Бунин И.А.

Крещенская ночь

Темный ельник снегами, как мехом,
Опушили седые морозы,
В блестках инея, точно в алмазах,
Задремали, склонившись березы.

Неподвижно застыли их ветки,
А меж ними на снежное лоно,
Точно сквозь серебро кружевное,
Полный месяц глядит с небосклона.
Читать далее

Публикация Литературного музея-центра К.Г.Паустовского ("ВКонтакте"), 16 февраля 2018 г


К. Г. Паустовский - Е. С. Загорской-Паустовской, 16 февраля 1917 г., Москва.

"...Вче­ра я был на лекции о русском писателе,— Анна Ахматова прострелила меня своими египетскими глазами. Сиял лы­синой и золотом зубов Серафимович с ужасающим, корявым лицом Квазимодо и хмельными глазами, по-английски строг, изыскан и стар был Бунин с глухим голосом и легким хохлацким акцентом. Тяжелый Сумбатов, величественный Телешов, пылкий и грассирующий Потемкин. Маленький неуклюжий старичок с крашеной бородой и блеклыми глазами все потирал руки и что-то тихо говорил голосом Марии Александровны. Это Короленко. И просто одетый, суровый, измученный, с презрительной складкой у губ и умным квадратным лицом Шмелев — самый моло­дой, резкий и отчеканенный. Изящный, как юноша, Станиславский и Лилина, Бурджалов, Осоргин и другие. Шайка репортеров и газетчиков,— сварливый, глупый, завистливый народ, щеголяющий дешевым цинизмом. Как сказал Потемкин — в публике было «электрическое» настроение. Много шумели.

Но почему-то все это показалось мне отжившим, ста­рым, не волнующим. Для меня были только двое — Бунин и Шмелев. Бунин, спокойный, тонкий, задушевный,— че­канил свои стихи и волновал. У него редкие тонкие руки. Шмелев бросил публике в ответ на жалобы на оскудение литературы — «Каждое общество заслуживает своих пи­сателей. Гения надо заслужить. Прежде чем говорить о нем, надо спросить себя — достойны ли мы иметь гения. Вы — косная масса под новыми сюртуками, вы — трусость, вы — душевная прострация и та человеческая пыль, от которой тошнит в уме. И если придет в Россию гений, то какое отчаянное, потрясающее проклятие он швырнет в лицо России и вам, ее «промотавшимся», оголтелым отцам».

А в публике говорили: «Возмутительно. Написал ка­ких-то жалких два рассказа, изданных универсальной биб­лиотекой за 10 коп., и смеет говорить такие вещи». Одна дама, сидевшая впереди меня, сказала, что «такого госпо­дина она бы не впустила в свою гостиную». Короленко обомлел. Как! Как можно! И зашамкал о редком единении в России читателей и писателей. Что вы, помилуйте! Разве можно. А Михайловский, Щедрин, Некрасов? Даже этот вечер — пример единения. Хорошо единение. «Я бы его в свою гостиную не пустила».

И Шмелев ответил о том, как затравили всех русских гениев, затравило общество, обыватель, вся дикая русская жизнь, и крикнул о несмываемом позоре и крови на руках русской критики, задушившей свободную мысль, убившей из-за угла безвестных гениев, которые были бы неизмери­мо выше всех столпов русской литературы. Это подлость. Будьте прокляты вы, русские интеллигенты, с вашей кри­тикой. Черт меня дернул родиться в России с душою и талантом..."

На фотографии О.А.Шмелева, В.Н.Бунина, И.А.Бунин, И.С.Шмелев, 1923 г

Этот отрывок из письма Паустовского стоит целого романа по-моему.

Дожили! Русская поэзия под запретом - Маяковский, Есенин, Бунин не угодили чиновникам от образования.
Они вредны юношеству, так, видимо, думают в Екатеринбурге.



0.


