чёрное зеркало». В этом эпизоде был показан некий вооруженный конфликт, где солдаты имели вживлённые импланты, создающие для них дополненную реальность. Благодаря этому они не видели в противнике не человека, а монстра, слышали не крики ужаса и мольбы о пощаде, а хриплое рычание и инфернальные вопли. Без этого они, дескать, не смогли бы эффективно справляться со своей боевой (хотя, скорее, карательной) задачей... Фильм интересный, всем рекомендую. Добротная фантастика. Конечно, самое фантастичное в этой картине не вживлённые импланты с дополненной реальностью, а то, что человек, оказывается, в силу своей биологии не способен на убийство...
Цивилизованные европейские солдаты вермахта прекрасно справлялись с тем, чтобы не видеть в нас людей. И без всяких имплантов. Языковой барьер, культурная разница? Обратимся тогда к опыту гражданских войн, где враги - это люди одной культуры. И они прекрасно справляются с тем, чтобы увидеть во вчерашнем соседе нелюдя лишь на том основании, что у него другое происхождение, или другие политические взгляды, или ещё что-ни будь, что угодно. Даже нет, всё может быть ещё проще. Во враге можно и человека видеть, но если не ты его, то он тебя.
Запрет на убийство
Если честно, мне стыдно за американских учёных. Потому что они или невежды, что для учёного позорно, или подлецы, которые сознательно обманывают доверчивых обывателей. Да, в природе известны виды животных с некоторым (но не полным, разумеется) запретом на убийство себе подобного, запретом действительно биологическим, врождённым, но относится ли человек к числу этих видов? Давайте разбираться. Я приведу несколько выдержек из книги Конрада Лоренца "Кольцо царя Соломона", из последней главы, которая называется "Мораль и оружие". Основная мысль великого учёного в том, что биологические сдерживатели могут сформироваться в процессе эволюции только у тех животных, кто "вооружён" - т.е. имеет природное оружие в виде клыков или иных орудий убийства. Для иллюстрации этого явления Лоренц приводит несколько примеров. Сначала пример отсутствия всяких "тормозов" в проявлении внутривидовой агрессии:
Конрад Лоренц
"...Мягкий удар хрупкого клювика, слабый толчок лёгкого крыла — все это для глаза непосвящённого более похоже на ласку, чем на агрессию. Как-то я задумал скрестить африканскую кольчатую горлицу с несколько более мелкой и хрупкой обыкновенной горлицей, обитающей в европейских лесах. С этой целью посадил в комнатный садок самку первого вида и самца — второго. Обеих птиц я вырастил дома, и они были совершенно ручные. Я не принял всерьёз их стычки, которые первоначально происходили у меня на глазах. Как могут голуби — эти образчики любви и добродетели — нанести вред друг другу? И я уехал в Вену, оставив птиц наедине. Вернулся я на следующий день — страшное зрелище предстало моим глазам. Самец лежал на полу клетки. Его темя, шея и спина были не только совершенно ощипаны, но и превратились в сплошную кровоточащую рану. На растерзанном голубе, словно орёл на своей добыче, сидел второй «вестник мира». Сохраняя своё обычное мечтательное выражение, которое и создало голубям славу миролюбцев, эта очаровательная леди продолжала ковырять своим серебристым клювиком израненную спину своего поверженного супруга. Когда тот собрал остатки сил и попытался спастись бегством, самка лёгким толчком крыла снова повалила его и продолжала свою методичную, безжалостную, разрушительную работу. Не вмешайся я, птица, несомненно, прикончила бы собрата, хотя она была настолько усталой, что у неё почти слипались глаза.
За всю свою жизнь я только дважды был свидетелем таких же сцен страшного увечья, наносимого себе подобным: наблюдая ожесточённые драки цихлидовых рыб, которые в буквальном смысле слова сдирают друг с друга кожу, и в бытность мою военным хирургом, когда на моих глазах высшие из позвоночных животных занимались массовым калечением своих ближних".
Далее обратный пример:
"Не поладили двое — старый огромный волк и другой, не столь внушительной внешности, очевидно, более молодой. Они ходят друг за другом маленькими кругами, демонстрируя превосходную «работу ног». Обнажённые клыки щёлкают непрерывно, это целый каскад символических укусов, следующих друг за другом с такой быстротой, что глаз просто не в состоянии уследить за ними. Пока это и все. Челюсти одного волка рядом, совсем рядом с блестящими белыми зубами противника, который настороже и готов отразить атаку. Только на губах по одной-две маленьких ранки. Молодой волк постепенно начинает сдавать. Видимо, старик сознательно оттесняет его к изгороди. Затаив дыхание, ждём, что случится, когда теснимое животное окажется «у каната». Вот отступающий ударился о забор, споткнулся… и старый волк уже над ним. И тут случилось невероятное, как раз противоположное тому, чего мы ожидали. Неистовое кружение двух серых тел внезапно прекратилось. Плечом к плечу, в напряжённых, одеревеневших позах оба зверя остановились вплотную друг к другу, обратив головы в одну сторону. Оба свирепо ворчат: старик — глубоким басом, молодой — тоном выше, и в его рычании проглядывает глубоко запрятанный страх. Но посмотрите внимательнее, как стоят противники. Морда старого волка рядом, совсем рядом с загривком врага, а тот отвернул морду в противоположную сторону, подставив неприятелю незащищённую шею, своё наиболее уязвимое место. Клыки старика блестят из-под злобно приподнятой губы, они в каком-то дюйме от напряжённых шейных мышц соперника, как раз в том месте, где под кожей проходит яремная вена. Вспомните — в разгар битвы оба волка подставляли друг другу только зубы, наименее уязвимую часть тела. Теперь же потерпевший поражение боец намеренно подставляет врагу свою шею, укус в которую, несомненно, окажется смертельным. [...] ...Животные могут очень долго стоять неподвижно друг подле друга, и если для наблюдателя этот период измеряется минутами, то побеждённому волку он может показаться часами. Вам кажется, что вот-вот наступит развязка. Затаив дыхание, вы ждёте, что в следующий момент зубы победителя разрежут яремную вену неудачника. Но ваш страх безоснователен, ибо этого не случится. В той ситуации, о которой идёт речь, сильнейший никогда не тронет побеждённого соперника. Вы можете заметить, что победителю и хотелось бы проучить врага, но он просто не может сделать этого! Собака или волк, подставляющие противнику шею, никогда не будут укушены всерьёз. Выигравший сражение рычит, ворчит, щёлкает в воздухе челюстями, иногда даже проделывает такое движение, словно встряхивает невидимую жертву. Но это удивительное «запрещение» действует лишь до тех пор, пока потерпевшее животное остаётся в позе покорности. А поскольку битва остановилась внезапно, в тот самый миг, когда побеждённый принял эту позу, победителю часто приходится застыть в не очень удобном положении. Для него вскоре становится утомительным держать морду вплотную у шеи неприятеля. И тогда победившее животное отходит в сторону".
