«Богато наделенной русской земле и щедро одаренному русскому народу не пристало быть данниками чужой казны и чужого народа… Россия, благодаря своим естественным богатствам, благодаря исключительной сметливости своего населения, благодаря редкой выносливости своего рабочего, может и должна быть одной из первых по промышленности стран Европы». Это слова крупнейшего отечественного промышленника и мецената Саввы Морозова, члена знаменитой семьи Морозовых.

Савва Морозов со своей матерью и детьми, Москва 1897 год

Маргарита Кирилловна родилась в 1873 году в семье потомственного почетного гражданина и разорившегося картежника Кирилла Николаевича Мамонтова. Денег было мало, зато в дальнем родстве — первейший галерейщик Павел Третьяков. За неимением доступа к дорогим удовольствиям девочка развивалась интеллектуально. В частности, в 12 лет ей посчастливилось стать одной из первых зрительниц картины Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван». Впечатлений хватило надолго: «Мы онемели от ужаса…  Казалось, что убитый сын Грозного лежал на полу комнаты, и мы с ужасом стремглав пробегали мимо, стараясь не смотреть на картину».

Полотно действительно стояло на полу — Александр III от греха подальше запретил его вывешивать в общедоступных залах: «Не допускать для выставок и вообще не дозволять распространения ее в публике». На родственников царские запреты не распространялись.

Кроме походов в гости «к тете Вере Третьяковой» были посещения другого родственника, «дяди Ивана Николаевича Мамонтова». Там запросто бывали музыкальный критик Кашкин, книгоиздатель Юргенсон и писатель Алексей Толстой. Картиной не пугали, говорили о концертах. Дружили с братьями Жемчужниковыми, соавторами нашумевшего проекта под названием «Козьма Прутков». В 18 Мамонтова увлеклась театром. Малый, Большой, а также Русская частная опера дяди, Саввы Ивановича Мамонтова. Через Савву Ивановича образовались знакомства с художниками — Коровиным, Серовым и Врубелем. В то время когда сверстницы из ее круга скучали в биаррицах, баден-баденах, карлсбадах и виши, юная Маргарита путешествовала по художественным выставкам, премьерам, музыкальным вечерам и, в общем-то, неплохо проводила время.

Девушки с гармонистом в праздничный день. Деревня Рыкаловская Спасской волости Тотемского уезда Вологодской губернии, 1924 год

Загадочная смерть Михаила Фрунзе до сих пор не дает покоя многим историкам. Согласно официальной версии, Фрунзе умер после хирургического вмешательства по поводу язвы желудка. Однако не менее трагично сложились судьбы и членов семьи революционера. Жена Фрунзе скончалась через несколько месяцев после него, а его двоих детей взял к себе Климент Ворошилов.

Михаил Фрунзе с дочерью Татьяной и сыном Тимуром

Если верить Борису Четверикову, автору книги «Котовский», Софья Алексеевна Попова и Михаил Васильевич Фрунзе познакомились в Читинском статистическом управлении, где оба работали. Правда, Фрунзе находился тогда в бегах и числился в упомянутом учреждении под фамилией «Василенко». Несмотря на конспирацию, этот роман был вполне обычным: влюбленные ходили в театр и иллюзион, развлекались на танцах. Однако вскоре Поповой и Фрунзе все-таки пришлось расстаться: полиция напала на след революционера, и тому пришлось уехать в Москву. На этот раз с документами на имя Михайлова. Впоследствии Попова приехала к Фрунзе на фронт. В тот момент Михаил Васильевич уже был назначен начальником Минской полиции, поэтому без особых проблем выдал жене новый паспорт. Так Софья Алексеевна Попова стала Михайловой-Фрунзе. Осенью 1917 года молодожены переехали в Ивановскую область, в город Шую. Как пишет Николай Зенькович в своей книге «Самые секретные родственники», супругам жилось в Шуе нелегко, впрочем, как и всем. Так, на завтрак Софья и Михаил довольствовались хлебом и кипятком с сахарином. Ломтик конины или монпасье считали за праздник. Но даже это продолжалось недолго. Вскоре Фрунзе снова отправился на фронт. Софья Алексеевна не в силах вынести разлуку последовала за ним. Большую часть времени она проводила в спецпоезде командующего. Несмотря на такой образ жизни, Попова родила от Фрунзе дочь Татьяну. А когда Гражданская война закончилась, на свет появился и сын Тимур.