Ученица старших классов одной из школ Екатеринбурга не смогла приобрести сборники стихотворений Владимира Маяковского, Иосифа Бродского и Сергея Есенина. Она обратилась в три книжных магазина, по просьбе продавцов показала паспорт и везде получила отказ из-за маркировки 18+.
источник

Отказ продать уральской школьнице сборник Есенина объяснили в издательстве
4 сентября 2018
Представители издательства «Азбука-Аттика» прокомментировали отказ магазинов в Екатеринбурге продать школьнице сборник Есенина. Об этом сообщил RT.
На собраниях сочинений установлена маркировка 18+. Это связано с нецензурной бранью в текстах произведений.
«Мы руководствуемся Федеральным законом „О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию“ и обязаны маркировать наш продукт необходимыми значками или текстовыми сообщениями», — сказала директор PR-службы издательства Ольга Бушуева.
Она добавила, что такая же маркировка стоит на сборниках Чингиза Айтматова, Сергея Довлатова, Ивана Бунина и Василия Аксенова, передает РИА ФАН
источник


1.


2.


3.


4.

Да, такой нелепости я еще не встречала. Хотя, скорее наглой войны екатеринбургских либерастов против русской поэзии. Вряд ли нашим знаменитым поэтам подобное могло привидеться даже в кошмарном сне.

* * *
Христос воскрес! Опять с зарею
Редеет долгой ночи тень,
Опять зажегся над землею
Для новой жизни новый день.

Еще чернеют чащи бора;
Еще в тени его сырой,
Как зеркала́, стоят озера
И дышат свежестью ночной;

Еще в синеющих долинах
Плывут туманы... Но смотри:
Уже горят на горных льдинах
Лучи огнистые зари!

Они в выси пока сияют,
Недостижимой, как мечта,
Где голоса земли смолкают
И непорочна красота.

Но, с каждым часом приближаясь
Из-за алеющих вершин,
Они заблещут, разгораясь,
И в тьму лесов и в глубь долин;

Они взойдут в красе желанной
И возвестят с высот небес,
Что день настал обетованный,
Что бог воистину воскрес!

1896

И. А. Бунин

Художник Евгений Фетисов

Иван Бунин
Журавли
"Ясный и холодный день поздней осени, еду ровной рысцой по большой дороге. Блеск низкого солнца и пустых полей, осеннее безмолвное ожидание чего-то. Но вот вдали, за мной, слышен треск колес. Прислушиваюсь — треск мелкий, быстрый, треск беговых дорожек. Оборачиваюсь — кто-то нагоняет. Этот кто-то все ближе, ближе — уже хорошо видна его во весь дух летящая лошадь, затем он сам, то и дело выглядывающий из-за нее и покрывающий ее то кнутом, то вожжами… Что такое? А он уж вот он, настигает — сквозь треск слышно мощное лошадиное дыхание, слышен отчаянный крик: «Барин, сторонись!» В страхе и недоуменье виляю с дороги — и тотчас же мимо мелькает сперва чудесная, гнедая кобыла, ее глаз, ноздря, новые вожжи сургучного цвета, новая блестящая сбруя, взмыленная под хвостом на ляжках, потом сам седок — чернобородый красавец мужик, совершенно шальной от скачки и какого-то бессмысленного, на все готового исступленья. Он бешено кидает на меня, пролетая, свой яростный взгляд, поражает свежей красной пастью и смолью красивой молодой бороды, новым картузом, желтой шелковой рубахой под распахнувшейся черной поддевкой — узнаю: богатый, хозяйственный мельник из-под Ливен — и как ветер летит дальше. А пролетев с версту, сразу соскакивает с дрожек. Тут уж я гоню к нему и, приближаясь, вижу: лошадь стоит на дороге и тяжко носит боками, сургучные вожжи висят по оглоблям, а сам седок лежит на дороге возле, лицом книзу, раскинув полы поддевки.

— Барин! — дико кричит он в землю. — Барин!
И отчаянно взмахивает руками:
— Ах, грустно-о! Ах, улетели журавли, барин!
И, мотая головой, захлебывается пьяными слезами."
1930
Иллюстрация: Владимир Кузнецов. Журавлиная пора. 1997 г.

Публикация Музея К. Г. Паустовского

К 150-летию со дня рождения

22 октября 1870 года родился писатель, поэт и переводчик Иван Алексеевич Бунин.