Если вы, дорогой читатель, понимаете принцип эволюции, то вы, поразмыслив, согласитесь, что иначе и быть не может. Сохраняются и развиваются те признаки, которые способствуют выживанию и оставлению потомства. Голубям, зайцам и ряду других "кротких" созданий "биологического милосердия" совершенно не надо. Не способные к быстрому убийству собрата, они своей непреходящей агрессией не подвергают свой вид угрозе вымирания - проигравший всегда может убежать, если только не заперт в клетку, как это вышло с горлицами Лоренца. Следовательно, не было создано условий для формирования запрещающих механизмов, так как они были совершенно не нужны для выживания. Более того, родись олень или голубок мутантом, который ведёт себя с волчьим благородством, то он бы не имел шансов победить соперника "без тормозов" в битве за самку и, соответственно, не оставил бы потомства. Аналогично и с формированием запрета на убийство у хищников, способных быстро умерщвлять себе подобного. Представим себе, что появляется в популяции волк-мутант, которому чуждо рыцарское поведение своих собратьев. Возможно, что его "беспринципность" даже способствовала бы успешности самого мутанта - он получал бы пощаду от тех, кто побеждает его, но не щадил тех, кого побеждал бы он сам. В итоге он выбивал бы конкурентов одного за другим и, скорее всего, был бы успешен в размножении... Его потомство будет нести в себе мутантные "беспринципные" гены в следующие поколения и волков, убивающих своих собратьев направо и налево, будет всё больше. Понятно, что эта тенденция в конце концов приведёт всю популяцию к гибели. Впрочем, на деле всё кончилось бы ещё быстрее - стая с таким мутантом будет уменьшаться и не будет конкурентноспособна с другими стаями, в которых нет такого выродка. Как ни крути, но члены твоей стаи - это в первую очередь те, кто помогает выжить, а не враги.
Итак, для "вооружённых" животных необходимо иметь сдерживающие механизмы для того, чтобы не истребить самих себя, в то время как не вооружённое зверьё способно на ничем не ограниченную жестокость. Не только хищники, но и травоядные могут иметь внушительное вооружение - я вспоминаю жирафов, которые для того, чтобы отогнать львов от своих детёнышей, наносят страшные удары копытами передних ног. Этот удар для незадачливого "царя зверей" может быть смертельным, поэтому взрослый жираф почти не имеет врагов в дикой природе. Внутривидовая конкуренция у жирафов присутствует, самцы устраивают турниры за обладание самками, но в своих ритуализированных стычках они никогда не используют удары ног - вместо этого они толкаются друг с другом своими огромными шеями. Со стороны это напоминает больше игру или ритуал, а не драку. Ритуал - отличный способ избегать крови. Это правило действует, кстати, не только в животном мире, но и в человеческом социуме. Только у человека ритуалы обусловлены культурой, а не инстинктом, но функция его та же самая - устанавливать социальную иерархию и решать конфликты без большого ущерба для обоих сторон. Однако вернёмся к заявлению американских учёных... Они говорят про биологию, про биологические запреты на убийство себе подобного. В таком случае, если речь идёт именно о биологических механизмах, то вполне уместно будет сравнение человека с животными, в первую очередь с приматами, наиболее биологически близкими к нам. Давайте посмотрим на приматов...