Генерал Иван Лазаренко – человек уникальный. В истории России лишь семь человек смогли стать одновременно Полными Георгиевскими кавалерами и Героями СССР. Лазаренко один из них. Уже поэтому он – настоящая легенда! Кроме того, именно его 42-я дивизия обороняла Брестскую крепость и её окрестности в горячие июньские дни 1941 года (тот же знаменитый майор Гаврилов командовал в ней полком). Только ничего героического власть в обороне крепости не усмотрела, а Ивана за то, что его дивизия не удержала рубежи, приговорили без права апелляции к расстрелу.

Иван Сидорович Лазаренко (1895–1944)

Участник четырёх войн

Ваня вырос в бедной крестьянской семье (не казачьей) на Кубани. В 10 лет он вынужден был пойти батрачить, поэтому окончил всего 2 класса. В сентябре 1915 г. парень принял боевое крещение на Германском фронте. Через год он стал Полным Георгиевским кавалером, был произведен в унтер-офицеры и назначен командиром взвода. Выросший в бедности юноша с восторгом встретил Октябрьский переворот и вступил в Красную гвардию. А уже в декабре 1917 г. он дрался с бандами белоказаков на Южном Урале в её составе.

Александра Андреевна Кублицкая-Пиоттух (1860 - 1923), урождённая Бекетова — русская переводчица и литератор. Мать поэта Александра Александровича Блока, 1878 год

Родилась в Харькове  в семье учёного-ботаника и организатора науки, профессора Андрея Николаевича Бекетова (1825—1902). Мать — Елизавета Григорьевна, урождённая Карелина, (1834—1902) — переводчица. В январе 1879 года вышла замуж за Александра Львовича Блока (1852—1909), юриста, профессора Варшавского университета. В ноябре 1880 года в семье родился сын Александр, будущий поэт. После рождения сына Александра Андреевна разорвала отношения с мужем, причиной чего был тяжёлый характер мужа. В 1889 году ей удалось добиться указа Синода о расторжении брака с первым супругом, и она вышла замуж за гвардейского офицера Франца Феликсовича  Кублицкого-Пиоттуха. Осенью 1907 года вместе со вторым мужем, получившим новое назначение, уехала в Ревель. Тяжело переживала разлуку с сыном, своё новое окружение воспринимала как чуждое. Обратно в Петербург Кублицкие-Пиоттух вернулись осенью 1911 года. Сын занимал центральное место в жизни Александры Андреевны. В ранние годы она оказывала на него огромное, не сопоставимое ни с чьим иным влияние. Именно она познакомила его с творчеством известных русских и иностранных поэтов, а так же философов. Вместе они постигали новые веяния в поэзии и философии, обсуждали политические новости и споры. Сын, в свою очередь, ощущал прочную духовную связь с матерью и относился к ней с глубоким доверием. Именно ей первой он читал свои стихи, доверял сердечные порывы, находя у неё понимание и поддержку. В общении матери и сына возрастной барьер между ними практически не ощущался. Ни с кем иным у него не было такой духовной близости и внутреннего сходства. «Мы с мамой — почти одно и то же…» — говорил сам Блок. В молодости Александра Андреевна писала много стихов, но считала их слабыми и не имеющими значения. Первые её публикации — стихи для детей в журналах «Семейные вечера» и «Игрушечка». Систематически переводить по заказу и печатать начала уже после второго замужества. 

Свою будущую жену Лизоньку Болтину 26-летний Салтыков встретил и полюбил, когда ей было всего 12 лет.

Мало того, что Миша Салтыков-Щедрин был с детства одаренным ребенком. Ему еще и повезло с родителями. В семье была масса учителей, так что атмосфера для выявления таланта была самая благотворная. Будущий писатель обучался русской грамоте, французскому и немецкому языкам, ему рассказывали, как проходят праздники и церковные службы. Он много времени проводил с простыми людьми, крепостными, дружил с ними – и позже описал их в своих книгах. Словом, немалую роль в славном будущем писателя сыграла его семья.

В своей семье Мария Федоровна была словно императрица. Еще бы! Именно ей, а не сыновьям и уж тем более не дочерям, муж-миллионер оставил в наследство свою «империю» - Никольскую мануфактуру. И жена не подвела. Когда через пару десятков лет Мария Федоровна Морозова отошла в вечность, ее детям и внукам досталось самое крупное в Российской империи состояние - 30 миллионов рублей.

Мария Федоровна Морозова (1830 -1911)

Брак в купеческой семье - не любовь, а преумножение капитала. Вы, наверное, заметили, что большинство купцов, предпринимателей, меценатов XIX века - старообрядцы. А еще они были выходцами из крестьян (крепостных).