"Меня просили сказать вступительное слово на первом вечере памяти Бунина. Я начал готовиться к нему, но открыл наугад одну из книг Бунина – и все пропало! Я зачитался, и у меня почти не осталось времени, чтобы набросать на бумаге заметки о Бунине.
Я забыл обо всем. Такова сила бунинского таланта, бунинского слова, сила его беспощадно-прекрасного и безукоризненного мастерства.
Он был суров потому, что полагал художественную правду превыше всего.
Как часто и глубоко мы ошибаемся в своих оценках писателей из-за неистребимой склонности приклеивать на каждого писателя ярлыки. Чехов почти всю жизнь прожил с ярлыком «пессимиста» и «певца сумерек», о Бунине всегда говорили как о «холодном мастере» и «бесстрастном парнасце».
Какими жалкими кажутся все эти наклейки, когда читаешь книги Бунина и постепенно открываешь за этим внешним бесстрастием огромное человеческое сердце, впитавшее в себя еще недавнее черное горе русской деревни, ее сирую в то время и жестокую долю.
Не дольше, как сегодня, я (не помню уже в который раз) перечитал рассказы Бунина «Худая трава» и «Илья-пророк».
Каждый из этих рассказов, говоря словами самого Бунина, полосонул меня ледяной бритвой по сердцу.
Мало найдется в нашей литературе таких щемящих рассказов, полных скрытой любви к простому человеку.
И не только любви, но и полного понимания, полного проникновения в его мысли и сердце.
Человек должен быть человечен не только в своей радости, но и в страдании. Это хорошо знал Бунин.
Он мог бы повторить крик английского писателя Оскара Уайльда, раздавшийся из королевской каторжной тюрьмы:
«Где страдание – там святая земля!»"
К.Г. Паустовский. Иван Бунин.

"Однажды к нам в редакцию пришел Бунин. Он был обеспокоен и хотел узнать, что происходит на фронте. Стоя в дверях, он долго стаскивал с правой руки перчатку. На улице шел холодный дождь, кожаная перчатка промокла и прилипла к руке.
Наконец он стянул перчатку, мельком осмотрел серыми спокойными глазами дымную комнату, где мы сидели, и сказал:
– Да, у вас небогато.
Мы почему-то смутились, а Назаров ответил:
– Какое уж тут богатство, Иван Алексеевич. На ладан дышим.
Бунин взял стул и подсел к столику Назарова.
– Кстати, – сказал он, – вы не знаете, откуда взялось это выражение "дышать на ладан"?
– Нет, не знаю.
– В общем – конец! – сказал Бунин и помолчал. – Дождь, холод, мрак, а на душе спокойно. Вернее, пусто. Похоже на смерть.
– Вы загрустили, Иван Алексеевич, – осторожно сказал Назаров.
– Да нет, – ответил Бунин.– Просто неуютно стало на этом свете. Даже море пахнет ржавым железом.
Он встал и ушел в кабинет редактора.
С юных лет я любил Бунина за его беспощадную точность и печаль, за его любовь к России и удивительное знание народа, за его мудрое восхищение миром со всей его разнообразной красотой, за зоркость, за ясное бунинское ощущение, что счастье находится всюду и дано только знающим. Уже в то время Бунин был для меня классиком. Я знал наизусть многие его стихи и даже отдельные отрывки из прозы. Но выше всего по горечи, по страданию и безошибочному языку я считал маленький рассказ – всего в две-три страницы – под названием "Илья-пророк".
Поэтому сейчас я боялся сказать при нем хотя бы слово. Мне было просто страшно. Я опустил голову, слушая его глухой голос, и только изредка взглядывал на него, боясь встретиться с ним глазами".
К.Г. Паустовский. Начало неведомого века

Затишье

За днями серыми и темными ночами
Настала светлая прощальная пора.
Спокойно дремлет день над тихими полями,
И веют прелестью раздумья вечера.
Глубоко степь молчит — ни звука, ни движенья...
В прозрачном воздухе далеко тонет взор...
На солнце желтый лес сверкает в отдаленье,
Как ярким золотом пылающий костер.
В саду листки берез, без шороха срываясь,
Средь тонких паутин, как бабочки, блестят
И, слабо по ветвям цепляясь и качаясь,
На блеклую траву беспомощно летят.
Плывут узоры туч прозрачною фатою
В пустынных небесах, высоко над землей.
И все кругом светло, все веет тишиною,
В природе и в душе — молчанье и покой.