Жестокость приматов
Если не считать насекомоядных лемуров, то приматы - всеядные животные с преимущественно растительной пищей. Из всех приматов самым хищным (т.е. с наибольшей долей мяса в рационе) является человек. При анализе рациона неандертальцев антропологи однозначно приходят к выводу, что они были самыми серьёзными хищниками на всей территории Европы ледникового периода, так как основу их рациона составляло мясо самых крупных представителей мегафауны - шерстистые носороги, мамонты, гигантские олени. Впрочем, не стоит считать, что они были исключительно плотоядны - растительная пища тоже регулярно употреблялась. Неандертальцы, живя небольшими группами максимум в 30 членов, успешно теснили крупнейших хищников того времени, включая львов, которые тоже охотятся группами. Кроманьонцы - наши непосредственные предки - потом успешно оттеснили самих неандертальцев, частично перемешавшись с ними... Но я забегаю вперёд, поэтому пока отвлечёмся от человека и посмотрим на других приматов. Нельзя сказать, что обезьяны наделены природным оружием наподобие волков или жирафов. Правда, наиболее крупные из обезьян - гориллы - обладает внушительной силой. Во время стычек самцы горилл активно используют ритуалы устрашения (знаменитое битьё себя в грудь), что даёт возможность большинство конфликтов разрешать бескровно. Устрашение как ритуал, заменяющий драку, используется и рядом других видов обезьян. Однако у обезьян нет турнирных, символических боёв, как у жирафов, или специальной позы побеждённого как сигнала "стоп-бой" для победителя, как у волков. Если драка началась, то нет никаких гарантий, что она закончится малой кровью. Самая частая смерть самца бабуина не клыки и когти хищника, а увечья, полученные в драке с другим самцом. Закономерно, что именно гориллы, как наиболее вооружённые из приматов, являются и самыми сдержанными в своих драках. А что же наши самые близкие родственники - шимпанзе? Пусть за меня расскажет английский учёный Джейн Гудолл, которая изучала шимпанзе на протяжении 45 лет... «Шестеро взрослых самцов группы Касакелы, один самец-подросток и одна взрослая самка, оставив младших шимпанзе стаи, направились на юг, а затем услышали крики шимпанзе, доносившиеся с той стороны, и застали врасплох самца Кахамы — Годи. Один из самцов Касакелы повалил убегавшего Годи на землю, сел ему на голову и прижал его ноги, а остальные в течение десяти минут били его и кусали. Наконец один из нападавших бросил в Годи большой камень, после чего нападавшие убежали. Годи смог подняться, но он был тяжело ранен, истекал кровью, тело его покрывали укусы. Годи умер от ран. На следующий месяц три самца Касакелы и одна самка снова отправились на юг и напали на самца Кахамы по кличке Де, который на тот момент ослабел из-за болезни или предшествовавших драк. Нападавшие стащили Де с дерева, топтали его, кусали, били и вырывали у него клочья шкуры. Сопровождавшую Де самку, у которой была течка, нападавшие заставили пойти вместе с ними на север. Два месяца спустя Де видели живым, но истощенным настолько, что позвоночник и кости таза торчали из-под шкуры; у него отсутствовали несколько когтей, была оторвана часть пальца на ноге. После этого его не видели. В феврале 1975 года пять взрослых самцов и один самец-подросток Касакелы выследили старого самца Голиафа из стаи Кахамы. Восемнадцать минут они били его, колотили и пинали, наступали на него, поднимали и швыряли навзничь, таскали по земле и выкручивали ему ноги...» Как вы видите, у наших ближайших родственников нет никаких проблем с биологическими запретами на насилие и агрессию. Описанные случаи - не исключительные явления. Из описанного случая видно, что у шимпанзе нет ни волчьего "стоп-боя", ни жирафьего ритуализированного поединка: обезьяны использовали весь доступные средства для причинения вреда своему собрату (укусы, щипки, удары, выкручивания конечностей), а в силу развитого интеллекта они существенно расширяли свой природный арсенал - использовали сподручные предметы (бросают камни), а также складывают свои усилия, действуя слаженно и расписывая роли, как преступная группировка по "предварительному сговору". У шимпанзе очень хорошо развито деление собратьев по принципу "свой/чужой" и они способны как на чуткую заботу о своих, так и на бессмысленную жестокость по отношению к чужим. Вылазки на территорию соседской стаи осуществляются ими не в силу бескормицы, опасности или нехватки места - это делается ради возможности садистски насладится страданием жертвы. Не щадятся и детёныши, более того - порой они даже предпочитаются как объект для жестокости. Частично это можно объяснить тем, что шимпанзе далеко не всегда избивают свою жертву до полусмерти, как в описанных случаях, нередко они доводят дело до конца, после чего съедают тело жертвы - и в этом случае детёныши предпочтительнее. Каннибализм шимпанзе опять таки не продиктован голодом, хотя некоторые учёные и стремятся объяснить это нехваткой белка и минеральных веществ... Я же думаю, что шимпанзе склонны к каннибализму, т.е. им это просто нравится. Антрополог Станислав Дробышевский рассказывал, как в одной стае шимпанзе появилась самка со своей дочкой, которые на пару ловили детёнышей из своей же стаи, убивали их и ели. Так как соплеменники толком ничего не сделали с каннибалками даже после того, как они были "взяты с поличным", то стая через некоторое время прекратила своё существование. Думаю, что не стоит оправдывать эту парочку детоубийц рассуждениями о том, что бедняжкам не хватало белка или витаминов... Говоря о таких высокоразвитых существах, как шимпанзе, вполне уместно будет сказать, что это были серийные убийцы, больные извращенцы во вполне человеческом смысле этого слова. Просто то, что рядовые шимпанзе могут позволить себе только к чужим, в их случае было направлено на своих, на самых беззащитных соплеменников - детёнышей. Не думаю, что что-либо подобное может случиться в стае волков или в львином прайде. Обратная сторона развитых мозгов и свободы от сдерживающих инстинктов - это возможность извращенного, патологического поведения. Посмотрите на нашу, человеческую историю, посмотрите вокруг и убедитесь сами в том, что это так, что это неизбежная плата за нашу свободу от инстинкта и интеллект. Ну и каннибализм нам свойственен был никак не меньше, чем шимпанзе. На ранних этапах развития он был разным: в эпоху нижнего палеолита он был продиктован объективными причинами, т.е. голодом (учёные обнаруживали следы снимания мяса - насечки от кремниевых ножей - практически на всех костях неандертальцев!) но потом он часто становился ритуальным. Как ритуал он существует и до сих пор у ряда племён в Африке и Бразилии, в Индии и на некоторых островах - я опущу подробности этих ритуалов, все заинтересовавшиеся сами смогут найти информацию.