Англия 1858 год

  Состав первой женской группы Ижемского спортклуба «Полярная звезда», Коми, Печора, 1924 год

Один из многочисленного рода Елисеевых, Александр Григорьевич вышел из семейного дела, забрал свою долю и посвятил себя благотворительности. А деньги на это зарабатывал в банковском деле.

Александр Григорьевич Елисеев. Неизвестный художник конца 19 века.

Братья Александр и Григорий Елисеевы относились к так называемым Григорьевичам и были внуками основателя знаменитой гастрономической династии Петра Елисеевича Елисеева. Александр родился в 1839 году в Санкт-Петербурге и окончил одно из престижнейших образовательных учреждений – Петришуле, первую питерскую школу, открытую еще в 1709 году.

Затем долгое время он работал под руководством отца, занимался фамильным делом. А в 1883 году неожиданно изменил свою специализацию, перешел из торговли в банковское дело.

В России о Габриэле д’Аннунцио известно прискорбно (мы употребляем это слово в исключительных случаях) мало. А ведь он был весьма популярен до революции. Правда, переводили на русский в основном его прозу и пьесы, в то время как д’Аннунцио был в первую очередь поэтом. Чтобы ты сразу оценил масштаб таланта этого человека, позволим себе вольное сравнение. Если в Италии Данте Алигьери — это Пушкин, то Габриэлед’Аннунцио — Лермонтов​.

Габриэле Д`Аннунцио (итал. Gabriele D'Annunzio; 12 марта 1863 года, Пескара — 1 марта 1938 года, Гардоне Ривьера) — итальянский писатель, Поэт, драматург, лётчик и политический деятель. 

О себе он говорил: "У меня немного страстей и немного пороков; но и те, и другие доведены до крайности".

   Он отрок был в кудрях чернее ночи,

   С глазами цвета волн, с мечтой в больших глазах...

   Полунагой, в тени шатра сидел он, молча глядя

   На жеребят, пасущихся вблизи. Шуршал ковыль

   И мрак ложился над долиной. С далью

   Она слилась, сожженная пожаром солнца...

   На опечаленном дубу цикады пели. Кое-где

   Блестящих ящериц змеился след блестящий...

   На жеребят глядел, на спящих сном усталым

   Цыган, печальный отрок, и мечтою

   Он берег дальний видел. Ему снился

   Пустынный берег, ветер, опьяненный солью

   Морскими травами расшитые утесы,

   И апельсинами пылающие барки,

   В даль ярко-синюю плывущие безмолвно

   Чтобы исчезнуть в ярко-синей дали...

   И снилась ему глубь морей хрустальных,

   Зеленая волна, в которой в жаркий полдень,

   Как молодой дельфин влюбленный, он играл.

   Трепал коварный ветер скорбные деревья,

   День отзвучал... В затишье знойном отрок

   Сидел, лаская старую гитару в полусне

   И песню пел -- про море пел он тихо...

                                               Перевод Лидии Лебедевой

*************

Лето в усадьбе Никольское-Прозоровское, 1865 год

Знакома ли вам такая дореволюционная профессия, как околоточный надзиратель? Это начальник определенного участка, который в те времена в городах называли "Околоток". Среднее количество жителей в околотке (то есть в участке, за которым наблюдал надзиратель) составляло 2000-3000 человек в городах.

«Ни пава, ни ворона» - таким выражением, пожалуй, в Российской империи можно было довольно точно охарактеризовать тогдашних участковых - околоточных надзирателей.

Вот так выглядели околоточые и городовые конца позапрошлого века

Околотком на Руси называлось небольшое территориальное подразделение внутри городского полицейского участка, насчитывавшее не более 4 тыс. жителей (у нынешних УУП этот норматив несколько ниже - в пределах 3-3,5 тыс.) и подведомственный особому должностному лицу полиции - околоточному надзирателю (в народе - просто околоточному). В крупных городах за порядком в околотке следили сразу два околоточных: один занимался «наружным порядком», второй - «внутренним надзором за народонаселением». 

Мария Волынцева в старших классах Павловского женского сиротского института

Каждый вечер в русских кабаре Парижа начинался с надрывных строк: «Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз, джентльмены, бароны и леди…» Шел 1930-й год. Позади остались волнительные двадцатые, когда в эмигрантских кругах царила уверенность, что коммунизм в России скоро закончится, что вот-вот можно будет вернуться домой и жить как прежде… Спустя полтора десятка лет после революции наступило осознание — прошлое разбито на острые осколки. Придется остаться здесь, на новой родине, и все так же влачить жалкое существование.