Иван Алексеевич Бунин

Портрет работы Леонарда Туржанского, 1905 г.

Евгений Буковецкий. Портрет Ивана Алексеевича Бунина. 1919 г. Одесса.


Бунин родился 10 октября по ст. стилю (22-го ) 1870 г в Воронеже.
Он прожил долгую жизнь, умер 83-х лет в Париже. И ничто его не миновало - ни бедность, доходяшая до нищеты и голода, ни достаток, ни слава, ни любовь, ни эмиграция, ни одиночество.
Первым из русских писателей он получил в 1933 году Нобелевскую премию по литературе.
Бунин видел, чувствовал, обонял жизнь, как никто другой. И писал о жизни чеканным языком, жестко и любовно. Множество людей он знал, множество людей оставили о нем воспоминания.
(Мне лично очень нравится читать воспоминания о Бунине Ирины Одоевцевой.)

Из письма Ариадны Эфрон от 17 ноября 1961 года к В.Н. Орлову.

"С Буниным - живым - я простилась в 1936 году на Лазурном побережье,
в нестерпимо жаркий июльский день, в белом от зноя дворике маленького,
похожего на саклю и так же прилепившегося к горе домика, купленного на
"нобелевские" деньги, под пальмой - от которой тени было не больше, чем
от дюжины ножей. Невысокий, мускулистый, жилистый, сухощавый старик
(сколько ему тогда лет было? Не так уж много...) с серебряной, коротко
стриженой головой, крупным носом, брезгливой губой, светлыми, острыми глазами
- поразительными, добела раскаленными! - одетый в холщовую белую рубаху,
парусиновые белые штаны, обутый в "эспадрильи" (холщовые туфли на веревочной
подошве) на босу ногу (а оставался щеголеватым и в этой одежке!), говорил
мне: "Ну куда ты, дура, едешь? Ну зачем? Ах, Россия? А ты знаешь Россию?
Куда тебя несет? Дура, будешь работать на макаронной фабрике...
("почему именно на макаронной, Иван Алексеевич?!") - на ма-ка-ронной. Да.
Потом тебя посадят... ("меня? за что?") - а вот увидишь. Найдут за что.
Косу остригут. Будешь ходить босиком и набьёшь себе верблюжьи пятки!..
("Я?! верблюжьи?!")... Да. Знаешь, что надо? Знаешь? Знаешь? Знаешь?
Выйти замуж за хорошего - только чтобы не молодой! не сопляк! - человека...
и поехать с ним в Венецию, а? В Венецию". И потом долго и безнадежно говорил
про Венецию - я отвечала, а он не слушал, а смотрел сквозь меня, в своё
прошлое и в моё будущее; потом встал с каменной скамейки, легко вздохнул,
сказал - "Ну что ж, Христос с тобой!" и перекрестил, крепко вжимая этот крест
в лоб мне, и в грудь, и в плечи. Поцеловал горько и сухо, блеснул глазами,
улыбнулся: "Если бы мне - было - столько - лет, сколько тебе, - пешком бы
пошёл в Россию, не то что поехал бы - и пропади оно всё пропадом!".

"...А Бунина читаю — и за голову хватаюсь, и вскакиваю с места, и бегаю по комнате, и потрясаюсь до слез,
и опять хватаюсь за голову, ай-ай-ай, что за чертовский талант! И когда бы ни встречалась, и сколько бы ни перечитывала — то же самое; то же самое, как и хлебом не наесться на всю жизнь, и водой не напиться."


Хотела сделать пост ко дню рождения Бунина, но заболела и забыла в черновике. И не окончила((
Но пусть будет, уж больно интересны воспоминания Ариадны Эфрон.
Дату ставлю как всегда прошедшего дня рождения.

Ясно. Ночью мороз разошелся, дошло до -15. (Как синоптик сказал, так февраль и сделал))
Похоже, это самая низкая температура, дальше морозы потихоньку смягчатся.
Сегодня будет солнечно, в качестве исключения))
Как я люблю солнечные февральские дни, когда все исключительно четко видно под яркими по-весеннему лучами. Но нынешний февраль скуп на ясные денечки.
Вот и завтра снова надвинутся тучи, а ближе к Сретенью вернутся снегопады.