Феномен чужой боли
Дорогой читатель, я никак не утверждаю, что КАЖДЫЙ человек мечтает о куске человечины. Природа человека - это, словами Сартра, свобода. А потому человек может быть кем угодно - каннибалом, вегетарианцем, развратником, аскетом, убийцей или врачевателем. Иногда всё это может продемонстрировать даже один и тот же человек в разное время. Человек свободен для проявления любой жестокости и любого милосердия. Именно поэтому в истории человечества было и то и другое. Но вернёмся к шимпанзе. Почему они могут быть столь бессмысленно жестоки к своим собратьям? Я приведу цитату из статьи Т.Олейник "Примат примату - волк": "жестокость воюющих приматов — это следствие их высокоразвитой способности к размышлению и состраданию. Именно потому, что умеют понимать чужую боль, они причиняют ее, испытывая агрессию и возбуждение. И это возбуждение, страх и эмпатия становятся своего рода наркотиком, который совершенно нельзя добыть иначе, как только муча себе подобных. Единственные детеныши, которые осознанно калечат маленьких животных и приходят в возбуждение, глядя на их агонию, — это шимпанзята (опять-таки если отвлечься от человека). Котенок может изувечить мышь, но он не будет задумываться о чувствах мыши — он просто играет дергающимся клубком. Детеныш шимпанзе прекрасно понимает, что птичке с оторванной ножкой больно, — он демонстрирует поочередно и страх, и жалость, и злорадство, играя своей живой игрушкой". Т.е. чужая боль и чужой страх могут существовать лишь для того, кто способен на хоть какое-то понимание этих феноменов. С момента своего возникновения феномен чужого страдания делает чужой страх и боль тем, что невозможно игнорировать, что не может не трогать за душу, к чему нельзя оставаться равнодушным... Что-то надо с этим делать. Можно, например, вызывать боль другого. Или стараться её ослабить. Т.е. проявлять жестокость или милосердие. Чужой (и потому потенциально опасный) - это тот, чью боль и чей страх надо вызывать, а свой - это тот, чью боль стоит утешать. При этом надо понимать, что маркер "свой" не делает проявление агрессии невозможным, потому что нет реальных биологических тормозов, блокирующих проявление агрессии даже к своему соплеменнику, к тому, кто помечен, как "свой". Агрессия внутри своей группы помогает выстраивать и поддерживать иерархию, т.е. саму структуру группы, что, разумеется, очень важно для хорошего функционирования группы и её конкурентоспособности. Милосердие к своим соплеменникам преследует эту же цель - после выяснения отношений правильно было бы снова начать ладить друг с другом для хорошего взаимодействия. Правда, отсутствие биологических сдерживателей может порой приводить к тому, что мириться будет не с кем. Конрад Лоренц в своей фундаментальной работе "Агрессия или так называемое зло" (глава "Се человек") пишет: "Что могло произойти, когда человек впервые взял в руку камень? Вполне вероятно, нечто подобное тому, что можно наблюдать у детей в возрасте двух-трех лет, а иногда и старше: никакой инстинктивный или моральный запрет не удерживает их от того, чтобы изо всей силы бить друг друга по голове тяжелыми предметами, которые они едва могут поднять. Вероятно, первооткрыватель камня так же мало колебался, стукнуть ли своего товарища, который его только что разозлил. Ведь он не мог знать об ужасном действии своего изобретения; врожденный запрет убийства тогда, как и теперь, был настроен на его естественное вооружение. Смутился ли он, когда его собрат по племени упал перед ним мертвым? Мы можем предположить это почти наверняка.
Общественные высшие животные часто реагируют на внезапную смерть сородича самым драматическим образом. Серые гуси стоят над мертвым другом с шипением, в наивысшей готовности к обороне. Это описывает Хейнрот, который однажды застрелил гуся в присутствии его семьи. Я видел то же самое, когда египетский гусь ударил в голову молодого серого; тот, шатаясь, добежал до родителей и тотчас умер от мозгового кровоизлияния. Родители не могли видеть удара и потому реагировали на падение и смерть своего ребенка точно так же. Мюнхенский слон Вастл, который без какого-либо агрессивного умысла, играя, тяжело ранил своего служителя, — пришел в величайшее волнение и встал над раненым, защищая его, чем, к сожалению, помешал оказать ему своевременную помощь. Бернхард Гржимек рассказывал мне, что самец шимпанзе, который укусил и серьезно поранил его, пытался стянуть пальцами края раны, когда у него прошла вспышка ярости.
Вполне вероятно, что первый Каин тотчас же понял ужасность своего поступка. Довольно скоро должны были пойти разговоры, что если убивать слишком много членов своего племени — это поведет к нежелательному ослаблению его боевого потенциала. Какой бы ни была воспитательная кара, предотвращавшая беспрепятственное применение нового оружия, во всяком случае, возникла какая-то, пусть примитивная, форма ответственности, которая уже тогда защитила человечество от самоуничтожения."