В наши дни паломничество, скорее, является своеобразным видом туризма: услуги и туры предлагаются повсеместно, на любой вкус и кошелёк. И далеко не всегда стремящиеся по святым местам люди понимают, в чём подлинный смысл такого путешествия.

Андрей Шишкин, «В начале пути»

Приобщение к святыне

Нынешнее русское слово «паломник», предположительно образовано от латинского palmarius («держащий пальмовую ветвь»). С первых веков христианства начинает распространяться традиция путешествий на Святую Землю: богомольцы стремились посетить места, связанные с земной жизнью Христа, Божьей Матери и апостолов. В IV веке по указу императора Константина там были выстроены храмы: в Вифлееме храм Рождества Христова, в том месте, где родился Спаситель, а в Иерусалиме Храм Гроба Господня, на месте Его погребения.

Чужие женские чулки кто-то поспешно затолкал за шкаф. Наверное, была мысль незаметно выбросить, но про них просто забыли. Дрожа от отвращения, Екатерина начала кидать вещи в чемодан. Она уходила от Калинина уже во второй раз.

Екатерина Ивановна (Иоганновна) Калинина (урождённая Лорберг, 2 июля 1882 — 22 декабря 1960) — российская революционерка, жена Михаила Калинина с 1906 по 1946 год

В деревеньке Эсна, что на севере Эстонии, семья Лорберг жила впроголодь. Отец – поденщик, мать – прачка, а еще пятеро детей. Учить их было не на что, поэтому Катя, как и другие, отсидела за партой лишь несколько классов. А в 1893-м, когда ей исполнилось одиннадцать лет, родители пристроили ее на текстильную фабрику в Ревеле. «Хоть чем-то поможешь», - проговорил отец.

Англия 1857 год

Кончен бал, окончен вечер. Ноябрь 1917. В ресторане «Прага» не совсем трезвые посетители с надеждой на лучшие деньки вспоминают былое.  Светских шалопаев, которые после кофейни Сиу ехали в "Прагу". Из "Праги" в Балет, потом опять в "Прагу». Известного поэта Брюсова, будущего члена компартии. А пока лающим голосом отчитывающего лакея за отсутствие свободных мест. Предъявляющих друг другу ультиматумы под токайское Блока и Белого. Богача Христофорова, после блюдца шампанского изображающего обмороки под аплодисменты посетителей.

ресторан "Прага" в 1917 - 1918 годах

Вспоминали в надежде на лучшее. 

Все чаяния оказались напрасными. Страну ждала абсолютно иная реальность, в которой подобным заведениям места не было.

И в 1918 "Прагу" национализировали и закрыли.

Помещения полностью перекроили. Часть отдали под аукционные продажи экспроприированного от экспроприаторов. В другой обустроили научную библиотеку и магазины, торгующие ширпотребом. В третьей организовали актерские курсы.

Крестьянская семья. Архангельская губерния, Шенкурский уезд, 1920 год

Портрет девочки, Москва 1848 год

Лица из прошлого. Жители разных стран мира XIX, начала ХХ века

Первый строительный поезд проезжает Палисейдс, Десятимильный каньон, США 1866 год

Василий Григорьевич Ян (настоящая фамилия - Янчевецкий; 23 декабря 1874 (4 января 1875), Киев - 5 августа 1954, Звенигород Московской области) - русский советский писатель. Родился в семье учителя, директора ревельской гимназии, Григория Андреевича Янчевецкого: его отец происходил из семьи волынских священников, после семинарии и университета преподавал в гимназии латинский и греческий языки.

Жизненный путь Василия Григорьевича Янчевецкого (Яна) начался 23 декабря 1874 года (4 января 1875) в Киеве. Будущий писатель был вторым ребёнком в семье преподавателя классической филологии 1-ой Киевской Гимназии Григория Андреевича Янчевецкого и дворянки Варвары Помпеевны Магеровской, занимавшейся журналистикой. Их брак вызывал справедливые нарекания со стороны семьи Магеровских: девушка из знатного рода пошла под венец с разночинцем учителем. Мать Варвары Помпеевны прокляла молодых, но позднее, осознав безвыходность ситуации, простила их и подарила дома на Крещатике.

Выдача дешевых обедов на Киевском вокзале, Москва 1919 год

Москва, 1847 год

Победный залп! 9 мая 1945 года

Солдат наполеоновской армии Верлинде, служил во втором уланском полку, Франция 1859 год