Иван Бунин

Еще и холоден и сыр
Февральский воздух, но над садом
Уж смотрит небо ясным взглядом,
И молодеет Божий мир.
Прозрачно-бледный, как весной,
Слезится снег недавней стужи,
А с неба на кусты и лужи
Ложится отблеск голубой.
Не налюбуюсь, как сквозят
Деревья в лоне небосклона,
И сладко слушать у балкона,
Как снегири в кустах звенят.
Нет, не пейзаж влечет меня,
Не краски жадный взор подметит,
А то, что в этих красках светит:
Любовь и радость бытия.

Справа: Виктория Бондаренко. Февральское солнце.

Иван Бунин

Три ночи

Старый сад всю ночь гудел угрюмо,
Дождь шумел, и, словно капли слез,
Падал он в холодный снег на землю
С голых сучьев стонущих берез.
По лесным трущобам и оврагам,
По полям, пустынным и глухим,
Первые весенние туманы
Расползались медленно, как дым.
И леса седой оделись мглою,
На озерах поднялися льды,
И долины грозно потемнели
От свинцовой мартовской воды...
А другая ночь — все победила:
Ветер снес сырой туман с полей,
Загорелись звезды, и в долинах
Зашумели воды веселей.
До зари кричали хлопотливо
В ближней роще черные грачи,
Старый сад и тихую усадьбу
Оглашали стонами сычи.
И темней ночное было небо —
Издалека в темноте ночной
Веяло весенним ароматом,
Веяло грядущею весной...
И недолги были ожиданья:
За день вся природа ожила!
Вечер был задумчив и прекрасен,
И заря, как летняя, тепла.
А когда померк закат далекий,
Вспомнилась мне молодость моя,
И окно открыл я, и забылся,
В сердце грусть и радость затая.
Понял я, что юной жизни тайна
В мир пришла под кровом темноты,
Что весна вернулась — и незримо
Вырастают первые цветы.


Справа: Елена Козодаева. Уж тает снег...

Смотреть далее

В этом году черемуха и сирень поменялись местами. Обычно сирень цветет первой, а черемуха
примерно через неделю, когда похолодает. Но в этом году черемуха зацвела очень рано, в середине апреля, вместе с абрикосами. О соловьях, которых Бунин упоминает, тогда еще и речи не было))

Иван Бунин

Туча растаяла. Влажным теплом
Веет весенняя ночь над селом;
Ветер приносит с полей аромат,
Слабо алеет за степью закат.

Тонкий туман над стемневшей рекой
Лег серебристою нежной фатой,
И за рекою, в неясной тени,
Робко блестят золотые огни.

В тихом саду замолчал соловей;
Падают капли во мраке с ветвей;
Пахнет черемухой...

1888




Справа: Юрий Панцырев. Букет черемухи. 1997 г.


Олег Молчанов. Вечерок среди черемух. 1998 г.

Александр Исаев. Черемуха цветет.

Геннадий Яндыганов. Зеленый май. 2020 г.

Смотреть далее

22 октября (10 по ст стилю) 1870 г.- день рождения одного из самых любимых писателей,
Ивана Алексеевича Бунина.
Он писал о себе, что не принадлежит ни к одной литературной школе. Не считал себя «ни декадентом,
ни символистом, ни романтиком, ни реалистом» — его творчество действительно оказалось за пределами Серебряного века. Произведения Бунина получили всемирное признание и стали классикой.
«За строгий артистический талант, с которым он воссоздал в литературной прозе типичный русский характер» Бунин — первым из русских литераторов — получил Нобелевскую премию.

Е. А. Буковецкий. Портрет Ивана Алексеевича Бунина. 1919 г. Одесса.


Иван Бунин

Осень

Осень. Чащи леса.
Мох сухих болот.
Озеро белесо.
Бледен небосвод.
Отцвели кувшинки,
И шафран отцвел.
Выбиты тропинки,
Лес и пуст, и гол.
Только ты красива,
Хоть давно суха,
В кочках у залива
Старая ольха.
Женственно глядишься
В воду в полусне –
И засеребришься
Прежде всех к весне.

1905 г.

Справа: картина Бориса Щербакова


Ссылка на аудиокнигу.
Cуходол
Слушать лучше в исполнении Нины Гурковой.