Обратите внимание - Лоренц пишет здесь о проявлении жестокости внутри одного социума, т.е. по отношению к СВОЕМУ. Жестокость к ЧУЖОМУ раньше не возбранялась никогда, чаще она поощрялась. Я слышал, например, об одном племени, у которых есть интересная традиция - добывать души для своих детей. Отец новорожденного должен добыть для своего чада душу человека, а где её взять? Своих убивать нельзя, а вот чужих - почему бы и нет? Поэтому отец выходит на охоту на человека из соседнего племени, чью голову он должен принести в свою хижину - и позор тому, кто не сможет добыть души для своего ребёнка, ведь тогда, по их поверьям, дитя без души заболеет и умрёт. Тут мне хочется ещё раз передать привет американским учёным, "открывшим" в человеке биологические запреты на убийство себе подобного.
Вернёмся к мысли о том, что милосердие и жестокость растут из одного корня - способности понимать чужую боль, чужое страдание. До возникновения феномена чужой боли не может быть ни подлинного милосердия, ни подлинной жестокости. Но вот он возник, этот феномен, возник уже у шимпанзе. И это распахнуло ящик Пандоры... Зло родилось в мире тогда, когда детёныш нашего общего предка со сладострастием разодрал пойманного зверька и потом наблюдал за его агонией. Тогда же родилось и добро - когда появилась забота о собрате из сострадания, а не из инстинкта. И добро и зло в такой интерпретации есть дети одного родителя - самосозния, свободного от жёстких алгоритмов инстинктивного поведения. Инстинкты остались на уровне побуждений, но реализовывать эти побуждения можно стало самыми разными путями, а не одним единственным, как прежде. Инстинкт в строгом смысле этого слова - это врождённая поведенческая программа, разнообразие и ограниченность которых так хорошо демонстрируют, например, ткущую сеть пауки или строящие свой улей пчёлы. У человека таких инстинктов нет, нет их и у шимпанзе. По мысли Лоренца, высказанная им в книге "Человек находит друга" - ослабление инстинкта - это уже двери в разум, но, разумеется, не сам разум... Подлинное милосердие и жестокость - всегда производные от разума в его становлении. В какой то степени разум в своём становлении, т.е. разум незрелый и неполный априори склонен к жестокости. Как писал в романе "Звёздный странник" Джек Лондон: "Умные люди жестоки. Глупые люди - чудовищно жестоки." Нет, люди бывают всякие и среди откровенно глупых людей полным полно добряков - причём порой наиболее искренних и простодушных в своей доброте. Но всё же абсолютная, чудовищная жестокость обязана быть бессмысленной, должна быть самоцелью для себя самой. Т.е. это жестокость глупого изверга, больного маньяка, злого ребёнка, детёныша шимпанзе. К жестокости склонен больной или глубоко незрелый разум. Подлинный, зрелый разум к жестокости не склонен вовсе, хоть и способен на жёсткие и даже жестокие поступки. Но в этом случае уместнее говорить о ВЫНУЖДЕННОЙ жестокости. Зрелый разум куда ответственнее в своих решениях и поступках, так как он способен просчитывать последствия своих действий. Представьте себе, что ваше милосердие СЕЙЧАС обернётся катастрофой ПОТОМ - и вы точно это знаете. В такой ситуации вы будете действовать не из ваших склонностей, не из ваших личных качеств, не из вашей доброты или равнодушия, а из вашей ответственности за свои поступки. Незрелый разум такой ответственности не имеет. Он может позволить такую роскошь, как следование своим желаниям и наклонностям, отдаться сиюминутному порыву, жить "здесь и сейчас"... А зрелый разум нередко оказывается в ситуации выбора, где выбора нет - он должен видеть будущее, просчитывать последствия, нести ответственность и выбирать меньшее из двух зол. А потому его жестокость является таковой лишь для тех, кто не смотрит на шаг вперёд и потому не видит того милосердия и добра, которые стоят за этой жестокостью. Вынужденная жестокость - это всегда отсроченное добро. Истинная жестокость никогда не думает о будущем. В свете этого слова 26-ого американского президента Теодора Рузвельта становятся яснее - "Я думаю, что хуже, чем жестокость сердца, может быть лишь одно качество - мягкость мозгов".
