КОШКА

посвящение Франсуазе Саган



ТЕМА



Привет, меня зовут Эрик, Эрик Шерман. Я люблю своё имя. Эрнст -- пять букв, среди которых только одна гласная. Сразу возникает ассоциация с чем-то твёрдым, умным и интеллигентным. Это имя гармонично сочетается с моей внешностью. Уродом я себя не считаю и остаюсь собой весьма удовлетворён.Считая себя человеком талантливым и одарённым, я всегда в штыки воспринимал утверждения моих родителей, что я и мой образ жизни ни в коей мере не должны выходить за рамки того, что люди считают общепринятым. Имея сие разногласие (да и многие другие), я покинул свою родную страну и ныне пребываю в Соединённых Штатах Америки. Дела у меня идут успешно, хотя веду я более, чем умеренный, образ жизни. И можно было бы назвать мой отъезд в Америку глупой затеей, вызванной моей манией величия и неординарности, ибо образ жизни, ведомый мною можно назвать самым обычным и типичным (что и было главным разногласием с родителями) для героя нашего времени, если бы не не-которые события, перевернувшие мою жизнь с ног на голову. О них я и по-пытаюсь поведать в этой книге.





1992





Я помню тот день, как-будто он был вчера, а не два года назад. Тогда я как раз бросил свою прежнюю работу, надоевшую мне пуще горькой редьки, оказавшись в некой сладкой паузе безделья между моей старой и новой работами, а как получилось в результате, между моей ста-рой и новой жизнью.

В моей квартире царил полнейший разгром, и я предпочитал проводить большинство времени вне апартаментов. К счастью, в столице царила хорошая погода. Деревья уже покрылись желтизной, ну а солнце, красуясь на безоблачном небе, отбрасывало скудные порции тепла, не позволяющие, правда, смело сбросить с плеч пиджак, но достаточные для то-го, чтобы соседская кошка часами грелась на моём крыльце.

Я решил по-настоящему познакомиться с Городом. Два года, проведённые в нём, были заполнены одиночеством и работой, начавшейся для меня буквально на следующее утро после моего приезда. Выходные были потрачены на решение бытовых проблем, изредка появлялось желание сходить в кино, но вскоре даже походы на приличные фильмы наскучили, и захотелось появления также и приятной компании...

Одиночество стало для меня главной проблемой. А, так как, от других проблем я разно или поздно избавлялся, оно всегда оставалось проблемой, которая, единственная не была разрешена. Я не сидел, сложа руки, а стал ярым сторонником новых знакомств и компаний. Было огромное колличество “свиданий в слепую” и “не в слепую”, но, как оказалось, мало какая девушка становилась для меня интересной настолько, что бы я позвонил ей снова. В какое-то время я даже подумывал о переходе в лагерь поклонников противоположного секса, но вовремя остановился. Мои американские коллеги удивлялись моему положению, заваливая меня массой советов, которые сходились к одному: “Эрик, кончай дурку дурить! Иди в бар, сними там кого-нибудь, и всё будет нормально!..”.

“Кого-нибудь”!.. Эх!..

...У меня, несомненно, был повод оставаться в полном неудовлетворении от женщин, с которыми мне доводилось знакомится. Да, была одна дама владевшая моё сердце в течение долгого времени. Влюбившись в неё будучи неоперившимся юнцом, я пронёс это чувство как знамя через все мои университетские годы. Её звали... Впрочем, как её звали сейчас совершенно неважно. Важно то, что она, долго водив меня за нос, в конце-концов совершенно прозаично вышла замуж (не за меня), чем потеряла в моём воображении тот ореол божества...



Да, дорогой читатель, у тебя наверняка появилось ощущение, что ты находишься на средине очередного бездарного рассказа. Что ж, на твоём месте я подумал бы так же, но... Ещё не время отчаиваться.



Я не любил баров, танцевальных клубов с их слепящими огня-ми, но в те дни я решил серьёзно поменять свои взгляды на виды массовых развлечений и на моё отношение к ним. Уже шестой день я проводил по новому расписанию, вставая около полудня, приводя себя в порядок и уезжая в Манхеттен. Там я бродил средь небоскрёбов, заходя в музеи, кино, рестораны -- куда было угодно моей истосковавшейся душе... Когда дело близилось к закату, я посещал какое-либо новое “заведение”, стараясь внести в свою жизнь дух перемен и вкусить этот, непонятный мне, вкус сексуальной свободы.

В тот вечер я забрёл в ресторанчик, неприметно расположенный в подвале дома на одной из многочисленных улиц, уходящих от Пятой авеню.

Мне даже не пришлось искать тёмный уголок: в зале, похожем больше на уютную комнату, царил мрак, за исключением столиков, освещённых абажурами цвета бордо. Обстановка, стены оббитые шёлком, немногие, хорошо одетые, посетители и, в заключение, улыбающийся бармен в белой сорочке и чёрном жилете -- моментально навеяли на меня дух и романтику тридцатых. Бармен приветливо кивнул в мою сторону, и , заказав коньяк, я сел за первый свободный столик. Немолодой лысеющий господин в очках встал из-за стола и направился в угол, где, к своему удивлению, я обнаружил рояль. Раздался лёгкий, ласкающий слух, джаз, и я понял, что влюблён. Влюблён в этот ресторанчик, как нечто, вышедшее из моего ста-рого забытого сна...

Я сидел, откинувшись на спинку стула, прихлёбывая коньячок и был полностью поглощён волнами нахлынувшей музыки и воспоминаний...

Пианист наигрывал старые Бродвейские шлягеры, даже не де-лая пауз, а плавно переводя мелодии из одной в другую, и я не помню, на сколько долго я продолжал просто сидеть, курить “одну за одной”, думая о моей никчёмной жизни и не обращая внимания на происходящее вокруг... Моё уединение было прервано неожиданно.

-- Извините...-- это русское “извините” было похоже на пробуждение. Как будто кто-то потормошил меня за плечо, ущипнул за руку, дал пощёчину -- что угодно, но когда я поднял глаза, я понял, что с этой секунды у меня началась новая жизнь.

Она была неотразима: белоснежная кожа, роскошные рыжие волосы, спадающие прядями на полуобнажённые плечи, зелёные глаза, обведённые бархатом ресниц, веснушки на щеках и губы... Губы, на которые мне хотелось смотреть и смотреть... И я смотрел на них, любовался их движением, выглядя полнейшим идиотом потому, что в то же время она что-то и говорила...

-- Извините, Вы, наверное, меня не помните?.. -- и не дожидаясь ответа она села за мой столик.

Я сощурился, сделав вид, что задумался на секунду, хотя было сразу понятно, что, где бы я ни встретился с такой женщиной, она бы за-помнилась мне на всю жизнь.

-- Каюсь, -- покачал я головой, -- Боюсь не припомню... Но если Вы уверены...

-- Более чем. Мы встречались в восемдесят шестом, на презентации Вашей книги.

-- О,.. -- я “понимающе” вздохнул и рассмеялся. -- пожинание лавров юным дарованием. Это было больше сенсацией, нежели реальной оценкой моего таланта...

Я хотел было продолжить, но ... замолчал и ещё раз внимательно посмотрел на неё. Я вспомнил всё... Она удивительно изменилась.




есть дальше тут http://www.liveinternet.ru/users/2388757/post89613878/