Три формы жестокости
Стэнли Милгрэм и его машина для наказаний
Впрочем, жестокость бывает не только истинная или вынужденная. Есть особый вид жестокости... Стэнли Милгрэмом из Йельского университета в 1963 году поставил свой знаменитый эксперимент, который остался в истории науки, как "эксперимент Милгрэма" - пожалуй, это наиболее известный эксперимент в психологии. Я не буду описывать его в рамках этой статьи, так как это займёт много места, но я настоятельно рекомендую ознакомиться с его описанием подробнее, воспользовавшись той же Википедией, например. Приведу лишь небольшую цитату оттуда - для затравки, так сказать: "Фактически Милгрэм начал свои изыскания, чтобы прояснить вопрос, как немецкие граждане в годы нацистского господства могли участвовать в уничтожении миллионов невинных людей в концентрационных лагерях. После отладки своих экспериментальных методик в Соединённых Штатах Милгрэм планировал отправиться с ними в Германию, жители которой, как он полагал, весьма склонны к повиновению. Однако после первого же проведённого им в Нью-Хэйвене (штат Коннектикут) эксперимента стало ясно, что в поездке в Германию нет необходимости, и можно продолжать заниматься научными изысканиями рядом с домом. «Я обнаружил столько повиновения, — говорил Милгрэм, — что не вижу необходимости проводить этот эксперимент в Германии»". Итак, жестокость бывает, кроме истинной жестокости изувера и вынужденной жестокости мудреца ещё и жестокостью исполнителя - жестокость человека, который оказался частью деструктивного социального механизма. Такой человек будет жесток не в силу своих склонностей и желаний, а в силу свой принадлежности к группе. При этом он, совершая жестокость, может искренне мучиться и даже где то сочувствовать своей жертве, но он в плену иллюзии того, что у него нет иного выбора, кроме как делать то, что от него ждут. А сделав, человек находит оправдание своему поступку и ответственности за него на себя не берёт. Сам исполнитель может быть вполне милым парнем, вроде солдата вермахта Георга Йохана Рау, по которому так скорбел российский школьник. Я, кстати тоже не люблю, когда в фильмах немцев изображают полнейшими извергами, которые проявляют исключительно истинную жестокость по зову сердца. Ужас фашизма не в том, что все немецкие солдаты и офицеры были отъявленными изуверами (хотя они там, разумеется, встречались), а в том, что фашизм - это военная машина, в рамках которой каждый человек или становится на её службу или, как повествует миф о солдате Йозефе Шульце, погибает. Самая масштабная жестокость - это всегда жестокость не отдельного человека, а системы, ведь её возможности несравненно больше возможностей одиночки. И потому если даже этот упомянутый солдат Роу и был сосредоточением самых замечательных достоинств - был любящим сыном, прилежным учеником, добрым товарищем, милым парнем и имел богатый внутренний мир - это ровным счётом ничего не меняет, так как он был частью чудовищной системы нацизма. Именно потому мне его совершенно не жалко. Жалко мне другого немецкого парня по имени Фриц Шменкель. Он принял решение не быть частью нацистской машины, а бороться против неё - поэтому ушёл к белорусским партизанам, с которыми геройствовал до 44 года, потом был схвачен немецкими оккупационными властями и расстрелян. Из последнего письма жене: «Извини меня за беспокойство, которое я вам причинил тем, что до конца шёл по избранному пути. Но я не отказываюсь от своих дел и в последние часы моей жизни. Своему расстрелу я иду смело навстречу, так как я умираю за хорошее дело.» Печально, что не по таким людям сейчас принято скорбеть, а по тем, кого "силой забрали на фронт и у них не было выбора". Что бы был выбор, надо уметь выбирать свой путь, нести ответственность за него и потому быть готовым идти на вынужденную жестокость даже против соотечественников, если это нужно для предотвращения катастрофы. Это невозможно для личностно незрелого человека, который внутренне глубоко конформен и потому не способен к подлинному выбору. И неспособен, словами Шменкеля, "до конца идти по избранному пути" - ведь это бывает очень трудно, иногда это требует героического мужества. Но, словами В.Тарасова в книге "Технология жизни" - сначала мы выбираем путь, потом путь выбирает нас. Хорошо сказано, действительно хорошо. Тарасов в своём труде опирался на работы древнекитайских мыслителей, в частности на трактат Сунь-Цзы "Искусство войны", а потому в книге Тарасова множество по-восточному лаконичных мудростей. Китайцы с древности поняли - что такое вынужденная жестокость. Быть может, даже слишком хорошо поняли... За примерами вынужденной жестокости отсылаю к "Искусству войны" - можно и в изложении Тарасова. Я, кстати, не могу принять всех приведённых там примеров, потому что они хоть и справедливы, но справедливы нечеловеческой (скорее, надчеловеческой, безличностной) справедливостью. Впрочем, в условиях войны иной справедливости быть и не может.
Любая из трёх форм жестокости возмутительна, но отношение к ним требуется разное... Истинная жестокость - это жестокость ребёнка или маньяка, в своей основе имеет незрелость или патологию. Истинная жестокость - это жестокость желания, жестокость садиста. Эта форма жестокости наиболее ярко выражена. Возможно, что эта форма жестокости, как самое яркое её проявление, наиболее возмутительна, а потому оправдывают её очень немногие философы - преимущественно те, кто исповедуют полную свободу от морали и гедонизм без границ, вроде де Сада. Далее. Жестокость исполнителя - это жестокость не отдельного человека, это жестокость системы, неумолимая безжалостность механизма, частью которого является человек-исполнитель. И вот тут мы смущаемся и нам уже не так легко однозначно оценивать человека-исполнителя, который "только исполнял приказ". Его лицо не перекашивается гримасой радостного остервенения, он не получает никакого удовольствия от того, что делает... Но он делает. Я призываю понять человека-исполнителя, но не призываю принимать его таким, каков он есть. Понять его надо для того, чтобы адекватно оценить всю систему, т.е. сделать то, чего не делает сам человек-исполнитель. Если бы я был древнекитайским мыслителем вроде Сунь-Цзы, то я бы сказал, что каждый человек-исполнитель заслуживает участи всей системы, частью которой он является. И через это мы подошли к третьей форме жестокости - жестокости вынужденной. Тут тоже не всё так однозначно. Мы живём не в идеальном мире, мы вынуждены соприкасаться с грязью, кровью, чужой жестокостью и чужими страданиями. Можно не проявить ответной жестокости и бесславно погибнуть, можно не взять на себя ответственности пустить процесс на самотёк навстречу катастрофе, можно промолчать - и дьявол восторжествует. Мы порой не просто должны - мы порой обязаны быть твёрдыми и справедливыми, т.е. способными на вынужденную жестокость. Древнекитайская философия сказала это словами Конфуция: "На добро отвечают добром. На зло отвечают справедливостью". Обратите внимание - не злом, а справедливостью. Вынужденная жестокость - это синоним справедливости в суровых условиях мира, в котором есть грязь, кровь, чужая жестокость и чужое страдание. На западе эту мысль хорошо выразил Леонардо да Винчи - кто не карает зла, тот способствует его свершению. И в то же время я не могу до конца принять принцип справедливости, так как он, доведённый до своего логического завершения, исключает милосердие, исключает напрочь. Стоит ли давать второй шанс? Или всё же каждый человек-исполнитель заслуживает участи всей системы, частью которой он является? Тогда сейчас не было бы немцев. Не было бы депортированных народов. Не было бы многих и многих достойных людей, которым дали второй шанс. Говорят, что союзники на полном серьёзе обсуждали планы по уничтожению немцев как культуры (культурный геноцид) и как народа (собственно геноцид), а считающийся тираном Сталин сказал, что " было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остается". Вынужденная жестокость возмущает, как и любая другая жестокость, но порицания она заслуживает тогда (и только тогда), когда она напрочь исключает возможность милосердия в том случае, когда милосердие уместно. Может быть я и не прав, но я считаю, что милосердие - это хорошо даже тогда, когда оно направлено даже к бывшему врагу. Я бы хотел подчеркнуть слово "бывший" - он же "побеждённый", так как милосердие к действительному врагу я считаю глупостью, которая может стать фатальной ошибкой. Милосердие, как и жестокость, может быть всяким и не каждое проявление милосердия стоит поощрять и оценивать исключительно положительно. Всё хорошо только тогда, когда оно продиктовано зрелостью.
Милосердие и даже дружелюбие по отношению к бывшему врагу — это не только гуманно, но и наиболее разумно.
Право человека на зло
Вернёмся к началу - к статье американских учёных о том, что у человека есть биологические запреты на убийство себе подобного, а все, кто способен преступать этот запрет, объявлены психически больными людьми, паталогическими индивидумами со "сбоем в программе". Я думаю, что привёл достаточно доводов в пользу того, что это утверждение не имеет под собой никаких оснований. Мы не демоны, которые не способны на добро, но мы и не ангелы, имеющие однозначно добрую природу. Ни ангелов, ни демонов не существует, это абстракции, которым нет места в нашей конкретной реальности. Мы люди и свобода - наша единственная природа, наша суть. Это значит только одно - мы можем быть какими угодно. И как правило мы такие, какими нас формирует наш опыт, наше окружение, наши внутренние переживания, окружающая нас действительность. Мы живём в условиях, когда нет физической борьбы за жизнь, когда не стоит выбора "он меня или я его" и потому подавляющее большинство из нас, к счастью, не сталкивается с необходимостью убивать своего собрата. У нас (как и у американцев) стоят моральные запреты на убийство, но эти запреты не имеют отношения к нашей биологии, в них нет ничего врождённого, все они приобретены в процессе социализации и жизни в обществе. Человеку свойственно именно по себе судить о человеческой природе вообще - это когнитивное искажение вытекает из нашей иллюзии эгоцентризма. И если у какого ни будь американского горе-учёного стоит моральный запрет на убийство себе подобного, то это совершенно не означает, что это продиктовано человеческой природой - это продиктовано исключительно господствующей в американском обществе моралью и больше ничем. Человеческая природа позволяет каждому не имеющему отклонений индивиду по ходу своего развития освоить язык, социализироваться, приспособиться под реалии своей социальной реальности, стать разумным настолько, насколько разумно породившее его общество... Человек таким образом приспосабливается к окружающему миру, а мир для человека - это в первую очередь другие люди. Никому не покажется странным, что племя каннибалов будет продуцировать каннибалов, а сытое общество современной Америки - обывателей со всеми установками этого общества. Последние десятилетия в американском обществе набирает обороты тема с поисками генов чего угодно: гомосексуализма, агрессии, гениальности, шизофрении, даже политических предпочтений! У нас тоже нередко можно наткнуться на заголовки новостей: "найден ген преступника", "обнаружен ген алкоголизма" и т.д. Очень хочется на всё найти простой ответ, к тому же, скорее всего, на подобные исследования дают хорошие гранты... Вера в определяющее значение наследственности называется на жаргоне психологии "биологизаторством". К биологизаторству отчасти можно отнести и так называемою "эволюционную психологию", рассказывающую о том, как влияет на современного человека весь его эволюционный путь как вида. Правда, чтобы всерьёз отнестись к статье американцев, эволюционную психологию знать как раз категорически нельзя, так как это подразумевает сколь бы то ни было сносные знания по антропологии, а антропология недвусмысленно рассказывает нам о том, что наши предки были отнюдь не ангелами! Впрочем, для критического отношения к выводам американских психологов достаточно будет и школьного курса истории.
Некоторые читатели могут упрекнуть меня в том, что я так рьяно оспариваю доводы американских исследователей из некоторой мизантропии, из нежелания принимать хорошие новости о человеке, из отказа верить в то, что человек по своей природе гуманен и добродетелен... Нет, я не мизантроп, скорее наоборот - я часто проговаривал мысль о том, что любовь к людям и вера в людей - это высший пилотаж нравственности, это духовная зрелость. Но нельзя по-настоящему верить и по настоящему любить, создавая себе ложный, иллюзорный образ объекта любви - иначе неизбежно жестокое разочарование и, возможно, уход в другую крайность - в цинизм и отвращение. Мы не должны питать иллюзий о природе человека, красить её в чёрный или белый цвет. Критикуя биологизаторство американцев, я стараюсь не очернить человека, а защитить его достоинство и свободу. Давая человеку право быть свободным (и потому разумным!), мы автоматически даём ему ПРАВО НА ЗЛО. Но давать человеку право на зло и объявлять его злым - это принципиально разные вещи. Очень хорошо о природе человека сказал итальянец эпохи Возрождения Джованни Пико делла Мирандола в своей «Речи о достоинстве человека», в которой бог определил своё место каждому своему творению, а человеку сказал: «Не даём мы тебе, о Адам, ни определённого места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению. Образ прочих творений определён в пределах установленных нами законов. Ты же, не стеснённый никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю». Т.е. человек может стать выше ангелов, а может пасть до звериного, скотского состояния. «Высшее и восхитительное счастье человека, которому дано владеть тем, чем пожелает, и быть тем, чем хочет» - говорит Пико. Величие и достоинство человека он видит не в том что человек изначально хороший, а в том, что человек может быть ЛЮБОЙ. Я полностью разделяю такой взгляд и вижу природу человека в вечном «самостановлении» - и это действительно величественно. Представим себе изначально совершенного ангела и человека, достигшего ангельского совершенства своими собственными усилиями - согласитесь, последний вызывает больше уважения! Ну и надо добавить, что одного пожелания человека не достаточно, важны ещё и социальные условия, которые бы способствовали его развитию. Например, в условиях пещерной жизни человек может развиваться только как хищный зверь - и он не виноват в этом, он просто приспосабливается и выживает.
Человек - наиболее приспособляемое живое существо из населяющих Землю представителей мегафауны (т.е. крупных существ). Разумеется, мы не можем пока тягаться в живучести с простейшими, но с остальными формами жизни мы успешно конкурируем. Никто из млекопитающих (включая мелких и плодовитых зверьков вроде крыс) не сравнится с нами в умении адаптироваться к самым разнообразным условиям. С чисто биологической точки зрения человек не самое удачное существо - например, мы единственные из млекопитающих, способных поперхнуться насмерть. У нас проблемы с родами - возможно, что мы одни из самых тяжелорожающих существ. Мы отягощены рядом заболеваний опорно-двигательного аппарата. Хотя, справедливости ради, надо отметить, что мы очень универсальны в еде - немногие звери сравнятся с нами во всеядности. Относительно выносливы, отличный вестибулярный аппарат, неплохое зрение. Довольно длинный срок жизни... Разумеется, нашим главным козырем в борьбе за выживание стали не эти качества, хотя и они сыграли огромную роль на ранних стадиях развития нашего вида. Наш главный козырь - это наши рабочие руки и наш мощнейший мозг. Благодаря первым мы оказались способны к сложным манипуляциям и созданию орудий труда, благодаря второму мы создали язык, через что обрели способность к мышлению. Мы смогли создавать то, чего не было до нас никогда - искусственную среду человеческой культуры, в рамках которой были свободны создавать совершенно новые общественные отношения. Именно благодаря свободе создания общественных отношений мы и обрели нашу потрясающую приспособляемость - к каждым условиям внешней среды мы создавали свой тип общества, который был адекватен этим условиям. Обратите внимание - я не пишу о том, насколько гуманен, верен или хорош создаваемый тип общественных отношений, я пишу только про его адекватность условиям жизни... Потому что первая задача любого общества не в том, чтобы быть хорошим, правильным или цивилизованным, первая задача общества - это выживание, а всё остальное потом. Мне вспоминается история, произошедшая с одним индейским племенем, к которому пришёл миссионер - наставлять язычников на путь истинный... У индейцев был жестокий обычай отводить стариков в зимний лес с охапкой хвороста для последнего костра. Их отводили на верную гибель - потому что старика надо кормить, а в голодный год еды может не хватить тому, кто нужнее племени - беременной женщине, ребёнку, сильному охотнику. Первыми должны умирать старики - иначе племя не выживет в суровых условиях севера. Джек Лондон написал об этом в рассказе с говорящим названием "Закон жизни". Впрочем, аналогичные традиции избавления от стариков были у целого ряда народов - и эти традиции говорят не о жестокости народа, а только лишь о том, что этот народ жил в тяжёлых условиях нехватки еды. Законы социума могут быть очень жестокими к отдельному индивиду, но человек выживает не индивидом, он выживает обществом. Так вот, пришёл к индейцам миссионер и научил их гуманизму - дескать, нехорошо стариков на смерть отправлять, они ведь ваши отцы и деды, они кормили вас в своё время, а потому заслуживают того, чтобы вы теперь заботились о них... Верно всё говорил миссионер, да только племя, которое поверило ему, вымерло. Гуманизм развитого общества оказался губителен для общества охотников-собирателей. Каждый раз, читая про жизнь в палеолите, я оглядываюсь вокруг и благодарю судьбу за то, что я имею возможность не бояться умереть с голоду, что меня не пустят на мясо мои соседи или родственники, что я практически не завишу от погодных условий за окном, что я пользуюсь всеми благами цивилизации, что я могу развиваться как личность и заниматься интеллектуальной деятельностью, а не рыть волчью яму или искать съедобные коренья... Господи, как же повезло и мне, и вам, мои читатели!
"Человек обречён быть свободным" - это знаменитые слова Жан-Поля Сартра примерно о том же самом, что и слова упомянутого Джованни Пико о вечном самостановлении человека, разница лишь в настроении - француз 20-ого века гораздо бо
wijor
rss_justvitek
justvitek
